«Вверь мне душу свою.

Оставь былое,

Пусть в Лету канут и тьма, и свет.

Если жизнь кроме счастья приносит горе —

В том виноватых нет.

Кружат в парах и ангелы, и звери,

Каждый по-своему одинок.

Так и ты этой ночью откроешь двери,

Переступи порог!

Мы на грани бытия,

Правим Бал Забвения.

Не горюй, не плачь о тех,

Кого оставишь на земле —

Им не удержать тебя»

Рок-опера Орфей — «Бал Забвения»

— Бедный, запуганный мальчик, — вкрадчиво произнёс Геллерт, — ты ни в чём не виноват и не хочешь становиться убийцей. Они заняли твой дом, живут за средства твоего отца, и при этом, шантажируют тебя жизнями тех, кто тебе дорог… ужасная ситуация, — шумно выдохнув, он перевёл сочувствующий взгляд на бледного парня. — Но, возможно, я смогу помочь тебе, Драко.

— Мне не нужна помощь, я сделаю всё сам! — нервно дёрнувшись, громко возразил мальчишка, показательно расправляя плечи. Но от взгляда Геллерта не скрылись сжатые кулаки и челюсти, как и еле видимая дрожь, — Это моё задание и…

— И ты боишься, что, не выполнив его, расстроишь Волан-де-Морта, — тихо сказал Геллерт, пристально смотря в испуганные бледные глаза. — Я готов взять на себя защиту тебя и твоей семьи, в обмен на маленькую услугу.

— Какую? — растерянно спросил парень, но словно вспомнив об образе, с вызовом спросил: — Зачем Вам это? С чего я должен верить в то, что никому неизвестный волшебник может мне помочь?

— С того, что ты и сам понимаешь, как неразумна политика этого кровавого самозванца. Если в войну ввяжется какая-либо ещё страна, то он обречён. Все те, кто сейчас поддерживает его — будут осуждены Визенгамотом и, наверняка, казнены, — мальчишка, что, кажется, никогда не мыслил так масштабно, стал ещё белее, а на лбу выступила испарина. — Впрочем, и без того — шансов у него почти нет. И это при том, что Дамблдор погибнет.

— Н-но… я не понимаю… — растерянно пробормотал Драко и перевёл взгляд на Геллерта, — Если Вы против Лорда, то зачем Вам убивать Дамблдора?

— Геллерт! — оклик заставил Грин-де-Вальда зло фыркнуть и медленно обернуться, — Rewera![1] Ты что задумал? Зачем тебе мальчишка?!

— Ничего, что противоречило бы Вашим планам, генерал Гарсиа, — процедил он, смотря на лохматого старика. Медленно повернувшись к Драко, Геллерт вздохнул и ответил: — Тебе должно быть довольно и того, что твоя семья будет в безопасности, а твой дом будет очищен от всего того сброда, что живёт там сейчас. Лорд меня раздражает, а с Дамблдором — у меня настолько старые счёты, что твой отец ещё столько не прожил на свете. Ну так что, мы договорились, машер? Или… род Малфоев настолько труслив, что откажется от возможности избавиться от гнёта этой кровавой злобной горгульи?

— Геллерт, — с прищуром смотря то на одного, то на другого, начал Лука, — я правильно понимаю, что ты хочешь выйти в открытое противостояние?

— Нет, у меня пока не столько сторонников, — мрачно ответил он, — но я могу нарушить его план, убив Дамблдора раньше и тем самым закрыть наш давний счёт, а затем лишить одного воскресшего упыря золотой жилы, которую он считает своим домом.

— А заодно и получить палочку Альбуса, — проворчал старик.

— Это моя палочка, которую он украл, — отозвался Геллерт, — но важно не это. Такие события пошатнут веру людей о всесильном Лорде. Его поддерживают из страха, но скажи мне, как можно бояться того, у кого из-под носа пропал дом, в котором он живёт? Мы получим с этого достаточно сторонников, чтобы выступить открыто против него.

— Ладно, ты прав, — кивнул Лука. — Мои ребята поддержат тебя. Драко, что скажешь ты?

