Следующая неделя сотворила с Адрианом несколько невероятных вещей.

Начиналась она спокойно и даже как-то вяло. В середине повергла в шок и принялась обучать парня новым занятиям и навыкам. А потом заставила полностью пересмотреть взгляды на собственные убеждения, под конец со скоростью света залепив щедрый подзатыльник так, что звёзды стройным рядом закружились в голове. И Адриан знал, что заслужил это. Он даже осмелился бы сказать, что обычного подзатыльника в качестве наказания неприлично мало.

Так или иначе, одна-единственная неделя поставила привычный мир с ног на голову.

Первый день, проведённый в компании Маринетт… что ж, на самом деле его трудно было назвать таковым, потому что большую часть девушка проводила в постели, изредка мелькая перед глазами. Адриан никогда прежде не имел опыта совместного проживания с кем-либо, так что он чувствовал себя немного потерянно, да и нарушенные планы назойливо маячили перед глазами, но всё равно это было ново и удивительно.

Он с трудом уснул ночью, ворочаясь на неудобном диване — лишней комнаты с кроватью в доме не нашлось. В одной отдыхала Мари, другая принадлежала хозяину дома, так что молодому человеку ничего кроме гостиной не осталось. Не то что бы он жаловался, на самом деле. Здесь было намного уютнее, чем в огромной пустой комнате отцовского дома, и никто не указывал ему, не навязывал свои идеи, не принуждал к чему-то. Чудесно. Ещё и Мари была абсолютно мирным соседом.

После вчерашней вечерней вылазки в виде Кота Нуара Адриан не виделся с ней, хоть время было и не особо позднее. Едва взошло солнце, он отправился в небольшой поход по магазинам, чтобы купить сменную одежду и лишний раз осмотреть улочки, фиксируя в памяти незнакомые места, а на обратном пути набрал в супермаркете два внушительных пакета продуктов. По большей части Адриан руководствовался не своими вкусами, интуитивно выбирая что-то полезное и витаминное, бормоча себе под нос:

— Посмотрим-ка, что… да, точно, миндаль. Или ореховое ассорти? Для нервной системы и мозга лучше не придумаешь. Брокколи… пойдёт, и ещё… рыба. Лосось? Ей нужны жирные кислоты, конечно…

За время модельной карьеры переобщавшись с дюжиной диетологов, Адриан вынужденно поднаторел в этом деле и мог запросто давать консультации, если бы имел на то желание. Кто бы знал, что подобные знания однажды понадобятся ему совсем не для диет?

Признаться честно, сначала он зашёл в магазин с целью приобрести что-то простое для себя, чтобы не тратить время на готовку, уделяя больше внимания поискам Ледибаг, однако руки сами по себе потянулись за тем, чем было бы неплохо питаться при нарушениях работы мозга — для Маринетт. Агрест и не заметил сразу, вернувшись домой, что для самого себя ничего не взял. Только разложив продукты по полкам холодильника — что тоже было в новинку, ведь в особняке отца этим занимался повар — он отметил это, но лишь махнул рукой. Взяв на себя ответственность за состояние Маринетт, он в конце концов должен был следить и за полноценным её питанием.

К слову, Мари к обеду приготовила просто восхитительные стейки из красной рыбы с овощами, так что Адриан даже обрадовался. Они пришли к соглашению, удовлетворяющему обоих: Адриан может покупать продукты, а приготовление Маринетт возьмёт на себя, раз уж они делят один дом и быт на двоих. Для Адриана, не смыслящего в кулинарии, это было выгодно во всех отношениях.

И жутко вкусно.

На второй день Плагг напомнил своему избранному, что пора бы уже достать из шкатулки серьги и дать Тикки вдохнуть, наконец, свежего воздуха. Разумеется, причина была более чем дурацкой, но Плагг должен был придумать что-нибудь, чтобы обрадовать подругу известиями. Пусть они и не могли показаться на глаза Маринетт, не разоблачив при этом Адриана, просто побыть рядом с найденным нежданно Хранителем, пока та спит, было бы достаточным утешением для маленькой квами.

