Ни Игоря, ни раненого Горюя уже не было в холле. Судя по кровавым подтекам, Игорь все же утащил своего пациента в место, более подходящее для оказания помощи. Ваймс уже собирался пройти по каплям крови, как по хлебным крошкам, отмечающим путь в логово… лабораторию Игоря, когда гулкую замковую тишину нарушил грохот. Этот грохот мог бы напоминать стук подков, если бы конь, его издававший, когда-либо носил подковы и если бы он не состоял из нескольких центнеров древней глины.
Молчун, лишившийся седока, способного отдавать ему приказы, вернулся в замок. Весьма кстати.
На белоснежной шее голема виднелись кровавые подтеки, а кончик уха оказался отколот — похоже, он не остался в стороне, когда на приисках началась заваруха.
— Вампиры Мечутся В Небе, — сообщил голем.
Молчун был не из тех, кто подает голос без нужды, да еще и когда его не спрашивают, но он, как любой голем, прекрасно выбирал слова. «Мечутся». Не «собираются», не «кружат». Нет, что-то сводило вампиров с ума, а когда вампиры сходят с ума… это перестает быть проблемой одних только вампиров.
Ваймс скрипнул зубами и запрыгнул в седло, впервые без какой-либо помощи.
— В Заскок, скорее!
Молчуна не нужно было просить дважды. Резко развернувшись на одних только задних ногах, он с места сорвался в такой лихой галоп, что Ваймсу пришлось прикрыть глаза от бьющего ветра.
Очень скоро (по меркам местных расстояний) огни Заскока замаячили среди раскинувшейся снежной пелены. Огней было много, наверняка больше, чем положено в приличном убервальдском городе в это время суток. Городок встревоженно гудел. Стоило признать, у него был охренительно уважительный повод для тревоги.
Ваймс задрал голову и поглядел в небо — вампиров не было видно, но это не значило ровным счетом ничего. Кто знает, что и в каком количестве может скрываться там, за пеленой низких густых туч?
Перед Молчуном едва успели открыть ворота и он, не сбавляя хода, вынес Ваймса на городскую площадь. Ваймс с облегчением отметил, что беспокойство горожан имело вполне разумный и деятельный характер — окна спешно заколачивались досками, из снятых с заборов жердей затачивались длинные самодельные копья, а из тайников где-то в подвалах доставались слегка усохшие, но еще действенные связки чеснока.
Двери ратуши распахнулись перед Ваймсом. Здесь было душно от множества зажженных свечей и набившегося народа.
— О, герр Ваймс, — Шинке был слишком встревожен для того, чтобы улыбаться. — Вы живы! Мы готовимся к атаке, началась… началась война. Вы знаете этого гнома? Он говорит, что…
Послышалось ненавязчивое бряцанье топоров. Гномы обычно не приходят в восторг, когда их называют «этими». Особенно если так обращаются к их грагу. Шинке побледнел и предпринял неловкую попытку отступить подальше, за спины бравых вооруженных убервальдских парней.
Ваймс поспешил вклиниться между ними.
— Да, знаю. И еще знаю, что господину Грохссону можно доверять.
Общее напряжение немного ослабло, хотя от Ваймса не укрылся короткий подозрительный взгляд, который Шинке бросил на них с Грохссоном. На самом дне этого подозрения на миг мелькнул страх.
«Ты ждал войну, и вот она уже готова постучаться в твои двери, а мы… мы можем быть в сговоре друг с другом, с Марголоттой, черт знает с кем еще, а ты уже пустил нас внутрь… Вот только это не та война, что ты ожидал. Черт, это не та война которую ожидал хоть кто-то, и прямо сейчас худшее, что мы можем сделать — это начать свару друг с другом».
— Воины графа помогут нам, — тихо, с плохо скрываемой надеждой произнес Шинке.
Ваймс вздохнул.
— Думаю, воины графа и устроили резню на приисках, — Ваймс шагнул вперед. — Вампиры посходили с ума. Я был в замке, видел, как ваш граф забился в припадке, а потом взмыл в небо, как чокнутая перепелка.
— Найн, я не поверю…
— Не нужно верить, — прервал его Ваймс, — нужно просто подготовиться к возможной атаке, обезопасить людей.
