В Крысином зале еще никогда не было так тихо. При таком скоплении народу, разумеется.
Ветинари тяжело оперся о трость, глядя на присутствующих поверх бумаг, исписанных аккуратным убористым почерком Стукпостука. В паре мест чернила слегка потекли, размыв слова, но это не мешало. Ветинари прекрасно помнил текст, ведь он сам его надиктовал. Трудность заключалась лишь в том, чтобы этот текст произнести. Пока все шло… приемлемо.
Ветинари передал лист секретарю и принял у него из рук следующий. Буквы расплылись у него перед глазами. Как не вовремя.
Занятное выражение — «не вовремя». Все и всегда происходит в тот или иной отрезок времени, вопрос лишь в том, что этот отрезок может быть неудобным или неудачным для какого-то отдельно взятого человека. Сейчас таким человеком был сам Ветинари. Он находился по уши во времени, и времени все равно оставалось непростительно мало.
Подступающий Смерть, как должный в скором времени свершиться факт, в меньшей степени тревожил его. Чего нельзя было сказать о вопросах, требующих незамедлительного внимания, и ускользающем времени, которое не давало шанса должным образом внимание уделить.
Ветинари сделал короткую череду медленных вдохов и выдохов, ожидая, когда головокружение отступит. Затем он продолжил.
Собравшаяся в Крысином зале публика отнеслась к этой заминке с совершенно нетипичным для нее пониманием — ни единый лишний вздох, даже шепот не нарушил тишину. Это был самый однозначный, хотя и неприятный ответ — они больше не сомневались. Они просто ждали. Сам Ветинари не сомневался уже давно. На сомнения у него уж точно не было времени. Он вернулся к бумагам.
За спиной послышалось приглушенное ворчание, утопающее в аромате дыма, табака и ореоле плохо сдерживаемой ярости. Ах да, разумеется, командор. Именно он был основной причиной окутавшей собрание тишины — в последнее время его характер сделался крайне вспыльчивым. Когда он, кто бы мог подумать, потребовал своего обязательного присутствия на сегодняшнем мероприятии, Ветинари не стал возражать. Ведь, с одной стороны, это добавляло некую искру собранию, а с другой… с другой стороны, в тот момент, когда Ваймс пришел к нему, боги милосердные, с самым настоящим требованием, Ветинари ничего не мог ответить из-за судороги, сводящей его тело. Поэтому он просто кивнул. Хотя сейчас стоило признать, он согласился бы в любом случае. Скорый Смерть — еще не повод лишать себя толики рабочего веселья.
Ветинари вел собрание стоя неспроста. Это был его способ, один из способов, если точнее, максимально растянуть оставшееся время. Демонстрация слабости в данный момент представлялась особенно неразумной. Не из-за того, что кто-то из благородных господ, собравшихся в Крысином зале, пожелает еще сильнее поторопить его уход из жизни, нет. Все было гораздо проще. Ветинари приложил определенные усилия для сохранения хотя бы видимости мира в этом городе, и сейчас всего-то пытался максимально отсрочить всевозможные подковерные войны, склоки и интриги, могущие на корню растоптать их.
Склоки придут, это неизбежно, но если к тому времени его труды уже дадут свои всходы, будет сложнее испортить результат. В определенной мере сложнее. Если он и мог извлечь что-то из своего опыта, Анк-Морпорк был полон талантливых существ.
Ветинари приступил к следующей странице и успел добраться почти до половины, когда почувствовал во рту привкус крови. Тело подводило его. Ветинари до судороги сжал пальцы на навершии трости.
Уже начинающим тускнеть сознанием он понял, что не устоит на ногах. Какой… прискорбный промах.
Его повело назад. В краткий миг абсолютной пустоты, когда ноги уже отказались держать его, а сила тяжести еще не успела взять свое, Ветинари вдруг ощутил, как в спину ему чуть пониже лопаток уперлось…
Ему потребовалось мгновение, чтобы справиться с приступом головокружения и опознать в упирающемся ему в спину предмете стражнический наплечник.
«Ваймс…»
Как же досадно не доверять своему собственному телу. Ветинари не успел понять, когда командор сумел сделать эти спасительные полшага вперед, но сейчас он совершенно точно перенес часть веса на правую ногу, предоставляя необходимую опору.
Ветинари благодарно вздохнул и вновь поднял глаза на собравшихся. К счастью, эта маленькая неловкость осталась незамеченной, но затягивать все равно не стоило.
Он вернулся к бумагам.
— Почему вы здесь?!
Ветинари заставил себя открыть глаза. Подрагивающий, пульсирующий от боли мир сложился в чарующее видение бушующего командора Ваймса.
— Почему вы здесь… сэр, — поправился Ваймс.
— Довольно занятный вопрос, ваша светлость, — Ветинари подался вперед и положил подбородок на переплетенные пальцы. — Учитывая, что это вы без дозволения вломились ко мне в кабинет.
— Кабинет, — желваки на скулах Ваймса говорили порой красноречивее, чем он сам, — именно! После того, как вы… Как только что… Как…
Да, намного красноречивее.
— Вам бы стоило отдохнуть… сэр.
— Сейчас не самое подходящее время, ваша светлость, — Ветинари снова взялся за перо.
— Но вы…
— Хм? — Ветинари вопросительно приподнял бровь, не отрываясь от документа.
— Сэр!
Ветинари вздохнул и снова поднял на Ваймса взгляд. За те несколько мгновений, что потребовалось на написание трех коротких предложений, командор растерял большую часть своей воинственности. Ветинари почти удалось сдержать улыбку.
— Послушайте, Ваймс. Мы оба прекрасно осведомлены о том, что происходит, и том, что скоро произойдет.
Ваймс захлопнул рот так быстро, что в тишине кабинета можно было расслышать, как щелкнули его зубы.
— И еще, думаю, и тут вы могли бы понять меня лучше многих, ни вы, ни я не относимся к тому типу людей, которые спокойно умирают в своих постелях.
Ваймс молчал долго. Достаточно долго, чтобы Ветинари успел закончить очередное письмо с инструкциями из разряда тех, что следовало вскрыть в строго определенный момент.
— Вы должны бороться!
— Именно этим я и занимаюсь, ваша светлость. Что-то еще?