— Не понимаю, зачем находиться в одной комнате с человеком, который не должен вас видеть! — в который раз повторил раздражённо Адриан им вслед, когда Плагг тянул Тикки из комнаты. Она еле-еле держалась, подрагивая от нетерпения: чувствовала, что где-то рядом находится её избранная.

— Там очень мило, — процедил квами Разрушения сквозь зубы. — Она нас не заметит, можешь не волноваться!

— Но…

— Прости, Адриан, мы будем осторожны, правда! — это было не совсем в её духе — перечить людям, но выдержки у Тикки к этому моменту попросту не хватало.

Парень закатил глаза, проворчав себе под нос что-то вроде: «Ледибаг с меня шкуру спустит, если узнает, что я позволяю вам себя вести так несерьёзно». Махнув рукой на своевольных созданий, он повалился на трухлявый скрипящий диван, погружаясь в себя.

Тем временем оба квами аккуратно заглянули в комнату Маринетт. Она всё ещё крепко спала, судя по глубокому дыханию, и уже спустя каких-то пару секунд Плагг безуспешно пытался утешить Тикки, роняющую слёзы. Она так скучала, так ужасно переживала их расставание. Она и подумать не могла, что столь сильно привяжется к этой девочке, и видеть её такой… болезненной, такой уставшей — ох, это было невыносимо. Ещё более невыносимой, впрочем, была вина — из-за того, что отговаривала Плагга и Адриана искать Мари. Быть может, если бы они нашли её раньше… Или вообще не дали улететь в Китай…

— Эй, Сахарок, — окликнул негромко квами Разрушения, — ты вроде радоваться должна. Не понимаю, чего ты плачешь?

— А я и пытаюсь радоваться, — покачала та головой, утирая слёзы. — Только почему-то оно не радуется, Плагг…

— Эй, главное, что мы вместе, правда? Всё получилось даже быстрее, чем мы могли надеяться. Смотри, Маринетт, — он указал лапкой в сторону девушки, — вот она, совсем рядом. Мы справимся, я обещаю!

Тикки кивнула, не в силах ответить что-либо. Как бы она хотела верить, что ещё не поздно всё исправить! Но из всего, что было им известно: болезнь Мари по-прежнему остаётся загадкой, лечение бессмысленно и помощи ждать неоткуда. Неутешительные перспективы, скажем прямо. И в лучшее совершенно не верилось.

С последней их встречи прошло почти два месяца, и за этот период Маринетт неуловимо изменилась внешне. Вряд ли бы кто-то заметил различия, но Тикки, проведя бок о бок с ней не один год, видела многое. Следы боли в морщинке-складке, что залегла между бровей, истощение в тёмных кругах под глазами, обветренные губы — верный признак сдерживаемых мучений. Мари была совсем юной, хрупкой девочкой, не желающей никому зла, так почему же за свою недолгую жизнь она должна вытерпеть столько трудностей?

Тикки порой совсем не понимала законы мироздания. И ставила под сомнение всякую справедливость этого мира.

— Плагг, ты не против, если… ну, я бы хотела…

— О, — понимающе взглянув на подругу, квами тепло улыбнулся ей. — Конечно. Знаешь, я всё равно проголодался, так что оставлю вас двоих. Будь осторожна, ладно? Не дай ей себя заметить.

Это меньшее, что он мог предложить в утешение — побыть наедине со своей избранной, пока выпала возможность.

Адриан лежал на диване, глядя в потолок и меланхолично бурча что-то еле слышно. Плагг давно перестал к нему прислушиваться и всё пытался задремать, набив пузо до отвала ещё полчаса назад под монотонный голос своего избранного котёнка, но тот то и дело дёргался, фыркал, тяжко вздыхал и, в общем-то, всячески мешал сомкнуть глаза. Что ж, пришлось снова к нему повернуться и пытаться разобрать поток не кончающихся слов.

— …так что я понятия не имею, как правильно поступить, я же не могу её оставить. Но мне нужно как можно быстрее найти Ледибаг… И вообще, почему она ничего никому не сказала, Плагг? Даже родителям! Они ведь были очень близки, да? И с Альей. И Лукой тоже. Но почему в итоге я оказался и до сих пор остаюсь здесь?

