Всё было позади. Неро справился даже лучше, чем ожидал от самого себя: разнял сошедшихся в смертельном поединке братьев и вынудил их к сотрудничеству, насколько долгому — уже отдельный вопрос. Заставил их более трезво взглянуть на вещи. Друг на друга. На самих себя. И, конечно же, с превеликим удовольствием впечатал кулак в лицо Вергилию, раза три-четыре так точно, не гнушаясь пускать в ход и демонические крылья.

Но облегчения это не принесло.

Злость и обида всё ещё бурлили в груди неуправляемым потоком и приглушённо клокотали в горле: победа не казалась честной.

Вергилий сражался искусно, но как будто бы вполсилы: устал после схватки с Данте или же это Неро был настолько разъярён и увлечён своей местью, что избить бывшего возлюбленного-отца-врага — кем бы этот двуличный ублюдок для него теперь ни был, — сумел без особого труда. В какой-то момент, сделав обманный выпад, он заставил противника раскрыться и выхватил Ямато из удерживающих его рук. И, свирепо зарычав, с влажным хрустом вонзил Вергилию в живот, по самую рукоять, до упора.

И Неро солгал бы, если бы сказал, что и на мгновение не допустил мысли, что разделение произойдёт снова и он заполучит Ви, беззащитного, ошарашенного и обнажённого, а Уризену снесёт голову следующим же ударом.

Этого не случилось.

Узкая полоса клинка, вышедшая из спины Вергилия, была почти чёрной от крови. Неро побледнел и отпрянул, крик ужаса застрял в его глотке терновыми шипами. Он беспомощно оглянулся на Данте, зачем-то посмотрел на свои руки и вновь впился взглядом в Вергилия, пытаясь разобрать в чертах его лица хоть что-нибудь. И не мог: перед глазами отчего-то всё плыло.

Вергилий пошатнулся, попытался сделать шаг к Неро, но оступился и упал на колени. Рухнул, безвольно склонив голову перед победителем. Точно сломался разом. Точно подняться больше никогда уже не сможет. Влажные от залившей их крови пальцы дрожали и оскальзывались, обхватывая рукоять Ямато, — Неро наконец-то смог сфокусироваться, но почти тотчас пожалел об этом: зрелище жуткое, неестественное, в кошмарном сне бы не привиделось, — а алое пузырилось в уголках губ, побелевших и плотно сжатых. На лбу Вергилия проступили бисерины пота.

Руки Неро заледенели, все четыре.

Он перестарался. Увлёкся. Сотворил непоправимое.

Проклятье, да он же убил его!

Удар сердца — и Вергилий с надсадным стоном вытащил окровавленный клинок, обдав багровыми брызгами и лицо Неро, и его плащ, и судорожно стиснутые в кулаки руки, и вновь набросился на противника.

А Неро слизнул с губ облегчение, смешанное с горьким разочарованием — Ви как не было, так и нет, — вместе с чужой кровью и отразил атаку демоническим крылом. Тонкое лезвие катаны рассекло полупрозрачные перья и оставило глубокую зарубку, но не отрезало крыло полностью. Если бы и отрезало, Неро не расстроился: демоны не заслуживали крыльев — символа свободы. Особенно такие, как он. Посаженные на цепь собственных грехов: сердце по-прежнему болезненно ныло, чувствовало каждую рану Ви (Вергилия-Вергилия-Вергилия, стоит вбить себе в голову, а лучше — выбросить его из головы и из того же сердца. И забыть о нём навсегда), сколько бы он ни убеждал себя, что этот надменный сукин сын — больше не его Ви.

Битва не продлилась долго: Неро вышел победителем, а близнецы отправились в Нижний мир, наградив его цветущим кровоподтёком на память и поганым ощущением собственной ненужности. Его как будто бросили. Предали. Снова.

Вергилий швырнул ему книгу в лицо, словно жалкую подачку, и не оглядываясь покинул его.

Ви обещал никогда его не покидать.

Неро хотел метнуть «подарок» в спину, даже замахнулся с силой, но не успел: Вергилий уже устремился вниз вслед за братом.

И теперь Неро, побитым псом вернувшись в фургон и завалившись на пассажирское сиденье, угрюмо косился на тиснёную букву — цифру? — на обложке. Как будто просверли он её взглядом, Вергилий почувствует. Каждым рецептором ощутит на себе жар пылающего гнева Неро. И… раскается? Вернётся? Пронзит себя Ямато повторно? Глупость какая.

Неро поморщился и откинулся на спинку, не зная, куда деть самого себя. На душе было муторно и неспокойно.

— Эй, выше нос! — Нико смотрела на дорогу; пальцы её постукивали по рулю в такт бодрой музыке, доносящейся из автомата. — Мне как-то стрёмно, когда ты такой тихий.

— Заебался, — нахмурился Неро и пожал плечами. — Не парься.

Он опустил глаза к предплечьям и незаметно потёр корку запёкшейся крови. Из-под сшелушенных частиц бурого показались грифельные линии. О Тени в пылу боя Неро даже не вспомнил, зато сейчас вдруг понял, что совершенно не представляет, что с ней делать. Признаваться в невольном спасении фамильяра Ви и заключении с ним контракта не хотелось, тем более болтушке Нико, и Неро скрестил руки на груди, так и оставив их грязными. Он сам не до конца соображал, зачем скрывает правду. Словно сделал что-то постыдное. А может, постыдным это и являлось: точно пытаться урвать с собой частицу Ви, украсть, присвоить её; хотя бы на толику сделать Ви своим. Раз уж тот решил отказаться от него.

