Цзян Чэн с самого начала считал, что брать в дом кошку — не самая лучшая идея. Дело было не в том, что он в принципе собак любил больше, не в том, что о животном надо заботиться, правильно кормить и возить по врачам, а это огромная ответственность, даже не в том, что шерсть Мао Мао, как её раздражающе-ласково звал Мэн Яо, валялась по всей квартире и найти одежду, не покрытую россыпью мелких светлых волосков, скоро стало практически невозможно. Всё это было почти неважно, со всем он был готов мириться. Кроме того, что теперь это животное забирало огромную долю внимания, принадлежавшего прежде ему.
Говорить словами через рот родители не научили, рассказывать о своих желаниях он тем более не умел — и оттого некогда встреча с Мэн Яо была для него почти равна спасению. Объятья, поглаживания по плечам, случайные касания рук… Даже во времена, когда их взаимоотношения оставались на уровне дружбы, всего этого было в избытке. Мэн Яо, обычно державшийся отстранённо, при более близком знакомстве оказался неожиданно тактильным. Поначалу это открытие заставляло непривычного к касаниям Цзян Чэна дёргаться — но со временем он не только привык, но и стал ловить себя на мысли, что он эти прикосновения ждёт. Случайные и намеренные, дразнящие и подбадривающие… Это стало необходимым, важным и желанным, пусть самому лезть с объятьями всё ещё не получалось, но в этом и не было необходимости — инициативы Мэн Яо им двоим хватало с головой. Но теперь у него появилось другое существо, на которое можно было растрачивать большую часть своей тактильности, — а Цзян Чэн так и не научился напрашиваться на внимание. И не то чтобы это было катастрофой вселенских масштабов… Но нервировало достаточно, чтобы относиться к животному, так часто занимавшему теперь его законное место рядом с Мэн Яо, с лёгкой неприязнью.
На первых порах Цзян Чэн надеялся, что это скоро пройдёт и всё вернётся на круги своя. Он часто вспоминал племянника: когда тому подарили щенка, первую неделю он ни на шаг от него не отходил — но со временем стал гораздо спокойнее относиться к питомцу и уже не пытался находиться с ним каждую минуту своей жизни, позволяя и себе, и собаке время от времени отдыхать друг от друга. Конечно, Мэн Яо был взрослым человеком и не строил всё своё существование вокруг кошки даже в первые дни… Но Цзян Чэн всё же надеялся на то, что ситуация с племянником повторится и здесь. Но проходили недели, даже месяцы, и происходящее менялось очень и очень незначительно — а кошка как будто и сама уже начинала наглеть.
Она постоянно вилась под ногами, не давая и шагу ступить в квартире, не запнувшись и не услышав в свой адрес возмущённое «мяу», но хуже — вилась у самого Мэн Яо. Как только раздавался дверной звонок вечером, она, лёгкой поступью пробегая мимо Цзян Чэна, оказывалась у двери и первой его встречала, первой же и получая поглаживание по спине и пару ласковых слов. Когда они садились вместе смотреть фильм в гостиной, она обязательно забиралась к Мэн Яо на колени и недовольно шипела, когда Цзян Чэн пытался сесть рядом, из-за чего ему приходилось устраиваться на другом конце дивана. Несколько раз она даже пыталась ночью залезть к ним на кровать и не желала уходить, сколько Цзян Чэн ни пытался её согнать (зато Мэн Яо хватило всего пары слов, чтобы уговорить её, гордо задрав нос, удалиться спать в отведённое ей место). Словом, у Цзян Чэна были все основания считать, что это существо его по меньшей мере ненавидит. А Мэн Яо ей в этом, кажется, только потакал, пусть и стараясь хоть как-то её воспитывать, но всё же преступно часто балуя вниманием.
Цзян Чэн мог бы поставить ультиматум и если не выгнать кошку совсем (это было бы слишком жестоко: при всей его неприязни конкретно к этому существу, животных он всё же любил), то хотя бы ввести для неё какие-то разумные ограничения… Но он видел, как светятся глаза Мэн Яо, когда кошка встречает его после тяжёлого рабочего дня, видел лёгкую улыбку, когда он рассеяно поглаживал её макушку, пребывая где-то в своих мыслях... И ради этого, пожалуй, можно было мириться со всеми постигавшими неудовольствиями. Не так много вещей у Мэн Яо вызывали улыбку искреннюю, а не заученно-вежливую, чтобы от них так просто отказываться.
***
— Я дома.
Ответом Цзян Чэну послужила тишина: ни голоса, ни шороха в комнатах или на кухне. Он насторожено нахмурился: Мэн Яо говорил, что сегодня останется дома, а если бы планы вдруг изменились, точно предупредил бы. Так что, едва сняв обувь, Цзян Чэн тут же двинулся внутрь квартиры.
