Весь следующий день Адриан провёл в хандре и полном душевном раздрае, всё ещё потерянный, не сомкнувший глаз, почти отчаявшийся, но каким-то чудом сумевший усмирить исходящие от него волны ярости. Хотя, возможно, на это у него попросту не осталось сил.

Он так ничего и не обсудил с Плаггом — не мог находиться в одной комнате со шкатулкой, видеть её не хотел, а потому бесцельно слонялся по огромному пустому дому, минуя немногочисленных охранников. Отец где-то пропадал за границей вместе с Натали, почему-то уже который день подряд не было ни интервью, ни съёмок, что в обычное время его обрадовало бы, но сейчас… сейчас хотелось занять голову хоть чем-то. Его гражданская личность никогда не отличалась безрассудством, в образе Кота парень хоть и дурачился, но всё-таки был ответственным и надёжным, однако вот уже который час его атаковали совершенно неконтролируемые мысли, которым он всё сильнее желал поддаться.

Поэтому с заходом первых лучей солнца, набравшись храбрости, он ввалился в свою комнату с поблёскивающей гранями на свету бутылкой чего-то определенно не безалкогольного. Плагг, так же ни минуты не отдохнувший за целый день, сейчас оставил попытки выволочь Тикки из Талисмана и развалился на диванной подушке.

— Вот так банально? — он скептически наблюдал за тем, как Адриан отвинчивает крышку бутылки с тёмно-карамельным содержимым, найденной где-то в недрах дома. — Напьёшься? Как в лучших традициях мыльных драм?

Парень не отреагировал, наливая в стакан виски. Он никогда не напивался прежде и слабо представлял самоощущения пьяных людей, но, говорят, алкоголь помогает расслабиться и отключить идущую кругом голову, а именно этого ему хотелось сейчас больше всего. Забыться и не думать об исчезновении Ледибаг со всеми вытекающими из этого последствиями.

— Фу. Ты отвратительный, Адриан.

— Говорит тот, от кого несёт грязными носками.

— Да, но я-то из-за сыра. А ты сам по себе. Прямо тряпка. Нюни развесил, расклеился, только и делаешь, что страдаешь, ноль конструктивности и здравомыслия как для главного супергероя. Ты больше не ребёнок, Адриан, ты должен понимать, какая ответственность на твоих плечах.

А если нападут, ты как пьяным будешь сражаться? Ведёшь себя как сопля. Зелёная такая, ну фу, отврати…

— Получается, отвратительный я, но стошнит меня сейчас из-за тебя почему-то, — бессильно вздыхает блондин и делает первый глоток. Морщится: обжигающий напиток неприятной дорожкой прокатывается по горлу, оставляя после себя горящий след. Желания реагировать на провокации квами нет от слова совсем, как и разговаривать, и решать проблемы, и думать об акумах, врагах и ответственности. Он чертовски устал от всего этого, будто вся годами копившаяся измождённость одним потоком хлынула на голову. Если раньше его вторая личность приносила в безрадостную жизнь веселье и приключения, то сейчас… сейчас он был на грани весьма глупых, поспешных, но очень соблазнительных решений.

— Стошнит, и тогда ещё отвратительнее станешь.

— Какая муха тебя укусила? Слушать невозможно, — Адриан морщится во второй раз, поднеся ко рту стакан. Серьёзно, как люди это пьют? Может быть, лучше обычного снотворного?

— А ты не слушай. Я, может, сам с собой говорю.

— Тогда говори потише, будь добр.

Потому что не до тебя сейчас, Плагг.

Потому что Адриан чувствовал себя настолько оглушённо, что внутренних ресурсов с трудом хватало даже на генерацию элементарных фраз в ответ, а выслушивание нотаций расшатывало и без того неустойчивые нервы. Он не мог отделаться от ощущения, словно всё происходящее — всего лишь липкий, страшный сон, вот только Адриан никак не просыпался. Да что там, он — для начала — даже заснуть не смог!

Единственный вопрос, что волновал его разум прошлой ночью: как она могла? Как она могла, чёрт возьми? Как бы ни пытался поставить себя на её место, проникнуться, воспроизвести в памяти последние разговоры, Агрест всё же не мог понять, как. Она настолько ему не доверяла, чтобы ни словом, ни жестом не намекнуть, что что-то произошло? Настолько обесценивала его?

Чёрт бы побрал тебя, Ледибаг.

Третий глоток виски ожидаемо не оказался лучше, поэтому Адриан с отвращением отставил стакан, судорожно выдохнув, и хоть глоток был всего лишь третьим, благодаря пустому желудку перед глазами всё поплыло, из-за чего он прикрыл их рукой, откинувшись на спинку дивана.

