Они возвращаются в лагерь, получают за это кучу выговоров. Но мертвыми их никто не считает. Какое-то долгое время они не выходят из его стен. Бэкхен привыкает к тому, что у него новая цифра в возрасте, а Чонин срезает себе волосы. Неровно, немного оттягивая до боли. Концы чернеют, превращая его белые волосы в полосатое полотно, как было какое-то время назад. Бэкхен не знает его мотивы, но прекрасно чувствует, что это было что-то импульсивное и залитое слезами. Бэкхен потом подравнивает срезанные волосы. Короткая стрижка ему идет, но кажется слишком непривычной.

У Чонина зеленые глаза и какая-та дурость в голове. А Бэкхен понимает, как можно использовать его силу еще. Убеждать людей получается в два счета, передвигать предметы и создавать иллюзии. Бэкхен так же знает, что все еще может вытягивать чужую силу. Даже знает, как. Но делать это было нежелательно в принципе. В его копилке и так шесть чужих сил, в которых он боится разбираться.

— Что творится в твоей голове? — спрашивает Бэкхен, усаживаясь на пояс Чонина, когда они укладываются спать. Тот недовольно хмурится, но не скидывает с себя. Мягко приобнимает за плечи, притягивая к себе ближе.

— Я не знаю, — признается он, едва ощутимо целует чужую шею, — столько ерунды внутри моих мыслей. Я будто бы ощущаю тебя, а от этого не могу понять, ты это или я, путаюсь и схожу с ума.

— Прости, что вот так навожу на тебя кошмары, — шепчет Бэкхён, улыбаясь. Чонин едва заметно улыбается в ответ и кивает, немного отвлекаясь. Его волосы такие белые в темноте сегодняшнего вечера. Бэкхён нежно перебирает прядки и не может не улыбаться, — люблю тебя.

— А я тебя, — мурлычет Чонин, подстраиваясь под чужую руку, — возможно, даже больше, поэтому, связываясь со мной, ты думаешь, что любишь меня.

— Эй, я любил тебя до того, как это стало модно! — возмущается Бэкхён, пытается подняться, но Чонин его ловит и переваливает набок, прижимая к себе. Да так, что вроде и мягко, а вроде и цепляется из всех сил, чтобы быть рядом. Он теплый, даже немного горячий, но такой мягкий-мягкий.

— Какая разница, если мы вместе? — он ворчит в ответ, устраивается удобнее, закинув на Бэкхёна свою ногу, — я же твой, так что будь добр, не вредничай.

***

О том, что за пределом лагеря оказываются убиты два человека, парни узнают случайно. Чонин недовольно жмурится и хрустит плечами, когда их зовут поработать, но всё же пойти приходится. Он не делится тем, что происходит с ним, поэтому Бэкхён только сейчас замечает, что тот не использует никакого зверя. Ему будто бы комфортнее вот так, стоя в неудобной куртке, быть на ровне со всеми. Бэкхён знает, что нет, но смотрит на следы чужой крови, от которой нет никаких следов. Главный предлагает разделиться, а парень в последний момент замечает желтые цветки, хватает Чонина за куртку и волочет туда, куда ему кажется правильно.

— Я же всё равно вас вижу, — достаточно строго произносит Бэкхён, когда они доходят до нужного места. Никто и не найдет, если бы не цветы. Несуществующая завеса пропадает, и они встречаются взглядами с Опссо. А с ним та девушка.

— И что дальше? — усмехается парень, а у Бэкхёна ощущение, что он хочет его силу. Непонятную, но такую, чтобы скрывала следы. Чонин недовольно фыркает, что у парня вызывает негодование, — и что это значит?

— Это мы должны спрашивать, что дальше, потому что наша поимка, — поясняет свое возмущение он, — то ли шумиха поднялась быстро, раз вы не успели сбежать. То ли кто-то не может бежать?

Бэкхён только сейчас понимает, что они не так уж и далеко ушли. Действительно. Пусть Опссо и прикрывает девушку, он в первую очередь ранен сам. Сильный, уверенный, но не тот, кто может уйти. Девушка с ним - шакал, но почему она не стала его уводить за собой, тот еще вопрос. Который они решают не задавать. Чонин оглядывается, что понятно, потому что сдавать их как-то не хотелось. С одной стороны. А с другой, они убили людей их лагеря, как бы парни не хотели себя к нему относить.

— Убьете нас? — спрашивает девушка, немного откидывая голову назад, стараясь показать свое превосходство. Бэкхён не ощущает от нее никакой опасности. Точно так же ее не ощущает и Чонин, который даже не пытается напрягаться в такой ситуации.

— Это не око за око, — выдыхает Бэкхён, — вам бы лучше сдаться. Лагерь сам должен решать, что им с вами делать.