— Я согласен, генерал Гарсиа, — уверенно ответил парень.

***

— Добрый вечер, Драко. Что привело тебя сюда в этот дивный вечер? — Геллерт, наложивший на себя чары невидимости медленно обошёл парня, осматриваясь вокруг.

— Кто ещё здесь?! С кем Вы говорили?! — нервно выкрикнул Малфой, не сводя глаз с Дамблдора. Геллерт увидел мальчишку в его укрытии, который был, определённо, обездвижен Альбусом. Что ж, можно разыграть спектакль…

— Я часто спорю сам с собой и нахожу это невероятно полезным, — философски заметил директор Хогвартса и, пристально смотря на Драко, вкрадчиво добавил: — Ты разве не сомневаешься в себе? Драко, ты ведь не убийца.

— Откуда Вам это знать?! Я много чего совершил! — зло выкрикнул школьник дрожащим голосом, а палочка в его руке начинала лишь сильнее дрожать. На раскрасневшемся лице Малфоя заблестели слёзы. Трус и слабак…

— Например, заколдовал Кэти Белл, чтобы она принесла мне проклятое ожерелье или подменил бутылку медовухи на отравленную, — быстро продолжил за парня Дамблдор. — Извини, Драко, но на мой взгляд, эти действия слишком неубедительны, чтобы ими бахвалиться.

— Он верит мне! Он меня выбрал! — выкрикнул Драко и засучил рукав на левой руке, демонстрируя метку на левом предплечье. На лице Дамблдора застыло неподдельное изумление. Он, очевидно, не думал, что всё зашло настолько далеко.

— Тогда я облегчу тебе задачу… — медленно произнёс директор, доставая палочку.

Геллерт применил Экспеллиармус, выбив бузинную палочку и подчинил разум Драко, наслав на него Империус. Альбус, кажется, был удивлён, и стал медленно осматриваться. На лестнице послышался далёкий топот Пожирателей

— Неплохо. Совсем неплохо… — слух вновь уловил отдалённые звуки шагов. — Ты не один. С тобой… друзья, — Альбус перешёл на громкий быстрый шёпот. — Но как?!

— Страх заставляет человека быть находчивым, — безразлично ответил парень под заклятием Геллерта. Дамблдор безошибочно узнал симптомы и обвёл взглядом площадку башни. — Кого-то потерял, машер? — Геллерт отключил сознание мальчишек и скинул с себя чары невидимости, поднимая с пола палочку.

— Геллерт… мне стоило догадаться, — кивнул Альбус, опершись на перила. — Зачем тебе Драко?

— Он — лёгкая добыча. Запуганный маленький мальчик, который любит семью и не любит, когда его отправляют убивать. Я лишь подарил ему надежду и заодно лишу сегодня одного нехорошего мага жизни, а другого — крыши над головой.

— Ты считаешь меня нехорошим человеком после всего того, что сотворил ты сам?

— Можешь не пытаться, машер, твой парализованный очкарик нас не слышит, я не забуду исправить его память, — раздался гулкий удар в дверь. — Быстро бегают… но у нас есть немного времени, я запер дверь, — крутя в руках Бузинную палочку Геллерт медленно прошёл на середину и поднял взгляд на Альбуса. — Неужели, ты даже не извинишься за своё предательство? Как же твоя вера в верховенство магов, от которой ты до сих пор не отрёкся? Как же твоя мечта стать величайшим магом? Нет, Альбус, память о тебе не будет такой светлой, как ты хотел, мир узнает всю правду.

— Зачем, Геллерт? — негромко спросил Дамблдор, — Неужели это такая низкая месть? Неужели, ты пал так низко, что готов осквернить память о покойнике?