Взгляд мэра нервно дернулся, обегая всех присутствующих, и снова вернулся к Ваймсу.
— А еще нужно понять одну простую вещь, — Ваймс ткнул пальцем в гномов за своей спиной. — Если бы эти ребята решили пустить в ход топоры, вы бы уже были в курсе. Они прорубили ходы под землей и, если бы они действительно хотели напасть, то без труда сделали бы это в самый неожиданный момент. А сейчас…
Двери ратуши приоткрылись, и внутрь проскользнул всклокоченный лопоухий паренек, тут же бросившийся к Шинке и что-то сбивчиво зашептавший тому на ухо. Что бы это ни было, Шинке определенно ответил отказом.
— Прошу прощения, — вклинился в разговор скромно, совсем не по-королевски молчавший до этого Веренс Второй. — А кто такие Вольные и почему вы запретили их пускать?
— Это дикие люди, ваше величество, беззаконники и бродяги. Граф не терпит их на своей земле, нам не следует даже разговаривать с ними, если мы не хотим…
— Впусти их.
— Что?
— Впусти их, — повторил Ваймс. — Ваш граф не будет против, сейчас он носится голым под луной, у него есть проблемы посерьезнее бродяг. А всем нам не помешает подмога людей, знающих, с какой стороны у упырей расположено сердце.
— Но.
Веренс мельком глянул на Ваймса.
— Я… Я повелеваю впустить их.
По мнению Ваймса эта фраза прозвучала недостаточно строго и уверенно для королевского повеления, но определенный эффект она все же возымела.
— Это здание сейчас — королевство Ланкр, и его король приказывает пустить сюда этих «диких людей», — произнес Ваймс. — Его приказ — его ответственность, не так ли?
— Герр Ваймс, — тихо вздохнул Шинке. — Мир был бы таким чудесным местом, если б наказание несли только виновные…
Что ж, на это возражение Ваймсу было нечего ответить. Быть может, мэр Заскока и не был смелым человеком, быть может, он и был бы рад снять с себя вдруг навалившуюся ответственность, но он определенно видел некоторые не самые приятные аспекты жизни намного яснее, чем могло показаться на первый взгляд.
— Вы можете заверить меня, что это и впрямь меньшее из зол? Можете пообещать, что если я соглашусь, дети не останутся сиротами? Что самих этих детей в назидание родителям не…
— Я не знаю, насколько все обернется скверно, — ответил Ваймс. — Я не знаю, кто уцелеет, а кто нет, но я уверен, что вместе у нас намного больше шансов. А еще, пока я дышу, никто здесь, черт побери, не станет ничего ни с кем делать «в назидание». Уж это я обещаю.
Шинке вздохнул. Глубоко и тяжело, как человек, готовящийся нырнуть в стремительно бегущую ледяную воду, а потом что-то коротко сказал стоящим неподалеку людям.
— Надеюсь, вы понимаете, ваша светлость, что от этих… От Вольных кроме лишних рук, способных держать колы и колья, мы все получим немало проблем и ни капли благодарности.
А вот это уже звучало как нечто личное.
Ваймс только фыркнул в ответ, благодарность — не такой уж ходовой товар, как принято считать. Иногда даже подсобив какому-нибудь доходяге в избавлении от обступивших его бугаев с выкидными ножами, ты вместо благодарности получаешь только отборную ругань да требования возместить расходы за испачканный камзол. Люди — это люди, ничего нового. Некоторым просто хочется в качестве благодарности наподдать под зад коленом.
Они вышли из ратуши. Стоя на высоких каменных ступенях, Ваймс наблюдал, как на площадь медленно вкатываются разномастные повозки Вольных. Выглядели они измотанными. Намного более измотанными, чем тогда в лесу. Кроме того, Ваймс готов был поклясться, что в лагере их было больше.
Жители Заскока оторвались от своих дел, молча наблюдая за чужаками, те так же безмолвно таращились в ответ. Неприязнь буквально повисла в воздухе. На миг Ваймс усомнился в собственном решении: людей, так смотрящих друг на друга, непросто убедить сражаться вместе; но потом из самого потрепанного фургона вынесли первого раненого, и неприязнь растаяла, уступив место сочувствию и тревоге. Некоторые раны… Их действительно не пожелаешь и врагу, а сильную боль, пусть даже чужую, очень легко примерить на себя.
