— Ну же, Маринетт, — озадаченно прошептала Тикки, пытаясь стянуть одеяло с хозяйки. — Ты плохо себя чувствуешь? Или переживаешь из-за того, что трансформация закончилась раньше времени вчера? Может, дело во мне было, а не в тебе вовсе… Или врач что-то нехорошее сказал?

И ничего-то от неё не скроешь.

Версия «я устала и хочу отдохнуть» заставила родителей оставить дочь в покое и тишине своей комнаты, та же версия объяснила Нуару и нескольким напарникам второй день отсутствия на патрулях.

Но разве можно было водить за нос прозорливую квами?

— Сказал, — просипела заплаканным голосом девушка, показав из-под пухового убежища голову.

Она не хотела, чтобы её жалели настолько же, насколько категорично перед сном отказывалась реветь. Спустя часы полуночных терзаний, однако, она всё равно безутешно разревелась, то отрицая проблему на корню, то лихорадочно пытаясь понять, что делать с нею дальше. Сумбур, паника, страх, потеря всякой надежды на добрый исход — эти чувства, ей давно знакомые и привычные, приумножились стократно, припорошенные отчаянием, словно бестолковым снегом в ноябре: никаких пушистых, хрустящих сугробов. Только вязкая грязь остаётся. Трясина.

А ещё она снова думала. Много, бесконечно много думала.

Не зря говорят, что истинный враг человека — его мысли. Не другие портят нам настроение, но мы сами позволяем мыслям принять негативный окрас. Болезни не приходят извне, но мы разрушаем себя изнутри. Накручиваем, корим, грызём себя за что-то, жалуемся каждый божий день. От мыслей — войны, от мыслей — неудачи, от мыслей — проблемы. Всё негативное создаём мы сами. Это настолько же дар, несколько и наказание человеческое. Ох, не зря так говорят. Вот только борьба с мыслями заведомо проиграна, ведь когда тебе плохо, до философских размышлений об их вреде никакого дела нет.

Ночью Маринетт вдруг захотелось рыдать, и она рыдала, заглушая стоны подушкой. А сейчас хотелось получить свою долю сочувствия, утешающих поглаживаний по голове и добрых слов.

— Тикки, — прошептала она, глядя прямо в глаза своей квами, — всё пропало.

Адриан не знал, что творилось в его голове. Любой другой, глядя на него со стороны, просто покрутил бы пальцем у виска, мол, чего ещё тебе не хватает в жизни? Известность, крутая работа, а не то, что у обычных людей — в душном офисе, денег сколько — не сосчитать, плюс ко всему рядом прекрасная девушка — достойная партия, так чего же ты с жиру бесишься, парень?

Просто навязанной известности он не хотел. Адриан скорее предпочёл бы родиться в бедной семье с непривлекательными чертами лица, ходить на простую работу, зарабатывая столько денег, чтобы хватало на жизнь и только, зато он был бы свободен. Вместо золотой клетки, где всю жизнь был заперт, у него была бы собственная воля, друзья, которых не распугает отец-богач, и вера в завтрашний день. Не унылая уверенность, а вера. Вера, путь к которой прокладывает надежда, подпитываемая любовью. В ней нет ничего земного, тяжёлого. Вера, которая заставляет любить жизнь во всех её проявлениях, такая светлая и… недоступная. Куда уж ему с таким бытием верить? Во что? Есть слава, есть работа, деньги, фанаты, это всё у него будет завтра, и через неделю, и через год, вот только он на своём опыте прекрасно усвоил: никакие драгоценные бумажки не купят ни любовь родителей, ни друзей, ни счастья, ни удовольствия от пресной жизни, ни-че-го.

Меж тем, девушка у него была действительно прекрасная, равная — Адриан ею восхищался. Кто бы только подсказал, как перед ней открыться и полюбить так, как любил ту, первую. Ту, что с двумя забавными хвостиками, чёрными на красном пятнами да вечным оптимизмом в глазах.

Как тогда сказала Кагами? «Нужно сменить цель», кажется? Сказала будто ненароком, ненавязчиво, впрочем, совершенно не скрывая, что готова стать для него той самой заменой. И стала. Не то, чтобы Адриан сильно противился, конечно… Он правда старался забыть чувства к своей Леди, работал над собой как никогда, он даже записался на тренинг для людей с разбитыми сердцами! Тайно. И что тренинг, помог? Адриану — нет. А вот Плагг знатно удовлетворил своё чувство юмора, забрасывая парня едкими шпильками.