— Если тебе так не хочется тратить на Маринетт время, тогда зачем ты вообще в это ввязался? Ну забрала её тогда скорая, чего ты попёрся следом? Ладно! — квами выставил вперёд лапку, предупреждая возмущённый ответ, когда Адриан открыл было рот. — Ладно, допустим, она же твоя подруга, ты не смог её бросить в тот момент. А дальше-то что? — кстати, я проголодался, — тот доктор Мао, кажется, был более чем готов позаботиться о Маринетт, и что — или кто — не дал ему этого сделать?

— Как я могу доверить свою подругу кому-то незнакомому?! — всё же возмутился Адриан и не глядя протянул кусочек камамбера в сторону Плагга. Тот, придерживая нервно дёргающийся глаз, не спешил забирать угощение — лапы заняты.

— Да чего ты тогда ноешь как сопливый котёнок?!

— Потому что я прилетел сюда, чтобы найти Ледибаг, а в итоге работаю сиделкой уже второй день!

Плагг каждой клеточкой своего древнего тела ощутил пробирающее негодование, раздражение и даже злость, а потому, как подобает истинным котам, зашипел и со всей душой вцепился в мизинец Адриана острыми клыками. Реакция последовала незамедлительная, правда, почти беззвучная — всё же измученную Принцессу будить не хотелось, но парень подскочил с дивана с открытым в немом крике ртом и выпученными глазами, ухватившись за пострадавший палец.

— Какого чёрта ты творишь?! — если шёпотом можно было кричать — Адриан прекрасно с этим справлялся.

— Придурок! — бросил скривившийся квами и, забрав ломтик сыра, гордо улетел в соседнюю комнату, где отдыхала та самая Леди, на поиски которой Адриан не мог отправиться уж второй как день — что за пакостная ирония?

А третий начался с леденящего душу крика.

Надо сказать, пробуждение получилось не из лучших. Молодой человек не смог сориентироваться спросонья, перепугался до смерти, чуть не упал с дивана и едва уклонился от летящего в голову чего-то явно тяжёлого, судя по звуку загрохотавшей за спиной вещи. Дело, как оказалось немного погодя, было в памяти Мари. Точнее, в её отсутствии.

Ему уже приходилось сталкиваться с парой эпизодов, когда она теряла большие участки воспоминаний, однако до этого дня она хотя бы приблизительно помнила некоего Адриана Агреста, своего одноклассника — и реагировала более-менее спокойно, и память позже частично возвращалась. Но в этот раз Маринетт буквально проснулась в незнакомом месте, с незнакомым человеком в одном доме, не помня ничего. Совершенно. Она была до чёртиков напугана, она кричала что-то невразумительное, швырялась предметами, находящимися в зоне досягаемости, пыталась вырваться наружу даже не повернув ключ, чтобы дверь отворилась.

Ох, Адриан был в панике.

Он полностью понимал, что в этом вины девушки нет, поставив себя на её место. Её реакция как раз была ожидаема. Но сам он едва не разревелся, пока пытался успокоить Мари, и злился на себя из-за этого. Беспомощность накрывала волной, не оставляя кислорода. Это было ужасно.

И всё же Адриан благодарил чудесное стечение обстоятельств: закрытые двери не дали подруге выбежать и ухудшить положение в тысячу раз. Ему по крайней мере не пришлось гнаться за ней, беспокоясь, как бы под колёса машины не попала ненароком.

Он действовал по наитию, будто пытался наладить контакт с диким животным. Эта аналогия не пришлась ему по душе, но зато подействовала. Адриан не кричал, не пытался достучаться до неё, напротив, хранил молчание и для начала показал руки ладонями вверх, мол, смотри, я ничем не могу тебе навредить. Затем отошёл на несколько шагов и опустился прямо на пол, чтобы оказаться ниже уровня её глаз.

И это сработало.

