На новом месте спалось неладно. То ли кутерьма минувших дней сказывалась, то ли боль в ушибленном колене и окончательно домучивший его, колено, подъём по винтовой лестнице на самый верх башни, то ли дождь, немилосердно грохочущий по подоконнику, — рассвет Кэйа встретил уставшим и сердитым.

Поднялся, потянулся, с неудовольствием осмотрел разлитую синеву под кожей на ноге. Тронул пальцем и тихо шикнул себе под нос. Не критично, но неприятно. Что уж тут сделаешь? Забросил волосы за спину, пятернёй прочесал их и поплёлся искать купальню, чан с водой или хотя бы ведро: следовало умыться и привести себя в надлежащий порядок.

Представать перед драконом в виде помятом и жалком юный королевич не был намерен.

И пусть дракона по прибытии он не повстречал, оно всяко успеется.

К тому же неплохо было бы осмотреть свою темницу — «владениями» золотую клетку язык назвать не поворачивался, — а заодно придумать, как подать себя дракону повыгоднее. Как-никак, только он один и станет собеседником королевичу на отмеренное им двоим время. Может, удастся выспросить, когда приедет обоз с провиантом: уж тогда-то Кэйа добьётся, чтобы его выслушали! Авось выйдет снискать милость монарха и смягчить приговор.

Томиться в башне аки прекрасная королевна и ждать старости ему было не всласть.

Однако же дракон отыскал его первым.

Едва Кэйа сплюнул остатки толчёного мела, которым чистил зубы, в глиняную чашу, как в комнате разом потемнело. Чаша загремела, звонко задребезжала донышком о стол, и королевич еле успел отшатнуться к дальней стене, прежде чем гигантская серебряная морда сунулась в открытое окно. Отфыркнулась от штор, дохнула дымным и большими умными глазами уставилась на пленника. Густая грива скатилась с могучей шеи кровавым водопадом, растеклась по полу и до ног королевича достала скруглёнными кончиками-полумесяцами.

Тот аккуратно отступил в сторону, не сводя с дракона напряжённого взгляда.

Ящер был куда крупнее, чем Кэйа воображал себе. А ещё он был великолепен до невообразимости, до боли томительной и странной в сердце: жёсткие линии, придающие морде по-щучьи хищную остроту, жемчужный блеск пластин чешуйчатой шкуры, точно отсветы на любимом гребне матери, и пронзительные рубиновые глаза. Любопытный экземпляр. Пожалуй, Кэйа не отказался бы узнать его поближе.

Разумеется, если в человеческом обличье тот не окажется туп как пробка.

Последнее и предстояло выяснить.

— Приветствую! — рассудив, что с драконом следует вести себя несколько снисходительно, как монарху с приближённым слугой, Кэйа расправил плечи и благосклонно кивнул крылатому ящеру. Сердце предательски грохотало в груди. С драконами прежде он дел не имел напрямую и видел одного лишь в человечьем облике, не в истинном: человек как человек, разве что без сознания находился; а тут совсем другое дело, а тут — такое. — Я — Кэйа Альберих, девятый сын короля… — Дракон ухнул, и королевич запнулся. — Девятый… — И вновь то ли угрюмый вздох, то ли рык. Кэйа рассердился, притопнул ногой. — Назови имя своё! — И руки в боки.

Нахала следовало проучить незамедлительно. Преподать урок хороших манер и поставить на место. Королевич он, Кэйа Альберих, или нет, в самом-то деле?

Дракон никак не среагировал. Смотрел и смотрел, уже тяжелее, более мрачно и очевидно негостеприимно, но открытой угрозы не выказывал. А Кэйа всё более глупо чувствовал себя в своей воинственной позе, с мелом на щеках и в мятой рубашке нараспашку. Коротко кашлянул, обхватил себя за локти и хмуро оглянулся на дверь. Похоже, дракон ему попался или безъязыкатый, как тот мужик кучер, гончую Разрыва ему в тёщи, или наиглупейший — достойное наказание для королевича, но какое же жестокое! Только общества бестолкового молчуна ему и не хва…

— Дилюк, — отозвалось сзади голосом ровным, спокойным настолько, что никаких сомнений в фальши интонаций не возникало. Кэйа же и подскочил от неожиданности, круто повернулся к окну. В комнате заметно посветлело: гигантской драконьей морды, заслоняющей рассветные лучи, больше не было. Но на подоконнике боком, согнув ногу в колене, а вторую опустив на пол, восседал юноша. — Уж больно имя у тебя чудно́е, королевич, — с лёгким презрительным оттенком продолжил он, а Кэйа скрестил руки на груди, так и остался у стены. Тон ему по вкусу не пришёлся: схожим тоном с драконом общаться планировал он сам! — Мы к таким не приучены. Давай попроще.

— Другого имени нет, — отрезал Кэйа. — Придётся привыкнуть.

— Ну-ну, — отчего-то широко улыбнулся Дилюк; насмешка у него злая оказалась, клыкастая и белозубая, ядовитая змеиная насмешка, но комната будто бы высветлилась добела, затопилась знойным летним солнцем. Чудеса, да и только.

Тряхнув волосами, отбросив длинные пряди со лба, Кэйа осмелился — и шагнул к юноше-дракону. Любопытство брало верх над напускной спесью.

Медные волосы тяжёлыми полукольцами лежали у того на плечах, стекали между лопаток длинной витой прядью и казались пролитым вином на светлой рубахе; кожа белая-белая, что тот мрамор, отполированный до блеска, а глаза не потускнели в человечьем облике, так и остались драконовыми рубинами — и под рёбрами кольнуло вдруг, вкрутилось раскалённой алхимической спицей; Кэйа прижал ладонь к груди, дёрнул уголком губ нервно и ломко. Вероятно, сказывались последствия того, что с прошлого утра во рту маковой росинки не было.

— А что с магическим контрактом? — задал Кэйа главный волнующий его вопрос; спешить не хотел, волнение собственное выказывать не хотел, но против воли само выспросилось.

— Идём. — И Дилюк легко соскочил с подоконника, направился к двери, к винтовой лестнице, ведущей вниз. — Покажу тебе, где тут что.

— Ты не расслышал? — Кэйа упёрся, сунул руки в карманы, не сдвинулся с места. — Сначала расскажи про контракт.

Дилюк обернулся лишь в дверях. Посмотрел на Кэйю нечитаемо, долго, с полминуты так точно взглядом топил в блестящем кроваво-рубиновом омуте, а потом хохотнул вдруг: вроде и весело, а вроде всё так же зло и презрительно, как будто королевич Кэйа шута придворного из себя изображал, а не спрашивал о важном.

За шиворот словно колкой изморози насыпали, по коже растёрли острыми кристаллическими гранями, и Кэйа неуютно повёл плечами, нахмурился.

— Не отставай, — наконец рыкнул Дилюк и, махнув рукой, скрылся за дверью.

Ничего не оставалось Кэйе, кроме как последовать за ним.