Обида настойчиво сдавливала грудь, отнимая возможность дышать. Парень был уверен, что Ледибаг будет всегда если и не с ним, то просто рядом. Как друг, напарник, как герой, как Хранитель, в конце концов, но… она ушла, не дав ему ни права выбора, ни времени, ни возможности что-то изменить. Он знал, что отныне всё покатится коту под хвост, каким бы неуместным не был этот каламбур, он чувствовал.

И даже сквозь тихую ярость и непонимание он чётко ощущал острую нехватку её присутствия, пусть и прошли всего неполные сутки. Просто знать, что она живёт где-то поблизости и они вскоре увидятся, было для него достаточно, но теперь… судя из сказанного в письме, сейчас она была уже где-то на другом краю мира, и осознание этого факта заставило упасть в одиночество ещё глубже, хотя казалось, что уже некуда. Это ощущалось так, словно от тебя отодрали большую часть тела, нисколько не заботясь об обезболивании. Адриану было… мучительно. Адриан чувствовал себя преданным. Адриану хотелось положить конец всему здесь и сейчас.

Он не сразу осознал, что уже какое-то время моменты из прошлого обрывками проносились в воспоминаниях, принося жгучую боль и обостряя чувство потери. Но останавливать себя было поздно.

Первая встреча, первый восхищённый взгляд в её сторону, первая искренняя, такая широкая улыбка, первые удачные попытки сработаться вместе. Закатывание глаз на его каламбуры. Спасение её жизни в секунде от непоправимого. И спасение его самого. Загадки, теории, патрули, союзники, враги… за несколько лет они прожили целую жизнь.

 — Надеюсь, сейчас ты счастлив, Котёнок? — однажды спросила его Ледибаг.

Вряд ли он тогда мог ответить честно. Он должен был чувствовать счастье, но категорически его не ощущал. Кагами была отдушиной — с ней было легко поначалу — но не вызывала в нём и долю того урагана, который создавала девушка под маской Божьей Коровки одним только взглядом. Нуар лишь слабо кивнул в ответ, вслух соврать не решился.

— Не подвергай себя опасностям, Кот! Мы не должны провоцировать врагов, ну сколько тебе говорить? Ты всякий раз лезешь на рожон… а исцеление не всесильно. Если ты не ценишь свою жизнь, то мне она дорога, так что перестань собой жертвовать.

А мог ли он это сделать, когда на кону стояла жизнь напарницы? Да он ведь даже подумать не успевал, как ноги сами неслись вперёд, а язык бросался остротами направо и налево. Её жизнь была приоритетнее.

— Ледибаг? Могу я задать тебе личный вопрос? Сегодня ведь Рождество, пусть он будет в качестве подарка.

— Спрашивай, — кивнула героиня, после чего с весельем подмигнула Нуару. — Но подарок у меня для тебя и без того есть. Могу оставить за собой право не отвечать?

— Конечно. Так… ты говорила, что тебе кто-то нравится. Ты счастлива с ним?

— Почему интересуешься?

— Ты отвечаешь вопросом на вопрос, Леди.

— Да, прости… Просто мне нечего больше ответить. Знаешь, в моей жизни прежними остались только акумы да Тикки. Всё остальное слишком резко изменилось.

Она не сказала «и ты, Кот». Потому что — Адриан мог признать — после того, как встретил Кагами, он вёл себя с Ледибаг иначе, что не укрылось от её глаз, конечно же. Но Леди больше не была его (да и была ли когда-нибудь вообще?), и заигрывать с ней, попутно встречаясь с другой девушкой, он не считал достойным.

Он не хотел задумываться над тем, почему задал такой вопрос. Быть может, ему необходимо было знать, что Ледибаг, сделав выбор не в его пользу однажды, всё равно получает то количество любви, которого заслуживала? Пусть и от другого человека. Или, возможно, из-за своих недоотношений он переживал, не случилось ли так же с его напарницей? Не чувствует ли она, что всё идёт не так, как нужно?

В любом случае, думать об этом было уже поздно.

— Кот, помнишь Мультимаус? Ту девочку, которая ею была, точнее.

— Конечно, это была Маринетт.

— Точно. Я знаю, что вы неплохо общались, и мы с ней тоже очень хорошие друзья, на самом деле, так что… Если вдруг что-то случится, ты можешь полностью ей доверять. Прямо как мне. Она неуклюжа и может странно себя вести, но никогда не подведёт. Могу за неё ручаться.