Маринетт хотя бы перестала раненой птицей биться в дверь и отчаянно скулить. От звуков, которые она издавала всё это время, Адриан умирал снова и снова, они выжигали калёным железом безобразные дыры на сердце… будто её пытали. Живьём рвали на части. Господи, что же случилось в её голове, что привиделось, чтобы так испугаться…

Вскоре она бессильно сползла по стене, зажмурившись, а потом и вовсе обмякла — сознание снова покинуло её. Когда Адриан поднимал Маринетт, он заметил на её руках полукруглые следы от ногтей. Они кровоточили — так сильно были сжаты пальцы. Кровоточило в тот миг и всё его нутро.

Наверное, как много позже покажется Адриану Агресту, этот эпизод заложил в нём, ещё неокрепшем парне, качества настоящего мужчины. Человека. Потому что быть опорой кому-то, быть сильным, заботливым, ответственным — это не так уж сложно, когда все вокруг счастливы, когда жизнь проходит гладко и относительно по-плану.

Только вот когда беда дышит тебе в спину, сила становится не личностным качеством, а выбором. И выбор этот крайне сложен.

Адриан свой выбор сделал наспех, полудобровольно и не особо уверенно. Но когда решение было принято, он ощутил это… взросление, видимо.

Он вырос в собственных глазах.

Четвёртый день — его первая половина — снова прошла в тишине. После вчерашнего происшествия измотанная Маринетт спала до полудня и этим дала Адриану дополнительное время для размышлений, а подумать было о чём.

Парень анализировал свои мысли и чувства, пристыженно поглядывая в сторону комнаты Дюпен-Чен. Интересно, к чему всё пришло в итоге, если бы его не оказалось рядом? Если бы он всё же оставил Маринетт или, как говорил Плагг, вообще не поехал бы с ней в скорой ещё после кафе. Если бы она была одна. Нет, о возможных последствиях он думать, пожалуй, не желал… Эмоции беспощадно клевали в самое сердце словно стая разъярённых птиц: их было так много, что опознать отдельную не представлялось возможным, но одну Адриан всё-таки крепко ухватил за хвост. Она была ему знакома.

Вина.

— Плагг? — тихо позвал он. Квами неохотно завертелся, выползая из полудрёмы.

— Чего, малец?

— Не знаю, зачем говорю это, просто… я ошибался. Я был неправ.

— Это точно, спору нет, — поддакнул Плагг. — А в чём неправ-то?

Адриан махнул рукой неопределённо.

— Вообще… во всём этом. В словах — если честно, я бы взял их назад. Просто подумал, что, может, все эти поиски… ну, знаешь… подождут? Наверное, я буду законченным эгоистом, если брошу Маринетт одну с этой болезнью ради того, чтобы найти Ледибаг, которая ушла по своей воле.

Плагг приложил лапку ко лбу и покачал головой — его избранный был безнадёжным идиотом.

— Ну-ну.

— Так… что ты думаешь?

— О чём? Остаться с Маринетт? Прекрасная идея!

— Я серьёзно, Плагг!

— Я тоже!

Перекинувшись недовольными взглядами, они оба закатили глаза и отвернулись друг от друга.

— Просто… я ей нужен. Во мне нуждается не весь Париж. Всего лишь один человек. И я понятия не имею, почему это выглядит важнее спасения города…

— Да потому что этот человек нуждается в тебе, а не в абстрактном спасении супергероем. Потому что в тебе раньше никто так не нуждался.

Адриан выдохнул тихое «может быть».

— Послушай, парень, я правда не против. Остаться с Маринетт сейчас важнее чего бы то ни было, и я полностью серьёзен. А с Ледибаг, — на этом Плагг вздохнул, вынужденный снова и снова увиливать, — всё разрешится само собой. Поверь мне и дай времени расставить всё по местам.

Блондин уныло кивнул, будучи не до конца уверенным, что поступает правильно, несмотря на убеждения квами и собственные ощущения. Всё так резко закрутилось… Планы полетели к чертям, а он даже занять этим голову не мог, потому что всё сводилось к волнению за жизнь Принцессы. Вместо стратегий и выслеживания напарницы Агрест обрывал телефоны всех знакомых врачей, выспрашивал контакты других, узнавал о профильных больницах и к вечеру имел внушительный список, с которым уверенно подошёл к Маринетт.

