В мире существует немало вещей, которые большинство людей считает случайными или непредсказуемыми. Безусловно, это утверждение мало соответствует истине. Дело в том, что большинство людей либо не обладает достаточными знаниями, либо попросту не умеет этими знаниями должным образом воспользоваться. При понимании пусть даже самых основных принципов мироустройства можно очень скоро прийти к выводу, что большая часть событий или явлений вполне предсказуема. А некоторая их часть к тому же практически неизбежна.

      Взять хотя бы прогресс. Века назад человечество довольствовалось умением разводить огонь и делать палки острыми. Затем кому-то в голову пришла идея о том, что колесу лучше бы быть круглым, а из расплавленного металла при должной обработке получаются намного более эффективные острые палки. Эта история повторялась снова и снова, иногда замирая на долгие годы, иногда откатываясь чуть назад, но неизменно наверстывая упущенное при первой же благоприятной возможности. Колеса становились все круглее, а палки все острее. И если в какой-то момент перед сторонним наблюдателем начинала маячить надежда на то, что предел возможного достигнут, это означало только одно — всего лишь временное затишье перед очередным оборотом колеса.

      Лорд Ветинари отставил в сторону нетронутую чашку чая и поднял глаза на своего собеседника.

      — Эта новая летательная машина еще меньше похожа на птицу, — заметил он. — И, похоже, совершенно не способна махать крыльями.

      — Ей и не нужно махать крыльями, — на лице Леонарда Щеботанского расцвела улыбка. — Я пересмотрел несколько основных принципов и уверен, что сумею создать рабочий образец в натуральную величину. Осталось только доработать несколько деталей и определиться с топливом.

      Леонард осторожно, словно великую драгоценность, водрузил модель Летательной-Машины-Номер-5 на шкаф.

      — Полагаю, дрова или уголь здесь не подойдут? — уточнил Ветинари.

      Леонард только отмахнулся.

      — Только представьте, чего мы сможем добиться, когда такие машины станут доступны каждому! — Леонард взволнованно взмахнул руками, из-за чего модель Летательной-Машины-Номер-5 едва не отправилась в свой последний полет. — Люди смогут путешествовать, без труда преодолевая самые сложные препятствия, покрывая огромные расстояния, если хотите. Эта машина может помочь тушить пожары, может…

      «Или разжигать их, — подумал Ветинари, — или сбрасывать на головы людям еще что-нибудь весьма смертоносное. Если подобные машины действительно однажды поднимутся в воздух, в крепостных стенах пропадет всякая нужда».

      Конечно, до сих пор Леонарду так и не удалось довести до ума ни одну из созданных им моделей летательных машин (большей частью оттого, что он постоянно отвлекался на изобретение еще какого-нибудь доселе невиданного призванного изменить мир устройства), но это совершенно не означало, что однажды он все же не преуспеет. Обладая поистине гениальным разумом, Леонард Щеботанский оставался совершенно по-детски наивной натурой. Это была одна из причин, по которой Ветинари предпочитал держать его под присмотром.

      — Я не показывал вам мою новую краску-светящуюся-в-темноте? На этот раз я использовал для ее создания Крульских донных рачков, теперь она совершенно безвредна.

      Ветинари улыбнулся и сделал приглашающий жест рукой. Иногда Леонард обладал вниманием и концентрацией месячного котенка. Это не только придавало ему некоторого причудливого очарования, но делало прекрасным собеседником для того, кто не ждал, что его слова станут запоминать.

      — У их панцирей есть уникальное свойство, они… — Леонард распахнул один из ящиков стола и вытащил оттуда небольшую металлическую банку, на пол посыпались исчерканные неровным мелким почерком листы бумаги. — Ах, чуть не забыл! О тех чертежах и заметках, что вы приносили в начале месяца…

      Улыбка Ветинари замерла на губах. Легкие снова скрутило болью. С некоторым усилием подавив столь несвоевременный приступ кашля, Ветинари уточнил.

      — О тех, которые описывали, по твоим словам, совершенно неработоспособное устройство?

