«Мой зеркальный враг

Мне верен до конца.

И на ветру дрожат

Воздушные своды.

Как трудно сделать шаг,

Ещё сложнее два.

Дорога наугад,

Я выбрал свободу»

Би-2 — «Держаться за воздух»

Когда Геллерт зашёл на кухню, Лука уже сидел за столом, на котором стояли две чашки с горячим чаем, а между ними расположился небольшой торт. Окинув скептически этот натюрморт, он сел напротив Гарсии, не прикоснувшись ни к чаю, ни тем более к торту.

— Неужели, ты не соскучился по сладкому? — ехидно спросил Лука, но на лице Геллерта, прожигающего его ледяным взглядом, не дрогнул ни один мускул, — Ну хорошо, не хочешь — и ладно, хозяин барин, — спешно, но уже более серьёзно сказал старик. — Так и будешь молчать?

— А о чём нам с тобой разговаривать? — не выражая совершенно никаких эмоций, медленно произнёс Геллерт.

— Ну мало ли… — развёл руками Лука, — я посчитал, что ты захочешь выговориться, рассказать мне о том, как тебе тут жилось столько времени. Всё же полгода в изоляции, а тут — живой собеседник, — он пристально глянул на Геллерта, а затем переключил внимание на чашку, от которой шёл пар. Под взглядом старика, пар стал изгибаться в причудливых узорах. — Votre compagnon est-il toujours en vie?[1] — как бы невзначай спросил он, отпивая горячий чай. Геллерт медленно кивнул, — Intéressant...[2] — помрачнев протянул Лука, а пар рассеялся. — Avez-vous créé le rituel vous-même?[3]

— Разумеется, — отстранённо ответил Грин-де-Вальд.

— Donc tu ne l`as pas laissée mourir? Juste parce que tu avais besoin de quelqu`un à qui parler, ou parce que tu veux la garder en vie?[4] — с прищуром спросил Лука. Геллерт же медлил, не зная, что ответить. Кажется, он и сам не знал, почему не убил душу Шейлы до сих пор.

— Quelle est la différence?[5]

— Никакой. Это простое старческое любопытство, — пожал Лука, открывая коробку с тортом. Геллерт же прожигал его непроницаемым взглядом, пытаясь уловить очередной подвох. — Для тебя это проблема?

— Нет.

— И что ты решил?

— А что решил ты? — услышав вопрос, Лука улыбнулся и с прищуром посмотрел на сидящего напротив мага.

— Не терпится узнать, зачем я явился? — откидываясь на спинку спросил он, после чего улыбка пропала с лица, уступая место проницательной задумчивости. Постучав пальцами по столу, старик едва заметно кивнул и медленно продолжил: — Разумеется, только это ты и хочешь знать. Ровно также, как и покинуть этот дом, ставший для тебя западнёй…

— Ближе к делу.

— Хорошо… — неспешно сказал Лука. Он медленно поднял чашку и смотря на Геллерта, отпил горячий напиток. Опустив её обратно на стол, он заговорил: — Я дам тебе свободу. Но ты же понимаешь, что я тебе не верю? Ты выйдешь отсюда только после того, как дашь мне клятву, — помрачнев ещё больше, Геллерт откинулся на спинку стула, сложив руки на груди и непроницаемо смотря на старика, — У тебя уже была возможность убедиться, что я могу держать тебя здесь столько, сколько сочту правильным. Ты вполне можешь остаться здесь на долгие годы и, поверь, угрызений совести по этому поводу испытывать я не буду. Но оно тебе нужно? — серьёзно спросил Лука и медленно покачал головой: — Нет. Именно поэтому, ты дашь мне Непреложный обет.

— Чего ты хочешь? — безразлично спросил Геллерт, словно его это не касалось.

— Текст клятвы уже составлен. Можем изменить, если тебе не понравятся формулировки, но не сильно. Ты поклянёшься, — Лука достал из кармана пергамент и положил на стол, — что не будешь мне препятствовать в политических и иных делах. Не будешь действовать во вред магглам. Не будешь пытаться причинить вред мне, моим ученикам или близким мне людям. А также будешь подчиняться моим приказам в делах, относящихся к политике. По-моему, здесь всё просто и нет ничего такого, что было бы неприемлемо для тебя.

— Ты мне дашь ответный обет, — глухо отозвался Геллерт, вчитываясь в клятву.

— Разумеется, — кивнул Лука. — Но только если условия будут приемлемы.

