Ступеньки скрипели под ногами неприятно, сухо и громко, так, словно бы заранее хотели предупредить и Ви, и Данте о приближении Неро. Но навряд ли их донос увенчался бы успехом: Данте громыхал голосом так, что расслышать что-либо, кроме его восклицаний, возможным не представлялось. Звенящей судорогой металось по коридору эхо, вреза́лось в стены, рикошетило от перил и истощённым отголоском возвращалось к плотно запертой двери. Внутрь не пробивалось: мощности уже не хватало.

Добравшись до верхней, последней, ступеньки, Неро покачнулся и потряс головой, прогоняя шум в ушах. Сердито зыркнул на дверь, на стелющиеся под ней тени и окончательно удостоверился в том, что пошёл за Ви не зря.

Данте рвал и метал — Неро никогда его таким не видел; не слышал, точнее.

— Когда я говорил тебе присматривать за пацаном, я имел в виду совсем не!.. — Что-то грохнуло, задребезжало, и Неро рванул вперёд, запоздало сожалея, что не сцапал со стола Ямато: с тяжёлым мечом в руке любой аргумент обретал бо́льшую значимость.

Успел сделать шаг, не более — и вынужденно затормозил, едва не впечатавшись носом в перламутр бахромчатых перьев.

— Куда намылился? — всплеском чернил и текучих огней и материализовался перед его лицом Грифон. Распушился и расправил крылья, загородив ими проход к двери. — А ну-ка брысь! Дай взрослым дядям поговорить.

Оскалившись, Неро непокорно распахнул собственные крылья и взмахнул ими в вызове. Грозно, но не всерьёз. Неуклонно двинулся вперёд, решительно и нахально. Напролом.

Грифон не испугался — толкнул когтями в грудь, ловко увернулся от увесистого тумака и, весело хохотнув, замельтешил перед глазами переливами синего. Зарябило, ослепило, словно горсть мелких блёсток всыпало в лицо, и Неро, не сдержавшись, потёр веки кулаком; недовольно заворчал: гаденько хихикая, фамильяр наворачивал над ним круги и намеренно задевал макушку то крыльями, то лапами. Вот же ехидна пернатая! Если Неро переживал за Ви, то Грифон, похоже, не то что не беспокоился о носителе, но и находил в происходящем истинное веселье; не стеснялся упиваться им, творить произвол и поддразнивать Неро. Без контроля Ви приструнить паршивца было некому.

Всем бы такие легкомыслие и непосредственность. Даже зависть брала.

— Нет, касается! Это ты мне о морали говоришь?! — вновь загремел Данте, застучал коваными набойками, шагами измеряя комнату. Чеканной поступью, окриком будто бы подстегнул, так что Неро, наконец проморгавшись, отмахнулся от назойливого фамильяра, шатнулся к двери — и тотчас отпрянул, получив обидную оплеуху маховыми перьями.

— Издеваешься?! Сам брысь! — плюнул он Грифону и ударил полупрозрачным кулаком по стене, пылая от унижения и расцветающей злости. И страха, ледяными кристалликами пробивающегося из-под кожи наружу — мелкими мурашками; как крошкой инея, укрытой снежным покрывалом и точечно проступившей под ним в период оттепели. — Они же вот-вот подерутся!

— Гм, да не должны, — не согласился Грифон, но как-то вяло, без полной уверенности. Брякнув когтями по перилам, он грузно уселся на их лакированный хребет и пустил по перьям несколько искр. Одним глазом строго — на Неро, вторым же покосился на дверь. Заскрежетал клювом: — Ви больше не в той весовой категории — если ты понимаешь, о чём я, — чтобы тягаться с Данте. Он не полезет на рожон.

