— Что это было? — чуть сердито спросил Дазай.
— Тебе не нравится? — взволнованно осведомился Мори.
— Ладно, — Дазай взмахнул перед собой руками, — я не так выразился. Как называются эти цветы?
— Хризантемы, — кивнул Мори, — ты совсем в этом не разбираешься?
Дазай пожал плечами. Ну откуда ему было знать, как называются эти цветы-шарики, что пышным алым букетом утром внесли в его номер в прозрачной вазе. А уже на выходе из отеля парня ждал и сам отправитель подарка. Дазай тогда растерянно посмотрел на него, а Мори осторожно взял его руку в свою, легко проведя подушечками пальцев по ладони. Это казалось столь правильным, что не возникло и мысли отдёрнуть руку. Правда, никакого определённого ответа Дазай ещё не давал. Он просто плыл по течению, словно со стороны наблюдая, к чему всё придёт.
Мори вывел его на улицу, там Дазай и задал свой вопрос.
Теперь парень шёл чуть впереди, задавая направление. Он хотел посетить пару мест, ради чего натянул джинсы вместо брюк и кожанку вместо пальто, чувствуя себя теперь непривычно, почти некомфортно. Асфальт в местах, укрытых от солнечных лучей, был ещё мокрым от ночного дождя, к счастью, недостаточно сильного, чтобы заставить Дазая поменять свои планы.
— Весь день собираетесь со мной ходить?
— Да, — Мори провёл большим пальцем по костяшкам парня.
Дазай окинул его взглядом и усмехнулся: опять классический костюм и длинный плащ.
— Прекрасно, надеюсь вам будет удобно добираться к смотровым площадкам через лес, — ему вдруг подумалось, что срезать, сходя с тропинок — неплохая идея.
— А перед этим, значит, к Швабским воротам, — произнёс Мори задумчиво, похоже, совершенно не обратив внимания на то, что одет совершенно не для лесной прогулки.
Дазай ничего не сказал, он рассеянным взглядом смотрел на улицу впереди. День был совершенно серый. Это стало понятно, только Дазай открыл глаза. Такие серые дни то и дело вклинивались в поток его жизни. Это серость не зависела не от погоды, не от чего-то ещё, она просто появлялась и исчезала спустя время. А в тот день и небо было серым, и бесцветная пустота напирала со всех сторон. Дазай даже хотел и вовсе не выходить из номера, но тогда мог бы остаться там до самого отъезда, как это было в Штутгарте.
Букет цветов стал маленьким ярким пятнышком этим утром, давшем силы выйти на улицу и даже улыбаться, разговаривая с Мори, но теперь серость вновь высасывала все силы. Улыбка на лице Дазая погасла. Мори чуть крепче сжал его руку, но через перчатку не чувствовалось тепло чужой руки. Дазай чувствовал на себе пристальный взгляд и, наконец не выдержав, спросил:
— Что-то не так?
— Ты не заметил, что ещё пару минут назад свернул не туда?
— Невозможно, я точно запомнил маршрут, — гордо возразил Дазай. — Налево, направо, опять налево… — он уже начал сомневаться.
Мори чуть усмехнулся:
— Пойдём, — он легко потянул на себя руку Дазая.
К нужному месту они вышли быстро. Посмотрев на башенные часы, Дазай по привычке, как-то незаметно у него появившейся, сверил время с телефоном. Он не слишком внимательно осмотрел на постройку, которую по плану должен был увидеть ещё въезжая в город, но в тот момент отвлёкся из-за внезапного желания разобраться, который из его наушников — левый, а который — правый. Теперь же с чувством выполненного долга Дазай уходил от Швабских ворот.
Нет, даже удобная обувь не помогала сгладить разницу между удобными тротуарами и лесными тропинками. Особенно после того, как Дазай таки пару раз срезал и кеды наполнились то ли песком, то ли ещё каким-то мелким мусором. А вот Мори совершенно не обращал внимания на смену обстановки. Даже если его сапоги едва ли могло что-то засыпаться, он всё равно выглядел уж слишком бодрым, в то время как Дазай начинал выдыхаться уже к первой смотровой площадке. Он уверял себя, что всё дело в горах и что, если бы не подъём, идти было бы куда легче, и старался не думать, что сбитый режим вкупе с вредной пищей и не очень активным образом жизни до путешествия не лучшим образом отразились на его физической подготовке. Впрочем, какая разница? Скоро это всё закончится.
— Красивый, — Дазай кивнул на рыжий цветок, растущий возле ограды. — Как называется, не знаете?
— Одна из диких лилий, — небрежно сказал Мори, — не обращай внимания.
Дазай пожал плечами и перевёл взгляд вперёд, на город. Серый-серый день.
— Вы что-нибудь слышали о самоубийцах, спрыгнувших отсюда?
— Нет, — Мори покачал головой.
