Фигурными ледяными изваяниями застыли волны, заблестели серебряным. Пронизанные глубоким красным заката и словно бы наполненные им изнутри, они смотрелись величественно и грозно, как облитые кровью монстры, застигнутые стихией в разгар своих дикарских плясок. Какие-то с острыми загнутыми спинами, какие-то плоские и рябые, затвердевшие так, — любоваться взрывом энергии Крио можно было бесконечно.

Но некогда: Кэйа, отбросив мокрые волосы с лица, бодро вскочил на ноги и бросился бежать.

На этот раз в сторону берега.

Час от часу не легче.

А ведь Дилюк ему сегодня даже не наливал; не наливал пригодного к употреблению.

Однажды этот ненормальный сведёт его с ума — как есть сведёт. И не то чтобы Дилюк был против, но оказаться сведённым с ума предпочёл бы всё-таки несколько иным, более интересным, способом. Мечтания, мечтания — увы, не до них было вовсе.

— Быстрее, не отставай! — Кэйа даже не оглянулся, гибкой ланью перескакивая с одного ледяного островка на другой и на бегу материализуя меч. — Нельзя их упустить!

— Их?! — Дилюк, окончательно теряясь, поспешил за ним. — Кэйа, объяснись!

Но Кэйа не ждал. И объясняться в ближайшее время, очевидно, не планировал. Его волосы — развевающимся змеиным хвостом, смоляным, гладким и блестящим от воды, а накидка — тяжёлыми влажными хлопками по бёдрам: крепким, стройным, соблазнительно облепленным мокрой тканью; они отлично смотрелись бы на плечах Дилюка — «сосредоточься, Дилюк!»

Лёд плавился под ногами, шипел паром. Следовало торопиться. И перевести взгляд выше было бы уместно. Да. Однозначно.

И вовремя.

Чтобы увидеть, как стена кипящего тумана нехотя разошлась, рассеклась ровно, как подтаявшее масло — горячим ножом. Как, зловеще грохоча чёрным флагом на ветру, хтоническим чудовищем вырвался из белого плена корабль похитителей сокровищ. Утяжелённый кристаллами льда, кренящийся на правый бок, он двигался прямиком на них, Дилюка и Кэйю; а за кормой — стихийные потоки Крио, узорные, орнаментно-цветочные, вспыхивающие объёмными полупрозрачными снежинками: элементальный «почерк» Эолы Лоуренс невозможно было спутать ни с чьим другим.

У Дилюка, кажется, в висках заискрило от усиленной работы мысли; а может, это Паймон вспыхивала звёздами, так же, как и он сам, не поспевая за быстроногим-оленем-чтоб-его-в-подхвостье Кэйей.

Похитители сокровищ. Капитан Эола Лоуренс и ещё один небезызвестный капитан кавалерии, обладатели Глаз Бога Крио, обычно работающие порознь, но в этот раз — вместе; вместе — без сомнений.

Тайно разведанный каменный пик в океане.

Гигантская снежинка в воздухе — не молитва. Знак начала операции.

И засада, со стороны берега и со стороны океана прочным льдом должная закольцевать корабль и не позволить ему вырваться на большую воду.

А утёс Звездолова как наблюдательный пункт, и частые взгляды Кэйи в океан — контроль прибрежной зоны, а не проявление желания броситься в волны и покончить с собой картинно, драматично и вполне себе «по-книжному», в его духе, в духе безнадёжного романтика. И очевидно в духе Паймон, неверно всё истолковавшей. И, стыдно признаться, Дилюка.

Дилюк, материализуя клеймор за спиной и ощущая, как пылает лицо, чертыхнулся сквозь зубы.

И обещал же себе не верить слухам — этим самым утром и обещал, сгорая от стыда перед ни в чём не повинным Чарльзом! — да ещё и самолично их проверять собирался. А в итоге, поддавшись уговорам Паймон — и себе самому, собственным слабостям, конкретно одной, в этот момент элементальным выпадом упрочняющей лёд под ногами, — он надумал несуществующего и чуть было не сорвал операцию!

Его горячительное признание и суматошные вопли «Кэйа, назад!» жителями Мондштадта слышны были, вероятно. Что уж говорить о рыцарях и похитителях сокровищ!

От этого позора Дилюку не отмыться уже никогда.

Браво, господин Рагнвиндр! Пять звёзд!

Звон колокола — криком раненой чайки: похитители сокровищ заметили опасность впереди. Корабль, резко повернул влево, дал крен и носом воду чуть ли не черпанул: ветра продолжали резвиться над океанической гладью, швыряться завихрениями и беспорядочно тасовать фигуры — шхуну, людей и ледяные островки. Затрещал под подошвами неумолимо тающий Крио мост, ударило снизу вверх беснующейся волной — Дилюк едва устоял на ногах.

