— Боюсь, она…

— Не смей!.. — воскликнул гневно Адриан, но давящие белые стены быстро напомнили о месте нахождения, отчего он понизил тон голоса едва ли не до шёпота. Тем не менее, хватки рук на больничном халате доктора, за которые трепал его, не ослабил. — Не смей говорить мне, что она умрёт!

— Полегче, парень, — Шен с силой разжал его пальцы и отряхнулся. — Нравится тебе это или нет, Маринетт обречена, если не предпринять хоть какие-то меры сейчас же. Мои подозрения относительно её состояния только что подтвердились… шансов вытащить её почти нет.

— Ты сказал «почти». Я слушаю.

— Да он чуть коньки без тебя не отбросил, Принцесса, ты бы видела! — откуда-то взвивается Плагг, врезаясь в бок парня, отчего тот болезненно охает. Маринетт тихо смеётся сквозь слёзы.

Ох, как же она тосковала по этим шумным, таким родным созданиям, и сейчас её сердце переполняло абсолютное счастье — пожалуй, впервые за два месяца… впрочем, нет, впервые за последние годы она не чувствовала ни капли одиночества. Она даже не помнила, как необъяснимо тепло могло вдруг стать где-то там внутри, за грудной клеткой, когда понимаешь: в тебе нуждаются.

— А Тикки…

— Здесь, Мари! — квами Созидания тоже плачет, когда подлетает и сжимается в комочек в руках своей избранной. — Мы все здесь… Я так рада тебя видеть! Прости, я обещала никому не говорить о том, куда ты пропала, но тебе было так плохо здесь, и я…

— Это ты прости, милая, — Маринетт поднесла ладони к лицу, потеревшись кончиком носа о её носик, чмокнула в макушку и прижала ещё ближе. — Я не имела права брать с тебя слово. Прости, Тикки. Адриан… Котёнок, боже, сколько вы из-за меня… Простите…

Только начавшие высыхать слёзы вновь появились на щеках, когда между Мари и обнимающим её со спины Адрианом раздалось настойчивое покашливание.

— Вообще-то я тут самый пострадавший! — недовольно пробурчал Плагг, требуя внимания. — Понимаю, ты ещё не знаешь, что происходило, пока тебя не было, так вот и спросила бы, Маринетт, кто страдал больше всех. Я собираюсь жаловаться Хранителю! Я, старейшее всемогущее создание, вдоволь натерпелся и требую к себе уважения, обожания и осырения! Они меня со свету чуть не сжили!

Проигнорировав незлобивое «вот дурень!» от Тикки, закатившей глаза, Плагг схватился за сердце, изобразив на лице глубокую оскорблённость.

— Да ладно! — притворно ахнула девушка, сдерживая улыбку и даже не заметив, как удовлетворённо ухмыльнулся квами, в два счёта отвлекая её от грусти и слёз. — Расскажешь подробнее? Чем они тебя обижали, Плагг?

Адриан смотрел на Маринетт, не в силах совладать с дрожащими руками. Что он упустил? Что заставило её состояние улучшиться перед тем, как внезапно обрушить всю тяжесть болезни на их головы? Зачем им были даны эти пара прекрасных дней, поселивших надежду в сердце и так жестоко отобравших её?

Это было невыносимо.

Смотреть на неё сейчас, касаться холодной руки — о, она была просто ледяной. Температура Маринетт находилась в критически низкой точке и ничего не могло её согреть. Адриан никогда прежде не видел настолько прозрачной серо-синей кожи и просвечивающихся под ней капилляров. Он даже не знал, что она может быть такой.

Мысли то и дело возвращались в тот вечер, одним днём ранее.

— …не слушали меня! — без умолку трещал Плагг. — Ты должна их наказать, Маринетт!

— Конечно, будь уверен. Я выпишу им штра-а-ф, — девушка зевнула, устраиваясь поудобнее в руках Адриана. На неё навалилась такая давящая усталость, что даже лишний раз не хотелось шевелиться. — Ты ведь принимаешь компенсацию в камамберной валюте, я правильно помню? Твои вкусы не изменились?

