Пахло кострами. Не теми, которые согревают ночью и дарят свет, а теми, на которых в моем мире горели ведьмы, пойманные Инквизицией. Теми, на которых сжигали тела мертвых. Теми, что оставляли после себя лишь голую землю, обугленную от бешеного жара и задохнувшуюся от дыма.

Горячий воздух еще кружил хлопья пепла, оставшиеся от деревьев, совсем недавно укрывавших долину. Небо, серо-свинцовое и закрытое тучами, не пропускало свет, оставляя лишь тяжелый полумрак, изредка разбиваемый вспышками огня. Там, наверху, сквозь редкие просветы виднелись силуэты — огромные птицы и крылатые люди (или те, кто ими казались), и на какое-то мгновение мне показалось, что я увидела двоих, парящих спиной к спине, но потом пелена вновь сомкнулась, скрывая от глаз все, что там происходило.

Хэлгора не было — скала, в которой была крепость, сейчас была похожа на кучу камней, сваленных воедино, словно там прошел обвал, скрыв под собой все, что я видела ранее. Намо был прав. Мы опоздали… Я опоздала!

За спиной послышалось шипение — обернувшись, я заметила, как кот, явно не приветствуя собственные изменения, извивается на камнях, сияя пока что неярким светом, который с каждым ударом сердца становился все сильнее. Полминуты — и передо мной поднялся на ноги Курумо, в чьих глазах можно было прочитать целую одну мысль. Да, Рыжик. Ты тоже опоздал. И я не смогла найти тебя…

Так. Саша. Хватит заниматься самоедством, ты не Мелькор, чтобы пафосно страдать, пока вокруг творится такое дерьмо, из которого надо бы побыстрее выкапываться, пока с головой не завалило!

— Возвращайся в Чертоги. Это не твоя битва… И она уже проиграна.

«Закрой у себя, пусть даже силой, всех, кроме Отступника — и не давай им выйти. Оттягивайте Суд… Впрочем, ты знаешь. Передай брату, чтобы он не смел соглашаться,» — я кивнула серьезному Мандосу и отошла на шаг назад, видя, как он начинает сбрасывать тело. Стихия, которая не сдерживалась рамками физического мира, потянулась вверх, окутывая холодом и тишиной, которая стала невыносимой — и исчезла, вспыхнув в едином движении за гранью осознания.

Курумо тоже успел измениться — и оставить меня стоять в одиночестве. Рыжей молнией в облаках он двигался туда, где, судя по всему, все еще вели свой бой остальные майар, остававшиеся в Хэлгоре. Еще одна вспышка — и теперь я точно видела, как кружились в смертельном вальсе закрывавшие друг друга Эонвэ и Майрон. Кто же вел вперед войска слепого Света, когда герольд Сулимо перешел на сторону его врага?

Намо выкинул нас на относительно ровный участок скалы, я даже знала, как спуститься отсюда вниз, но идти пешком было слишком далеко, да и опасно — если уж на высоте дышать было сложно, то о том, что творилось внизу, я даже не хотела думать. Единственный, кто мог быстро доставить меня к развалинам Хэлгора, сейчас кружил наверху, отвлекая внимание гигантских птиц от трех крылатых теней, которые окружали и поодиночке выбивали слуг Манве. Когда орлы падали вниз, даже я видела, как поднимаются волны пепла вокруг них, но никакой жалости не испытывала. Кто к нам с мечом, того мы кирпичом, как говорится.

Впрочем, ищите и обрящете, как говорилось в одной старой религиозной книге. Сумка, оставшаяся на моем плече после перехода, была, мягко говоря, не особо маленькой — запас необходимого барахла умещался только в крупный такой рюкзак, причем одной из захваченных вещей была небольшая портативная колонка. Если учесть, что мой собственный голос никогда тишиной и мягкостью не отличался…

— Королек!!! — вот я без понятия, как его имя звучало на самом деле. Скорее всего, это было какое-нибудь красивое и выспренное словечко из арсенала валар, однако мне повезло — «автопереводчик» в голове перевел его на привычный русский. Собственно, орала через колонку я тоже на русском, надеясь, что произносимое мной будет понятно. — КОРОЛЕК!!!