— Нет, Альбус, — рассмеявшись, покачал головой Грин-де-Вальд, — это лишь то, что сделал ты, заточив меня в Нурменгард. Ты извратил нашу идею. Твою идею. Выставил меня вселенским злом. А что сделал я, Альбус? Я лишь шёл нашим путём, который создал ты. Именно об этом ты просил меня тогда, когда погибла твоя сестра: построить наш идеальный мир. Именно ты писал мне письма, умоляя не останавливаться. К тридцатым я уже понимал, что ты решил возвысится за мой счёт. Ты всегда любил присваивать чужие достижения. Вдвоём мы тогда могли построить тот мир, о котором мечтали… но ты выбрал более простой путь. Потому что боялся. Ты — трус, Альбус. Страх перед Гарсией определил твой путь…

— Потому что он бы уничтожил нас ещё в тридцатых, Геллерт, — перебил Дамблдор, — да, я до сих пор разделяю нашу идею, но она безумна. Это наша утопия, Геллерт. Мы бы не смогли поработить всех магглов и избежать большой кровопролитной войны, а это была слишком высокая жертва. Согласись, те смерти были неоправданны?

— Нет, Альбус, — покачал головой Геллерт. — Те люди погибли из-за тебя. Я не хотел проливать кровь. Ты не позволил мне стать правителем магического мира. Это из-за тебя произошёл раскол, который повлёк ту войну. У меня был уже готов путь постепенных реформ, благодаря которому лишь за десять лет мы могли полностью подчинить себе магглов. Ты отказал мне тогда в личной встрече, хотя знал, что я хочу решить всё миром. Почему?

— Теперь это не важно, — холодно ответил Дамблдор. — Если ты ждёшь моего раскаяния, то его ты не дождёшься. Я сделал всё, чтобы у тебя была возможность использовать войну в своих интересах, ты же сделал всё не так — и мы оба это понимаем. Тогда была идеальная возможность воплотить в жизнь весь наш план, а не ту его толику, которую ты так активно пропагандировал среди своих людей...

— Потому что я и не собирался истреблять полукровок, Альбус, — резко перебил Геллерт, крепче сжимая палочку. — Мне Лука рассказал о том, что ты делаешь всё, чтобы и твой ученик-очкарик погиб. Ты ведь знаешь, как вытащить из него эту дрянь без лишних смертей — но выверено ведёшь его на верную смерть. Как всегда. Нам больше не о чем разговаривать. Твоё время пришло к концу.

Геллерт применил чары невидимости, отпер дверь и убрал чары с Поттера и Малфоя: когда Пожиратели выбежали на платформу — в Дамблдора от Драко летел зелёный луч, выпущенный Геллертом. Теперь они свидетели того, что мальчишка убил Альбуса, а значит, Лорд возвысит Малфоя — и это станет величайшим просчётом Волан-де-Морта…

На всю Астрономическую башню раздался радостный визг курчавой черноволосой ведьмы, глаза которой безумно блестели. Но Геллерта привлёк больше маг в чёрном. Тот, которого он однажды уже видел. Легиллимент и Окклюмент. Кажется, он не ожидал такого исхода. Лишь на долю секунды, но Геллерт уловил в нём бурю эмоций: изумление, неверие, сожаление, боль. Но маг быстро взял себя в руки и, схватив ошарашенного Драко за шкирку, толкнул его к выходу.

А над Хогвартсом уже вновь появилась Тёмная метка, выпущенная ведьмой. Геллерт, стоя на Астрономической башне уже в полном одиночестве, всё ещё оставаясь невидимым, задумчиво смотрел на символ Волан-де-Морта. Было в этом зрелище что-то чарующее, гипнотическое. Скоро придёт время, и он вернёт свою символику, про которую люди стали забывать.

Геллерт начертил перед собой в воздухе знак даров смерти, что словно состоял из белого дыма. Переведя взгляд на метку в небе, он подумал о том, что не только его политика, но и символика более утончённая и изящная, чем у этого самозванца.

— Der Tod hat noch keinen vergessen…[2] — задумчиво произнёс Геллерт, рассеяв Бузинной палочкой Тёмную метку. — Auch dem geschickten Weber reisst einmal der Faden…[3] Du wolltest ihn besiegen, aber du hast vergessen, dass der Mann selbst. Aber ich werde dem ein Ende bereiten, den du als neuen Bösewicht erzogen hast.[4] Für das Gemeinwohl…[5]