— Тогда у кого-то есть шанс стать первым, — произнёс Дазай задумчиво. — Стать первым хоть в чём-то в последние мгновения жизни, это почти мотивирующе. Хотя… Кто-то уже мог и спрыгнуть отсюда, и тогда другой растянется с жизнью, получив лишь ложное первенство. Печально.
— Почему ты думаешь об этом? — с волнением в голосе спросил Мори, чуть сильнее сжав его руку.
— О, не волнуйтесь, — бодро сказал Дазай, — я не собираюсь прыгать. Я и не думал умирать до возвращения в Японию.
— Ты же не хочешь?..
— Хочу, — Дазай резко перебил его. — Да и какая вам разница разобьюсь ли я в самолёте, утоплюсь ли в собственной ванной или умру от передоза? — он выдернул свою руку из руки Мори, повернувшись к нему лицом. — Вам ведь совершенно всё равно, что со мной будет, когда я уеду, — парень спиной прижался к невысокому ограждению и с вызовом смотрел на Мори. — Так интрижка на несколько дней. Честно, я даже не удивлюсь, если узнаю, что вы ещё и женаты.
Повисло тяжёлое молчание. Казалось оно продлилось маленькую вечность, и Дазай никак не мог его разорвать: горло словно сжало металлическим обручем, лишившим способности произнести какой бы то ни было звук.
— Нет, нет, нет, — прошептал Мори, испуганно смотря на Дазая. — Ты ведь просто не знаешь. Нет, нет, нет, — он протянул к нему руки, сделав шаг вперёд, парень ещё сильнее прижался к ограде, чуть отклоняясь назад.
— Не знаю что? — Дазай уже понимал, что зря вообще завёл этот разговор, что стоило или отказать сразу или уже до самого отъезда делать вид, что всё прекрасно, но злая насмешка проскочила в голосе почти против его воли. — Что я должен знать? — он повторил вопрос.
Мори ответил, но ответил совсем шёпотом, что Дазай даже не расслышал. Парень ещё сильнее отклонился назад, ему подумалось, а если он всё-таки упадёт сейчас и разобьётся, можно ли будет назвать его лжецом? Впрочем, называть его так можно в любом случае. Руки внезапно соскользнули с ограждения, и Дазай потерял точку опоры. Похоже всё-таки…
Дазай не совсем понял, что произошло: меньше секунды, алая вспышка и вот он стоит в объятьях Мори в нескольких метрах от края. «Всё же красные,» — мысль медленно проскользила по сознанию парня.
Он пребывал в полной растерянности, когда Мори провёл рукой по его щеке от виска к подбородку и чуть надавил, заставив пустить взгляд и смотреть ему прямо в глаза.
— Я не знаю, что ты себе надумал, — он говорил мягко, в его речи проявился немецкий акцент, которого Дазай раньше не замечал, и согласные прямо резали слух, — но Ich liebe dich, — закончил Мори и вовсе на немецком.
Дазай ясно видел перед собой его алые глаза и только их, это словно иллюзия. Разве в серый день может быть что-то такое яркое? Дазай зажмурился и подался вперёд. Они неловко столкнулись губами и застыли на полмгновения. Мори, похоже, не ожидал такого шага и сперва растерялся, а Дазай итак был слишком смущён, чтобы оставлять за собой инициативу. Но всё же Мори осторожно провёл кончиком языка по его губе. Он целовал нежно, прижимая к себе. Почему-то его язык казался холодным. Или так и должно быть? Дазай уже и не помнил, с кем и как в последний раз целовался. Земля ушла у него из-под ног, но стоило ему немного прийти в себя, попытаться перехватить инициативу, как Мори отстранился. Они ещё недолго постояли обнявшись, смотря друг на друга. Глаза Мори опять казались фиолетовыми, Дазай даже начал сомневаться: не почудился ли ему алый цвет.
— И всё же, я не женат, — усмехнулся Мори, смахнув локон непослушных волос с лица Дазая, и с шутливой задумчивостью добавил: — Как же мне тебя в этом убедить?
Дазай выскользнул из объятий, отступая на пару шагов назад и чувствуя, как кровь приливает к щекам. Он взмахнул руками в попытке скрыть свою неловкость.
— Я зря это сказал.
— Но ты ведь думал бы об этом?
Дазай нахмурился, но отвечать не стал, лишь махнул рукой, мол «забыли».
— Я ещё хочу увидеть башню, пойдёмте.