      Прогресс. Для изобретателей вроде Леонарда он представляется чем-то вроде горной вершины, которую необходимо покорить. Совершенства, к которому необходимо стремиться. Света в конце темного тоннеля.

      Лорд Ветинари видел в прогрессе бесконечную череду замен одних неприятностей на другие. А к неприятностям он предпочитал быть готовым, тогда они могут и не перерасти в настоящие проблемы.

      Леонард Щеботанский являлся, безусловно, алмазом среди прочих драгоценных камней, но он был не единственным. Прочие тоже не сидели сложа руки. Ветинари не мог себе позволить обходить плоды их трудов вниманием. Особенно те, что могли представлять ценность или, напротив, опасность.

      — Я сказал, что это устройство не способно работать ни на одном известном мне топливе, — с легкой укоризной в голосе ответил Леонард. — Поэтому решил немного углубиться в этот вопрос.

      С точки зрения Леонарда все было предельно очевидно. Если прототип с чертежей не способен работать ни на одном из известных видов топлива, то нужно всего-то изобрети топливо, на котором он сможет работать. Дело за малым.

      — И я думал, что же может дать столь огромное количество энергии, при столь маленьком объеме. И вы не поверите, где в итоге я нашел ответ, — Леонард заговорщически улыбнулся, в его исполнении подобная улыбка выглядела совершенно абсурдно, а оттого несколько тревожно.

      — Полагаю, сейчас ты меня удивишь, — произнес Ветинари, еще не представляя, насколько окажется прав.

      Не переставая улыбаться, Леонард снова подтолкнул к нему чашку. Из-за ярко-оранжевой глазури чай в ней смотрелся слишком крепким.

***

      Ваймс проснулся так же, как и заснул — под мерное поскрипывание колес. Ничего не изменилось, разве что за окнами снова успело стемнеть. Все его великое путешествие состояло из однообразных отрезков унылого бодрствования (нападение выверна можно было считать исключением) и удивительно реалистичных снов. Похоже, эти яркие картинки из прошлого Ветинари всерьез решили окончательно расквартироваться у Ваймса в голове. Это было странно. Но в этот раз, Ваймсу по крайней мере не пришлось наблюдать никаких слишком ужасных или болезненных подробностей. Хотя, судя по всему, к моменту этого неясного диалога, болезнь Ветинари уже дала о себе знать. В остальном же этот сон был на редкость обыденной зарисовкой из жизни патриция.

      Ваймс протянул руки к маленькой дорожной жаровне. Что ни говори, но по мере приближения к Убервальду ночи становились все холоднее и холоднее. В карете пахло людьми, не первый день находящимися в дороге, немного медвежатиной и нафталином от Ваймсова плаща, к общей симфонии запахов примешивался аромат свежей ветчины. У Ваймса заурчало в животе.

      — Не желаете ли сендвич, ваша светлость? — подал голос клерк.

      Ваймс уставился на протянутый ему довольно немаленький сверток.

      — Если только он не напичкан той хренью, которой ты кормишь Горюя.

      Клерк негромко рассмеялся.

      — Ну что вы, ваша светлость. Господин Горюй принимает снотворные пилюли совершенно добровольно.

      — Только считает их средством от укачивания.

      — Ну, — клерк пожал плечами, — его ведь не укачивает, когда он спит? К тому же, я уверен, вы бы и сами не хотели провести несколько дней кряду в общении с этим славным господином.

      Настал черед Ваймса усмехаться.

      — Что, некоторые трудности оказываются не по зубам даже темным клеркам?

      Одиир только покачал головой.

      Ваймс с благодарным кивком принял предложенный ему сендвич. Клерку и впрямь не было никакого резона его травить, так к чему отказываться?

      Хлеб оказался совсем свежим. Похоже, Одиир разжился им во время недолгой стоянки в Малом Пахнеце. Дело делом, но и обед по расписанию. Не то чтобы Ваймс не одобрял подобный подход.

      — Послушай, — сказал он, покончив с сэндвичем, и стряхивая крошки в жаровню, — есть ведь хоть что-то, что ты можешь мне рассказать?

      — Совсем немного, ваша светлость.