Несколько человек, не дожидаясь приказов, поспешили навстречу, помогая отнести раненых в один из соседних домов.
— Некоторые из них не доживут до рассвета, — с козел первой повозки спрыгнула Беата. — Но теперь я вижу, благодаря кому у других появился шанс.
Беата кивнула Ваймсу, а потом превела взгляд на Шинке.
В коротком и пронизанном льдом диалоге, последовавшим за этим взглядом, крылось столько отстраненной неприязни, что общему настроению даже не требовался перевод.
Хотя Ваймс все же потянулся за бес-органайзером. В пылу драки, когда некогда задумываться о значении слов, лучше иметь рядом быстрого смышленого помощника.
— Переводи, — шепнул он бесенку, усаживая того себе на плечо.
Правда, переводить было нечего. Краткий обмен репликами уже завершился. Груша успел лишь подхватить обрывок последней фразы:
— … мы ничего не должны тебе, даже обещаний. Не ты впустил нас в город, да и город больше не твой.
Шинке, подавившись этим пассажем, даже не нашелся, что ответить. Он просто возмущенно раздувал щеки, а потом, зло махнув рукой, поспешил удалиться. Не самый мудрый поступок для человека, принимающего решения, но сейчас, пусть и отчасти, Беата могла быть права — Ваймс принял это решение, а значит, и обеспечение порядка после ложилось на него.
Ваймс вздохнул. Будет непросто. Пресекая возможность для дальнейшей грызни, он спустился к повозкам.
— Здравствуй, друг, — приветствовала его Беата. — Не ожидала, что увижу тебя снова. Ты нашел, того кого искал?
— Нашел.
— Но ты не рад?
Ваймс ответил ей хмурым взглядом. Беата может и не совсем верно истолковала его причину, но без труда смекнула, что этот разговор окончен.
— На вас напали вампиры?
— Да, у заскокской дороги, — Беата кивнула, а потом, не глядя, резким, выдающим пережитый страх движением, потрепала одну из вьющихся у ног собак по голове. — Мы даже не закончили укреплять лагерь. Они никогда не нападали так рано, до наступления полной темноты.
— Кто-то нарушает все правила, — задумчиво протянул Ваймс. — Заметили еще что-то необычное?
— Было не слишком много времени смотреть, — устало огрызнулась Беата, но тут же спохватилась. — Они застали нас врасплох, резали нас, как дурностай режет цыплят.
— Как дикие звери, да? Никакой игры, никакого превосходства…
Беата устало кивнула. Что ж, симптомы были похожими, что бы, черт побери, их не вызвало. Быть может, напавшие на Вольных вампиры — это те самые летучие мыши, позже добравшиеся до приисков? Как много вампиров поражено этой заразой? Что если все? И даже если все, то на какой территории?
— Ты ведь не простой стражник, Сэм Ваймс, — прищурилась Беата, — Не нужно многого, чтобы продавить этого слизняка Шинке, но ты ходишь и распоряжаешься здесь, на землях фон Дорна, как…
Ваймс поднял руку, не дав Беате договорить. Что-то затевалось.
— Послушай, — начала было Беата, но сразу два собачьих носа тревожно уткнулись ей в ладонь. Беата тоже подняла взгляд к низким клубящимся облакам.
— Все внутрь, скорее!
И тут началось…
У этого нападения было два существенных отличия от прошлых. Во-первых, в этот раз вампиров уже ждали. Даже те люди, что не успели укрыться под защитой каменных стен, оказались по меньшей мере не беззащитными. В воздух навстречу несущимся кровопийцам взметнулись остро заточенные колья, головки чеснока и даже один дырявый башмак. Пара самых ретивых упырей, не успев среагировать, сами насадились на колья, кому-то на шею успели накинуть вязанку чеснока, и он тут же покатился по земле, дымясь и яростно шипя.
Увы, существовало еще и «во-вторых» — вампиров было много, чертовски много! И они продолжали прибывать.
— Отходим! — заорал Ваймс.
Но Беата, коротко выругавшись, метнулась обратно к повозкам.
— Куда ты, черт! — Ваймс припал к земле, и два вампира, уже намеревавшихся вцепиться ему в глотку, неуклюже столкнулись в воздухе над его головой, тут же начав яростно рвать друг друга когтями.