Спустя пару минут одна из теней нырнула вниз, выходя из пике только над землей.

— Королек! — сориентировав майа голосом, я буквально через минуту оказалась в кольце серо-золотых перьев. — Курумо сейчас наверху, а мне надо к руинам. Сможешь донести меня?..

Возмущенный взгляд и молчание.

— Меня и сумку, да. Сможешь?

Кивнул, раскрывая руки. Я поудобнее закинула лямки на спину и обняла его, стараясь не задумываться, как это выглядит со стороны.

Руки Королька оплели меня, прижимая так, что шевелить я могла только ногами, но после резкого рывка (отрыв от земли… пошел!) и их тоже зафиксировали, обхватив и сжав под коленями с такой силой, что двигаться я попросту не могла. И правильно — зато ничего не помешает ему лететь…

Ритмичные сильные броски вверх-вниз заставляли закрыть глаза, чтобы ужин не просился наружу. Вцепившись в плечи майа с такой силой, что пальцы взвыли от боли, я тихо молилась Небесам о благополучном «перелете» — но, видимо, это было не нужно, потому что на нас не обращали внимания, да и летели мы, насколько я могла понять, метрах в пятидесяти над землей, то есть явно ниже уровня боя, но все равно слишком высоко. Ненавижу высоту, ненавижу высоту!..

Спустя бесконечные десять минут (наручные часы, слава всему, работали без проблем, отмеряя привычное мне время) меня опустили на твердую поверхность, позволяя стоять самостоятельно.

— Спасибо, Королек. Я сама дальше… — улыбнувшись, я проследила, как майа взмыл в небо, снова присоединяясь к атаке, и нырнула в небольшую расщелину между камнями. Если мне не изменяет память, то когда-то здесь был один из выходов в долину, а значит, мог остаться проход внутрь.

Насколько больной фантазией надо обладать, чтобы лишить голоса того, чье имя (и суть) — певчая птица? Еще тогда, когда я была в Чертогах, Эсте рассказала мне, каким его нашли. Разодранное горло, изрезанные связки, которые было невозможно исцелить — лишь добить, чтобы новое тело создалось без травм, но психика майа не выдержала того, что происходило. В новом теле у него не было возможности говорить — дух запомнил повреждения, убрав их только вместе с частью тела. Он мог дышать, есть, выражать свое мнение мысленно и жестами — но не произносить что-то вслух. Абсолютно немой Королек, крылья которого привели меня тогда в неимоверный восторг. Огромные мягкие перья, окрашенные в переливающиеся, приглушенные цвета, я перебирала часов пять, не обращая внимания на то, как майа сначала возмущенно, а потом уже абсолютно спокойно «говорил» со мной.

Это было довольно забавно — двухметровый мужик с размахом крыльев почти в пять раз больше его роста и я, постепенно подползавшая все ближе, пока вместо широких маховых перьев в руках не оказались узкие, пушистые и безумно приятные на ощупь перышки у самой спины. Голос в моей голове на тот момент уже не ругался, а спрашивал, зачем я это делаю. Логичный ответ «Потому что нравится» вызвал у него ступор — ну да, человек, которая абсолютно не боялась силы майар, сидела за его спиной и приглаживала растрепанные ее же руками крылья. Причем не обращая внимания, что этот конкретный майа не произносит ни слова вслух.

Его я отправила в замок одним из последних — медитация над крыльями помогала успокоить нервы после того, как я видела других жертв валар, а он не возражал. Даже подошел один раз сам — когда я была готова выйти из Чертогов и пойти к Варде с чем-нибудь тяжелым в руках, меня спеленали крылом и не отпускали, пока оно не было приведено в идеальный порядок, после чего предъявили второе, распушенное и похожее на гигантскую метелку для пыли. Тогда я пришла в себя только к «утру», когда перья Королька были вычищены, уложены и еще раз вычищены.