— Они же всё равно нас убьют, почему бы этого не сделать вам? — усмехается Опссо, словно зная ответ на этот вопрос. Бэкхён переглядывается с Чонином, впервые делясь мыслью, что ему страшно. Не из-за этих двоих, а из-за цветов Зевса с ними. Тот не представляет угрозу, если о ней знать. Но что будет в гневе?

— Мы не убиваем людей, — Чонин недовольно взмахивает рукой и делает пару шагов вперед, как девушка выхватывает из-за пояса пистоле и направляет в него, умудряясь оказаться ближе.

— Зато мы убиваем, — шепчет она, но Бэкхён спокойно обхватывает дуло пистолета рукой, направляя в себя.

— Нет смысла устраивать шум ради нас, Челэ. Мы все понимаем, что один выстрел в нас для вас кончится еще хуже, чем любой из вариантов, — он говорит это совсем спокойно, а на пистолете расцветают цветки. Челэ это видит, нервно дергается, но оружие не убирает.

— Не боишься так очевидно показывать свою силу? — шипит Опссо, видя это со стороны. Бэкхён пожимает плечами.

— Хань всё равно вам уже всё рассказал.

— С чего ты взял?

— Потому что на вас есть полоса с этим воспоминанием. А мы всё еще не собираемся вас убивать, чтобы вы делали такие ошибки, — он прекрасно знает, с каким вызовом звучит, но почему-то так спокойно. Чонин спокойно осматривается, а потом подходит к Опссо и кидает ему сверток с парочкой средств, чтобы залатать раны.

— Тебе хотя бы одной руки хватит, чтобы посчитать, сколько раз было твое "не убиваем людей" обманом? — усмехается девушка, всё же убирая оружие. Ей приходится постараться, чтобы убрать милые желтые цветки с него. Бэкхён показательно делает вид, что задумывается, а потом ехидно улыбается.

— В сознании четыре раза.

— Всего четыре раза убивал? — недоумевает Опссо, на что Бэкхён едва заметно качает головой.

— Четыре раза не хватит пальцев одной руки, чтобы посчитать. Но сейчас мы всё равно не убиваем людей. Тем более, если они хотя бы раз нас спасли.

— Дадите нам уйти? — удивляется девушка, а Чонин недовольно цокает, возвращаясь к Бэкхёну. Он понимает эту мысль даже четче, чем сам Бэкхён. Чья она?

— Мы с самого начала пошли сюда, зная, что так вас сможем найти быстрее других. Слишком много крови оставляете, чтобы, используя ищеек, вас было бы невозможно найти. Очень даже возможно. У вас тут варианта два, где один - сбежать сейчас. Или сбежать потом, потому что тут никто не убивает без суда.

— Вы так легко нас отпускаете? Не считается ли это предательством? — не понимает Челэ, но парни просто как-то неопределенно переглядываются то с ней, то друг с другом.

— Вы же обещали вернуться, — усмехается Бэкхён, — давайте вы сначала не предадите своего человека, а мы, в ответ на вашу помощь, поможем вам. Тем более, что никто не узнает.

***

О том, что Чонин старается игнорировать своих шакалов, Бэкхён догадывается случайно. Точнее, видит, как тот неловко сжимается, ощущая себя беззащитным среди людей, но вместо привычного передвижения в теле волка, продолжает идти на своих двоих. Так быстрее выдыхается, мерзнет и в принципе оказывается наименее поворотливым, но отказывается пользоваться.

Настолько наименее поворотливым, что Бэкхён теперь сидит на полу, перевязывая чужую руку. Чонин его шакал, как бы не хотелось это признавать. И теперь ощущения защищенности пропало вовсе. Не потому, что Чонин перестал его защищать, нет. А потому, что он перестал защищать самого себя.

— Что происходит?

— Я не могу обращаться.

— Почему? Ты боишься? — недоумевает Бэкхён, заканчивая с перевязкой. Чонин непонятливо сжимает губы и отводит взгляд. Он не может найти подходящие слова.

— Я не боюсь. Очень хочу. Мне неприятно находиться в этом теле, — признается он, — но я не ощущаю ничего, когда зову перевоплощение. Пустота.

— Но ты же не мог потерять свою силу, — замечает Бэкхён, получая едва заметный кивок, потому что да, не мог. Некому было бы ее забирать, как и некуда было бы ее терять. Чонин целой рукой ерошит свои короткие волосы и тихо сипит, — прости, мне не давало это покоя.

— Я знаю. Чувствовал, если честно, — Чонин это шепчет, а потом неловко сжимает пальцы на руке, — я не знаю, что произошло.

— Может быть, мы можем спросить у того, кто может это знать?

— Надеюсь, ничего плохого из этого не выйдет.