Мэн Яо нашёлся спящим на диване в гостиной. Рядом на табуретке стоял открытый ноутбук. Экран уже потух, и даже кнопка включения не мигала, а значит, к компьютеру не прикасались уже около часа. Цзян Чэн при виде этой картины сокрушённо покачал головой. Сколько раз они уже спорили на эту тему… Мэн Яо порой брал на себя слишком много и зарабатывался так, что по возвращении домой усталость его было видно невооружённым глазом, пусть он изо всех сил и отрицал необходимость отдыха. Не то чтобы сам Цзян Чэн был сильно лучше в этом плане… Но разве то, что он сам о себе волновался достаточно мало, было когда-то причиной не волноваться о близких ещё больше?
Тихо, стараясь даже не шагать слишком громко (Мэн Яо спал очень чутко), Цзян Чэн подошёл ближе. Закрыл ноутбук, убрал его на стол, а сам сел на табурет. Мэн Яо даже не дёрнулся, словно и правда провалившись сейчас в сон более глубокий, чем обычно. Возможно, это было даже к лучшему: хороший отдых ему точно был нужен, даже если был он, скорее всего, незапланированным.
Наблюдать за спящим Мэн Яо удавалось очень редко. Ложились они, как правило, вместе, а вот просыпался тот всегда значительно раньше, ещё с детства приученный не терять ни минуты зря. Таким умиротворённым и настоящим, как во сне, Мэн Яо в жизни было почти не увидеть — и из разу в раз это зрелище завораживало. Цзян Чэн засмотрелся. На аккуратные черты лица, длинный ресницы, расслабленные губы, которые в кои то веки не пытались растянуть в услужливой улыбке…
Заметив упавшую на его лицо прядь, Цзян Чэн протянул руку, чтобы осторожно её убрать, — но не успел даже приблизиться, как его настойчиво и совсем недружелюбно цапнули за ногу. Он нахмурился и опустил голову. Снизу вверх на него смотрела неизвестно в какой момент проскользнувшая в комнату кошка. Она несколько раз ощутимо боднула его ногу головой, явно стараясь отогнать подальше, а после, осознав, что человек даже не думает уходить, одним лёгким и даже грациозным прыжком взобралась на диван рядом с Мэн Яо и попыталась отогнать Цзян Чэна уже так, передней лапой с выпущенными когтями несколько раз мазанув по зависшей в воздухе руке и предупреждающе на него шикнув. Выглядела она грозно и непреклонно, пусть её попытки отогнать посмевшего посягнуть на хозяина человека не то чтобы приносили плоды.
Цзян Чэн почувствовал, как в груди заклокотало раздражение. Нет, ладно она просто хотела бы рядом лечь — но это наглое существо его совсем прогонять вздумало! Это уже переходило все возможные границы. Если раньше он ещё мог мириться с чужой наглостью, то теперь его терпение окончательно лопнуло.
— Ну уж нет, хватит, — едва слышно прошипел Цзян Чэн и, не обращая внимания на странный изданный ей звук и попытки сопротивления, взял кошку в руки и опустил её на пол за своей спиной (подальше от дивана и Мэн Яо). — Мне уже надоело, что ты постоянно к нему лезешь. Дай нам хоть немного времени побыть наедине, иначе я точно с ума сойду. Всё, кыш… Кыш, видеть тебя не хочу.
Кошка посмотрела на него обиженно и крайне оскорблённо, но не сделала и шагу прочь из комнаты. Наоборот — улеглась на полу и явно не собиралась менять своё положение в ближайшие несколько минут. Ещё немного поиграв с ней в гляделки и убедившись, что, похоже, недовольство в его голосе было истолковано ей верно и хотя бы лезть больше не собираются, Цзян Чэн от неё отвернулся. И тут же встретился взглядом с Мэн Яо.
Он всё ещё лежал так же, как когда Цзян Чэн только вернулся, — но в глазах его не было ни намёка на сон. Только сосредоточенность и почти незаметная искорка смеха, с которыми он наблюдал за развернувшимся перед ним действом.
— И когда ты мне собирался сообщить, что ревнуешь к кошке? — заметив, что к нему наконец повернулись, спросил Мэн Яо. Цзян Чэну от этого вопроса (и от направленного на него взгляда тоже, но в меньшей степени) почему-то стало неловко.
— Я совсем дурак, по-твоему, ревновать к животному? — пробормотал он, сильнее хмурясь. Неужели со стороны он выглядел так глупо?