А сейчас я протискивалась между камнями, каждый из которых был раза в три больше моей несчастной тушки, стараясь не думать о том, что будет, если я застряну между глыбами. Нужно было попасть внутрь — несмотря ни на что, я надеялась, что Мелькор все-таки не угробил небольшую подвеску, оставленную мной очень так заранее специально для него вместо кольца. Все то же разделенное к целому, которое доставит меня на этот «суд», чтобы план получил завершение.

Мысли цеплялись одна за другую. Подвеска. Когда Курумо стоял передо мной, я видела, что на его шее больше нет шнурка, некогда случайно спетого мной. Амулет словно исчез. Не он ли привел потерявшего память майа к моей двери? Судьба, конечно, Судьбой, но в такие совпадения сложно поверить. И если да… Значит, все-таки хотя бы один раз амулет защитил его.

***

Внутри было тихо, темно и очень холодно, словно солнце не прогревало скалу. Может, так оно и было, а может, разум, не привыкший к подобному виду, заменял ощущения, как бывает при стрессе. Но, как бы там ни было, я шла вперед, отмечая, что изнутри Хэлгор почти не пострадал — было такое ощущение, что гору «пошатнули» снаружи, оставив все остальное без изменений. Цветочные подвесы на стенах упали на пол и потрескались, но вытканные эльфятками гобелены не сдвинулись с мест; в некоторых комнатах можно было увидеть форменный бардак, но в других все осталось, как прежде; ни одного отпечатка крови, ни одной зарубки от меча — может, они все-таки успели уйти?

Надежда — глупое чувство, как говорил один персонаж. Но вместе с тем она почему-то сильнее всех иных чувств, которые могут быть, единственное, что иногда дает силу идти дальше. За то время, пока я металась по городу, я жила только ей, а потом, когда в одно мгновение мир перевернулся с ног на голову и кувыркнулся обратно, словно дрессированный пес, внутри словно что-то щелкнуло, единой вспышкой выжигая все, что оставалось — веру, тепло, желание вернуться обратно в мир, почему-то постепенно ставший мне куда более родным, чем тот, в котором я родилась… Впрочем, раз я не сумела предотвратить неизбежное, то нужно было хотя бы смягчить последствия. Не дать Манве провести Суд, не допустить предательства Курумо, спасти этих безголовых ушастых и многое другое. И не забыть про майар, которые сейчас где-то в вышине продолжают бой с орлами Сулимо, стараясь не допустить полного уничтожения долины и крепости.

— Есть тут кто живой? — можно не скрываться, в стенах Хэлгора вряд ли остался кто-то из противников. — Эй, люди-эльфы-майар!..

И только эхо разносится по коридорам. Ненавижу такие моменты, когда вроде бы ты и можешь что-то сделать, а по сути — только таращиться в стенки тупым манекенчиком. И даже музыка в голове стихла, словно издеваясь над бедными нервами.

— Зар!.. Бьерте!.. Линно!.. — как в компьютерной игрушке, когда герой идет куда-то и ты понимаешь, что за углом либо притаился противник (но это вряд ли), либо сейчас будет кат-сцена, и по нервам такое ожидание бьет чуть ли не сильнее, чем все эти прыжки с потолка, внезапно выпадающие зомби и прочие скримеры. Небеса, за что мне это? Я просто хочу тихой и мирной жизни, и чтобы весь этот бред с «светлым» Валинором закончился как можно быстрее…

— Саша?.. Саша, ты вернулась! — навстречу вылетает вихрь, закручивая меня в объятиях. А он подрос, однако. Интересно, как взрослеют те, кто был воплощен из сути? Или это зависит от их состояния внутри? Сердце ныряет в груди, как дельфин на выступлении, и отчаянно бьется о ребра. Все-таки я скучала, даже если и не замечала этого. Успеть привязаться меньше, чем за день? О да, такое со мной бывает.

— Я вернулась, и у нас, кажется, мало времени. Где все? — отстраняю от себя, успевая заметить, что лицо и руки Светозара располосованы так, будто он дрался со стаей бешеных кошек, но глаза горят и хвост, как говорится, трубой.