Адриан резко распахнул глаза и выпрямился, захлопав ресницами.

Вот оно, чёрт возьми.

Его решение.

Маринетт.

Конечно! Почему же он раньше не подумал о ней?!

Кот без Леди, да? Да не был он готов на это пойти! Весь день боролся с собой, но, как только в голове пронеслось имя бывшей одноклассницы, сдался. Он не мог себе представить — пытался, честное слово, пытался как никогда — никакой из существующих вариантов решения ситуации, в которую загнала его Ледибаг. Кроме одного. Раз она решила уйти, то смысла оставаться Котом Нуаром Адриан больше не видел.

— Эй, Плагг?..

— О, да неужели ты сам начал разговор? — фыркнул квами, повернувшись в его сторону. — Созрел наконец? Ну давай, я готов слушать тебя вот уже… семнадцатый час, кажется?

— Плагг, Маринетт ведь хороший человек, она разбирается в людях, правильно?

И Плагг даже икнул от неожиданности, потому что ему на мгновение почудилось, что его избранный целый день занимался размышлениями о личности Ледибаг и вот сейчас, проведя параллели, разоблачил её.

— Ну-у, она… неплохая? Что-то соображает, вроде, — неловко буркнул он, сбитый с толку.

— Да, ты знаешь… Ледибаг ей доверяла как себе. Плагг, я думаю, что… я думаю, в этом нет смысла. Ледибаг ушла, а я… я не смогу работать так же слаженно с кем-то в её костюме. Маринетт, она… точно надёжная, я хочу передать ей Шкатулку и… своё кольцо, — выдал парень, запинаясь от потока взбурливших вмиг эмоций, на последних словах подняв взгляд на квами. — Она найдёт новую пару вместо нас, тем более сейчас затишье — будет время, чтобы ввести их в курс дела. Я не смогу работать с кем-то другим в её костюме, Плагг, я не смогу…

— Не смешно, совсем, — квами покачал головой, не веря, что это на самом деле происходит с ним. Добровольно отказаться от Талисмана? Никто этого не делал. Никогда.

— Прости, я просто… Я не смогу, Плагг. Я отдам Маринетт шкатулку, так будет лучше. Помогу с выбором и объясню ей всё, а потом… — парень неопределённо повёл рукой, сжал волосы пальцами, пока эмоции бросали на его лицо печальные тени.

Плагг даже не стал говорить, что Маринетт — будь она простым человеком — могла бы не согласиться, потому что — подумать только! — взять на себя ответственность Хранителя, когда всего один раз подержала в руках Камень Мыши! Бред да и только, но Адриан вряд ли осознавал это под влиянием шока.

У него всё равно ничего не получится. Скорее всего, Маринетт действительно находилась уже очень далеко, и этот глупый план был заранее обречён на провал. Квами чувствовал, как расползаются внутри разочарование и горечь.

— Адриан, это твоё окончательное решение? — серьёзно, наверное, впервые настолько серьёзно спросил Плагг, отвернувшись к окну. Он хотел бы спросить: «А как же я, Адриан?» или «Мы больше не увидимся и тебя это не заботит?», но был ли теперь в этом смысл?

— Да, Плагг. Я знаю, что ты думаешь сейчас, но… я не выдержу, я не способен, если нет прежней Ледибаг, зачем нужен я? Так что… пусть Маринетт найдёт новых героев, она же чувствует людей, и Ледибаг говорила, что в ней можно не сомневаться, поэтому…

— Что ж… тебе виднее, — разочарованно подвёл итоги квами и юркнул куда-то в сторону комода.

Все его предыдущие владельцы были слегка… своеобразными, скажем, один возомнил себя сильнейшим мира сего и столько глупостей натворил, что не счесть. Другой слишком сильно боялся за собственную шкурку, которая — если честно — и гроша ломаного не стоила, и совершенно не заботился о напарнице, третий был угрюм и замкнут, четвёртый — чудак, сам себе на уме, пятый, шестой… На этот раз Плагг не мог поверить — ему повезло с хозяином! Адриан был в меру сдержан, воспитан, он был храбрым и ловким, хитрым, настойчивым и верным. И он был тем ещё балагуром, в общем, Плагг видел в нём отражение себя, и это не могло не нравится.

И тут вдруг как обухом по голове: ты мне не нужен, Плагг, я весь такой несчастный и разбитый, поди прочь к другому Коту.

А Плагг был гордым квами.

Плагг не собирался показывать свою обиду и просить одуматься. Равно как и говорить отныне с Адрианом.