***

Они уходят из лагеря надолго, придумывая себе оправдание, чтобы их не искали и не ждали слишком скоро. А потом Бэкхён еле-еле вспоминает нужную дорогу. Из Чонина ищейка так себе, если честно, но он старается быть полезным. В дороге, находясь в человеческом теле, Чонин оказывается достаточно бессильным, потому что не то чтобы бесполезен, а просто бесчувственный. Ни ощущения опасности, ни ощущения спокойствия, потому Бэкхён все его переживания ощущает и не может настроиться сам. До Ханя они добираются достаточно быстро, чему тот удивлен в принципе. Слушает вопросы и оказывается еще больше удивлен.

— Я не разбираюсь в мутантах, если честно, — вздыхает он в конечном итоге, сбивая все те надежды парней, которые уже были.

— В смысле? Ты же сказал, что я такое и как это работает, — замечает Бэкхён, но получает только едва заметное пожатие плечами.

— Потому что я был в окружении проводников, а шакалы мне загадкой не казались. Ты бы не вытащил из Чонина силу, а больше некому. Так что это проблема в тебе самом, — Чонин старается не обижаться и не огорчаться, но получается у него это очень плохо. Хань поднимается с места и роется в каких-то страничках книг, — есть кое-что интересное, но я думаю, поможет вам далеко не это.

— Что там?

— Та парочка придурошных притащилась ко мне пару дней назад и притащила интересную вырезку. Но у них ума с горошек, прочитать ничего не смогли, предоставляю это тебе, Бэкхён, — он отдает какую-то страничку, где есть понятные надписи, пытающиеся хоть что-то пояснить, а так же чужой язык, который они никогда не видели.

— Но я не знаю другие языки...

— Это знают твои цветы, — вздыхает мужчина, — а вот твои силы знает одна дама, Чонин. Я бы попросил Цирконий, но не думаю, что она будет такому рада. Тем более, что ты перевертыш, а у нее только один зверек.

— Она же больше не вернется, — замечает Бэкхён, прекрасно зная, о ком речь. Хань недовольно смиряет его взглядом, а потом указывает рукой на вырезку.

— Заморочься чтением, а потом уже возмущайся — Бэкхён передразнивает его, но замолкает, не собираясь читать сразу же, потому что ему интересен чужой разговор, — нужно спросить у Хиры, она одна из сильнейших.

— Это чужой лагерь, — замечает Чонин, — нас убьют еще на подходе.

— Вы же не относитесь к лагерю, а просто там живете. Тем более, у тебя есть дружок, который знает правильные ответы на все вопросы.

— Я конечно знаю, кто убил Софта, но с чего вдруг я знаю ответы на всё, — возмущается Бэкхён, — я даже этот язык не знаю, а он далеко не что-то сакрально скрытое.

— Ты знаешь, кто убил Софта? — усмехается Хань, а Бэкхён понимает, что это не что-то очевидное. Он неловко натягивает улыбку и отводит взгляд.

— Разве Софта убил не Зевс? — уточняет он, на что получает неуверенный кивок. Конечно же Софта убил Зевс. Будто бы это правда. Будто бы это не розы на чужом плече. Розы, — о боже мой.

— Что не так? — удивляется Чонин, даже удивленно смотрит на огрызок бумаги, но понимает, что дело не в этом.

— Я потом тебе расскажу, — шепчет Бэкхён, понимая действительно удивительную вещь, а потом обращает взгляд на запись, — тут сказано про то, что старый мир создавал по всему миру Цветники, где были особенные люди, которые знают и могут всё. Что это?

— Не похоже на место, где могли бы быть все проводники? — предполагает Хань, но Бэкхён как-то смущенно покачивает головой, потому что речь не об этом. И мужчина знает, что речь не об этом.

— Мы же рождаемся. А тут сказано люди, даже не мутанты, эти будто бы...искусственные?

— Считаешь, что обычных людей не существует? — уточняет Хань, получая какой-то смутный взгляд в ответ. Бэкхён его подозревает во многом и даже не скрывает, — проводников же тоже не существует.

— Но ты знаешь, что я проводник.

— И те двое знают, что ты проводник. Но даже если я у них спрошу, не проводник ли ты, они скажут, что нет, — он усмехается, потому что ему кажется это очень логичным, — все вокруг думают, что проводников не существует, но это не значит, что это так.

— И если кажется, что не существует обычных людей, это не значит, что так? — Чонин фыркает, заканчивая эту мысль, — бред. Искусственные люди, серьезно? Если проводников убивали, чтобы их не существовало, вот их и не существует для тех, кто пытался от них избавиться. А Цветник это вообще что?

— А вы проверьте? — предлагает Хань, а парни переглядываются. Это трата времени, они очевидно такое делать не будут, — но для начала навестите Хиру и решите со своей силой.