Ваймс уставился на мыски собственных сандалей. Стало тихо. Ветинари не стал нарушать этой тишины, наблюдая за командором, пока тот не обращал на него внимания. Это были минуты, бессовестно похищенные у неотложных дел, но, учитывая обстоятельства, Ветинари решил позволить себе немного роскоши.
— Выходит, вот и все? Конец тирании? — осипшим голосом спросил Ваймс.
— Любой тирании рано или поздно приходит конец, — ответил Ветинари. — Вам ли не знать?
Ваймс резко отвернулся
— Начнется форменный бардак… — пробормотал он.
Ваймс понятия не имел, насколько он прав. Вот только он думал о внутренних встрясках, о политическом кризисе и бытовых неурядицах. С ними можно было справиться, причем без особых сложностей. Не стоило недооценивать инерцию хорошо отлаженной системы, а главное — нужных людей, оказавшихся на нужном месте. Но было и еще кое-что, нечто, зреющее очень далеко от города. Нечто, способное не давать о себе знать еще столетия, но после… после способное сравнять с землей все.
С этим можно было разобраться, просто Ветинари… не успел. Какое странное выражение — «не успел», звучит как нелепое оправдание. Именно эта нелепость досаждала Ветинари куда сильнее смерти.
От страха люди делают глупости, можно ли считать то, что он задумал, глупостью? Во многом это будет зависеть от результата. Если ему удастся дотянуть до результата, конечно…
Ветинари перевел взгляд на оставленный Стукпостуком поднос с корреспонденцией — наверху небольшой убористой стопки лежало перетянутое красной просмоленной лентой клик-сообщение. Оно, если утрировать и без того краткое содержание, должно было ответить на один простой вопрос. «Да» или «нет»?
Ветинари еще не успел распечатать его — помешал очередной приступ головокружения, но заключенная в этом клочке бумаги неопределенность обладала странным очарованием. Странные мысли, должно быть, это из-за болезни.
— Что-то еще, Ваймс? — Ветинари протянул руку за сообщением.
— Нет, сэр.
— Тогда отчего вы еще здесь?
— Вы не сказали, что наша встреча окончена, сэр, — отчеканил Ваймс, глядя ровно перед собой. — Не сказали, что не смеете меня задерживать.
Действительно, он не сказал, хотя стоило бы. У командора немало хлопот, и дальше их станет только больше. Да. Вне зависимости от того, о чем говорится в этом сообщении, хлопот у Ваймса будет по горло в любом случае.
Ветинари вздохнул и зажал листок в кулаке, а потом… А потом он посмел задержать его еще на целую минуту.
Это был последний раз, когда ему приходилось видеть командора, будучи живым.
***
Ваймс распахнул глаза и уставился в потолок. Было темно, очень темно, никаких признаков зарождающегося рассвета. Выходит, проспал он всего ничего. Вот только о том, чтобы уснуть снова, можно было и не мечтать.
Ваймс сглотнул подступивший к горлу комок, ожидая, пока чужие боль и слабость, пришедшие из сна, окончательно растворятся в небытии. Он помнил эти дни, они были по-настоящему дерьмовыми.
К черту их! У Ваймса были более насущные проблемы, чтобы о них беспокоиться. Да, именно.
Он оделся, дважды перепроверил наличие Вериги в кармане и принялся спускаться по безумной крученой лестнице в ночной кишащий вампирами замок. Стоило признать, у него стало получаться лучше и быстрее.
В замке было почти так же тихо, как и днем. Странно. Конечно Ваймс не ожидал, что попадет на шумную вампирскую пирушку (да, на такую пирушку он бы точно не хотел попасть), но царившая в залах тишина казалась не лучше. Особенно оттого, что с каждым мгновением Ваймс все отчетливее ощущал направленные ему в затылок взгляды.
Он не обернулся, но слегка замедлил шаг. Ощущение близости невидимых преследователей только усилилось.
— Ну что вы, я ведь не кусаюсь… — зло улыбнулся он, незаметно запуская руку в карман. — Если хочется поболтать, спускайтесь, поговорим с глазу на глаз.
Он угадал. Тени на потолке, на мгновение ставшие более плотными, шевельнулись, а потом торопливо расползлись по дальним углам. Вряд ли они испугались, скорее, оказались озадачены тем, что их обнаружили.
Подумаешь, великое достижение. В Убервальде можно было наугад ткнуть пальцем в любой темный угол и попасть в притаившегося там кровососа.
Ваймс фыркнул себе под нос и зашагал дальше. Не то чтобы у него был конкретный план или место, в которое он хотел бы попасть. Эта ночная прогулка скорее была своего рода рекогносцировкой. А еще маленькой попыткой направить свои мысли в нужное русло.
Ваймс прошелся по коридору и заглянул в пару полупустых залов, не встретив на своем пути никого. Даже невидимые преследователи, кажется, решили оставить его в покое. Ненадолго.
Неожиданное ощущение опасности окатило Ваймса, как ушат ледяной воды. За его спиной кто-то стоял, и этот кто-то, в отличие от остальных, не собирался прятаться. Хо-ро-шо.
Ваймс медленно обернулся. Позади, загораживая собой немалую часть коридора, возвышался Виконт. И взгляд из-под бровей казался очень недобрым. Вряд ли у этого парня хоть когда-то был добрый взгляд. Возможно, он уже родился с такой гримасой на лице. Но главная беда заключалась в том, что прямо сейчас вампир смотрел на Ваймса как на главную причину своего недовольства, непрозрачно намекая, что причины его недовольства недолго топчут землю.
Позади, за широченной спиной графа фон Дорн юлил его сыночек Вальтер. Похоже, чье-то наказание подошло к концу. О подробностях оживления Вальтера Ваймсу думать не хотелось, но не думать он не мог. Равно, как и о том, что именно успел напеть Вальтер своему господину, стараясь поскорее загладить вину. Вариантов было не так уж много.
— Сэм Ваймс, — произнес фон Дорн. — Я пустил тебя в свой дом, позволил ходить по моим землям. Я оказал тебе честь, а ты оскорбил меня!
Фон Дорн сделал несколько богатырских шагов в сторону Ваймса.