От Ви у него остался томик стихов Уильяма Блейка, осталась Тень и преходящее ощущение гладкой щеки Вергилия, когда мощный хук справа достиг цели в первый раз. Тот, кажется, посыл понял. Его глаза сузились — Ви делал так же, когда злился, — и поудобнее перехватил Ямато, но ответного удара так и не нанёс, хотя возможность была. Пожалел сына?

Отец и сын, ну конечно.

Неро скрипнул зубами и, поёрзав на сиденье, высунулся в окно. Размытыми мазками серого проносился мимо Редгрейв, но Неро, поглощённый обуревавшими его эмоциями, здешних видов не замечал. Его натурально коробило от злости.

Ви не нужен был сын. Не нужна была семья. Когда-то он грезил о любви и заботе, желал стать кем-то значимым для тех, кто был ему дорог, но почти всю сознательную жизнь провёл изгоем и научился справляться с тяготами и лишениями в одиночку. О чём и сообщил ещё тогда, до того, как правда вскрылась болезненным нарывом. Ви искал могущества, искал фамильяров посильнее и мечтал сокрушить Уризена — теперь-то понятно, с какой целью, вот ведь сволочь, — а Неро был амбициозен и честолюбив не меньше, но возможности его были ограничены: отголоски демонической крови не давали о себе знать так, как сейчас.

Они прекрасно подходили друг другу. Не как отец и сын, не как наставник и преемник, а как…

— Нико, останови тачку!

— Что, почему? — Под клаксоны возмущённых участников движения Нико резко ударила по тормозам. И высунула в окно руку в неприличном жесте.

— Я останусь здесь. — Неро не колебался ни секунды.

Он остаётся. В городе, где всё напоминало о Ви. В городе, где впервые за долгое время он был по-настоящему счастлив. В городе, единственном месте, где он мог разобраться в самом себе и решить, в каком направлении двигаться дальше.

Его давно уже ничто не держало в Фортуне, кроме привычки и чувства долга: он помогал приюту и Кирие, — но с этим уж как-нибудь разберётся. Может, отыщет работу и будет отсылать деньги электронно, какие проблемы. Впрочем, этот её… явно обрадуется тому, что Неро наконец исчезнет с горизонта и не будет ворошить прошлое своим присутствием.

— Тебя там крепко приложило или что? — Нико развернулась вполоборота и вопросительно изогнула бровь. — А как же Кирие? Мне казалось, ты…

— Я сам ей позвоню. Я… мне… мне тут работёнку подкинули, — сочинял Неро на ходу, избегая смотреть Нико в глаза и рассеянно поглаживая корешок книги — сам не заметил, когда успел взять её. — Совсем забыл. Так что я остаюсь.

— Врёшь отстойно. — Нико недоверчиво надула губы, но приставать с расспросами не стала. — Только давай без фокусов, о’кей? Кирие будет…

— Вот и успокой её сама! — рявкнул Неро, моментально воспламеняясь, как это обычно бывает при частом упоминании Кирие, и ударил кулаком по приборной панели. Короткая вспышка боли и округлившиеся глаза Нико отрезвили не хуже пощёчины. — Чёрт, прости… — Он сразу же остыл и сбавил обороты. — Просто возвращайся одна. Я потом как-нибудь сам…

И выскочил из фургона прямиком на проезжую часть, громко хлопнув дверью.

Хотел бы он сам знать, зачем сделал это. Минутный порыв, не более, но Неро не жалел: отныне ничто не мешало ему всласть бродить по Редгрейву, по знакомым местам, закоулкам и подворотням и растворяться в воспоминаниях. Переживать каждое из них заново, снова и снова, до тошноты, до непереносимости; пропускать через себя минувшие мгновения, цепляться за мелочи, на которые прежде не обращал внимания, и, может быть, постепенно собрать сердце по кусочкам заново. Освободиться. Заслужить свои крылья.

…или пасть ещё ниже. Потому что вместе с тем Неро отчего-то думалось, что здесь Ви будет проще найти его.

Как бы не так.

Тот отыскал бы его где угодно, хоть на другом конце света: Вергилий выследил его в Фортуне, почти полностью отрезанном от мира городе-острове, хотя состояние его оставляло желать лучшего и находился он фактически при смерти; Ви же безошибочно вычислил расположение его палаты и забрался в нужное окно.

А Неро, идиот, зачем-то хотел облегчить ему поиск, как будто одного этого будет достаточно, чтобы Ви пришёл.

Чтобы Ви пришёл, Ви сам должен этого захотеть.

Но его теперь даже не существовало.

Неро опустил голову, глубоко надвинул капюшон, так что тот наполовину скрыл лицо, и размашистым шагом пересёк мостовую, стремясь как можно скорее затеряться в Редгрейве — лабиринте стекла, бетона и его, Неро, непримиримых противоречий.

Красная Королева осталась забыта в фургоне. Книгу же он неосознанно прихватил с собой.