      Ваймс вздохнул: смена тактики не слишком помогает в случае, когда твой собеседник из «особых», да и еще, похоже, действительно посвящен совсем в немногую часть плана.

      — Вы знаете, что с Ветинари? Он давал о себе знать?

      Клерк покачал головой.

      — Тогда кто дал тебе указания следовать за мной?

      — Я лишь исполняю указания, оставленные его милостью ранее. «Запасной план», если вам угодно. Моя главная задача — лишь доставить господина Горюя в Штайншайдер.

      — Штайншайдер? — Ваймс едва не подавился, выговаривая это словечко. — Это похоже на название какого-то замка.

      — Верно, этот замок — владение графа фон Дорн.

      «Понятно, — подумал Ваймс. — Понятно, что абсолютно ни черта не понятно».

      Эти скупые крохи информации никак не помогали Ваймсу увидеть хоть кусочек общей картины.

      — Значит, едем прямо туда? Надеюсь, вы, ребята, разжились хорошей картой, если нам придется искать окольные пути по такой погодке.

      Многочисленные анекдоты и поговорки живописно рассказывали об особенностях убервальдских дорог. Та их часть, что могла именоваться дорогами, вела к Здецу, все же прочие… Назвать их даже просто «направлениями» означало сильно им польстить.

      — Нет нужды в объездных путях. Мы поедем через Здец.

      Ваймс вытаращился на клерка, словно у того только что выросли рога или дополнительное ухо на лбу.

      — Ты хочешь сказать, что мы потащимся через Здец прямо под носом у Марголотты?

      — Верно.

      Нет, похоже, в том сэндвиче все же что-то было. Иначе как объяснить, что обученный шпион мог предложить подобное?

      — Насколько я знаю, патриций находится в этом Штарштайре, или как его там, инкогнито, — Ваймс старался подбирать слова. — А ты предлагаешь просто взять и…

      — Боюсь, вы не до конца поняли общую картину, ваша светлость, — прервал его клерк. — Его милость действительно отбыл в Штайншайдер тайно, но вот ваш отъезд…

      Где-то внутри своего разума Сэм Ваймс сорвался с утеса под названием «запоздалое осознание» с отчаянным воплем «А-а-а».

      — Из моего отъезда тайны не получилось, да? — спросил он вмиг севшим голосом.

      — Скажем так, после вашего отъезда нагрузка на клик-башни была такой сильной, что рабочих пришлось выгонять на двойные смены.

      Ваймс уронил голову на ладони.

      «Что это за шум и гвалт? Не берите в голову. Это просто командор Ваймс, словно слепой Мунтабский носорог, ломится на тайное задание, сметая все на своем пути».

      Итак, с особой «секретностью» уже не задалось. Теперь весь заинтересованный Диск знает, что Сэм Ваймс несется прямо в самую гущу назревающей кровавой мясорубки. Прекрасно.

      — Полагаю, клик в Здец ушел одним из первых?

      — Именно.

      Чудесно, значит, Марголотта в курсе, как минимум, того, что он сел на почтовый дилижанс до Здеца. Его ждут, за ним наверняка будут следить. Может быть, уже следят. И если он не явится в Здец, направившись сразу к границам дальнего Убервальда, то это может быть расценено как весьма красноречивый и совсем не добрососедский шаг. Ваймс мысленно застонал.

      Похоже, настало время стряхнуть пыль с «его светлости господина посла».

***

      Ворота Здеца были закрыты. Ваймс успел позабыть, что такое вообще бывает — в Анк-Морпорке ни одни ворота не закрывались уже очень давно. Некоторые даже настолько рассохлись или заржавели, что закрыть их вовсе не представлялось возможным даже при большом желании.

      Ворота в город — это не просто проход за его стены — это символ. И запертые ворота являли собой символ крайне тревожный.

      На сторожевой башне раздался громкий окрик, и тяжелая кованая решетка медленно поползла вверх, пропуская карету. Ваймс хмуро смотрел из окна. Город пытался выглядеть мирно и буднично. На площади все еще собирались торговцы, а из окон трактира слышались людские голоса. Только это не особенно-то скрашивало общую картину.

      «Слишком много решеток на окнах. Слишком много оружия у стражников».