— Прав…

— Простите, что прерываю выбор нашего с Тикки наказания. Хотя скорее моего, я предполагаю, — пробормотал Адриан с усмешкой на губах. — Но ты почти спишь, Маринетт, и на улице уже прохладно. Давайте вернёмся в дом, тебе нужно отдохнуть.

— А я отдыхаю. Даже не помню, когда в последний раз чувствовала себя такой… отдыхающей, — голос её был тих, но твёрд. Мари упрямо свернулась калачиком в объятиях парня, отказываясь двигаться с места. В доме наверняка ещё было душно после жаркого дня, а вечерняя прохлада на улице была ей по душе куда больше, к тому же и Тикки с Плаггом уже поутихли, укладываясь рядом. — Расскажи мне, Котёнок… расскажи что-нибудь. Как мы оказались в такой глупой ситуации?

И правда, глупой. Ироничной.

— Как мы оказались?.. Мастер Фу однажды подбросил нам Камни.

— Лаконично, — фыркнула Маринетт. — А я рассчитывала на длинный поэтичный рассказ в духе моего старого доброго напарника…

— Признайся, что ты просто хочешь сказку на ночь, Миледи, — улыбнулся Адриан и оперся подбородком о макушку девушки, игнорируя покалывающую боль в затёкших ногах. — Что ж, это… это было чертовски давно, да? Я был одиноким ребёнком, который потерял мать и едва выбил у отца возможность ходить в коллеж, как обычный подросток. Знаю, для других это рутина, но для меня… для меня это был единственный шанс избавиться от одиночества. Быть нормальным. И вот в первый день перед коллежем я увидел упавшего старика и решил ему помочь…

— Мне пришлось помочь ему перейти дорогу, когда он шёл на красный свет, — хохотнула Мари. — Нас едва не сбила машина, и папины макаруны рассыпались по асфальту.

— У Мастера был своеобразный способ выбора избранных, — Адриан тоже улыбнулся, погружаясь в воспоминания. — В любом случае, он знал своё дело. В тот же день я увидел, как моя будущая напарница летит прямо на меня откуда-то сверху, сбивает с ног, а потом для полноты картины её йо-йо с высоты полёта приземляется аккурат о мою голову. Ты всегда появлялась эффектно, моя Леди.

Маринетт тихо засмеялась, не открывая глаз. Это было так приятно — слышать привычное обращение к себе, которого она была лишена в последние годы.

— Да, ловкость никогда не была моей сильной стороной. В тот раз я впервые взяла в руки йо-йо, не имея ни малейшего понятия, для чего оно. И едва тебя не убила.

— Ну нет, — возразил Агрест, слушая её тихий смех, — кто там говорил про девять жизней? Этого Кота не так просто убить, Мари. Разве что только твоей красотой.

— О, перестань!

— Ты спросила историю «в духе старого доброго напарника»? Я только поддерживаю старый образ! К тому же это правда… На чём я остановился, кстати?

— Наша первая встреча.

— Точно! Так вот, я очень быстро понял, что нашёл девушку своей мечты. Клянусь, Маринетт, если бы я узнал тебя в гражданском обличии раньше, у тебя-Ледибаг не было бы шансов! — заверил парень, снова ловя звуки смеха откуда-то из-под сплетения их рук — Маринетт за время разговора столько раз меняла позы, что Адриан даже перестал пытаться уследить за ней, опасаясь глаза сломать. — Вообще-то, мне все говорили, что я к тебе неровно дышу: друзья и простые знакомые, и даже Кагами…

Маринетт дёрнулась, точно вспомнив об этой детали, и подняла голову, широкими глазами уставившись на Адриана.

— К-как я могла забыть?!.