— Учителя забрали, Эллери Ахэ мы успели увести в убежище вместе с балрогами, потерь нет. Только Воздушный Легион Манве продолжает сражение, но там все, кто умеет летать, — четко отрапортовал майа. Нет, я все понимаю, но, кажется, Майрон умудрился вырастить себе секретаря, который сможет держать в памяти все необходимое, если даже в облике подростка лет тринадцати-пятнадцати на вид он мгновенно становится серьезным, как только дело доходит до важных вопросов. — Атаку возглавили Эонвэ и Майрон, связь с ними держится постоянно. Три минуты назад в бой вступил Курумо, сейчас идет численный перевес в нашу сторону… Саша, Майрон просит оставаться в крепости.

— Хорошо, — успеваю ответить я перед тем, как Зар тянет меня за руку, увлекая за собой в переплетение узких переходов. Странно, я не помню их — добавили после моего «ухода»?.. — Слушай, сколько меня не было?

— Около сорока лет, — замираю на месте. Черт. Черт. Черт…

Там, куда Зар приводит меня, тихо, тепло и пахнет чем-то вкусным. Майар сидят, прижавшись друг к другу, и практически каждый занят чем-то своим — несколько с отстраненными лицами поддерживают связь осанвэ между сражающимися; кто-то готовит еду на огне небольшого духа, вольготно раскинувшегося прямо на полу; две девушки смотрят друг другу в глаза — Намо дал им малую часть своей силы, и они чувствуют будущее. На несколько мгновений вперед, но это помогает организовать бой, как объясняет мне Светозар. Они что, умудрились создать полноценный штаб боевых действий? Похоже на то.

— Наврас, двое орлов сзади, подержи их внимание, пока близнецы добивают цель. Королек, выше. Май, у тебя повреждено крыло, уходи с фланга…

Мой «проводник» сразу же включается в общую работу, махнув рукой в сторону ближайшего скопления подушек и пледов. Ну да, как опознать майа, не глядя ему в лицо — просто предложите ему на выбор стул или пуфик. Как только майа устроится в пуфике, как в гнезде, вы можете брать его тепленьким…

Проходит час. Связующие сменяются, устало улыбаясь друг другу. Два часа. Три…

Зар радостно поднимает голову.

— Легион уходит! Потери с их стороны — две трети, с нашей — ни одного!.. — а у меня внутри почему-то снова поднимается глухая тревога. То ли интуиция, то ли просто истрепанные нервы, которые устали дергаться каждые несколько минут, напоминают о себе таким образом.

***

Прошло еще сколько-то времени — секундная стрелка на часах медленно, словно нехотя, отсчитывала круги, и следить за ней я перестала — и из небольшой рукотворной трещины в скале, служившей проходом в укрытие майар, начали выходить первые крылатые. Уменьшив свои тела до того, чтобы спокойно передвигаться в узких лабиринтах, они один за другим устраивались на заранее освобожденных местах. Я всматривалась в лица, не узнавая некоторых из них — пришли после моего ухода? Наверное, да. Девушка с распоротой рукой, из которой медленно текла золотисто-алая кровь, тут же оказалась под присмотром нескольких бывших слуг Эсте, узнать которых можно было по вытканным на рукавах одежд ирисам. Туда же прошел и мужчина, зажимавший руками рассеченные мышцы на боку. И другие, слишком близко познакомившиеся с когтями орлов… Этого не должно было быть!

— Саш?.. — на руке, опустившейся мне на плечо, густым, маслянистым пятном начинали запекаться кровавые пятна.

— Легион ушел. На этот раз — окончательно. Учитель находится в Валиноре, закрытом барьером, и туда попасть мы не в силах, но мы продолжим защищать наши владения, — гулко раскатился по помещению громкий голос. Я обернулась на звук — и снова застыла.

Вместо подростка с горящими глазами у стены стоял полководец. Коротко, неровно обрезанные рыжие волосы, отброшенные с лица, не скрывали ни шрамов, ни спокойного взгляда. Руки его каким-то привычным жестом сжимали навершие рукояти короткого клинка, наспех оттертого от грязи. Никаких эмоций, кроме спокойствия, нельзя было уловить — ни в движениях, ни в речи.