— Ты протащил в мой дом немыслимую мерзость. Сделал это тайно, словно тать! Зачем?
Ваймсу потребовалась вся его сила воли, чтобы не попятиться от наступающего на него разъяренного вампира. В этом… в этом стоило искать плюсы… Виконт не выпотрошил его, напав из темноты, рассудив, что будет уместно рассказать, «как» и «за что» прямо сейчас разорвет Ваймса на куски.
— Думал, сумеешь ударить меня в спину?
— Она в кармане, — встрял Вальтер. — Он в кармане ее прячет!
Налитый кровью взгляд фон Дорна впился в лицо Ваймса. Не нужно было обладать даром предвиденья, чтобы понять, что следом за взглядом в руку (да и не только) должно впиться что-то посущественней.
Две пары оскаленных клыков блеснули в тусклом свете факела. Ваймс потянулся за Веригой. Бывают моменты, когда ничто на свете не способно остановить кровопролитие.
— Боюсь, произошло некое недоразумение, — негромко прозвучало откуда-то позади.
Виконт отвернулся от Ваймса, словно тот вмиг перестал существовать, и уставился на Ветинари, степенно шествующего по коридору.
— Недоразумение? — прорычал он.
«Недоразумение»? — удивленно приподнял брови Ваймс, оборачиваясь.
«У вас чудесно получается строить из себя идиота, Ваймс, — промолчал Ветинари, неспешно подходя ближе, а едва заметно приподнятые брови и наклон головы уточнили, — продолжайте».
— Сэр Сэмюэль привез сюда эту вещицу по моему приказу, — заметил Ветинари, — но из-за страха за свою жизнь предпочел оставить ее у себя.
Ветинари сделал выразительную паузу.
— Вопреки прямому указанию.
Следующая пауза оказалась куда выразительнее, чем первая. Что ж, это явно было место, где пора было вступать Ваймсу.
— Виноват, сэр, — он скривил одну из самых глупых рож из своего небогатого арсенала и, потупив взгляд, спешно отступил за спину Ветинари подальше от Виконта.
«Да, я просто перепуганный нашкодивший пес, застигнутый на месте преступления, ищущий защиты у своего хозяина».
Ветинари проводил его холодным, показательно обещающим неприятности взглядом.
«Недурно, но не переигрывайте слишком».
— По т… вашему приказу? — брови фон Дорна вновь гневно поползли навстречу друг другу.
Ваймс ощутил неприятный холодок в груди. По вампирским меркам Ветинари был совсем еще младенцем. Да, одаренным, но многое ли это меняло? Сколько серьезных и влиятельных джентльменов хотят говорить с ребенком на равных? Многие ли готовы терпеть его выходки, нарушающие устоявшиеся правила?
— Зачем?! — фон Дорн не отличался особым терпением и не стоило сомневаться, что остатки были уже на исходе.
Ветинари улыбнулся безупречно вежливой и острой, как нож, улыбкой дипломата.
— Как я уже упоминал ранее, — заметил он, — нам следует учесть все варианты.
Ваймс мысленно усмехнулся. Ветинари частенько прибегал к этому приему. Намекни собеседнику об «иных вариантах», сделай паузу в нужном месте, и вот он уже сам додумывает детали о том, как вы вдвоем хитро обведете вокруг пальца ваших врагов. Необязательно говорить, что собираешься использовать «эти варианты» против ваших конкурентов. Не нужно даже упоминать имен. Собеседник дорисует приятную ему картину сам.
Фон Дорн заглотил наживку по самый поплавок, хотя и постарался не подать виду.
— Я же приношу свои искренние извинения за случившееся, — Ветинари склонил голову, — и чтобы подтвердить мои слова и намерения, я прошу вас сохранить Веригу Солнца до момента… когда она может понадобиться.
«Что»?! — Ваймс едва не выкрикнул это вслух.
Но это невозможно, недопустимо! Отдать главному кровососу наше единственное… Самое действенное против него средство? Наше преимущество! Все равно что с разбегу прыгнуть в яму со змеями. Даже хуже!
«Ты ведь не хочешь и в самом деле…» — Ваймс ошарашено таращился на Ветинари, но тот уже обернулся к нему спиной.
Что ж, это тоже было ответом. Ваймс скрипнул зубами.
Когда тайное преимущество перестает быть тайным, оно и преимуществом быть перестает. Спорное утверждение, как ни посмотри. Ведь если у тебя есть нож, а у твоего противника нет… Хотя у этого противника на руках было много, очень много своих собственных ножей.
Вот только мнение Ваймса никого здесь не интересовало. Здесь беседовали важные… вампиры. Аргументы и факты были тщательно взвешены, уступки и выгоды измерены, невидимая сделка купли-продажи подошла к концу.
— Игорь! — окрик Виконта, больше похожий на медвежий рык, прокатился по коридорам замка.
— Йа, мафтер! — слуга возник у Ваймса за плечом, как черт из табакерки.
«Наверняка подслушивал, — подумал Ваймс, глядя на здоровенную резную шкатулку у Игоря под мышкой, — как и все хорошие слуги».
Шкатулка распахнулась с едва слышным скрипом. Ваймс бросил последний вопросительный взгляд на Ветинари, до последнего надеясь, что происходящее было не более чем уловкой.
«Нет, делайте, что велено», — сухо подтвердила обращенная к Ваймсу спина.
«Так нужно», — успокоил его едва заметный наклон головы.
Ваймс закрыл глаза и швырнул Веригу на дно шкатулки. Игорь мгновенно захлопнул крышку.
— Йа сохранить ее в старых казематах — Игорь с поклоном вручил два ключа поочередно Виконту и Ветинари. — Надежно.
Ваймс проводил шкатулку взглядом. Обнадеживало то, что при желании любое даже самое крепкое и обитое железом дерево можно разбить. Главное — иметь достаточную мотивацию.
— Но господин, — снова подал голос Вальтер, — он же нанес нам… Вам огромное оскорбление! Неужели вы допустите просто…
— О, неужели это юный Вальтер? — задумчиво протянул Ветинари, словно впервые заметив упыря, прячущегося за могучей спиной Виконта. — Он снова с нами?
