— И с каких пор Огнева не пьет кофе?

      Староста у нас был тоже пиздюк натурально вредный, как и директриса, но с этим мы неожиданно поладили.

      Дверь в огромный шикарный дом моего отца Маркуша открывал исключительно с ноги, сыпал пепел от дорогих сигар прямиком на подоконник и жрал, как последняя свинья, чем прямо сейчас и занимался. Естественно, все это происходило только при абсолютном отсутствии, собственно, отца и моих братца с сестричкой.

      При них же Марк вел себя изящно и с иголочки, а мне хотелось блевать от всего этого идиотизма идеализма.

      — С тех самых, как отец благополучно укатил с твоей опекуншей в ОАЭ, а я просадила все выданные мне деньги на бухло и сигареты. Теперь даже нормальный кофе позволить себе не могу, — доверительно пожаловалась я, пытаясь не уснуть, при этом изящно наебнувшись с барной стойки.

      Конечно, на карточке у меня деньги были. Очень даже неплохие, причем. Но по натуре скупая и вредная я, воспитанная на кошках Марты Михайловны и полтосе на неделю (и растягивай как хочешь, ты ж гимнастка), откладывала их на новые кроссовки, пальтишко и светлое будущее.

      Конечно, отец мне мог все это обеспечить, только попроси. Но из своего ну совсем сурового детства я вынесла одно — крутись, как хочешь, но сама, иначе потом твои добродетели придут взимать долг в двойном размере.

      Конечно, к тому же я была долбоебкой сказочной и просадила всю наличку на бухло. Сбегала от своих проблем, так сказать. В компании Лешки и тупых шутеечек.

      — Что, Огнева, решила спиться на заре юности?

      Я как раз вспомнила об ополовиненной бутылке неплохого вина, упрятанной на дне шкафа в моей комнате.

      — Что ты, Ляхтич, я стекла в трезвышко, только сонная больно.

      — И кто ж тебе так качественно спать не давал?

      — Да у нас тут оргия, понимаешь ли. Новенький, учебник по матеше и я.

      — Драгоций? — Маркуша даже оторвался от салата, который неплохо так уплетал за обе щеки, и нахмурился. — Ты б с ним не связывалась.

      — Знаешь его?

      — Да я его с лет пяти знаю. Говнюк знатный.

      — Но горячий…

      — Спасибо, давай без подробностей вашей замечательной ночи.

      А я вздохнула. Громко и протяжно. Вдохновенно.

      От ночи-то я б не отказалась.