— Я заметил, что мой брат вернулся. Возможно, сейчас здесь находится смертная, которую знает часть из вас. Она на нашей стороне, под нашей защитой и имеет полное право знать, что произошло, — все такой же спокойный голос. Ортхэннер успел настолько измениться?.. Хотя о чем это я — прошло столько лет… Зар сказал, что около сорока, но сколько именно? Я ведь не рассчитывала, что время сделает такой кульбит, когда я снова вернусь в Арту.

— Май, все устали. Нам нужен отдых, — из-за его плеча вышел майа, которого в моем мире приняли бы за ангела. Белоснежные крылья приглушенно сияли, озаряя ближайшие выступы стен ровным светом, а одеяние — такое же белое, будто он не был в гуще битвы! — плавными волнами стекало с плеч, перехваченное доспехами. — Можно вернуться во внешние коридоры, но я бы остался здесь. Выставим посты, чтобы точно знать, что больше ни одного валинорца не осталось поблизости, позволим себе несколько дней отдыха — и начнем разбирать Хэлгор. Учитель должен вернуться не в развалины, а домой.

Я молчала. Что я могла сказать? Я никогда не была на войне. Я знала о ней по рассказам — старики, бывшие в те дни не старше меня пятнадцатилетней, отводили глаза, когда говорили об эвакуациях и фронте. Книги и песни? Смешно. Да, это покажет что-то — как осколок зеркала выхватит из мира краткий отблеск, но не отразит и сотой доли того, что видишь своими глазами. А сейчас я видела тех, кто встретил войну. Пусть — не абсолютную, но страшную для них настолько, что это изменило их навсегда.

— Саша, я знаю, что ты вернулась. Твои вещи остались нетронутыми, мы сохранили их. И нам нужно поговорить, — Майрон, наконец, отошел от стенки, так и не заметив мою макушку в толпе прочих майар. Курумо, устроившийся за моей спиной, тоже молчал, а я, краем сознания сумев сформировать полноценное осанвэ, пыталась дотянуться до Ортхэннера и Эонвэ, но либо я была слишком слабо сосредоточена, либо они решили не реагировать — никакого ответа я не получила.

Единственное, что я знала точно — я не могла петь. То ли сила, которую мне дало неведомое нечто, не пережила путешествия на Землю, то ли попросту я, выгорев изнутри, не могла больше наполнить огнем слова — но ничего не происходило. И это я выяснила буквально полчаса назад. А значит, оставалось лишь надеяться на договор с Феантури и на то, что сила все-таки вернется до того, как валар решат судьбу Мелькора.

— Рыжик, мне надо поговорить с твоим братом. Кажется, я буду бесполезна в его войне. И тебя, кажется, успели задеть — иди к исцеляющим, — выскользнув из-под теплой руки, я поднялась на ноги, сразу же приковывая к себе внимание нескольких майар поблизости. Впрочем, стоило мне отойти к стене — и они отвлеклись, позволяя мне спокойно дойти туда, где стягивали с себя искусно выкованные доспехи предводители войска крылатых. Хотя «войско» — это было слишком громко сказано. Сколько их было? Сто? Сто десять? Не думаю, что больше — все-таки орлов было тоже не особо много.

Старший рыжий не обращал на меня внимания, даже когда я подошла и опустилась рядом с ним. Только Эонвэ как-то печально качнул головой, отодвигаясь и оставляя нас практически в одиночестве — насколько это было возможно в небольшой пещере, набитой живыми.

— Ортхэннер… Сколько меня не было? — он даже головы не поднял. Так и сидел, вытянув ноги и полурасправив крылья, покрытые пленкой крови. На полу рядом лежала щетка для перьев — подобрав ее, я начала медленно разбирать слипшиеся маховые, очищая каждое отдельно. Рыжее. Красновато-медное. Светло-золотое. Рыже-медное. Снова золотое…

— Сорок пять лет. Через месяц будет сорок пять лет с того момента, как исчез Руми. Ты… ушла за ним, верно? — глухо отозвался Майрон через несколько минут. Короткий взмах рукой — и нас окружил вихрь черной пыли. — Нас не услышат. Можно говорить.