Молочной белизной резанул по глазам занимающийся рассвет, а Ви сощурился и поднёс ко лбу ладонь, прячась от непривычно яркого света; рефлекторно, машинально: без пяти минут покойнику переживать о подобных мелочах смысла нет.

Перед глазами стлалась мутная плёнка, и бахромчатыми пятнами скользили по полу рассеянные тени. Ви торопливо проморгался и осмотрелся внимательно, напряжённо: стекло и морёное дерево, пара крохотных кресел и грубо выструганный стол с засохшим цветком в надколотом глиняном горшке, выбросить который рука не поднималась — и ничего более.

Никого.

На узкой террасе он оказался один, и никто его не встретил.

Ни Вергилий, по-прежнему шумно дышащий в трубку, ни собственное отражение в проблеске длинного клинка Ямато — одна лишь гладь сонного небосклона, шелест диких роз и далёкая трель неугомонных певчих птиц.

Сил хватило на несколько шагов вперёд. Колени подогнулись, и Ви сел — чуть ли не упал — на ступеньки в изнеможении. Невидимый обруч ослаб, перестал давить на лёгкие, и Ви вдохнул полной грудью и плечи расправил. Ещё поживёт, поборется. Час, минуту, пару секунд — неважно. Значение имела любая отсрочка.

— Я снаружи. — Ви запрокинул голову и вновь невольно сощурился. Умереть, не насладившись столь дивным рассветом — кощунство. Могло ли это считаться прощальным подарком от эстета Вергилия? — Где ты?

— Испугался? — насмешливо фыркнул Вергилий. И добавил веско, так что сомневаться не приходилось в том, что на этот раз он всерьёз и не издевается жестоко и зло: — На полпути к Фортуне.

Ви ссутулился и опустил голову; свободную руку в кулак сжал. Не до рассветов стало и не до тонкого аромата диких роз. Вергилий не собирался встречаться с ним сейчас — он выманил Ви наружу с целью унизить; сыграть на его чувстве страха и заставить дрожать осиновым листом. Доказать своё превосходство.

Успешно, как к своему неудовольствию отметил Ви.

— Как ты догадался?.. — Продолжать фразу нужды не было. Вергилий понял моментально.

— Кирие, — не стал он лукавить. Его дыхание будто бы сбилось с ритма на секунду, меньше — на её доли, но Ви уловил. И улыбнулся рассеянно, непонятливо.

— Не знал, что вы поддерживаете связь, — недоверчиво изогнул он бровь и поджал ногу: утренняя свежесть студила босые ступни. — Один её звонок — и ты мгновенно сорвался с места? Интересно…

— Я не мог… — Вергилий осёкся. Тон его голоса тотчас сделался сухим и колючим. — Это тебя не касается.

Вот оно как получается. Ви улыбнулся шире. Вспомнился разом тот разговор в баре после свадьбы Неро и Кирие: приглушённый свет, запах дешёвого алкоголя, звон разбитого стекла и настороженные взгляды редких посетителей, и Вергилий, угрожающе цедивший «если с ней хоть что-нибудь случится…». И позже, во дворе ночью — ледяная ярость во взгляде и конвульсивно дёрнувшийся кадык, стоило Вергилию ошибочно предположить, что Кирие ночевала у Ви.

Сейчас же он цепным псом рвался в бой, едва заслышав слёзы в её голосе.

Не о благополучии сына переживал Вергилий, отнюдь не о нём: Неро как был ему чужим, так и остался. Их кровное родство — исключительно удобный повод приезжать погостить. Чтобы увидеть её.

— Кирие знает, что ты влюблён в неё? — Ви печально покачал головой собственным словам. Ответ ему и без того был известен. Хранить свои переживания втайне ото всех — с Вергилием по-другому и быть не могло. — Получается, мы с тобой не такие уж и разные, а?

— Ты не расслышал? — Крошащимся льдом скрежетал голос из динамика. — Тебя это не касается!

— Это тебя не касаются мои отношения с Неро! — Ви вспылил. Выходит, Вергилий мог знать о чувствах Неро к Ви от Кирие, но нарочно держал Ви на коротком поводке, чтобы не допустить их сближения. Чтобы Кирие не осталась с разбитым сердцем. Подло и эгоистично, но если и так — Вергилий никогда не признается. — Даже если он вернётся к ней — счастливы они уже не будут, они через это проходили! Ты же видишь, чем всё закончилось? Так что прекрати контролировать меня, прекрати контролировать его!

— Да как ты смеешь! — рявкнул Вергилий. Что-то зазвенело на фоне, и кто-то испуганно вскрикнул рядом с ним. — Он мой сын! Твой тоже! Или ты думаешь, что разделение развязывает тебе руки?! Опомнись! Ты — всё ещё я! А Неро — твой кровный родственник! Постыдись!

— Он не твоя собственность! Он… — Ви смягчился. Вергилий злится, потому что чувствует, что проиграл и бессилен исправить что-либо. Срываться на нём — ниже его, Ви, достоинства. — Он любит меня, — ровно продолжил он, грея в сердце тихое ликование и мысленно поглаживая хрусталём мерцающие крылья чудом уцелевшего мотылька-надежды. — Ты можешь избавиться от меня, но ты не сотрёшь память обо мне и не заставишь его сделать Кирие счастливой. Есть и другие способы… — Ви сглотнул, аккуратно подбирая слова; поджал вторую ногу и обнял себя за колено. — Не навязывай ей Неро и не думай, что знаешь, как будет лучше для всех. Не повторяй моих ошибок. И… поговори с ней сам.

— Даю тебе времени до полудня. Если не уберёшься из города, на этот раз я не остановлюсь ни перед чем. — Связь прервалась. Вергилий бросил трубку — возможно, раскрошил аппарат в ладони, представляя на его месте шею Ви.

Спрятав, казалось, раскалившийся телефон в карман, Ви слепо уставился себе под ноги и медленно выровнял дыхание. Он больше не сердился на Вергилия.

Он и сам так же защищал бы счастье любимого человека ценой всего.