Ваймс подскочил на ноги и бросился вслед за Беатой, скользя по утоптанному множеством сапог снегу. Где-то сбоку закричал бедолага, оказавшийся недостаточно расторопным, чтобы увернуться от вампирских когтей. Ваймс резко обернулся, но успел разглядеть лишь стремительно уносящийся ввысь силуэт с тяжелой ношей в когтях.
— С ума сошла?!
— Священник! — откликнулась Беата. — Отца Понишека не успели вывести! Его нельзя потерять!
Священник, тот чахлый старик, едва переставляющий ноги. Даже полностью обессилевший, он оставался важным. Без него неоткуда будет взять ни святой воды, ни освященных, отгоняющих вампиров амулетов. Стала бы Беата рисковать, будь отец Понишех самым обычным стариком? Не самая уместная мысль… Плевать!
Откуда-то сверху, едва не лишив Ваймса головы, упала боевая гномья секира. Проклятье. Вампиры никогда не жрали гномов, придерживаясь строгой человеческой диеты, но это не значило, что они не могли гномов убивать. По сути, убивать они могли практически кого угодно. И Ваймса это положение дел совершенно не радовало.
Он походя подхватил секиру, второй рукой вытаскивая из-за пояса кол, и зло оскалился прямо в рожу летящему на него вампиру. Мистер или, в данном случае, миссис «голова с плеч» всегда работали на отлично. Ваймс отер заляпанный вампирьей кровью лоб рукавом и огляделся.
Беата наконец добежала до нужной повозки и запрыгнула внутрь. Считается ли повозка домом? Могут ли вампиры вломиться в нее без приглашения? Не успел Ваймс задаться этими вопросами, как две вампирши, спикировав с неба, попросту проломили хлипкие доски крыши и злобно шипящим комком рухнули внутрь.
Ваймса отделяло от повозки несколько десятков футов, которые он каким-то чудом умудрился преодолеть в считанные мгновения. Он с разбегу запрыгнул на развороченную повозку и…
— Ты опоздал, — Беата тяжело дышала, держа в руке опустевшие склянки. Прах обваренных святой водой вампирш еще кружился в воздухе.
— О, зато они как раз вовремя, — огрызнулся Ваймс, указывая на стаю летучих мышей, собирающуюся над городом.
Может, эти ребята и не слишком резво соображали, но в конце концов до некоторых из них дошло, что мелким прытким тварям втыкать колы в грудь намного сложнее.
Беата зло выругалась себе под нос и подхватила с пола последнюю уцелевшую склянку.
— Помоги поднять его!
Отец Понишек выглядел плохо. Он был бледен и очень тяжело дышал, держась рукой за грудь. Ваймс со всей возможной в данной ситуации острожностью подхватил священника под мышки и помог подняться на ноги. Выдержит ли стариковское сердце эту заваруху? Кто знает. Но если не укрыться в безопасном месте прямо сейчас, священник точно не жилец. Как и все они.
— Отходим! — Ваймс всучил Беате кол и закинул руку старика себе на плечо. — И быстро!
Они успели ввалиться в приоткрытые для них двери ратуши за мгновение до того, как визжащее мышиное облако рухнуло на город. Вампиры бились о двери и окна, как огромные кровожадные мотыльки, но будто натыкались на незримую преграду — план короля работал!
Ваймс передал отца Понишека в руки подоспевших Вольных и позволил себе немного отдышаться. Он закрыл глаза.
Гомон в ратуше стоял жуткий. Людской ропот, стоны раненых, мольбы, отдаленная ругань мешались с вампирским визгом и скрежетом когтей по камню.
Ваймс разлепил веки и увидел множество обращенных на них с Беатой глаз. Иногда растерявшихся людей необходимо направить, пока они… не растерялись окончательно.
Ваймс шагнул вперед.
— У каждого окна и двери, даже на чертовом чердаке, должны стоять по двое с кольями или жердями, — чудом удержавшийся во время всей заварухи на Ваймсовом плече бесенок принялся переводить, копируя его голос и интонации. — Вы — им на смену. Вы, — Ваймс ткнул пальцем в держащихся чуть позади мальчишек. — Настрогайте еще кольев. Плевать из чего, полки, стулья, перила, все, что найдете.Ты и ты, найдите воды.