Неро хмуро прицыкнул и тревожно проследил за его взглядом: за тем, что был устремлён в залитое искусственным светом пространство коридора; собственными ресницами словно бы смёл длинные тени с пола: Данте беспокойно метался по комнате, и тёмные полупрозрачные ленты развевались рваным флагом, едва поспевая за ним. Сомнения не отпускали, но Ви — а инициатива принадлежала ему, несомненно, — не отправил бы Грифона навстречу Неро, если бы не держал ситуацию под контролем. В остроте его ума сомневаться не стоило — он справится, конечно же, он справится. Однажды он уже разрешил конфликт с Данте и привлёк его на свою сторону — сумеет и в этот раз.

И Неро попустило; внутренний холод съёжился и смёрзся в тугой ком, застыл тяжестью в желудке. Но не растворился в кислом без остатка, нет. Стряхнув с когтистых пальцев пыль и известковую крошку, размяв демоническое запястье, Неро нехотя сложил крылья за спиной и бросил последний настороженный взгляд на дверь. Помедлил.

Вероятно, ему и впрямь следовало уйти и дождаться Ви внизу, как тот и просил. И в то же время оставлять его один на один с Данте не хотелось ни на мгновение: Неро доверял и Данте, и Ви, конечно же, — но каждому из них по отдельности; не им двоим, находящимся в странном сговоре против него, и не тогда, когда стены агентства едва ли не сотрясались от буйства их ссоры.

— Он же твой!.. — гневно выкрикнул Данте, но продолжение фразы затерялось в громком хлопке крыльев и треске электричества. Грифон немигающе смотрел на Неро и медленно, со скрытой угрозой в напряжённой шее, покачивал головой. Больше не шутя и не развлекаясь. «Уходи». «Уходи». «Уходи, шкет!» — Нет! Нет, Вергилий! Да если бы и мой, это всё ещё ненормально! Что сказала бы на это ма?..

— Не смей упоминать её! — Голос Ви, чистый и неожиданно громкий, серебром прорезал шорох перьев, лезвием, и зазвенел чистой яростью. — В своё время ты не сделал ничего, чтобы спасти её, и как смеешь ты говорить о ней? Мне?! Попрекать меня?!

— Мы были детьми! Мы оба! Перестань уже цепляться за прошлое и обвинять во всём меня: так ты не вернёшь её! Её не вернуть — никак! Смирись!

— Если бы ты не был трусом…

 — А ты смельчак, значит?! — взорвался Данте. В очередной раз грохнул набойками и остановился. — Герой?! Может, тебе напомнить, чем закончилась твоя героическая попытка отомстить Мундусу? Ты путаешь смелость с безрассудством! А ещё — то, что допустимо, с тем, что нет! И да, я сейчас о Неро!

Разговор принимал опасный оборот, ветвился тернистым и задевал давнее и явно наболевшее. Причинял страдание обоим — Неро вжал голову в плечи, потрясённый волнами злобы и горечи, исходящими из комнаты внахлёст одна на другую; братья не дрались, но освежёвывали раны друг друга, намеренно целили в слабые и незащищённые места — и попадали. Мягкий бархат, нежное урчание вместо смеха, которые Неро привык слышать от Ви, исчезли — и ничего не осталось; ничего узнаваемого. Впервые Ви восклицал раскатисто и сердито настолько, что его крик вырывался из-под плотно закрытой двери, рассекал тишину коридора и ударял по ушам металлической дланью. Ударил и его, Неро, и Грифона — тот заскрежетал когтями по перилам, опустил голову и болезненно встопорщил перья. Тревожно засверкали янтарные монеты-глаза, взгляд забегал по стенам, ни на чём не останавливаясь. Воровато и пугливо. Потерянно.

Ледяными иглами ощерился внутренний холод, защекотал ознобом, и Неро пошатнулся, крепко стиснул пальцы — и едва не взвыл от неожиданной боли: демонические стиснул так же, собственные плечи ими сжал и кончиками когтей пропорол ткань футболки, вонзился в кожу, как в мягкое подтаявшее масло — горячим ножом. Мгновенно напитавшись проступившей из ран кровью, тонкий хлопок неприятно прилип к коже и похолодел. Запахло железом. Крепко зажмурившись на секунду, одним резким движением плеча Неро стряхнул полупрозрачное голубое и бросился к двери — быстрее, чем успел бы среагировать парализованный чужой болью кошмар. Подскочил к порожку, безжалостно растоптал неподвижные длинные тени и схватился за ручку — и с красочным «да сука!» тут же отдёрнул обожжённые электричеством пальцы.