И всё же он пытался и пытался вплоть до тех пор, пока мечты о Ледибаг не превратились из невозможной какофонии чувств в чуть заметный, глухой отзвук, изредка затихающий вовсе. Избавиться от него навсегда Адриан пока не научился и, откровенно говоря, побаивался. Избавиться от этих чувств навсегда — это будто добровольно лишить себя рук и ног… он не мог зайти столь далеко ради одного лишь покоя, да и не знал, как. Образ девушки, скрытой под маской Ледибаг, был намертво впаян в его существо. Тогда ещё юная, дерзкая, воинственная и такая человечная — она была частью самого Адриана.

— Как это неизвестно? — Тикки словно потеряла все силы и мягко приземлилась на кровать. — Я думала, врачи могут лечить болезни…

— Конечно, могут, — выдохнула Маринетт, кивнув для достоверности. Прижавшись спиной к стене, она по-прежнему с головой куталась в одеяло, будто ища защиты. — Но не все, и только если знают диагноз.

— Маринетт, но…

— Ты не переживай, Тикки. Они ещё будут в этом разбираться. Нам сейчас нужно придумать, как переждать время, когда я не смогу… не смогу драться, — Ледибаг прикрыла глаза, взывая к остаткам разума, чтобы не сорваться в повторную истерику. Вдох-выдох, Маринетт. И снова, вдох-выдох. Тикки пока не стоит знать, что всё обстоит не так радужно.

План дальнейших действий неотвратимо выстраивался у неё в голове, и, пока сумбурная картинка начала проясняться, она не без усилий поднялась с постели, нежно прижала к себе поникшую квами и направилась в душ.

План… вырисовывался однобокий и нехороший.

Прохладные капли отрезвили сознание окончательно и подарили некую отстранённость. Мари представила, что всё это происходит не с ней, и сквозь такую туманную призму смотреть на обстоятельства стало легче. Нужно действовать.

Но сперва неплохо бы позавтракать.

Под весёлый рассказ мамы о чудаковатом покупателе Маринетт даже смогла ненадолго отвлечься от роя нескончаемых мыслей, метающихся в голове. То ли это было новым последствием непонятной болезни, то ли такой эффект давал переносимый стресс, но она заметила, что настроение с недавних пор менялось со скоростью звука. От веселья до апатии, от воодушевления до глубокой жалости к себе. Сегодня, когда она поговорила с Тикки и разделила с ней частицу горя, Мари вдруг захватил азарт, а потому, едва расправившись с яичницей, она прихватила чашку с оставшимся напитком и вернулась в свою комнату так стремительно, что потоком воздуха квами унесло в сторону. А всё эти новоявленные планы… ох, сколько нужно успеть!

Достав коробку с двойным дном, Маринетт закусила губу.

— Тикки, мне нужно… — она с сомнением замерла, окинув взглядом пятнистую шкатулку. От её решений зависело будущее спокойствие Парижа. Ни шанса на ошибку. Снова. Как всегда. И всё же кивнув, девушка перевела взгляд на свою квами. — Мне нужно заново собрать команду. Ну, ты понимаешь… Нашу старую команду.

— Но Мари, разве это не добавит ещё больше риска? — Тикки, всё ещё не придя в своё оптимистичное состояние, грустно посмотрела на хозяйку. — Бражник и Маюра знают их личности. Ты не сможешь защитить их в таком состоянии, а Кот Нуар один не справится!

— Конечно, ты права, — кивнула брюнетка, задумчиво постукивая кончиками пальцев по подбородку. — Но я могу доверить эти Камни только им. Ребята знают, что делать, и к тому же нам нужны опытные герои, если с Ледибаг возникнут трудности. До сегодняшнего дня я давала талисманы Змея — трижды, Лисы и Пчелы — дважды другим людям, Черепахи — лишь однажды, как и Дракона… не считая тех раз, когда их надевали мы с Котом. И никто лучше первых владельцев со своими способностями не справлялся. За прошедшие годы мы немного сбили внимание Бражника с них, я надеюсь; я уже несколько лет доверяю Флаффа, Стомппа, Дайззи и Баркка одним и тем же людям, поэтому появление новых постоянных героев не должно вызвать подозрения.

— Но что с их внешним видом? — задала вопрос Тикки, пусть и знала ответ заранее.

— Вот этим мы и займёмся, — Маринетт в предвкушении хлопнула в ладоши, жмурясь от удовольствия: дух дизайнера в ней оживился и расправил плечи. — Скажи-ка, вы ведь можете немного изменить дизайн костюмов, м?