      Здец, может, и не был охвачен войной, но был твердо убежден в ее скором прибытии и готовился к ней. Ветер тихонько позвякивал растянутыми между крышами домов антивампирскими сетками. Под этот негромкий, унылый и навевающий тревогу аккомпанемент карета миновала последние дома и выехала на лениво огибающий гору серпантин. На вершине горы, как того требовали местные традиции, огромной каменной занозой высился замок леди Марголотты. Длинные шпили множества остроконечных башен и башенок цепко впивались макушками в облака. Черные ворота распахнулись перед «делегацией» с изысканным отточенным веками скрипом.

      — Гутен таг, гофпода! — Игорь уже ждал их на пороге. — Прошу фас, проходите.

      Ваймс скинул с плеч плащ и бросил его на сиденье. Вряд ли это сильно поможет — после дней, проведенных в дороге, он и сам пах и выглядел не лучше медведя, но времени на марафет не было. Он надеялся расквитаться с этим «визитом вежливости» так быстро, насколько это было возможно.

      — Я бы хотел увидеться с леди Марголоттой.

      — Йа-йа, — с улыбкой ответил Игорь. — Гофпожа уже ожидайт фас.

      Кто бы сомневался.

      Игорь провел Ваймса по длинным узким коридорам, традиционно темным и порождающим гулкое таинственное эхо из любого шума, будь то звук шагов или скрип дверных петель. Подрагивающее пламя свечей выхватывало из темноты высокие узорчатые своды и паутину, картинно свисающую по углам. Это могло бы выглядеть зловеще, не складывайся паутина в нелепый узор из цветочков и рюшечек.

      — Гофпожа примет фас ф своем кабинете, — произнес Игорь.

      — Я думал, она предпочитает отдыхать в это время суток.

      В ответ Игорь только вздохнул.

      Верно, если уж готовишься воевать, от дневного сна приходится отказываться, даже если этой привычке сотни лет.

      Игорь остановился у резных распашных дверей и кивнул Ваймсу.

      — Профу.

      Ваймсу не впервой было находиться в вампирьем логове, но этот сомнительный опыт не сильно ему помогал. Сняв шлем и зажав его под мышкой, Ваймс шагнул вперед. Двери за спиной со скрипом закрылись.

      Леди Марголотта стояла у тлеющего камина, задумчиво глядя на поднимающийся от углей дымок. Одета она была по-походному в невзрачное темно-серое. Никаких пушистых розовых свитеров и дурацких домашних тапочек с помпонами. Это был тревожный знак, даже более тревожный, чем закрытые ворота или растянутые над городом сети.

      — О, фаша сфетлость, какая неошиданность, — проворковала вампирша, оборачиваясь. — Чем обязана столь приятному физиту?

      Ваймс с трудом подавил вздох. Марголотта решила сыграть с ним в одну из этих длинных занудных дипломатических игр со множеством ужимок и реверансов. Он предпочел сократить пляски до минимума.

      — Добрый день, леди Марголотта. Я прошу позволения проследовать через земли Здеца, — Ваймс коротко кивнул в знак приветствия.

      — Фот как, сразу к делу? Приятно фидеть, что хоть что-то остается ф этом мире постоянным, — улыбнулась Марголотта. — Могу ли я узнать, куда фы так спешите?

      — В дальний Убервальд, — ответил Ваймс.

      — Фы фыбрали фесьма неспокойное время, фаша сфестлость.

      Ваймс помолчал немного. Марголотта проверяла его, без сомнений. Ей наверняка было известно все, что касалось самого Ваймса. Что же до Ветинари… Трудно было поручиться наверняка. Ваймс был предельно далек от игр в уловки и поддавки, и уж тем более он не имел понятия о том, какие планы строил на этот счет Ветинари.

      Патриций отправился в это путешествие в тайне от всех. В том числе и от Марголотты. Быть может, в этом был свой резон, сперва. Но потом все полетело к чертям. А теперь еще в эту заварушку вклинился Ваймс.

      «Ты сам втянул меня в это, а значит, должен понимать, что из этого выйдет», — мрачно подумал Ваймс.