— Ну уж нет, сегодня в танце веду я! — хищно осклабился Кэйа, в издевательски грациозном полупоклоне протягивая кораблю, похитителям на нём, руку — и тяжёлые, спирально витые глыбы льда обрушились в воду перед носом судна; проломили бушприт* — треугольник кливера** панически забился на ветру рваным крылом.

Изящными, смертоносными были атаки Кэйи.

Момент восхищения — облаком пара, вырвавшимся изо рта; сбивать ритм дыхания пустыми словами Дилюк не собирался. Поговорить они ещё успеют.

О, ещё как успеют!

Звон колокола усилился, отдавая чем-то паническим, истеричным. В орудийных портах сверкнули ржавые искры: пушки готовились к выстрелу. А Дилюк метнулся вперёд, закрывая Кэйю собой; широкая полоса огня легла в жёлоб клеймора, привычно опалила запястье: не больно, не опасно — не для него. Синяя мерцающая игла поверх плеча устремилась к кораблю — это Кэйа уже метко запустил Крио печать, заблокировал один из портов.

Свист пуль смешался со свистом ветра, лёд точечно взорвался крохотными осколками — и продолжил: всё ближе, всё чаще. Похитители, не церемонясь, поливали противников непрерывным огнём. Не позволяли приблизиться. И из укрытий разве что вихры тумана — не спрятаться, не защититься толком, они как на ладони.

И где же рыцари, когда они так нужны?!

Пули первого прицельного залпа мушкетов Дилюк выжег широкой полосой Пиро; во время второго оттолкнул Кэйю в сторону, прочь с линии огня, а сам закрылся пылающим клеймором — не пострадал. А Крио мост под его ногами вдруг треснул, размягчился и исчез тающим сахаром — холодная вода сомкнулась над головой плотно и непроницаемо, залила глаза и уши, набралась в рот отвратительной прогорклостью. Забившись, заплескавшись, Дилюк вывалился на уцелевший фрагмент льдины дымящимся и шальным.

Чтобы услышать, как стихает третий залп.

Быстро, суматошно огляделся, едва ли смаргивая океаническую соль с ресниц; выдохнул с немалым облегчением: Кэйа на отдалении, цел. Успел отскочить вовремя и не получить ранение, но со второй печатью промахнулся — мазнуло синим по парусу и потухло парой жалких искр.

Ошибка непростительная.

Похитители грянут пушками — и никакая сила стихий не выручит. Массивные чугунные ядра на лету растопить невозможно: ни Дилюку, ни Пиро Архонту — никому в целом свете, а ледяной щит лопнет хрупкой птичьей костью.

Сокрушительного пушечного удара им не выдержать.

К кораблю не подобраться, избегать ядер и бесконечно танцевать на тающем льду — как бы ни куражился и храбрился Кэйа — не выйдет, а ждать помощи очевидно глупо. И Дилюк, хрипя от натуги, вложил в ладони всю мощь Пиро, какой обладал, и замахнулся клеймором.

Атаковал первым.

Огненный феникс, расправив крылья и разбросав трескучие искры, со звонким клёкотом врезался в судно, накренил его; практически завалил на лёд. Сразил, как Люмин гиганта Аждаху, вздумавшего выбраться на солнечный свет и погреть бока в золоте его лучей — легенды о её подвигах Шестипалый Хосе любил сильнее прочих, сильнее, чем легенды о Полуночном герое; «пф, да и пожалуйста!»

Ледяные кристаллы на боку корабля лопнули, брызнули стеклянным и плавким; пар — плотной непроницаемой завесой. Шипение вскипающей и моментально испаряющейся воды заполонило собою побережье. Выстрелы стихли.

Это был шанс.

Подскочив к Кэйе, Дилюк бесцеремонно сцапал его за локоть, рывком поднял на ноги и притянул к себе вплотную. Встряхнул крепко и заглянул ему в лицо.

— Твоя задача — ледяной мост, — приказным тоном отчеканил он, в самом себе находя удивительное спокойствие. — И только он, без самодеятельности! Идёшь за мной, я прикрываю. Не высовываешься! Иначе я за себя не отвечаю!

— Есть, капитан!

Дилюк даже возмутиться не успел: под треск лопнувшей льдины ушёл под воду повторно; на этот раз — тяжелее, на этот раз — придавленный завалившимся на него Кэйей.

Да чтоб их всех вместе с их хлипким Крио!..