Она готовила лёгкий ужин. После вчерашнего приступа ей было неловко, как бы Адриан ни пытался сгладить углы. Память вновь частично вернулась, а события прошлого дня остались нетронутыми, так что ей было немного стыдно, но Мари всё равно была с ним мила и внимательна. Как всегда — она мало чем отличалась от той добродушной девочки, которую Адриан встретил давным-давно в свой первый день в коллеже. Со взрослением в её поведении изменилась лишь одна деталь: открытость вытеснила стеснение перед ним, и это не могло не радовать.

Сейчас, сам того не замечая, Адриан попадал под уютное очарование бывшей одноклассницы, разомлев от летней тягучей духоты.

А от предложения найти другую клинику Дюпен-Чен вежливо, но настойчиво отказалась.

Возможно, ей нравился тот доктор Мао? Возможно, это было взаимно?

Адриан вздрогнул, отгоняя от себя образы Мао Шена и Маринетт, стоящих в опасной близости друг от друга. Не хватало ещё и этим голову забивать...

Пятый по счёту день начался с дождя. Не проливной, но и не морось — парень любил в такую погоду сидеть в своей комнате за очередной занимательной книжкой, краем уха прислушиваясь к сопению Плагга. В этот день Маринетт впервые составила ему компанию в гостиной, поэтому квами прятались где-то невдалеке — Тикки вообще была едва ли не прикована к девушке, когда та спала, однако же и в часы бодрствования находилась поблизости.

— Их недостаточно, — голос с оттенком паники вырвал Адриана из мыслей. Он настороженно прислушался к негромкому бормотанию. — Всего месяца на четыре, мне же их не хватит…

— Чего не хватит, Маринетт?

Но она его, кажется, не услышала.

— Чёрт, чёрт, чёрт возьми!.. Времени совсем не осталось, — она продолжала лепетать, активно считая что-то в планшете. Постоянно сбиваясь, начинала счёт заново и так по кругу, пока Агрест не понял, что это зацикленное действие и хаос в движениях — признак как минимум надвигающейся истерики. Воспоминания о приступе двумя днями ранее были ещё слишком свежи. Второго такого эпизода Адриану переживать ни капли не хотелось.

— Маринетт, — мягко позвал он, подойдя ближе и забирая планшет из дрожащих рук, — эй, что случилось? Чего тебе не хватит?

— Адриан..? Откуда ты здесь? — подняв и сфокусировав взгляд на парне, спросила девушка. Снова. Одно и тоже, как грёбаный день сурка.

Это был самый невыносимый вопрос из всех, что доводилось ему слышать за двадцать один год жизни, он ненавидел его уже всем своим существом, но в ответ только улыбнулся и присел рядом, осторожно расспрашивая подругу о новой проблеме. Что ж, может, Мари и не помнила, откуда он взялся, но хотя бы имени не забыла — это приносило безусловное облегчение.

А спустя пару минут сбивчивых объяснений он выяснил то, что заставило внутренности болезненно содрогнуться: с тех самых пор, как Маринетт улетела из Франции, она начала готовить… Боже, она начала готовить почву для своей смерти. И недостающим элементом оказались видео, которые она снимала для семьи якобы из разных мест. Якобы живая. В её планах было записать таких видео на год-два вперёд, пока относительно ясное сознание оставалось при ней, но время уходило слишком быстро, забирая здоровье. Снятого не хватало. Маринетт тряслась от паники.

Чтобы успокоить её, Адриан предложил свою помощь. С трудом. Горло пересохло от осознания: он предлагал помочь, пока она собиралась на тот свет. Без надежды на выздоровление, не оставив себе шанса на какую-нибудь чудодейственную терапию. Это было чересчур пессимистично для жизнерадостного, полного энергии человека, каким он знал её раньше.

Вот только теперь Адриан сомневался: знал ли он на самом деле Маринетт?

В любом случае, он не был готов её терять.