      Он сделал несколько шагов вперед.

      — Мне нужно попасть в Штай… Штайншайдер. Как можно скорее. Полагаю, лорд Ветинари…

      — Я снаю, что он там, — со вздохом произнесла Марголотта, — но я благодарна фам са открофенность.

      Что ж, карты выложены на стол, следом в дело должны были вступить или натянутые улыбки, или вытянутые из-за голенища ножи. Стало тихо.

      — Лорд Ветинари сатеял очень опасную игру, стафки фысоки как никогда, — Марголотта вдруг оказалась совсем рядом с Ваймсом, пристально глядя ему в глаза. — Но ф этот рас мне трудно одобрить его методы.

      Ваймс сглотнул, но заставил себя не отстраняться.

      — И вам известно, что с ним?

      Марголотта издала тихий смешок. Не стой перед ним многосотлетняя вампирша, Ваймс бы решил, что смешок этот — нервный. Напряжение, повисшее в воздухе, слегка ослабло.

      — Фы и фпрямь ничего не снаете, — Марголотта покачала головой, отступая на шаг. — Хотя уфясли фо фсем этом, как там гофорят? По ухо…

      — По уши, — поправил Ваймс, тут же делая шаг следом. — Так вы знаете, что с ним сейчас?

      Марголотта жестом указала на кресла у камина. У Ваймса не было никакого желания рассиживаться, но даже туманная возможность узнать, что действительно происходит, уронила его задницу в кресло прежде, чем прочие части мозга успели выразить свой протест.

      Краем глаза Ваймс успел отметить обгоревшие клочки бумаги среди остывающих углей в камине. В одном из них едва угадывалась печать короля-под-горой. Любопытно.

      — Мне исфестно, что он отпрафился туда по приглашению графа фон Дорн, — начала Марголотта, усаживаясь напротив. — Но с тех пор, как карета пересекла границу, я уже ничего о нем не снаю.

      Пересекла границу? Довольно неоднозначная фраза. Она могла означать «мои шпионы не могут пробраться в тот замок, поэтому я не знаю, что с ним происходит» или «с тех пор, как он принял предложение этого фон Дорна, я его уже не знаю и понятия не имею, на моей ли он еще стороне».

      Марголотта беспокоилась. Вот только беспокоилась ли она за Ветинари или за то, что он может провернуть за ее спиной? Ваймс не мог поручиться наверняка. Были ли у такого беспокойства основания? Нет. Наверное… Черт. Ветинари мог бы заключить сделку со всеми демонами преисподней, если это оказалось бы выгодно городу. Нет, картинка все равно не складывалась. Подобная смена приоритетов привела бы к войне. Ветинари ненавидит войны, они дурно влияют на торговлю. Беда в том, что из самого Убервальда ситуация выглядела так, будто война случится в любом случае. Вопрос лишь в сторонах и выгоде. Проклятье!

      — У вас повсюду глаза и уши, — Ваймс все же предпочел поставить на первый вариант.

      — Уши можно саткнуть, а гласа фыколоть, — заметила Марголотта, прилаживая длинную тонкую сигарету в мундштук. — Ф этом умении с Виконтом мало кто мошет поспорить.

      Движения у нее были легкие и четкие, но несмотря на это сигарета зажглась только со второго раза. Ваймс стиснул подлокотник.

      — Что еще за Виконт?

      — О, прошу меня простить, — Марголотта выпустила струю дыма к потолку. — Фы федь не знакомы с местными слухами и сплетнями. Виконтом называют Раймара фон Дорн.

      — Я полагал, он носит графский титул.

      — О, бесуслофно, Виконт — не его титул. Скорее нечто фроте просфища.

      — Вроде, как «сын своего отца»? — уточнил Ваймс. — Того самого, которого сами же вампиры прозвали Мясником?

      Марголотта кивнула. У Ваймса заныло под ложечкой.

      — И как далеко укатилось яблочко от яблони? — хрипло уточнил он.

      — Исрятно, — ответила Марголотта. — Старый граф был в своем изфращенном роде гедонистом, он поснал фсе фосможные грани жестокости и порока. Пожалуй, даже исобрел парочку нофых. Но Раймар фофсе не похож на него.