Был ли Вальтер в действительности «юным»? С вампирами никогда не разберешь. Он вполне мог оказаться вдвое, а то и втрое старше самого Ветинари, но речь ведь шла не о возрасте, а о положении. Ваймс уже несколько лет крутился среди сливок общества (или чего-то другого, что тоже имеет свойство всплывать кверху), а потому без труда распознал в этой фразе плохо замаскированное предупреждение.
— Стоит ли привлечь его к слушанию о Клещцком инциденте на грядущем саммите?
— Нет, не стоит! — резко ответил Виконт, наградив Вальтера убийственным взглядом.
Что-то в этом взгляде подсказывало Ваймсу, что остаток дней до саммита и много-много дней после Вальтеру суждено провести исключительно в порошкообразном состоянии. Очень молчаливом.
«Так не пойдет».
Ваймс выступил вперед.
— Сэр, — начал он.
— Вы уже сделали достаточно, Ваймс, — Ветинари не дал ему договорить, — скоро рассвет. Вам стоит подготовиться к встрече делегации из Ланкра.
«Какая к черту делегация?»
— Надеюсь, вы сумеете оказать его величеству Веренсу Второму достойный прием.
«Даже не думай, — промолчал Ваймс, — не смей выставлять меня отсюда так, словно ты спасаешь этим мою задницу!»
«Я надеюсь на дальнейшую сохранность всей совокупности ваших частей, Ваймс, — ответил безмолвный взгляд Ветинари. — Они еще пригодятся городу. Идите уже».
— Д-да, точно… — протянул Ваймс, — король. Никто лучше Ваймсов не встречает королей…
Глаза патриция на миг блеснули алым.
Ваймс резко развернулся на каблуках и зашагал прочь. Чем дальше он отходил, тем медленнее и тяжелее становились его шаги. Чертов Ветинари небрежным движением смахнул его фигуру со стола, взамен пожертвовав козырем, нет не так. Вернее так, но не совсем. На деле все было еще более путано.
Распутать можно все что угодно, главное — потянуть за нужную ниточку. Возможно, сейчас настало самое время дернуть за нее с другой стороны.
***
Красно-рыжая полоса на рассветном небе не торопилась разрастаться. К тому моменту, когда Ваймс подъехал к Заскоку, солнце едва-едва опасливо показалось из-за горной гряды.
Его уже ждали. Небольшая и не особо торжественная делегация по встрече Ланкрского короля кроме самого Ваймса должна была включать в себя местного мэра Леопольда Шинке с двумя хмурыми молодцами за его спиной (видимо, чтобы оттенять подобострастную улыбку на круглом лице самого Шинке).
— Герр Ваймс! — улыбка на лице мэра стала еще шире. — Какая приятная неожиданность!
По крайней мере в том, что касалось неожиданности, Шинке не кривил душой.
— Доброе утро, герр Шинке, — Ваймс кивнул поочередно сперва мэру, затем его спутникам.
Спутники ответили недоверчивыми взглядами. Впрочем, Ваймса это не слишком беспокоило. Его мысли беспрестанно крутились вокруг оставленной в лапах Виконта Вериги и вероятных последствиях этого шага.
Интересно, когда Ветинари тренировал его противостоять всем этим вампирским фокусам, он уже знал, что так случится, или просто импровизировал?
Лошадь под Леопольдом Шинке фыркнула и недовольно затрясла головой. Всадник ей достался особый. Он не столько сидел на лошади верхом, сколько плавно обтекал всю лошадь сверху. Только коротенькие ножки в стременах выбивались из общей картины почти идеальной окружности. Ножки и цилиндр, если быть точным.
— Нам пора выдвигаться.
— Вы правы, герр Ваймс, — Шинке послал лошадь вперед едва заметным движением, и все надежды Ваймса встретить хоть кого-то, держащегося в седле хуже его самого, рассыпались в прах. — Точность — вежливость королей!
— Королей, действительно…
Ваймс не знал, как выглядит король Ланкра — страны настолько крохотной, что ее не на каждой карте можно было разглядеть, но обознаться все равно вряд ли получится. Все короли в чем-то на одно лицо. Все эти короны, дурностаевые мантии, высокомерные взгляды… Особенно взгляды. При мысли о них у Ваймса начинали ныть зубы и чесаться руки. Память крови, не иначе.
Они тронулись в путь. Ваймс весьма отдаленно представлял, куда именно территориально они направляются, но Молчун шагал вперед так уверенно, что у любого наблюдателя могло создаться впечатление, будто и его всадник знает, что делает. Может, даже о том, что он тут главный.
Чтобы не усугублять чувство собственной бесполезности и хоть как-то отвлечься от невеселых мыслей о нынешних «обезвериженных» перспективах, Ваймс решил посвятить себя наблюдению.
Ничто так не прочищает мозги, как неспешное следование из точки «А» в точку «Б». Правда, обычно Ваймсу приходилось перемещаться на своих двоих, в этом и был весь смысл. Даже нечто вроде ритуала. Но сейчас под ногами была вовсе не анк-морпоркская брусчатка, а тонны и тонны убервальдского снега, месить который самостоятельно совершенно не хотелось. Приходилось довольствоваться тем, что посылала судьба. Снег мерно поскрипывал под лошадиными копытами.
Итак, они лишились своего главного анти-вампирского козыря. По крайней мере, Ваймс лишился, у Ветинари наверняка еще остались припрятанные в рукаве тузы. Так что вопрос «а было ли это частью плана или вынужденной импровизацией» был по сути своей неверен. Следовало задать совсем другой вопрос: а что мы можем получить, потеряв этот козырь?
Ваймс выдохнул в воздух столб пара, обманчиво похожий на табачный дым.
«Следи за моей правой рукой». Старый ярмарочный фокус, знакомый любому шулеру и наперсточнику. Покажи клиенту что-то, от чего он уже не сможет оторвать взгляд, и он твой. Жадность, азарт или гнев застилают глаза куда надежней яркой мишуры или огней подпольного казино. Позволь ему думать, что он выигрывает, пока твоя левая рука опустошает его карманы. А может даже и не опустошает. Добавь немного блесток — и он сам отдаст тебе все.