Будучи образованным парнем, Адриан крайне не любил что-то недопонимать, но именно этим он и занимался с тех пор, как встретил Плагга, и если раньше он не понимал мотивы Бражника, секреты Ледибаг и Мастера Фу, любовь своего квами к дурно пахнущему сыру, то сейчас…

Сейчас он не понимал, почему при каждом взгляде на Маринетт в нём что-то взрывается с глухим хлопком, рассыпаясь мурашками по коже.

Он находился с ней всего шестой день, большую часть времени она спала, забывая собственное имя по утру, и они мало общались, но что-то в Адриане щёлкнуло, встрепенулось и… зажило?

Он сначала подумал, что это просто жалость к подруге — Маринетт в представлении Адриана заслуживала долгой и счастливой жизни, окружённая этими своими круассанами и макарунами, стильными вещами и кучкой поклонников её творчества, вся такая милая и неуклюжая, в которую он никогда бы не смог влюбиться. Она не должна была страдать от неизвестной смертельной болезни, проводя дни не в окружении любящих родителей, а с ним, Адрианом, который был просто-напросто вынужден задержаться и ухаживать за ней.

Но нет, это не было жалостью.

После почти недельных самокопаний он готов был признать, что это был, возможно, интерес. Ему было здесь спокойно и приятно находиться, рядом с ней ли или же просто вдали от суеты (не считая весьма суетливых "скорых" поисков Ледибаг, на которые он всё же отлучался ненадолго под ворчливое недовольство Плагга), но факт оставался фактом.

Адриан утешал себя, мол, такое тесное общество в любом случае ведёт к сближению, хочешь ты того или нет, и совершенно не хотел думать о том, что он был заинтересован в Маринетт ещё задолго до этого осознания. Это видели, пожалуй, все, когда им двоим случалось встретиться: Алья, Кагами, друзья по работе. Видели и даже ненавязчиво намекали, как это выглядит со стороны, но в глазах Адриана его поведение вполне вписывалось в рамки дружбы (опустим то, что с остальными друзьями он вёл себя иначе), а в глазах Маринетт его слова и действия основывались на жалости к ней-неудачнице.

Но сейчас — ладно, он готов был признать, что Маринетт его привлекала. Она была красива — глупо отрицать — и находчива, она часто была справедливостью во плоти и борцом за правду, она была забавной, надёжной, и вообще… Адриан не понимал, почему раньше думал, что не может влюбиться в такую, как Маринетт. Может ведь.

Может.

День седьмой стал днём закупок и пополнения припасов.

Адриан почему-то не мог согнать с лица лёгкую улыбку. Всё начиналось прекрасно-тихо. Маринетт пребывала в приподнятом настроении, напевала какую-то смутно знакомую песню, поливая комнатные цветы, доверенные ей Марианной. Она пообещала испечь сегодня любимые Адрианом круассаны, поэтому тот вылетел из дома, окрылённый, и отправился в ближайший супермаркет.

Плагг вынудил купить целый отдельный пакет, набитый сыром до отказа, указал на любимые печенья Тикки (разве сырные крекеры ей так уж нравились?), которая осталась дома. На самом деле, квами таким образом требовал плату за похождения избранного — Адриан на несколько часов перевоплощался и уходил, когда Маринетт засыпала. Он пытался отыскать среди этих толп знакомую фигуру, результата ожидаемо не было, но и он не спешил унывать. Время, как говорил Плагг. Всему своё время.

Когда Агрест вернулся, на кухонном столе, куда он водрузил огромные сумки, с краю лежал дневник. Обычный такой, непримечательный — Адриан и внимания не обратил, взял да и понёс в комнату Маринетт, задремавшей в кресле гостиной. Он догадался, что это одна из тех записных книжек, что восполняли её память. Открыв ящик стола, засунул туда находку и случайно, совершенно ненамеренно зацепился взглядом за строчки раскрытого полукруглого дневника. Ещё одного.

Он мог поклясться, что не собирался читать чужие мысли. Он не хотел этого делать.

Но на странице, в правом верхнем углу, из-под положенной сверху тетради виднелся обрывок фразы:

«…быть Ледибаг».

Адриан не собирался.

Честное слово.