— Эй, Мари, всё нормально, — попытавшись вернуть её в прежнее положение, Адриан только тяжело вздохнул — не получилось. Он не хотел говорить о Кагами. Всё это казалось фарсом сейчас, затянувшейся глупостью, которую он почему-то не прекратил годы назад. У них не было ничего, что можно было назвать серьёзными отношениями, и потому вдвойне страннее было понимать, почему это не прекратила сама Кагами. — У нас нет никаких… отношений. Я никогда не любил её, и она об этом всегда знала. Знаешь, как это выглядело? Кагами раз в несколько месяцев вытаскивала меня на ужин со своей матерью, изредка заходила ко мне на работу, или что ещё хуже — домой. И там начинала разбор полётов. Темы было всего две.

— Какие? — несмело спросила Маринетт, будто сомневаясь, что вообще хочет об этом знать.

— Маринетт и Ледибаг. Ледибаг и Маринетт. Она всегда твердила, что я люблю и ту, и другую, хотя мы с тобой даже не виделись. Не считая битв и патрулей, как оказалось, но это… Это же другое. Тогда мы ничего не знали о наших личностях…

— Ты должен с ней объясниться, Адриан. В любом случае и при первой возможности.

— Обещаю, — Агрест вздохнул, притягивая её обратно. — Я и сам этого хочу, Мари.

Пульс, отображённый на экране, равнялся тридцати ударам в минуту. Ещё час назад ударов было сорок.

Шен всё никак не возвращался в палату с тех пор, как пообещал помочь. Он ничего не рассказал о том призрачном шансе спасти Маринетт перед своим уходом, отговорившись тем, что для разговоров не время. Адриан не стал его задерживать. Шен поклялся, что у него есть что-то особенное, что поможет выровнять состояние Мари.

Ненадолго.

Он сразу предупредил, что эффекта хватит не дольше, чем на неделю, в лучшем случае — полторы.

Но это «что-то» требовало приготовлений, и поэтому уже больше часа Адриан смиренно ждал возвращения доктора, лишь бы увидеть, как кожа Маринетт приобретает цвет живого человека и сердце её бьётся в положенном ритме. Может быть, тогда и его собственные руки перестанут так лихорадочно трястись.

Теперь, когда неизвестный до недавних пор диагноз вдруг стал очевидным — пока только для Шена, разумеется — доктор Мао поклялся помочь всем, чем сможет. Даже если это не в его силах.

Даже если в итоге он оказался совсем не доктором.

— …когда ты ушла? Сначала всё было нормально. Очень... относительно, конечно. Не считая общего хаоса, потерянности, того, что мы лишились Ледибаг и не знали, как замаскировать твоё отсутствие от внимания Бражника, да и общественности. Я пытался выбрать тебе замену, Маринетт. Я честно пытался, но всё это… Когда ты писала мне ту записку, ты понимала, что это невозможно? Просто представь на моём месте другого человека и…

— Ты прав, Котёнок. Я понимаю, о чём ты, и это невозможно. И я не прошу тебя понять меня, но я вряд ли могла трезво соображать тогда, когда проворачивала свой идиотский план… Я была растеряна. Как ты успел заметить до этого, у меня не всегда получается мыслить здраво… Я никогда не могла представить кого-то другого на твоём месте. Прости, что заставила тебя через это пройти.

— Я во многом был и сам автором той ситуации, так что… Давай оставим всё в прошлом или, если захочешь, мы можем обсудить всё когда-нибудь потом. В конечном счёте, ты просила описать обстановку дома, а не мои… В общем, слушай. Из-за недостатка опыта мы отстраняли от сражений тех девушек, на которых накладывали иллюзии. Ну, с помощью Триккс, чтобы они выглядели как ты, но Бражник узнал об этом. Маринетт, он дважды почти успешно отнял у меня твои серёжки…

— И ты дважды вернул их. Ты знаешь, что я не виню тебя, правда? Если бы исчез ты, я не продержалась бы и недели, поэтому перестань, — Мари сморщила нос, — я не могу слышать эту вину в твоём голосе. Ты не виноват.

— Кхм, что ж… — Адриан прокашлялся, прогоняя эмоции. Что бы она ни говорила, это не облегчало чувства вины, которое отравляло его изнутри день за днём. Он ничего не мог с этим поделать. — В общем, он узнал обо всём. С первой «Ледибаг» сорвали серьги, вторая была акуманизирована. Бражник насылал десятки акум в день, ребята просто выдохлись за это время. В последний раз всё прошло так странно.