Черт побери… Большая политика отличается от рулетки только размером ставок. «Кручу, верчу, запутать хочу. Под каким из пунктов соглашения притаилась твоя выгода, а какой продаст мне твою землю и твою задницу на ближайшие пару столетий? Угадаешь? Поставишь подпись? Ах, какая беда… Ну ничего, повезет в следующий раз».
Если так, то, может, их дела не так уж и плохи. Но ухо все равно следует держать востро, Виконт похож на того здоровяка, что норовит перевернуть весь карточный стол и схватиться за нож, едва заподозрит неладное. Только на месте карточного стола стоит эта страна и парочка соседних.
— Как вам Убервальд, герр Ваймс? — заискивающий голос Леопольда Шинке оторвал Ваймса от размышлений.
— Он… — Ваймс напрягся, выцарапывая из глубины своего черепа самые обтекаемые дипломатичные слова. — Полон снега и некой… первозданной красоты. А еще историей… и традициями.
«Главная из которых состоит в том, что меня вечно кто-то пытается сожрать».
— О, да-да! — спешно закивал Шинке. — Традиции, мы бережно храним свои традиции.
Он выглядел как угорь, крутящийся на сковородке. Очень круглый угорь. Когда он торопливо кивал, цилиндр на его голове качался туда-сюда так, что становился заметен серый шерстяной платок под ним. Мода модой, но уши отморозить было бы некстати.
— К слову о наших традициях, — Шинке нервно хихикнул. — А именно о «праве гостеприимства»… Очень важная традиция…
Ваймс резко обернулся, и Шинке съежился под его взглядом. Цилиндр сполз ему на глаза.
— И что о ней?
— Видите ли… Видите ли… — Шинке нервно обернулся на отставший эскорт. — Видите ли, я не мог не заметить, что ваш господин он… Он большой гурман и…
— И?
— И… — голос Шинке медленно, но верно готовился перейти на мышиное пищание. — И… И выбранные им дети они… На редкость крепкие и розовощекие… Даже после встречи с ним.
— К чему вы ведете, герр Шинке… — процедил Ваймс.
Итак, этот раздувшийся клоп понял, что Ветинари, черт побери, не жрет детей. Не ахти какое откровение, хотя… Смотря в какие руки оно попадет. Могут возникнуть совершенно ненужные вопросы.
Ваймсу было не впервой сталкиваться с шантажистами или людьми, которые возомнили себя таковыми, но герр Шинке выглядел бледно даже на фоне самых нелепых из них.
— У нас городе еще есть юноши и… и юные леди… — Шинке вжал голову в плечи так сильно, что его нос полностью скрылся в меховом воротнике. — И я… Я подумал… Быть может, ваш господин желает заглянуть к нам снова…
— Что? — Ваймс слегка опешил.
— Видите ли… — залепетал Шинке. — Возможно, вы не слышали, но… Господин граф, он не приемлет излишеств и не берет слишком много, но… Но война… Все знают, что скоро будет война… Она заставляет его расширять армию, и… И не все его… его солдаты столь же аскетичны.
Ваймсу показалось, что его язык намертво прирос к небу. Он привык видеть в людях худшее. Это было частью его работы, его обязанностью. Каков был шанс, что Леопольд Шинке вдруг окажется исключением из правил? Он казался пресмыкающимся пред сильными мира сего слизняком. Слизняком, весьма умело находящим трещины в проклятых кровавых традициях.
Те, кто пережил «право гостеприимства» могли спать спокойно какое-то время, закон запрещал жрать от них повторно. Вот и весь секрет, весь великий план спасения. Нелепый и недолговечный, но у Шинке он по крайней мере был.
Ваймс вздохнул.
— Я передам лорду Ветинари ваше приглашение, герр Шинке.
Глаза мэра просияли.
— Премного благодарен! — затараторил он. — Премного благодарен!
Какое-то время Ваймс ехал вперед молча, слушая пение… хриплое карканье птиц на верхушках деревьев да довольное сопение Шинке чуть позади. Сбросив с души тяжелый груз и найдя в Ваймсе понимание, мэр заметно повеселел. В смысле, действительно повеселел, а не просто напялил на себя эту раздражающую приторную улыбочку.
— И давно вы являетесь мэром Заскока, герр Шинке? — спросил Ваймс.
— О, с самой моей юности, как и мой отец до меня, и мой дед, и прадед.
— Разве должность мэра не выборная? — хмыкнул Ваймс. — Или в Заскоке иные традиции?
— Это не совсем традиция, — смущенно улыбнулся Шинке. — Хотя, теперь, наверное, традиция, но дело не в этом.
— Неужели?
— Так сложилось, что только наша семья была достаточно богата, чтобы отправлять своих сыновей на обучение. В деле управления городом без образования никуда.
Ну да, конечно. Клатчатский язык и знание геометрии несказанно помогают в управлении городком таким маленьким, что его заяц может перемахнуть в один прыжок.
Шинке предпочел не заметить скепсиса во взгляде Ваймса.
— Правда, дела со временем шли все хуже и хуже. Говорят, мой пра-прадед учился у философов Эфеба, мой дед получил образование в Анк-Морпорке, а вот я… В юности меня отправили в небольшую школу в Здеце. Но там у меня были лучшие учителя, можете мне поверить, герр Ваймс!
Ваймс предпочел согласно кивнуть, не вдаваясь в подробности. Лес вокруг становился все гуще, голые ветви деревьев плотно переплетались у них над головой, образуя жутковатый полог.
— И чем же живет Заскок?
— О, жители города всегда были известны как лучшие добытчики серебра по эту сторону Овцепиков!
Серебро трудно назвать всецело одобряемым металлом. Неудивительно, ведь половина местных князьков не прочь побегать на четвереньках и повыть на луну. Долгие годы на территории всего Убервальда даже действовал «Клопский Конвент», ставящий добычу и даже просто владение серебром вне закона.
— Дай угадаю, Клопское соглашение подкосило местный промысел?
Шинке вздохнул.
— Увы, беда пришла к нам куда раньше. За полвека до Конвента, если быть точным.
Ваймс промолчал, позволяя Шинке продолжать рассказ.
— Серебро в недрах начало темнеть и портиться.