Никто не спорил. Жителям Убервальда было невпервой безоговорочно выполнять приказы, но сейчас дело было не в этом. Ваймс это понимал. Когда кругом царит хаос, и весь привычный мир катится к чертям, сознание хватается за любой, пусть даже самый зыбкий признак порядка, особенно если этот признак отражается в уверенном командном голосе.
Уверенным внутренним голосом командор Ваймс приказал себе не трястись.
— Вы — идите помогите раненым. Вы — соберите оставшийся чеснок и амулеты, я знаю, что они у вас есть, и обвешайте ими пару комнат, нам нужен безопасный угол.
«Это будет очень-очень длинная ночь, но если мы сумеем сработаться — большая часть, как выражается Беата, сумеет увидеть рассвет».
Ваймс убедился, что все указания начали приводиться в исполнение, и широкими шагами, перепрыгивая через две ступеньки разом, взбежал по лестнице на второй этаж. Там, после недолгих поисков, он все же обнаружил Леопольда Шинке.
Мэр был бледен, как Смерть, и совершенно растерян. Он сидел, обхватив голову руками, бессмысленно таращась в пустоту, будто весь его мир рухнул. Возможно, так оно и было, но время для крушения мироощущения было крайне неподходящее. Когда все идет наперекосяк, люди ищут взглядами тех, кого привыкли слушаться. И лучше бы жителям Заскока видеть своего мэра в более… собранном состоянии.
— План короля сработал, — Ваймс похлопал Шинке по плечу, отчего тот вздрогнул. — Вампиры не смогут пробраться сюда. Я приказал выставить посты, через несколько часов людей лучше будет сменить, но… мы справимся.
Ваймс не слишком любил эту фразу за относительность и непостоянность, а зачастую и обманчивость, но Шинке выглядел так, словно ему не помешало бы услышать хоть что-то ободряющее.
— Это они, — прошептал Шинке. — Это они, солдаты графа, как вы говорили… я узнал их… Они напали на нас из-за того, что я пустил в город этих дикарей?
— Нет, они напали, потому что обезумели, — ответил Ваймс. — Ты видел сам. Они действуют, как звери. Они не разговаривают, не пытаются никого околдовать, дерутся друг с другом, будто им все равно, кому именно пускать кровь.
За окном отчаянно завизжала собака, не успевшая найти себе укромный уголок.
— Что же нам делать?
— Прямо сейчас — все, что необходимо, чтобы дожить до утра.
— Все они сошли с ума, все… — повторил Шинке. — И ваш господин тоже?
— «Ваш господин»? — раздалось из-за спины у Ваймса. Оказывается, Беата умела двигаться очень тихо, когда это было ей необходимо. — Так ты служишь вампиру, Сэм Ваймс! Это к нему ты так спешил попасть.
Предводительница Вольных напоминала обнаженный клинок, готовый вот-вот вскрыть неугодное брюхо, но тяжесть в ответном взгляде Ваймса могла затупить и не такое острие.
— Нет, он не придет.
— И отчего же ты, грязный услужник, так в этом уверен?
— Оттого, что я собственными руками вбил кол ему в сердце.
Повисла тишина. Они оба, и Шинке, и Беата, смотрели на Ваймса широко раскрытыми глазами. Это были очень разные взгляды: один полный почти богобоязненного ужаса, второй — злорадного торжества. И никто из них на самом деле ни черта не понимал.
Ваймс ощутил, как раздражение и усталость крохотным молоточком начинают стучать ему в висок.
— А теперь давайте обсудим, как нам, черт побери, выжить.
***
Они держались, и держались неплохо. За несколько часов ночной обороны лишь двое слишком близко и неосторожно приблизившихся к заколоченным окнам, пострадали от вампирских когтей.
И все же Ваймс не решался вовсе отвести людей подальше. Особенно после того, как один из вампиров умудрился пробить крышу и просунул свою лапу внутрь на целую пару дюймов. Упыри сейчас были не слишком сообразительны, но они очень желали пробраться внутрь. Они пытались снова и снова, и Ваймс не сомневался, что если не отвлекать их и дать побольше времени — они найдут лазейку, даже если придется пробить ее собственным лбом.
Нужен был другой план.