Очень быстро его злость на себя за зря сказанные слова сменилась злостью на недогадливость местных властей заасфальтировать дорожки в лесу. Мори отметил, что это не очень экологично, да и портит всю эстетику, на что Дазай живописно растянулся на тропинке, споткнувшись о какую-то корягу. Он лежал на холодной земле, осознавая бренность бытия и смотря на оказавшиеся у него прям перед носом блеклые сиреневые цветки с жёлтой серединой, втроём уместившиеся на одном стебле, пока Мори пытался поднять его. Всё же Дазай встал, опираясь на чужое плечо. Нога побаливала, но он резко наклонился и, пробормотав: «Надеюсь, это не какой-то особо охраняемый вид», сорвал цветок:
— Это вам, — Дазай протянул его Мори и, с удовольствием отметив удивлённый взгляд добавил: — К вашим глазам подходит, они ведь тоже фиолетовые. Фиолетовые же? Только ярче.
Мори осторожно взял цветок, словно тот мог рассыпаться в пыль в любую секунду. Он провёл пальцами свободной руки по тыльной стороне ладони Дазая и вновь поцеловал его в руку. Парень чуть улыбнулся, но тут же демонстративно закатил глаза, вызывая усмешку Мори.
Дальше они снова шли, взявшись за руки.
— Я скоро возвращаюсь в Японию, — сказал Мори, когда они уже подходили к башне и Дазай смутно видел её силуэт за ветвями деревьев. — Хотел узнать, каким самолётом ты возвращаешься, — Мори говорил мерным успокаивающим голосом, акцент исчез из его речи, и она вновь звучала приятным потоком, — попробовать купить билет на него же, а с городами разобраться на месте. Я и не подумал, что ты всё воспримешь так.
Дазай как-то сразу ему поверил, несмотря на свою привычку во всём искать подвох. Он вспомнил, что как-то упоминал, что улетает уже в следующую среду. Даже подумал назвать аэропорт и номер рейса, но, поняв, что это резко нарушит его планы, не стал этого делать.
Башня его разочаровала. Сама по себе довольно интересная, из тёмного кирпича, четырёхугольная, а не круглая, как ожидал Дазай, она была ограждена красно-белой лентой, украшена надписями из болончика и присыпана мусором. Парень присвистнул, в путешествии ему не часто попадались такие места. Он поднялся на несколько каменных ступеней, постояв недолго перед заградительной лентой, и, развернувшись, хотел уже спуститься, как понял что развернулся неудачно.
Дазай как-то поставил уже ушибленную ногу, что попросту упал в руки Мори. Посмотрев ему в глаза с усмешкой, за которой пытался скрыть смущение, парень постарался встать прямо, но, прошипев от боли, остался стоять на одной ноге. Дазай наступил на неё ещё раз, в принципе, терпимо, но идти будет неудобно, тем более по этой дурацкой лесной тропе. Прежде чем он успел что-либо предпринять, почувствовал на своей талии чужую руку, а уже в следующую секунду оказался на руках у Мори.
— Надеюсь, ты не против, — довольным голосом прошептал он на ухо Дазаю.
Парень сердито посмотрел на его почти светящееся лицо, на широкую улыбку, но возражать не стал. Дазай по привычке чуть укусил губу, но тут же перестал: не хватало ему опозориться как вчера, прокусив едва зажившую кожу. Даже неся его, Мори шёл по неровной дорожке спокойно, словно совсем не напрягаясь. Они даже обсудили несколько не слишком значимых вещей. Рядом с Мори было спокойно, словно они знакомы не три дня, а века так полтора. Дазай даже почти верил, что нужен ему, что он действительно его любит. Дазай хотел верить. Он прижался щекой к щеке Мори, бывшей, скорее всего, из-за прохладного осеннего воздуха совсем не тёплой.
Мори поставил его на пол уже в холле гостиницы, и на нужный этаж они спокойно поднялись на лифте. Они заказали вино в номер, и Дазай настоял, чтобы на этот раз платил он сам. Он сидел в ярко-красном кресле с бокалом в руке. Мори стоял у окна и, кажется, за весь вечер не сделал и глотка вина. Он посмотрел себе за плечо на темнеющее небо и вновь на Дазая.
— А ведь ты сегодня подарил мне звезду.
Дазай посмотрел на него непонимающим взглядом и предположил:
— Тот цветок?
— Это астра, — пояснил Мори, не внося, однако, никакой ясности.
Дазай мотнул головой, не желая особо вдумываться. Да и сложно это с было бы сейчас, под воздействием выпитого алкоголя. Он почти никогда не пил вино: обычно просто пиво, реже — коньяк или виски, но сегодня потянуло на романтику. И под влиянием этой романтики Дазай с первой же бутылки, напился, как какой-то подросток. Парень переводил взгляд с Мори на букет хризантем в вазе, казавшийся сейчас одним красным пятном, и обратно, рассеянно улыбаясь. И всё же он ошибся: этот день просто не может быть серым. Или нет, день был серым, пока его не наполнили другими цветами. Наполнил. Один определённый человек. Голова становилась тяжелее, слова Мори звучали тише, а и без того смутные планы на эту ночь растворились во тьме.