— Когда нужен ответ?

— Сегодня, — как само собой разумеющееся, ответил Лука ковыряя ложкой кусок торта. Пробежав ещё раз взглядом по тексту, составленному Гарсией, Геллерт медленно кивнул и с расстановкой ответил:

— Ты поклянёшься, что... ты или твои ученики не причините мне какой бы то ни было вред, — не отрываясь от торта, Лука кивнул. — Не станешь ограничивать мою свободу или доступ к информации, не будешь блокировать мою магию каким бы то ни было способом, — усмехнувшись, старик снова кивнул. — Также… не будешь использовать меня вслепую, — прищурившись, Лука поднял недовольный взгляд на Геллерта, но затем медленно кивнул, позволяя продолжить: — и будешь сообщать о всех политических делах, о которых владеешь информацией, — Геллерт так и сидел, свысока смотря на старика, который наконец оторвался от сладкого. Определённо, последние два пункта ему не нравились.

— А это тебе зачем? — нахмурившись, Лука сложил руки на груди и откинулся на спинку, — Ты что затеял, а?

— Всего лишь контролировать то, во что ты пытаешься меня втянуть. Если я не буду обладать полной информацией, а ты втянешь меня в войну — по неосведомлённости, я могу принять неверное решение, — медленно ответил Геллерт.

Старик хмуро на него смотрел, очевидно в поиске того, как обойти формулировку. Он медлил, смотря в одну точку и напряжённо всё обдумывая. Ковырнув ложкой торт, он поднял её, но так и не донеся до рта очередной кусочек, опустил обратно с таким видом, будто ему подпихнули нечто крайне невкусное и дурно пахнущее.

— Ладно, чёрт с тобой, — выдохнул Лука, в лице которого всё ещё читалась подозрительность, смешанная с недоверием. — Если ты готов, я позову Чиффу, он заключит наш обет.

— Не возражаю, — отстранённо ответил Геллерт, всё ещё думая о тексте клятвы. И о том, сколько шансов у старика, чтобы обойти её. Впрочем, и с другой стороны тоже имеются лазейки… значит, всё честно. Непреложный обет — штука неприятная, но при желании, можно решить и эту проблему. Сейчас же главное — выбраться отсюда на свободу.

Лука связался со своим этим Чиффой, который появился подозрительно быстро, словно был давно готов трансгрессировать. Впрочем, скорее всего, так и было. Высокий, несколько худощавый и немного жилистый, с небольшими глазами, которые с подозрительным прищуром словно выискивают подвох совершенно во всём. Сразу видно: Мракоборец. Одет он был практически как маггл, но стиль напоминал чем-то тот, в котором когда-то ходил сам Геллерт. Однако, это было, кажется, единственное, что в нём могло понравиться.

Чиффа представился Геллерту Оскаром МакХейлом. А то, что он понимает Луку с полуслова значило лишь одно — это очередной ученик старика, который в будущем может доставить множество проблем. Резкий, прямолинейный. От него так и сквозит недоверием. Такие крайне плохо поддаются манипуляциям, на них сложно воздействовать. Интересно, чем его купил старик? Определённо, Геллерту он не понравился. Впрочем, как не нравится и сам Лука.

Непреложный обет был заключён вполне быстро. Эта-то спешка и напрягала Геллерта сильнее всего. Что именно задумал старик? Или он надеялся на то, что Геллерт не нашёл чего-то подозрительного в тексте клятвы? Н-да нет, там, кажется, всё в порядке и вполне прозрачно…

— Пойдём, — улыбнулся Лука. — Мне кажется, это место давно опостылело тебе. Я присмотрел тебе небольшой домик, — поймав тяжёлый взгляд Геллерта, он широко улыбнулся и поспешил заверить: — никакого подвоха там нет. Можешь расценивать это, как подарок за бесценный жизненный опыт, который ты пережил по моей вине.

Лука перенёс их на какую-то городскую улицу, совершенно не знакомую Геллерту.

— Куда сейчас? — спросил Геллерт, не горя желанием задерживаться для бесед с этим человеком. Нужно всё обдумать, определить ближайшие цели и построить примерный план. И, наконец, избавиться от довеска и изменить эту отвратительную внешность.

— Я покажу, где твой новый домик, а потом — сам решай, чем себя занять. Я завтра, часиков в двенадцать, навещу тебя, и мы обсудим всё, что сейчас творится в этой стране.

— Ладно, — нехотя отозвался Геллерт, осматриваясь вокруг.