— Серебро может испортиться? Серебряные ложки, конечно, могут темнеть, но если хорошенько протереть их…
— Нет, герр Ваймс, это была не благородная темнота времени, эта въедалась в самую душу металла, — Шинке покачал головой. — Люди надеялись пройти неудачную жилу, но рабочие начали болеть. Сильно болеть. Старухи заговорили о проклятии…
— И разработку остановили? — уточнил Ваймс.
— Не сразу.
Ваймс поморщился. Наверняка рабочие наоборот только удвоили усилия, а потом и утроили. Когда курица, прежде несущая золотые яйца, перестает нестись, люди, привыкшие к достатку, первым делом не интересуются «почему», а начинают трясти эту курицу, пока та окончательно не околеет.
— И что стало с теми рабочими?
— Они умерли, все. Так и не найдя ничего. Вот тогда разработки и остановили.
Не всегда удается поступить по-умному сразу. Частенько за это сперва должны заплатить жизнями люди. Кое-что за столетия ни капельки не изменилось.
— Но сейчас работа вновь кипит? Не слишком ли рискованно?
Они последовали мимо занесенного снегом остова старой телеги. Кажется, Ваймс разглядел нечто, напоминающее обглоданные кости, хотелось бы верить, лошади.
— Когда несколько лет назад серебро вновь позволили добывать, жители Заскока решили дать земле еще один шанс, — мэр улыбнулся, и в его улыбке без труда читалась гордость. — Мы начали разработку с другой стороны холмов, там, где прежде были земли Мясника… старого графа фон Дорн. И удача улыбнулась нам.
— Больше никаких проклятий? — уточнил Ваймс.
— Только благословения! — с жаром заверил Шинке. — Кроме новой серебряной жилы мы обнаружили даже залежи патоки. Очень хорошего качества. Сам лорд Ветинари заинтересовался ей!
Лицо Шинке сияло, как начищенное зеркало.
— Он желает арендовать наши прииски на очень щедрых условиях. Все, даже те, что были заброшены!
Ваймс кивнул, хотя его мысли не были столь же радужны. Ветинари определенно был заинтересован в местных приисках, но это была не единственная причина.
Больше всего отчего-то беспокоило даже не проклятие старых шахт, а эта самая патока. Ее происхождение и то, как на новости отреагировал патриций. Патока была не естественного происхождения, но и что с того? Значит, кто-то когда-то добыл ее, очистил, перегонял несколько десятков раз, чтобы добиться прочности, способной поспорить с металлом, а потом просто бросил? Позабыл?
Были ли это гномы? Нет, маловероятно. Ведь иначе делегация от короля-под-горой уже выстроилась бы в очередь с самыми большими ложками и самыми острыми топорами (исключительно для усиления дипломатического эффекта), которые они только смогли бы найти. Но гномов не наблюдалось, это тоже было странно.
Дорога привела их на широкий (наверное, широкий, сейчас почти полностью занесенный снегом) перекресток (угадывающийся исключительно по торчащему из сугроба дорожному столбику). Леопольд Шинке остановил лошадь.
— Вот наше место встречи.
Ваймс с сомнением поглядел на совершенно пустую без каких либо следов… следов дорогу.
— Может быть, они задерживаются? — произнес Шинке.
— Точность — вежливость королей, вы сами говорили, — покачал головой Ваймс. — Не будет вреда, если мы проедем немного им навстречу.
Шинке неуверенно обернулся на спутников и о чем-то коротко их спросил, те лишь пожали плечами.
— Только если совсем немного, — осторожно заметил Шинке. — Всего в нескольких милях отсюда начинается спорная территория.
«Спорная территория?» Очередное дипломатически стерильное название для клочка земли, который вот-вот будет залит кровью из-за того, что важные шишки так и не смогли договориться, кому же он принадлежит. Клешц тоже был спорной территорией? Скорее всего. Во всяком случае, для его жителей эта ситуация бесспорно закончилась плохо. Убийственно плохо.
Неужели для столь важной персоны нельзя было проложить маршрут побезопасней? Может и нет. Трудно говорить о безопасности, когда все пограничье между двумя враждующими частями Убервальда сейчас походило на одну сплошную нарывающую рану, готовую открыться от любого неосторожного движения.
Большинство правителей, понимая ситуацию, наверняка пришлет на саммит своих послов. Достаточно, чтобы засвидетельствовать свое присутствие, но не так уж жал… рискованно, если что-то пойдет «не по плану». И только король Ланкра решил притащиться сюда самолично…
Молчун, предугадывая движение Ваймса, сорвался в галоп. Деревья замелькали перед глазами, сливаясь в единый частокол темных и светлых полос, сводя периферийное зрение с ума.
— Скорее! — прикрикнул Ваймс.
Никто на свете не заслуживал участи быть сожранным заживо. Вампиры, вервольфы, просто волки и выверны… Выбор зубов, которые хотели вспороть тебе брюхо, был огромен. На здешней земле следовало опасаться даже крохотных желтогрудых птичек, норовивших присесть тебе на ладонь. Кто знает, быть может, даже они были не прочь полакомиться кусочком тебя.
Ваймс прижался к безгривой големской шее, защищая глаза от хлещущего ветра. Шинке и его охранники остались далеко позади, то ли не поспевая за быстроногим големом, то ли не слишком торопясь за ним поспеть. Дорога впереди все так же белела девственно чистым, нетронутым копытами и колесами снегом. Дело начинало пахнуть действительно дурно и уж точно больше не походило на простое опоздание.
— Еще!
Молчун поднажал. Ваймсу показалось, что его желудок да и все прочие внутренности вмиг уменьшились в размере и, тесно прижавшись друг к другу, вдавились в спину единым комком.
Голем резко вписался в поворот, едва не завалившись на бок, но чудесным образом не теряя скорости.
Сквозь свист ветра в ушах Ваймс расслышал чей-то отрывистый окрик и следом за ним многоголосое рычание. Он потянулся за мечом.
Впереди показалась цветастая повозка, завалившаяся на один бок, окруженная плотным кольцом поджарых серых силуэтов. Волки рычали и клацали зубами, предпринимая попытку за попыткой подобраться ближе. Обезумевшая от страха лошадь рвалась и крутилась в оглобле, отчего вся повозка вращалась на месте, все сильнее и сильнее увязая в снегу. Возница, чудом умудрившийся удерживаться на козлах, колол волков алебардой. Не то чтобы у него получалось причинить тем вред, но пока удавалось, по крайней мере, отгонять волков от лошади. Из самой повозки слышались леденящие кровь звуки, будто кто-то с особой жестокостью пытался совершить нечто противоестественное с тромбоном.