      — Но это совсем не облегчает дело, не так ли?

      Огонек сигареты описал в воздухе полукруг.

      — О да, он, бесуслофно, перенял склонность сфоего отца к жестокости, но он не упифается ею. Раймар расчетлиф и прифык добифаться сфоего.

      — А что он делает, если ему не удается добиться своего? — Ваймс ощутил, как новые знания петлей затягиваются вокруг его горла.

      Огонек сигареты замер.

      — Ф таком случае он, так сказать, фосфращается к корням.

      Сигарета резко вдавилась в хрустальную пепельницу с розовыми цветами по краю. Огонек жалобно пыхнул дымом и погас.

      — Думаете, он посмеет навредить Ветинари?

      Марголотта не ответила. Она молча крутила в пальцах опустевший мундштук, размышляя о чем-то. Судя по всему, размышления эти приятными не были.

      — Фы помните баронессу фон Звейг? — наконец спросила она.

      Разумеется, Ваймс ее помнил. Трудно было забыть вампиршу, благодаря которой Ветинари отрастил клыки.

      — Я думал, она решила уехать подальше и затаиться до тех пор, пока патриций… Пока он, — Ваймс взмахнул рукой.

      — Не окрепнет? — подсказала Марголотта.

      — Да, — кивнул Ваймс. — И чтобы избежать всех этих вампирских штук с влиянием на мысли.

      — Ферно, ферно… — в голосе Марголотты послышалась печаль. — Так фсе и было, но когда начались… фолнения, я уснала, что слуги Виконта разыскифают ее.

      Уже вторая сигарета вспыхнула в полумраке, вмиг прогорев едва ли не на треть.

      — Тогда я фелела ей покинуть свое убежище, федь оно больше не было бесопасно. Я фелела ей прибыть ко мне.

      Огромное тяжелое «но» повисло в воздухе.

      — Но добраться она так и не сумела?

      Марголотта кивнула.

      — Ее убили почти у самой границы.

      — Она же вампир, — возразил Ваймс. — Им, в смысле, вам трудно навредить.

      — Сложно, но не нефосможно, сэр Сэмюэль, — ответила Марголотта. — Прах Адель расфеяли над несколькими реками и ручьями по эту сторону Овцепиков. Это не окончательная смерть, но нечто очень-очень блиское.

      Ваймс медленно выдохнул и закрыл глаза. Сердце стучало так оглушительно, что он не мог расслышать своих мыслей. Может, оно было и к лучшему.

      — Мне пора! — наконец произнес он, решительно поднимаясь на ноги.

      — Постойте, — окликнула его Марголотта. — Черес несколько часоф из Здеца отпрафляется обоз в Клешц, небольшой гороток на границе. Фы можете присоединиться к нему. Торогу от Клешца еще не успело замести, по ней до Овцепиков добраться будет проще всего.

      — Обоз задержит меня.

      — О, фаша сфетлость, напротиф. Ф это неспокойное фремя, фаше одиночное путешестфие может обернуться кута большей садержкой. Та, фаше нынешнее положение ф итоге станет фашим пропуском, но аутиенции с кажтым графом или бароном отнимут у фас кута больше столь ценных сейчас часоф.

      «Часов, — вздохнул Ваймс, — когда счет, быть может, идет на минуты».

      Возможно, использовать герб Марголотты в качестве щита от каждого вампира-параноика на пути — не такая уж плохая идея.

      — Я распоряжусь, чтобы фам и фашим спутникам подготофили комнаты для оттыха.

***

      Комната, в которую Игорь проводил Ваймса, была светлой и просторной, но он все равно ощущал себя в ней, словно дикий зверь, запертый в тесной клетке. Ваймс мерил шагами пол, будто вознамерившись протоптать тропинку по устилающему пол ковру. Казалось, он просидел без дела уже целую вечность, но стоявшие на столике у стены часы упорно пытались убедить его, что прошло меньше получаса. Бесследно потерянное время. Время, за которое могло произойти… что угодно.