Рассыпая снопы искр, Грифон врезался в спину шаровой молнией, уцепился когтями за плечи поверх свежих ран и, тяжело взмахнув крыльями, рывком оттеснил Неро назад.

— Не-не-не! Давай без херни! Остынь, пацан, не лезь, они сами разберутся!

Боль пронзила ломаной линией, разворотила плечи и под кожей залегла мучительной пульсацией; с треском разошлась под нажимом острых когтей ткань — а Неро, натужно рыча, замахнулся кулаком, целясь в Грифона; замахнулся бестолково, неудачно — удар не достиг цели. Отпустив добычу, фамильяр зачерпнул крыльями воздух и взвился выше, а Неро машинально схватился за разодранное плечо, крепко прижал ладонь к длинной рваной ране. Отвлёкся. Это и было его ошибкой: откуда пришёлся удар когтями в бок, он не заметил, но не почувствовать его не смог. В лёгкие словно бы огненный пиромант дохнул и выжег внутренности дотла, потолок накренился, текуче сверкнул огоньками-лампами, точно мазками жёлтой фосфоресцирующей краски на стене, предназначенной к сносу, — и Неро, охнув и согнувшись от боли, повалился на ступеньки.

Кубарем скатился вниз.

В плечи и бока вонзились острые грани ступеней, охотно пересчитали и рёбра, и позвонки, и неровную беспорядочную ругань.

Приземлился он тяжело и неаккуратно, как куль с мусором; не свернул шею — уже хорошо. Ви убил бы его, если бы он погиб.

А Грифон времени на передышку не дал: облетел широким кругом, как стервятник перед пиршеством — полуразложившийся труп, и вновь атаковал.

— Да отвали ты, падла! — рявкнул Неро, защищая лицо рукой, ногой же попытался достать фамильяра. Скользяще задел крыло, ударился о стену лодыжкой и злым шипением сцедил боль. Сморгнул навернувшиеся слёзы и кое-как приподнялся на локте. — Они говорят обо мне! Старый хрен не должен вмешиваться в наши дела!

— Ты, мудачина, когда в штаны к нему лез, хоть на минуту задумался, что мальчишка имеет право знать?! — словно в подтверждение его слов загрохотал наверху Данте. — Да он по морде тебе первым бы съездил!

— Да что за херня?! — взвыл Неро, обливаясь стыдом и злостью, и продолжая яростно отбиваться от Грифона. — Это его вообще не касается!

— Да не слушай ты его, Розу тебе в позу, и не брыкайся! — восклицал Грифон, ловко уклоняясь от пинков и методично отхлёстывая Неро крыльями; не позволяя ему подняться на ноги. — Дай старику побесоёбить, думаешь, сладко ему в жопе мира одному пришлось? Может, на выходе из портала мизинчиком ударился, а? Вот и нашёл, на ком выместить плохое настроение! Ви же сказал, что поговорит с ним сам — Ви и поговорит. Уф, да не дрыгайся, сказано тебе! И… Эй! Хвост! Хвост не трожь! За хвост моргала выклюю, не посмотрю, что вы с Ви в дёсна долбитесь как недотраханные малолетки!