— Кстати, — вдруг оживлённо сказал старик, — всё хотел спросить, как тебе понравилась снежная зима? Красиво, правда? — ехидно спросил старик, и Грин-де-Вальд тут же перевёл на него испепеляющий взгляд. — Чего только стоит эта звенящая зимняя тишина? А воздух какой чистый! Поди, ты ведь, никогда не видел столько снега за всю свою жизнь?

— Так, это твоих рук дело? — сквозь зубы полуутвердительно процедил Геллерт.

— Ну что ты, — усмехнулся Лука, — зачем? Есть места, где это вполне частое и нормальное явление. Ты жил все эти месяцы в России.

— Как мы трансгрессировали так далеко? — нахмурился Геллерт. Такие дальние перемещения ему всегда казались невозможными без портала, а то и нескольких.

— Я давно ждал, когда ты спросишь об этом, — серьёзно сказал Лука, шагая дальше по улице. — Мы трансгрессировали не так уж и далеко. Выйдя за калитку, мы были уже в Лондонском пригороде, — Геллерт кинул хмурый взгляд на старика, не понимая, говорит тот серьёзно или водит его за нос. — Я создал два одинаковых дома. На самом деле, это сильная защита от воров: все, кроме меня, рискуют застрять в доме до тех пор, пока я не захочу, чтобы дом выпустил гостей на волю. Калитка — постоянный портал. Один дом находится в пригороде Лондона, но, кроме меня, в него без приглашения никто не может войти — остальные попадают через портал во второй — тот, что в России. Он находится в тайге. Вот на него-то и наложены очень любопытные чары. В их основе — Фиделиус, два десятка защитных и мощного Незримого расширения. Покинуть его пределы могу там только я. Или тот, кого я вытащу оттуда.

— Как ты туда попадаешь, если тебя калитка ведёт в Лондонский дом?

— Это очень просто: защита завязана на мне. А потому я попадаю туда, куда захочу. Как каминная сеть, только не нужно ничего говорить, достаточно представить. На самом деле, я всё это сделал очень много лет назад, и это далеко не самое любимое моё изобретение. Первоначально сделал это для быстрого перемещения между странами: этот способ позволяет избежать пересечение границы и…

— То есть, это незаконно? — усмехнулся Геллерт.

— Не совсем, — нахмурился Лука. — Просто я озаботился бессрочным разрешением ещё у Иосифа Виссарионовича, находясь на почётном месте подле него. Он, узнав о подобного рода экспериментах, сам сначала в шутку, а потом и на полном серьёзе предложил связать дома, когда понял, что я так могу. Как можно было упустить такой шанс?

— Для чего ты мне это рассказываешь? — остановившись, спросил Геллерт.

— По-твоему, я не могу поделиться достижениями с умным собеседником? — беззаботно спросил старик, обернувшись. Он кажется вполне искренним. Но только кажется.

— Если бы это был кто-то другой, я бы допустил такую вероятность, — холодно сказал Геллерт, и Лука несколько помрачнел, но спорить не стал.

— Н-да… — серьёзно кивнул он, смотря на проезжающую мимо машину, — на самом деле ты прав, я хочу, чтобы ты помог мне с одними чарами, — Лука кинул пристальный взгляд на Геллерта. — Ne traîne pas avec la fille. je n`aime pas son aura. Elle devient comme Obscurus,[6] — нахмурившись, Геллерт напряженно кивнул, а старик уже беззаботно продолжал: — Мои ученики недостаточно сильны, а в одиночку дело идёт крайне медленно. Я могу не успеть доделать всё до того, как станет слишком поздно. А времени, полагаю, больше не остаётся.

— Что за чары?

— А вот, и твой домик, — сказал Лука с таким видом, словно не слышал вопроса, — по-моему, выглядит очень неплохо. Внутри он тоже весьма уютный, думаю, тебе понравится. Обустраивайся, вспоминай, как колдовать, книжки умные почитай — конечно, если книги магглов не приглянулись тебе больше, — разведя руками он вздохнул: — А я имею несчастье спешить по делам чрезвычайной важности, — Геллерт хотел что-то сказать, но Лука комично и улыбчиво поморщился, мотая лохматой головой, и с широкой улыбкой добавил: — которые не касаются политики ни в коей мере. Всего лишь личные дела, о которых в клятве не было и слова, — старик окинул Геллерта озорным взглядом, подмигнул и растворился в воздухе…