— У кого-то есть идеи получше?
— Нам… нам тогда очень помогли фениксы…
— Фениксы? Чепуха! Это же сказка.
— О нет, они очень даже реальны.
— Чудесно! И ни у кого случайно не завалялась парочки больших огненных птиц?!
— Он хотя бы что-то предложил.
— И какой в этом смысл, если предложение бесполезно?
— А что насчет той идеи со свечами?
— У нас не осталось святой воды.
— А священник?
— Он плох. Того и гляди отправится на встречу с собственным богом.
Ваймс толкнул дверь плечом и шагнул в комнату, где уже начался импровизированный военный совет. Все собравшиеся замерли, глядя на него.
— Что? — спросил Ваймс.
Веренс Второй сдавленно кашлянул.
— Простите, ваша светлость, просто вы…
— … выглядите так, будто сами уже сожрали парочку кровопийц на ужин, — одобрительно хмыкнула Беата. — Вот чем нужно заниматься, а не языком трепать!
Ваймс попытался оттереть сажей засохшую на щеке кровь рукавом. Занятие почти бесполезное.
— Но идеи нам нужны. Люди устают, в отличие от упырей, а значит, до исхода ночи мы рискуем…
Вдруг стало тихо. Шипение, рычание и скрежет когтей смолкли в единое мгновение, оставив саму тишину озадаченно висеть в воздухе.
— Они… ушли? — шепотом спросил Веренс.
Остальные только молча пожали плечами.
— Может, это уловка?
Может быть, хотя Ваймсу эти «бешеные» вампиры не показались способными на хоть какую-то хитрость. И все же расслабляться было рано.
— До рассвета не меньше пары часов, — заметила Беата. — Эй, куда ты?
— Проверю посты, — ответил Ваймс. — Хочу убедиться, что эта тишина — не знак того, что они уже пробрались внутрь.
— Если бы они пробрались внутрь, тихо бы не было.
— Все относительно, — отозвался Грохссон, направляясь вслед за Ваймсом. — После того, как они бы сделали то, за чем пробрались, стало бы очень тихо.
***
На этот раз обошлось без неприятных сюрпризов — вампиры действительно исчезли. Так же неожиданно и стремительно, как и появились. Ваймс, щурясь, смотрел на рассветные лучи, пробивающиеся в щели между досками, и думал о том, что подобное отсутствие сюрпризов могло означать только одно — если сейчас их не было, потом на голову свалится двойная норма.
— Это победа, друг, — раздался из-за спины голос Беаты.
— Трое раненых умерли, еще четверо буквально на ладан дышат. Люди вымотались, а мы, черт побери, так и не знаем, что за дьявольщина вообще произошла, — отозвался Ваймс.
— Но большинство увидели рассвет, — Беата улыбнулась ему бледной усталой улыбкой. — Не знаю, как у вас в Анк-Морпорке, но здесь это называют победой. Сейчас самое время отдохнуть.
Ваймс покачал головой.
— Нет, как раз наоборот. День — самое безопасное время. И тратить его попусту нельзя, — он развернулся на пятках и снова зашагал в сторону импровизированного штаба.
За ним, будто подхваченные порывом ветра, потянулись люди и гномы.
— Выберите несколько крепких ребят из тех, что хорошо знают местность. Как только окончательно рассветет, пусть седлают лошадей и разведают, что творится в округе. Я хочу знать, что происходило ночью за этими стенами. Соседние города, деревеньки. Там могут быть пострадавшие, выжившие, а если до них еще не докатилось — мы обязаны их предупредить.
Ваймс облокотился о стол.
— Еще мне нужна бумага и чернила, придется написать пару писем.
— Сейчас?
— Немедленно! До ближайшей клик-башни больше суток верхом, но должны быть и другие способы. Герр Шинке?
— Д-да?
— Как вы здесь передаете сообщения? Голуби, олени, крысы, плевать! Нужно сделать это как можно скорее. Прямо сейчас к Заскоку движется несколько дипломатических миссий, и движутся они прямо в распахнутые вампирские пасти. Господин Грохссон!
— Да, командор.
— Ваши подземные ходы нам сейчас чертовски пригодятся. За работу.