Молчун влетел в стаю, как ожившее глиняное воплощение волчьего возмездия. Хищники бросились врассыпную. Они бежали прочь, поджав хвосты, даже не думая о том, чтобы дать бой. Похоже, местная волчья молва о большом, злобном и совершенно несъедобным коне уже разнеслась по окрестным лесам.
Ваймс спрыгнул на землю. Глубокий снег несколько смягчил удар, отчего излишнее лихачество не стоило слишком дорого, но вот повторять этот трюк без надобности он бы не рискнул.
— Целы?! — рявкнул Ваймс.
Мысль о том, что эти местные трубадуры (или кто еще ехал в повозке) могли не понять его, пришла парой секунд позже. Он убрал меч обратно в ножны и откинул с головы капюшон.
— Да, — возница воткнул алебарду в сугроб и спрыгнул с козел, спеша успокоить перепуганную лошадь. — Спасибо за подмогу.
Ваймс заметил, что из рукава полушубка у этого малого проглядывала порядком проржавевшая, но все же кольчуга. Разумная идея, учитывая здешний колорит.
Из глубины повозки раздался последний душераздирающий аккорд, заставивший угомонившуюся было лошадь вновь испуганно заплясать на месте, а потом дверца со скрипом приоткрылась, и на снег то ли спрыгнул, то ли попросту выпал второй трубадур. Этот был тощий, чего не скрывала даже шуба не по размеру, странно кривил ноги при ходьбе, а еще, похоже, был простужен — красный шмыгающий нос ярким пятном выделялся на бледном испуганном лице.
— Шон, кажется, волко-отпугиватель неисправен. Странно, я все делал по инструкции, — тощий крутил в руках странное устройство, похожее на огромный свисток с изогнутыми трубками по бокам. — Думаю, мне стоит написать господину С.Р.Б.Н. Достаблю. Быть может, это гарантийный случай.
— Если эту штуку сделал Себя-Режу-Без-Ножа, — фыркнул Ваймс, — то отпугнуть она способна только людей, обладающих хоть каплей музыкального слуха.
Тощий уставился на Ваймса, открыв рот.
— Вам никто не встречался по дороге? — спросил Ваймс.
— Ни души, господин, хотя в какой-то момент стало не до наблюдений, — тот, кого звали Шоном, обошел повозку по кругу и заметно помрачнел. — Колесо сорвало, но ось цела. Думаю, я сумею поправить.
Шон задумчиво почесал в затылке.
— Вам, небось, спешить нужно…
Ваймс c тяжелым вздохом поглядел вдаль на взрытую лошадиными копытами и усеянную волчьими следами дорогу. Спешить и вправду было нужно, но нет никаких сомнений в том, что едва он оседлает Молчуна и двинется дальше, волки вернутся, а эта цветастая повозка станет еще одним жутким припорошенным снегом склепом на обочине. Все фигурки на доске имеют разную ценность, да? К черту эту риторику!
Ваймс скинул плащ и набросил его голему на шею.
— Давай-ка приподнимем ее.
Повозка ожидаемо оказалась тяжелой, как и подобает любой повозке. Даже когда тощий перестал наконец таращиться и попытался помочь, особенно легче не стало. Хорошо, что Шон оказался достаточно расторопным, приладив колесо на место прежде, чем случился какой-нибудь конфуз. Тощий правда успел запыхаться и раскраснеться, словно краснота с его носа расползлась разом на все лицо.
Ваймс отряхнул руки.
— По тракту вы доберетесь до большого перекрестка, одна из дорог будет вести в Заскок, а другие… — Ваймс замолчал, он не слишком-то хорошо знал местную географию. Хотя и сама география на этой земле была словно бы не уверена в себе. — В любом случае, там вы должны встретить троих ребят, способных подсказать, куда ведут остальные.
Ваймс снова накинул на плечи плащ и подозрением уставился на тучи, затягивающие небо. Кажется, близился очередной снегопад.
— И вам стоит поторопиться.
— А как же вы?
Ваймс набросил капюшон и шагнул к голему.
— Мне еще нужно отыскать пропавшего короля.
— Эм, ваша светлость… — раздалось за спиной.
Ваймс так и замер с поднятой ногой, ухватившись за луку седла. Он не представлялся, тем более не разбрасывался своим титулом, будь тот неладен. Конечно, трубадуры могли узнать о нем из газет, все же его рожа время от времени мелькала в иконографиях «Правды», но что-то подсказывало Ваймсу, что дело обстоит не совсем так. Он медленно обернулся.
— Как бы так сказать, — тощий снова шмыгнул носом. — Вы его уже нашли.
Ваймс моргнул, картина перед ним осталась прежней. Не заиграли фанфары, не затрубили трубы, никаких высокомерных засранцев в дурностаевых мантиях на белых лошадях не повыпрыгивало из-за сугробов.
— Позвольте представиться, Веренс Второй, — глаза тощего тревожно бегали, будто опасаясь встретиться с Ваймсом взглядом, — король Ланкра.
Король Ланкра протянул Ваймсу руку. Движение было резким и каким-то отчаянным, словно он совал ее в клетку со львами. Ваймс протянул руку в ответ и пожал гм… королевскую длань со всем возможным почтением и осторожностью. В конце концов, сам король выглядел так, словно его можно было перешибить случайным чихом.
— Приятно познакомиться, ваше… ваше величество.
Ваймсу удалось произнести эту фразу, не подавившись. Вероятно, дело было в том, что Веренс Второй выглядел предельно не по-королевски, он словно подобрался к венценосности с черного хода да так и остался нерешительно топтаться в проеме.
— Очень приятно познакомиться.
— Очень.
Удушающую неловкость момента нарушил Шон.
— Ваше величество, тут такое дело… Ангелина повредила копыто, боюсь, она не сможет тянуть повозку.
— Думаю, — Ваймс кивнул в сторону голема, — это не проблема.