— Что случилось?

— Последний акуманизированный… В общем, битва затягивалась, я потратил свой Катаклизм впустую и отлучился накормить Плагга. Я собирался сразу трансформироваться с помощью Тикки, чтобы очистить акуму после победы и исправить весь нанесённый урон — ты бы только видела тот район, где мы дрались — но ничего не вышло. В смысле, трансформироваться не получилось.

— К-как это? Тикки…

— Тикки слабеет, — печально кивнул Адриан, взглянув на свернувшуюся в пледе квами. — Я искал информацию в книгах, но там ничего нет. Тикки думает, что это связано с твоим состоянием, так что…

— Я займусь этим завтра. У меня осталась пара нерасшифрованных книг, и я обязательно… ладно, чем всё тогда закончилось?

— Я перевоплотился обратно и когда вернулся — акумы уже не было. Ребята сказали, что она вылетела из заражённого предмета сама по себе прямо посреди сражения. Но что ещё более странно — с тех пор никаких акум не было. Я слежу за новостями, и когда собирался улететь в Китай, думал, что с помощью Каалки смогу быстро переместиться в случае чего, но… Нет. Тишина. Никаких нападений.

Маринетт не отреагировала и парень опустил взгляд вниз — она спала. Заснула в одно мгновение, казалось бы, хотя только что болтала и прежнее сонное состояние как рукой сняло, но нет. Видимо, усталость взяла своё.

Адриан попытался аккуратно встать и поднять её на руки, чтобы не разбудить, однако она уснула так крепко, что даже не пошевелилась.

Адриан всё время ломал голову, что для Шена вдруг стало таким очевидным в болезни Маринетт.

Когда они появились здесь, в больнице, он не проводил никаких обследований, не брал анализов, и даже толком не осматривал, хотя… какое-то мимолётное движение, кажется, когда Адриан переложил Маринетт на кушетку, Мао Шен отодвинул в сторону её волосы, разбросанные по подушке, и взглянул на шею, ближе к затылку. Может быть тогда?..

Агрест осторожно повернул голову Маринетт к стене, открывая обзор на заднюю часть шеи, и уставился на нетипичную родинку у самой линии роста волос.

Она была... необычной. Небольшой по размеру, но с чёткими контурами. Маленький чёрный треугольник.

Когда Маринетт безмятежно проспала всю ночь, утро и день следующего дня, Адриан подумал, что она, должно быть, действительно устала.

За целый день он обзвонил длинный список врачей, отправил письма на почту тем, до кого дозвониться не смог. Их ждали в нескольких странах на консультацию, и ему оставалось только уговорить Мари сменить больницу и начать бороться за свою жизнь, пока не стало поздно.

К вечеру того же дня Плагг и Тикки, неотрывно сидящие возле всё ещё спящей Маринетт, начали подозревать, что «поздно» уже настало. Тикки в панике тянула Адриана за руку в её комнату, что-то крича о температуре тела.

Маринетт была ледяной.

Сердце парня ухнуло в пятки, когда он прикоснулся к ней — в голову пришли самые худшие варианты.

— Она дышит, — успокоил его Плагг, однако это принесло мало облегчения. Она по-прежнему была чертовски холодной и сутки не приходила в себя. Она не заснула тогда, с ужасом понял Агрест, она потеряла сознание.

Не думая, он бросился в кухню, где оставил телефон, чтобы вызвать такси и отправиться в госпиталь как можно скорее, когда услышал отчётливый стук в дверь.

— Какого чёрта сейчас?! — спросил самого себя шёпотом, игнорируя настойчивых нежданных гостей, которые мало его волновали сейчас. Он уже собирался нажать кнопку вызова, когда услышал, что входная дверь открылась.

Адриан раздражённо отбросил телефон, готовый выкинуть обратно на улицу кого угодно, будь то старый знакомый хозяина дома или вор. Он совершенно не боялся увидеть там даже ораву головорезов, будучи полностью уверенным в своих силах благодаря супергеройскому опыту.

