Сегодня всё валится из рук. В такие вечера хочется разлечься на диване и долго утыкаться туда лицом, лишь бы не видеть, да и не слышать, в принципе тоже, ничего, что могло усложнить дело в разы, с каждым разом подпитывая это отвратительное выгорание. Кавех не привык и не хотел привыкать к тому, что приходится себя заставлять. И несмотря на то, что он только недавно встал на ноги, что только недавно пересилил собственные мысли, норовящие тогда опустить его ещё глубже, к самому дну, он всё ещё считал, что его было недостаточно. Желание успеха - проклятие, а человеческий фактор - преграда его бесконечным идеям. Последним словно всё вокруг мешало реализоваться. 

Архитектор прекрасно знал причину. Правда, сейчас не оставалось времени на какое-то там самокопание. Заказчик требовал хотя бы набросок к следующему дню. Пускай, глядя на холст, у Кавеха не было сил даже выбрать нужный карандаш. 

Очередной тяжёлый вздох прервал скрип двери в его комнату. Вошедший наверняка осудительно прищурился, оценив состояние его соседа, и лениво, будто без причины, стал размеренно обходить помещение кругами.

“И что ему тут понадобилось…” - мысль грузом пронеслась в рассеянном сознании Кавеха. 

Он мог гадать сколько угодно, но с аль-Хайтамом игра в прятки не работала.  С того дня, как он вернулся домой, много что могло показаться сначала непривычным, а потом наоборот ностальгическим, словно архитектор вновь в этой тянущейся студенческой молодости, в достатке и с энтузиазмом в ярком взгляде. Однако, сколько бы он не отсутствовал здесь, его бывший напарник не менялся ни в его глазах, ни в том, как он выражает свои беспокойства. 

Ха-ха… странно, да? Кавеху думалось, что он больше никогда не сможет увидеть что-то настолько редкое. Будь настроение аль-Хайтама игрой с карточными героями - эта ситуация точно была бы “легендарной”.

- У тебя что, плановая проверка моей комнаты? Советую не пытаться ничего искать. Я не убирался тут неделю, - Кавех выдавил лёгкую улыбку, но не решился развернуться, чтобы посмотреть на выражение лица его несносного соседа. 

Ведь скорее всего, этот выскочка недоволен. Недоволен тем, что Кавех в очередной раз творит со своей жизнью. 

“Ну и пускай… Она и не должна была становиться лучше или легче просто потому, что я понял, что он пытался донести мне…” 

- Я искал тебя, - ответ секретаря не заставил себя ждать. 

- И зачем я тебе вдруг? Посуду помыть?

- Ты не обедал, не ужинал, - голос аль-Хайтама стал ближе, гулкий звук шагов приближался к Кавеху сзади. - А ещё опять думаешь, что я начну сейчас “умничать”, как ты говоришь обычно. 

- …Пфф, - архитектор прикрывал глаза и лоб, точно стараясь ещё больше абстрагироваться от внешнего мира. - Да, ты так всегда делаешь. Что мне ещё думать?

Рука легла на плечо Кавеха. Также резко, как и удивление, мягкий румянец показался на его лице. И сказать на такое даже нечего. Умеет же этот человек просто затмить всё, что сейчас сумасшедшим вихрем крутилось в голове. Лишь одним прикосновением затмить. 

- Тебе не идёт думать. Сейчас особенно. 

- Эй, ты… - обидная, верно, нарочитая фраза послужила хорошим отвлечением для невнимательного работяги, что без выходных трудился, казалось, бесконечность. Тепло чужого тела оказалось совсем близко, чтобы Кавех мог сказать хоть что-то ещё. - Что…

Свитки и неудачные черновики теперь не мозолили взор, а вместо них мускулистая фигура расположилась прямо на столе, прямо перед Кавехом. Звук сминающейся бумаги отчасти тревожил, но кровь ударила в голову совсем от другого: вид, открывающийся с этого обзора нагло вынуждал поднять веки и распахнуть взгляд, с открытым ртом рассматривая то, как его сосед с удовольствием выискивал в нём шок и растерянность от столь непредсказуемого жеста. 

- Ты зачем на стол лёг?! Тут же мои чертежи! - Кавех даже подскочил с места, приподнимая вместе с этим и манящие к себе бёдра секретаря. 

- Месть, - аль-Хайтам вытянулся, как объевшийся кот, открывая все свои выпирающие через тонкий гольф прелести. Как будто не этот человек здесь скучал днями дома, купаясь в лучах лени, а качался где-то за пределами Сумеру.

- За что?! 

- Ты тоже так делал как-то. 

- Я не ложился к тебе на стол! 

- Ты ложил меня на мой стол. 

- …

Предательский стыд омыл архитектора с ног до головы, а от осознания ситуации захотелось ещё больше провалиться куда-нибудь в Архонтами забытый Каэнри’ах. Проще говоря: куда-нибудь подальше. Потому что то, что вытворял сейчас этот бесстыжий, поднимало в Кавехе забытые воспоминания о горячих студенческих ночах. И это не про подготовку к сессии. К сожалению или счастью. 

- Кхм… Ну ты вспомнил, конечно… - горло Кавеха начало сушить. Трудно было скрыть то, что действия аль-Хайтама очень точно играли на его чувствах. - Очень не вовремя вспомнил. Н-не мог подождать, пока я закончу? 

- Ты даже не начал. С чего бы тебе заканчивать?

- И как ты это понял? Следил за мной? 

- Я чувствую спиной, - пока слова лились из коварного рта, а губы пленительно растягивались в улыбке, аль-Хайтам медленно оплетал ногами его таз, притягивая к себе ближе. - Знаешь, я не люблю лишние разговоры. Сегодня был тяжёлый день. И то, где уже расположились твои руки, говорит больше, чем в твоих глазах.

“Я на нём отыграюсь. Обязательно. Будет вместе со мной оправдываться перед заказчиком… Он ещё у меня получит…” - как же Кавеху хотелось ответить что-то такое, однако прикосновение к этой талии, сопровождающееся лёгким изгибом этой до безумия красивой спины… Всё в аль-Хайтаме, да ещё с такого ракурса, казалось вдвойне соблазнительным, вдвойне доступным, но до безумия нереальным. 

Ладонь архитектора уже не смогла оторваться от того, чтобы залезть под одежду секретаря. Ничего больше не останавливало, и усталость Кавеха куда-то улетучилась в тот же миг, как из мужчины под ним, дерзко портящего какие-никакие плоды его вечернего страданья, послышался томный вздох. 

- Ты что, за этим сюда пришёл? - тут же шёпот сорвался из Кавеха, обдавая горячим дыханием мускулистую грудь соседа. 

- …

Многозначительное молчание аль-Хайтама отзывалось в сердце связующим возбуждением. И пока оно не угасло, пока не наступило завтра, хотелось полностью проникнуться этой забытой связью, опробовать желание, вкус которого пробуждал далеко спрятанную неудержимость. 

Сегодня - можно.