С трудом отпихнув Грифона, отбившись от него, как от бойцовского петуха, набравшего и лишнего жиру, и гонора, Неро подтянул ноги и уселся на нижнюю ступеньку. Смахнул мелкие перья со лба, сплюнул пух и, помедлив, вскинул голову и ехидно оскалился. Поднял руку и демонстративно покрутил между пальцами выдернутое хвостовое перо. Длинное, блестящее, с зеленоватым отливом и тёмной каймой, переходящей в плотную серость, — честно отвоёванный трофей. Обиженно заклекотав, Грифон бросился к Неро — а тот отдёрнул руку в последнюю секунду, дразнясь и подначивая, и мощный клюв сомкнулся в паре сантиметров от пальцев; защёлкнулся на пустоте громко, с силой, как неисправный железный капкан — таким клювом фаланговые кости переломать ничего не стоит. Клёкот перешёл в обиженный визг. А Неро, коротко хохотнув, пощекотал пером шею фамильяра и, наигравшись, наконец отбросил трофей в сторону. Грифон яростно сверкнул янтарным, но, позабыв о мести, тотчас суетливо метнулся за своим сокровищем. Сдув с кончиков пальцев остатки пуха, Неро устало потёр пылающие от ударов щёки, тронул раны на плече и опустил взгляд в пол.

Что ж, поиграли и хватит. Стоило признать, в целом Грифон был прав и ответить на его аргументы было нечего: на каких бы тонах ни проходил разговор между Данте и Ви — они всё ещё разговаривали. Не дрались и не пытались вытрясти друг из друга душу. Что не могло не обнадёживать. К тому же, вздумай они помахать кулаками, исход их сражения мог оказаться непредсказуемым для всех: оружие Данте осталось на первом этаже, да и сам он пребывал явно не в лучшей физической форме, а кошмары Ви всегда были с ним — и Неро немного успокоился. Задумчиво пожёвывая губу, поправил съезжающие с плеч лоскуты футболки — машинально.

Отвлёкся, услышав в цокоте когтей Грифона странную ритмичность, и заинтересованно поднял голову.

Моргнул, раз, другой — и едва успел прихватить губу зубами крепче, чтобы от увиденного не расхохотаться в голос.

Распушившись и превратившись в гигантский перламутровый шар, фамильяр неловко топтался на месте. Перехватывая перо то так, то эдак, он смешно мотал головой, подтягивал хвост к клюву и пытался вставить пропажу на место. Не получалось: хвост распрямлялся и ускользал в самый неподходящий момент, — и приходилось вновь перехватывать перо и начинать сначала. Раз-два-три — неудача, раз-два-три — неудача. Как искусная в своей грубости пародия на вальс. Смотрелось потешно и нелепо: Грифон, крылатый кошмар и одна из причин, почему Неро обнимал Ви перед сном крепче, чем мог бы, — выглядел не как демон, а как щенок, игриво кружащий и пытающийся поймать собственный хвост; путающийся в чрезмерно длинных лапах и ушах.

Сравнение позабавило. Всё-таки не выдержав, Неро прыснул — и тут же заработал холодный осуждающий взгляд пернатого диско-шара. Из-за искреннего недовольства и серьёзности последнего развеселился ещё сильнее.

— Чего глазеешь? — невнятно пробурчал фамильяр, скособоченно застыв и зыркнув на Неро из-под роговых наростов. — Весело тебе? Может, тебе его в зад вставить?

— Да брось ты, иди помогу.

— Я сам, — глухо каркнул Грифон, но уже мягче, без прежней враждебности в голосе. Пригладил перья, с третьей попытки расправился с непослушным хвостом (Неро честно старался не смеяться, даже губу покусывал, не позволяя ей растянуться в широкой улыбке и выдать его), и — неожиданно — перекочевал на колени к Неро.

Удивлённо приподняв бровь, Неро молча сдвинул бёдра ближе друг к другу, чтобы Грифону было удобнее умоститься. Сгонять не стал: моменты, когда сварливый кошмар позволял себе подобие нежности в его адрес, можно было пересчитать на пальцах одной руки; на этом возможности Неро, в принципе, и заканчивались — с одной-то рукой. А Грифон устроился на коленях приятной тяжестью, сложил крылья и с хитрецой, но уже совсем иначе, без былых обиды и едкости, по-доброму, заглянул в глаза.