Однако свет, исходящий из лампы коридора, осветил одинокую, небольшого роста фигуру.

— Мастер Фу?!

— Адриан?

Парень замер, широко распахнув глаза.

— Вы… помните меня?

— Да… да, помню, что с Маринетт, Адриан? — спросил старик, неуверенно топчась у двери. Заметив это, Агрест подвинулся, пропуская его внутрь. — Где она?

— Я… п-подождите, она здесь, но… Я всё равно не понимаю. Вы ведь потеряли память!

— Так и было. Видишь ли, Адриан… Если Хранитель оказывается на грани смерти, а предыдущий ещё может выполнять свои обязанности, к нему возвращаются воспоминания. Камни Чудес не могут оставаться без присмотра. Со смертью действующего Хранителя на предыдущего снова возлагаются обязанности по защите Чудес, так работают многовековые законы…

— Да, это, конечно... важно знать, Мастер, вы не против рассказать мне обо всём по дороге? Потому что нам нужно в больницу сейчас же.

Был поздний вечер, когда они добрались туда, поэтому кроме дежурных врачей и укрепляющей капельницы им ничем не могли помочь. Зная об этом, Адриан набрал номер Мао Шена и сквозь зубы сообщил о критическом состоянии Мари, и тот прибыл на место всего через пару минут.

Залетев в палату буквально следом за ними, Шен резко затормозил, осматривая находящихся там людей. Его взгляд прошёлся по Адриану, когда тот укладывал Маринетт, по ней самой и стоящему доктору с медсестрой рядом, которых незамедлительно отослал из комнаты.

— Так-так, — произнёс он медленно, останавливаясь на последнем человеке. — Тебя-то я и надеялся найти, когда заметил активного Хранителя в этом округе. Значит, ты передал шкатулку этой девочке, Ван Фу? Без должного обучения и посвящения. Удивительно, как с твоей безответственностью большинство Камней в этой шкатулке не оказались рассыпаны по миру.

— Мастер Мао!.. — пролепетал пожилой человек, склонившись приветственно, после чего посмотрел снизу вверх на молодого мужчину. — Какая неожиданность! Я совсем... совсем позабыл, как Вы выглядите! Наша Маринетт, она…

— Мне известно о её состоянии, — отмахнулся Шен, явно раздражённый внезапным появлением своего бывшего ученика. — Это она восстановила Храм? Который ты потрудился уничтожить, разумеется.

— Д-да, Мастер, она природный Хранитель, поэтому… Простите, я…

— Достаточно. Адриан, что с ней происходило в последние дни? — задал он вопрос, подходя ближе.

Находясь в оцепенении, Адриан не нашёлся, что ответить. Он в непонимании переводил взгляд с одного мужчины на другого, обсуждающих нечто абсурдное. Мастер Фу называл Мастером человека, который внешне годился ему в правнуки. Которого до недавних пор сам Адриан считал хоть и весьма неприятным, но обычным доктором.

— Отойди, дай мне взглянуть, — не дождавшись ответа, Шен потеснил его в сторону. — Как она чувствовала себя в последние дни? Было улучшение?

— Откуда ты знаешь?..

— Было, значит.

Он убрал в сторону волосы Маринетт и слегка повернул на бок голову, после чего — Адриан заметил — его кулаки сжались до побелевших костяшек пальцев.

— Как я и думал.

Доля обречённости в его голосе оставила след неприятных мурашек на коже Агреста.

— Ты не провёл должный обряд посвящения, Ван Фу. Ни один Хранитель, прошедший его, не подвластен негативному влиянию извне, и Маринетт была бы устойчива ко всем заболеваниям, природного или магического происхождения, если бы ты сделал всё правильно. У неё практически нет шансов, нужно было действовать раньше. Боюсь, она…

— Не смей! — Адриан схватил его за грудки. — Не смей говорить мне, что она умрёт!