— Не совсем и не дурак, — Мэн Яо со вздохом выпрямился и сел на диване, подобрав под себя ноги. — Я знаю, что мозг у тебя работает неплохо, просто сбоит временами, — Цзян Чэн хотел было возмутиться таким заявлениям, но остановился, заметив брошенный на него в этот момент взгляд. Серьёзный, без намёка на озорство, временами всё же проскальзывающее в нём. — Почему ты мне прямо не сказал, что тебе не нравится то, что Мао Мао в нашем быту... Больше, чем тебе хотелось бы?
— Можно подумать, это что-то изменило бы, — отмахнулся Цзян Чэн и повернул голову в сторону, избегая зрительного контакта. Небеса, ну зачем сейчас он делает акцент на этом? Ему совсем не хотелось сейчас объясняться.
— Изменило бы, — возразил Мэн Яо. Видя, что на это никак не собираются реагировать, он после небольшой паузы продолжил: — Ты с самого начала не особо радовался прикосновениям. Да, не возражал, но я чувствовал, что что-то не так, даже когда ты сам брал меня за руку или обнимал в ответ. Я очень тебе благодарен, правда, но всё же не хочу на тебя сильно давить. Так что появление Мао Мао показалось мне хорошим поводом избавить тебя от неприятного обязательства. Помимо всего прочего.
— Ты серьёзно думаешь, что, если бы мне было неприятно, я бы молчал?
— Надеюсь, что нет. Но есть в тебе это свойство: терпеть, чтобы не расстроить близких. Ты же мне и сейчас ничего не сказал, хотя явно был недоволен.
Мэн Яо смотрел проникновенно и вовлечённо, явно ожидая от него основательного ответа, который окончательно расставит все точки. Цзян Чэн шумно выдохнул и спрятал лицо в ладонях, словно это могло выиграть ему достаточно времени. Он ненавидел разговоры, в которых нужно было рассказывать о собственных чувствах и объяснять их причины. Проще было просто сделать вид, что ничего не было, и убежать от проблемы — тем более такой, как сейчас, которая и проблемой-то не являлась! Не так сильно ему эта кошка и мешала, в самом деле… Даже если дело было не совсем в ней.
Насколько он любил в Мэн Яо то, что он всегда докапывается до сути, настолько ненавидел, когда тот пытался докопаться до его собственных чувств. Это всё ещё давалось тяжело, пусть разумом он и понимал, что говорить друг с другом необходимо, если они хотят избежать лишних недопониманий.
Ещё один вздох — Цзян Чэн поднял голову и направил сосредоточенный взгляд на всё ещё ожидавшего Мэн Яо. Следующие слова сорвались с губ вымученной скороговоркой:
— Нет, мне не неприятны твои касания и даже больше — я хочу, чтобы ты и дальше меня обнимал, брал за руки и далее по списку с той же частотностью. И да, мне не нравится, что ты почти всё время, раньше бывшее моим, посвящаешь кошке. Но да, мы можем оставить её, раз ты её так любишь. Хотя это всё равно не значит, что её полюблю я.
Даже наоборот: у него появилось на одну причину больше недолюбливать это забиравшее так много его законного внимания существо. Но об этом говорить, наверное, не стоило. Не сейчас точно.
— Всё, — Цзян Чэн хмуро кивнул, завершая свою недолгую, но, как ему казалось, исчерпывающую речь. — Я сказал. Ты доволен?
— Пока сойдёт, — Мэн Яо улыбнулся одними уголками губ и, потянувшись вперёд, оставил на щеке Цзян Чэна короткий поцелуй. Это заставило немного смягчиться. Всегда заставляло. — Спасибо за честность. Я понял свою ошибку и обещаю впредь уделять вам с Мао Мао одинаковое время.
Цзян Чэн хотел было ответить — как вдруг почувствовал, что его ногу опять решили использовать как игрушку. Кошка, как будто поняв последнюю фразу и восприняв её как угрозу собственной безнаказанности, снова принялась бодаться и царапаться, всем своим видом показывая, что свою долю внимания она просто так не отдаст и будет за неё бороться. Цзян Чэн мысленно поблагодарил себя за то, что некогда купил штаны из такой плотной ткани: что-то более лёгкое напор чужих попыток расцарапать его вряд ли выдержало бы
— Ну что ты делаешь, перестань, так нельзя, нельзя. Иди сюда, — Мэн Яо чуть наклонился и поднял кошку на руки, устраивая её рядом с собой и спасая Цзян Чэна от нападения. Кошка тут же успокоилась и с довольным мурлыканьем улеглась к нему на колени, блаженно прикрыв глаза. Мэн Яо, глядя на неё, тихо рассмеялся. — Надо же… В этой квартире одни ревнивцы! Как мне только с вами справляться?
Ответа на этот вопрос Цзян Чэн не знал. Но точно знал, что портфель с рабочими документами сегодня спрячет понадёжнее и подальше от чужих когтей. На всякий случай.