      Ваймс рухнул в кресло и попытался приказать себе расслабиться, телу не помешало бы немного отдыха перед не самым простым путешествием. В ответ тело послало его к чертовой матери и снова предприняло попытку подорваться на ноги. Уснуть можно было даже не пытаться.

      Ведомый неуемной жаждой делать хоть что-то, Ваймс распахнул двери и выскользнул в коридор. Быть может без спроса шнырять по вампирскому замку было и не лучшей идеей, но он ведь не был пленником, а значит, вполне мог позволить себе… немного пройтись.

      Коридор замка встретил его все той же тишиной, порождающей гулкое эхо. Ваймс прошелся по нему взад-вперед, бездумно разглядывая висящие на стенах картины в изящных позолоченных рамах. В основном это были портреты. Люди, а точнее, совсем не люди, изображенные на них, все, как один были бледны и обладали крайне внимательными взглядами. Ваймсу казалось, что эти взгляды следуют за ним и таращатся ему в спину с сосредоточенным интересом хищника. Чертово вампирское фамильное древо.

      Ваймс свернул в первые же попавшиеся приоткрытые двери.

      Эта комната была практически пуста, не считая старого искусно исполненного стола для игры в Шмяк. Его круглая отполированная временем каменная столешница была разделена на сектора, где на поле из темных и светлых участков разворачивалась очередная битва между троллями и гномами. Ваймс подошел ближе, разглядывая резные каменные фигурки. Похоже, эта битва была в самом разгаре.

      — Фы играете, фаша сфетлость? — Марголотта неслышно вплыла в комнату.

      — Меня обучили основам, но не то чтобы у меня было много практики, — пожал плечами Ваймс.

      — О, я наслышана. Но иногда нофичек может уфидеть нечто, ускользающее таше от взгляда профессионала, — вампирша кивнула на фигурки. — Что скашете про эту партию?

      Ваймс еще раз посмотрел на доску. Картина его взгляду предстала удручающая. Противники, фигурально выражаясь, взяли друг друга за горло, замерев в немой Клатчасткой дуэли. Кто бы из них какой ход не предпринял, это привело бы к потерям, значительным, причем с обеих сторон.

      — Фидите ли, мы с лордом Ветинари иногда развлекаемся игрой.

      — Не слишком часто, должно быть.

      — О, благодаря клик-башням, мы мошем себе позволить фесьма интересные, пусть и затяшные партии. Уфы, эту мы не успели закончить.

      Ваймс обошел стол по кругу. Ни с какой из сторон ситуация лучше не смотрелась.

      — Он играет за гномов?

      — О, — улыбнулась Марголотта, — ф этот рас играть за гномов мой черед.

      Ваймс задумчиво хмыкнул.

      — Думаю, ситуация патовая. Если тролли сдвинутся с места, гномы окончательно возьмут их в кольцо, но если сдвинутся гномы… — Ваймс склонил голову, пытаясь просчитать ход, — то разобьют свой строй, и тролли раздавят их поодиночке.

      Марголотта задумчиво прищурилась.

      — А что если так…

      Щелк-щелк-щелк. Фигурки гномов двинулись по доске, разрывая строй, двое из четырех троллей не смогли ничего противопоставить этому маневру и отправились в ящичек для «съеденных» фигур. Ход гномов продолжался.

      Щелк-щелк. Щелк.

      Еще один тролль отправился туда же. Последний оставшийся взирал на неровный, но выстроившийся по направлению его возможного хода строй гномов.

      — Фот так, — произнесла Марголотта, отступая от стола. — Так или иначе, теперь еко ход.

      Ваймс перевел взгляд от оставшихся на столе каменных фигурок обратно на вампиршу. Игра не была просто игрой, а разговор не был просто разговором. И если в первом Ваймс мог позволить себе некоторое дилетантство, то со вторым, будучи стражником, он привык обращаться куда лучше, особенно если приходилось слушать. Беда в том, что прожившая на свете не одну сотню лет вампирша поднаторела и в том, и в другом намного сильнее. Что ж, в некоторые игры можно научиться играть только в процессе.

      — Говорят, что игры, подобные Шмяку, ротились из планов грядущий сражений, — произнесла Марголотта, подходя к окну и осторожно отдергивая тяжелую портьеру. — Прежде в них играли лишь прафители и полкофодцы.