— Полегче, парень, — Шен с силой разжал его пальцы и отряхнулся. — Нравится тебе это или нет, Маринетт обречена, если не предпринять хоть какие-то меры сейчас же. Мои подозрения относительно её состояния только что подтвердились… шансов вытащить её действительно почти нет.

— Ты сказал «почти». Я слушаю.

Когда Шен вернулся в палату со склянкой чего-то прозрачно-серого в руках, пульс Маринетт насчитывал двадцать шесть ударов в минуту, и Адриан был впервые так рад вошедшему мужчине. Он помог ему влить содержимое флакона в Мари, придерживая её в вертикальном положении, после чего уложил её обратно.

Спустя минуту пульс возвратился к тридцати ударам. Через две их было уже тридцать пять. Её сердце наращивало ритм и нависшее напряжение над парнем постепенно начало ослабевать.

Он повалился на кресло рядом, прикрывая ладонью глаза. Его жизнь превратилась в череду событий, от которых ноги подкашивались. Адриан подозревал, что вскоре от его нервной системы останется горстка дымящегося пепла, и даже регулярные походы к психотерапевту уже не могут помочь. Но он попробует... когда Маринетт поправится, он попробует помочь и себе.

— Это дело рук кальти, — внезапно подал голос Мао Шен, вытаскивая Адриана из мыслей.

— Прости, кого? Кальти?

— Квами, долго служившие силам зла, рано или поздно перерождаются другими созданиями. Мы называем их кальти. В разные времена благодаря не особо ответственным Хранителям, — он многозначительно указал взглядом на Ван Фу, понурившего голову, — или побеждённым избранным, Камни оказывались в руках недобросовестных людей. Проходят годы, прежде чем они переродятся. Кальти, который влияет на Маринетт, зовут Дусста. Он оставляет знак в виде треугольника, питается жизненными силами жертвы и в конечном итоге убивает её.

Тикки, и Плагг следом за ней, отбросив присущую ему саркастичность и отстранённость, встревоженно жались к Маринетт, поглядывая на экран аппарата. Сорок три удара в минуту.

— Сила Дуссты называется аанаром, это и есть тот треугольник. В отличие от других, вроде акумы или амока — я просматривал сводки парижских новостей и читал статьи, так что слышал о них — недостаточно разрушить заражённый предмет, потому что им является сама Маринетт. Нужно найти и уничтожить сам Камень. Треугольник… Это непростое число, тройка. Дух, душа, тело. Сначала дух Маринетт должен был надломиться. Готов спорить, в начале заражения она вела себя не так, как прежде.

— Точно, в нормальном состоянии она никогда бы не смирилась со своей… смертью, — ответила Тикки, вздрогнув на последнем слове. — Когда она поняла, что всё серьёзно, она сразу похоронила себя, даже не пытаясь бороться.

— Так и поступают жертвы этого кальти, неудивительно. Следом — душа. То, из чего мы состоим. Он отбирает самое ценное, что было у человека. Светлые чувства, память, пока не останется пустая оболочка. И тело. Координация, потеря сознания. Перед последним этапом наступает облегчение состояния, иногда человек чувствует себя полностью здоровым, однако через день-два впадает в схожее с комой состояние. Пути обратно практически нет. У человека есть десять лет, чтобы найти и обезвредить кальти, прежде чем он умрёт. Сложность заключается в том, что он должен сделать это сам… насколько нам известно. Из немногочисленных данных, что были известны Ордену прежде, никому из заражённых не удалось понять причину своего состояния до момента комы, а после — уже поздно. Даже мне всё стало понятно только сейчас. Как можно догадаться, никто и не выжил после этого. Не успел.

— Как найти его?

— Настой, который я дал Маринетт, вернёт её к жизни в лучшем случае на десять дней. За это время вам нужно найти второго обладателя Камня Дуссты и уничтожить его. Подумай, кто-то из близкого к вам двоим окружения, кто желал ей смерти…

— Подожди, — недоумённо перебил Агрест, — второго?

— Верно, второго. Камень привязан к двум кольцам, если уничтожить одно, вся сила перейдёт в другое, поэтому нужны оба. Два кольца. Одно из них на тебе, Адриан.