— Ваша светлость, — осторожно, словно извиняясь, произнес его величество, хотя глаза его блеснули почти детским восторгом. — Это ведь один из тех славных коней-големов, не так ли? Могу ли я?..
— Лучше спросить у самого Молчуна, — пожал плечами Ваймс.
Глядя, как король Ланкра гладит голема по белой глиняной голове, Ваймс поймал себя на почти крамольной мысли, что и среди королей могут встречаться исключения. По крайней мере, когда дело касается напыщенности и высокомерия.
Дуновение усиливающегося ветра донесло до Ваймса запах, нет, чарующий аромат сигаретного дыма. Все же привычки имеют особую власть над человеком, порой куда сильнее магической. Это довольно трудно осознать, пока не лишишься того, к чему привык.
Ваймс обернулся на укрывшегося от ветра за повозкой Шона. Тот, улучив короткий момент спокойствия (или просто зная, что любопытство его величества займет значительно больше времени, чем просто «минуточку»), с наслаждением смолил самокрутку. Должно быть, Ваймс выглядел, как измученный жаждой, только выбравшийся из пустыни путник, потому что, едва поймав его взгляд, Шон спешно потянулся за папиросной бумагой.
— Угощайтесь, — как-то неуверенно, будто смущаясь, предложил он, но тут же добавил уже с нескрываемой гордостью, — моя матушка вырастила. Табачок просто чудо.
Ваймс благодарно кивнул. Прошло немало времени с тех пор, как он перешел на сигары, но пальцы прекрасно помнили этот ритуал. В памяти сами собой всплыли картины прошлого: дождливая ночь, когда тебе приходится втягивать голову в плечи, хотя капли все равно пробираются за шиворот, а ты стоишь где-то на Медном мосту или в одном из переулков, отходящих от улицы Паточной шахты и, вместо того чтобы звонить в колокольчик и орать нечто невнятное про «все спакойна-а-а», просто пытаешься прикурить от последней спички тонкую промокшую сигарету. Тот табак походил вкусом на старые рубленые портянки, а в городе вовсе не было «спакойна-а-а», но память с присущей ей избирательностью преподнесла Ваймсу ощущение странной ностальгической тоски.
Он затянулся. Табачок и правда был чудо.
Ваймс привалился спиной к цветастой повозке, иногда оборачиваясь поглядеть, чем там занят «его величество». Прямо сейчас величество ползало под брюхом у голема, периодически отвлекаясь на то, чтобы что-то быстро записать в небольшой засаленный блокнот.
Тучи полностью проглотили солнце, они клубились все гуще, разделяя мир на оттенки серого и белого, хотя и не спешили обрушивать на землю снежную бурю.
— Ваше величество… — осторожно начал Шон.
— Да-да-да, еще одну минутку, — отозвался Веренс Второй с особыми интонациями человека, в системе измерений которого «минутка» без труда приравнивается к паре-другой часов реального времени.
Ваймс начинал догадываться о причинах «раннего» прибытия Ланкрского короля в Убервальд, а точнее, раннего отбытия его из Ланкра. Учитывая … увлеченность «его величества», он мог начать свой путь за пару месяцев «до» и все равно опоздать на саммит.
— Он интересуется големами?
— Он интересуется всем, — со вздохом ответил Шон, — его величество весьма про… прогрессивный монарх.
Совместно раскуренная пара сигарет незаметно может растопить лед первого впечатления, поэтому немного погодя Шон доверительно добавил.
— Он учился в Анк-Морпорке, нахватался там идей.
Учился, значит? Ваймс знал местечко, где обычно обучались отпрыски знатных семей со всего Диска, иногда даже принцы, хотя идеи, которые можно было там почерпнуть, блистали прогрессивностью исключительно в способах, связанных с отнятием жизни.
— Учился в гильдии? — Ваймс, прищурившись, наблюдал за неловкими и немного дергаными движениями короля, если они были уловкой — то уловкой чертовски хорошо исполненной. Нет, что-то здесь не клеилось.
— Ага, — отозвался Шон, — в гильдии шутов.
Ваймс кашлянул. Гильдия Шутов была весьма специфическим учебным заведением, способным обскакать даже Гильдию Убийц в вопросе «особой» дисциплины и психологической жестокости. Все ее выпускники покидали стены гильдии или кончеными психопатами или полными невротиками. Что ж, король Ланкра определенно относился ко второй категории.
За поворотом дороги наконец-то показалась почетная процессия из мэра и его помощников. Раскрасневшееся от быстрой скачки лицо Шинке приняло удивленное и слегка озадаченное выражение без капельки раболепной услужливости. Похоже, он тоже не знал, как на самом деле выглядит король Ланкра.
— Герр Ваймс! Все в порядке?
— О да, — Ваймс внутренне усмехнулся, предвкушая намечающееся представление. — Герр Шинке, позвольте представить вам его величество Веренса Второго, досточтимого короля Ланкра.
Да, он даже ввернул туда досточтимого. Часы прозябания от скуки на унылых, как смерть, дипломатических приемах не прошли даром.
Веренс Второй оторвался от рассматривания открытого големского рта, из которого валил пар и сочился алый магический свет. В полной тишине из королевского кармана на снег выпали замятый блокнот с прилипшим к нему носовым платком. Повисла молчаливая пауза.
Лицо Леопольда Шинке преобразилось, явив миру привычную заискивающую улыбочку. Он скатился с лошади, словно огромный воздушный шар, и, сорвав с головы цилиндр, отвесил один из самых низких и подобострастных поклонов.
— Добро пожаловать в Убервальд, ваше величество! — мэр шикнул на нерасторопных подчиненных. — Это огромная честь для нас.
Похоже, годы проживания в Убервальде научили мэра Заскока делать хорошую мину даже при самой плохой игре. Или попросту кланяться всякому, кто может случайно оказаться выше тебя по статусу. Наверное, в местах обитания вампиров, оборотней и черт знает кого еще, когда каждый проходящий может оказаться не тем, кем кажется на первый взгляд, подобное поведение неслабо продлевает жизнь.
— Здрасьте, — выдавил его величество, кажется, ошарашенный происходящим сильнее всех остальных. — Очень приятно эээ… познакомиться.
Что ж, можно сказать, что торжественная встреча состоялась.