***
Повязка, закрывающая ссадину (и приличную шишку впридачу) у Шона на голове, окончательно разболталась и норовила сползти на глаза. Он остановился и попытался поправить ее. Получилось не слишком успешно, ведь обе руки у него были заняты здоровенной миской горячей похлебки и еще более горячей чашкой с чем-то, заменяющим чай.
Шон осторожно спустился по ступеням в подвал, стараясь не расплескать свою ношу. Большая часть народу уже давным-давно спала, но Шон, практически не участвовавший в ночном сражении (за что ему было неловко, путь даже он и просидел добрую половину ночи в обнимку со старым жестяным тазом, а вторую пытался хоть как-то подсобить остальным, выстругивая новые колья), никак не мог сомкнуть глаз. Крепко же ему прилетело тем камнем. Голова до сих пор отдавалась гулом и тошнотой на любое резкое движение.
И все же бесполезным он не был. Мало кто представляет, сколько образуется дел после того, как драка заканчивается, а пыль оседает. Кому-то приходится соскабливать кровь с пола, разбирать завалы, латать тут и там, кормить раненых. Ну, и не только раненых. Прямо сейчас Шон намеревался отнести полдник… Обед… Он уже окончательно запутался, каким именно приемом пищи следовало назвать именно этот, ведь поужинать никому из них не удалось, да и до завтрака руки так и не дошли. В общем, отнести немного еды командору Ваймсу.
Хотя тот, похоже, решил немного вздремнуть. Зачем, правда, для этого ему пришлось запираться где-то в подвале?
Шон осторожно толкнул дверь локтем и шагнул в темноту.
— Осторожно, там порог.
Чай он все-таки разлил. Немного.
— О, я думал, вы спите.
— Я читал, — отозвались из темноты.
— В такой темнотище?
— Долгая история, — в глубине подвала послышалась негромкая возня и звук чиркнувшей спички.
Крохотный огонек загоревшейся лучины выхватил из темноты лицо господина Ваймса с глубокими темными кругами под глазами. Поспать бы ему все же не помешало.
— Я принес еды.
— Спасибо, — командор благодарно кивнул, когда Шон передал ему миску с похлебкой и ложку (вынутую из кармана и тщательно вытертую о рукав).
Командор опустился на пол и принялся за еду. Шон, неуверенно потоптавшись на месте, уселся рядом.
— Как ты?
— Лучше, — пожал плечами Шон. — От меня было не слишком много прока этой ночью.
— От тебя не было бы прока, если бы ты умер, — командор с хрустом разгрыз выловленное из похлебки куриное крылышко. — Скоро ты придешь в себя, и тогда, уж будь спокоен, дело для тебя найдется. Эта чертова каша только начала завариваться…
— Вы так думаете?
— Теперь уверен, — ответил командор и, отставив в сторону опустевшую плошку, снова потянулся за небольшой, размером не больше ладони, рукописной книжицей. — Хотя я все еще не дошел и до половины…
Шон заглянул командору через плечо, но мало что сумел разобрать в странных закорючках, могущих быть как шифром, так и попросту очень неразборчивым почерком.
— А король?
— Он уснул, — ответил Шон. — До этого он написал письмо, как вы и говорили. Жителям Ланкра и королеве, хотя… Думаю, она и так уже обо всем знает. Хотя бы догадывается.
Командор вопросительно поднял бровь.
— Ну… Она же ведьма.
— О, — немного смущенно отозвался командор, — что ж, не всем везет с супружеством.
— Вы не поняли, — улыбнулся Шон. — Она самая настоящая ведьма. Со шляпой и метлой.
— И превращением в лягушек?
— Никогда не видел, чтобы она кого-то превращала в лягушку. Да и матушка моя такого никогда не делала, она тоже ведьма.
— О, — эхом повторил командор. — Ты говоришь, что они скорее всего обо всем уже знают?
— Может быть, — Шон пожал плечами. — Но я не уверен, что они смогут нам помочь. По крайней мере, напрямую. Магия ведьм, она…
— … не так работает, — со вздохом закончил за него командор. — Никаких тебе чудесных трах-тибидох. Этим сейчас даже волшебники стараются не злоупотреблять.
— Но я уверен, что они обязательно придумают… что-то еще.
Командор хлопнул себя по коленям и поднялся на ноги.
— Будем надеяться, а пока придется немного почудить самим.