— Что, правда помог бы? Без подъёба?

Вместо ответа Неро хмыкнул и запустил пальцы ему в нежный пух на груди, аккуратно почесал. А Грифон, мягко обхватив его запястье клювом, прикрыл глаза от удовольствия. Растёкся по коленям теплом и мерцающими чернилами, и мгновения хрупкой идиллии в глазах, как в застывшем янтаре, запечатлел.

Вот и помирились.

Жаль, для Ви и Данте настолько быстрое и простое примирение оказалось просрочено лет так на двадцать, а то и больше. И рабочая схема «подрались — обнялись» в их случае не такая уж и рабочая. Бесполезная. Действительно устаревшая. Но это было их личное дело, их препирательства, их прошлое, исключительно их двоих; возможно, этот разговор был важен для них обоих, не только для Данте; возможно, что и связь Ви с Неро была лишь поводом для начала разговора — Неро наконец это понял и сам своему прозрению удивился.

Наверх подниматься больше не хотелось.

Впрочем, осознание любопытства не умаляло.

— Ты ведь знаешь, о чём они говорят? — Неро прислушался. Данте молчал, следовательно, Ви что-то втолковывал ему. После громких выкриков тишина казалась непривычной и всеобъемлющей. Не зловещей, но пустой, как банка с ссохшейся паутиной на дне, и не обещающей ничего хорошего.

Поскорее бы всё разрешилось — так или иначе.

— Пойдём-ка к твоим книжкам, — хлопнул его крылом по плечу Грифон. Крючок не заглотил и отвечать не стал. — Ви же не отстанет от тебя, пока ты не изучишь того демона вдоль и поперёк. Иначе тот демон перепашет тебя вдоль и поперёк, ещё и поджарит поди, а Ви навряд ли будет счастлив снова срезать с тебя одежду вместе с кожей… — Фамильяр осёкся. Забегал глазами, с лапы на лапу тяжело переступил, но, помедлив, всё же продолжил. И Неро понял, что это было личным, вырвавшимся случайно, непреднамеренно. Не для него. — Думаешь, он этими книжками мстит тебе, потому что ты не берёшь его с собой? Блажит и с ума сходит от скуки?

Неро потупился, неловко кашлянул.

— М-м, нет? Наверное.

— Знаешь, пацан, — выждав ещё одну паузу, вздохнул Грифони и задумчиво почесал клюв о крыло, — в тот раз: ну, когда ты пригорел неслабо и тебя на вертолёте пёрли в Фортуну, — у него жутко шкалил пульс. Я уж думал, он упадёт рядом с тобой, пустит пену изо рта и помрёт. Никогда его таким не видел. Он даже той ночью, когда отсасывал тебе на столе — помнишь же небось? — спокойнее был. Соображаешь?

— Теперь-то я понимаю, почему он всегда тебя выгоняет, — смущённо потёр лоб ладонью Неро, — когда мы… м-м…

— Ебётесь! — с азартной готовностью подсказал Грифон. И тут же взбудораженно подпрыгнул: — Да! К слову! Если он перестанет вышвыривать нас, то продержится дольше и не один раз. Замолвишь словечко, а? И ты в плюсе, и нам же тоже посмотреть пиздец как инте…

— Нет, — жёстко отрезал Неро и ткнул пальцем в роговой нарост на птичьем лбу. — Сам с ним договаривайся. И давай-ка, блядь, прекращай мне зубы заговаривать! Я о другом спрашивал. О чём они сейчас разговаривают? По-любому же знаешь!

— А ты не такой уж бестолковый, как я думал. Быстро учишься, — одобрительно сощурился Грифон. — Но не забывай, кто я и из чьих кошмаров возник. Я не сдам его. Иди читай. Ви сам к тебе спустится и всё расскажет.

— Но…

— Иди-иди. Завтра трудный бой, подготовься к нему. А эту битву оставь Ви.

Ничего не оставалось, кроме как послушаться.