      Ваймс промолчал.

      — Я фишу, фам не слишком понрафился мой ход.

      — Эта партия — обоюдное самоубийство, — ответил Ваймс.

      — Фы бы предпочли статься? Расфе фы не из тех лютей, что верят в необходимость срашаться до конца?

      — Я стражник, ваша светлость, моя работа — сохранить все, что возможно сохранить, — Ваймс подошел ближе. — Но я полагаю, что лорд Ветинари знает цену каждой фигуры на доске, и он не из тех, кто станет рисковать ими попусту.

      Марголотта обернулась.

      — Не многие бы сказали о нем нечто подобное, — она едва заметно улыбнулась, — Хэвлок похож на сакрытую книгу, о содержании которой невозможно судить, лишь мельком фсглянуф на форсац.

      «Хэвлок». Это имя порой произносила Сибилла или еще кто-то из высокородных дам. И каждый раз, слыша его, Ваймсу требовалась пара мгновений, чтобы сообразить, о ком, черт побери, идет речь.

      — Похоше, что фы…

      Тихий стук заставил их обоих обернуться.

      На столе для Шмяка сидела здоровенная серовато-белая крыса и с любопытством обнюхивала разбросанные фигурки. Заметив внимание к своей персоне, крыса приподнялась на задние лапки, а потом, спешно спрыгнув вниз, юркнула в щель под дверью.

      — Снофа они, — вздохнула Марголотта. — Прихотят сюда каждый день, хотя сменилось уже столько поколений.

      — Это не шпионы? — с сомнением уточнил Ваймс.

      Ваймс, да и не только Ваймс, знал, что Анк-Морпоркские крысы порой выполняют кое-какую работенку для патриция. С другой стороны, Анк-Морпорк был далеко, а вокруг было полно вампиров, способных проворачивать всякие штуки с животными. По крайней мере, если верить слухам. В любом случае, крыса выглядела крайне подозрительно.

      — Шпионы? Нет, — Марголотта отмахнулась. — Эти состания приходят сюта уже не первый гот в натеште вновь встретить любопытного собесетника. Толшно быть, в их культуре это стало чем-то фроде легенты.

      Вампирша снова улыбнулась.

      — У него очень быстро начало получаться.

      «У него?» — шестеренки в голове Ваймса с тихим щелчком нашли нужные пазы.

      — Так это вы научили Ветинари говорить с крысами?

      — Кажется, все случилось только фчера, — Марголотта прикрыла глаза, погружаясь в воспоминания. — Когта я фперфые уфидела еко, он был так юн, но уже отличался от своих столь же юных спутников. Помнится, они затеяли тогда очаровательно-нелепую игру, но лишь у неко хватило духу довести ее до конца. Приснаюсь, мне было приятно ему уступить…

      Ваймс молча таращился на вампиршу. Конечно, до него тоже долетали эти слухи, будто связь между патрицием и правительницей Убервальда была далеко не только политической. Он никогда не придавал им значения, хлопот хватало и без того. И уж тем более он не думал о том, что придется услышать подтверждение этим слухам, так сказать, из первых рук.

      «Если Ветинари — это закрытая книга, — ехидно заметил внутренний голос, — то ей, похоже, выпал шанс пошуршать страницами».

      На кой черт он вообще сюда пришел? Ваймс понял, что ему необходим глоток морозного воздуха. Прямо сейчас.

      — Фаша сфетлость?

      — Прошу простить меня, — пробормотал Ваймс, — я должен… должен проверить, как устроены мои попутчики.

      — Ах та, — улыбка вампирши стала шире, — быфший убийца и юный алхимик. Весьма необычная компания… Что ж, перетафайте им мои наилучшие пожелания.

      — Непременно, — кивнул Ваймс, спеша как можно скорее выскользнуть из комнаты.

      В его жизни было немало отступлений. Ему приходилось удирать от уличных мордоворотов, разъяренных троллей, вервольфов, даже от дракона. Список был обширный, но это отступление, говоря начистоту, следовало записать в раздел самых позорных.