В присутствии предмета любви немеют самые смелые уста и остаётся невысказанным именно то, что так хотелось бы сказать.
Сервантес
Джеймс вздрагивает, как только входит на кухню, потому что Питер на немного опережает его своим «доброе утро»; от этого ему почему-то сразу хочется по-глупому улыбнуться, а ещё подойти к Питеру совсем близко, убрать с его глаз волосы и обнять. Наверное, от него всё так же пахнет мятой… внутри становится очень тепло.
— Доброе, — всё же говорит он уже в ответ и правда начинает улыбаться.
— Ты сегодня поздно, — Клинт поднимается с места и убирает несколько тарелок со стола в мойку, — пропустил все шутки Тони про слёзы в каше.
— А что не так с кашей? — Джеймс хмурится. Кашу сегодня готовил Стив? — Шутки были про то, что Стив готовил её под гимн Америки?
— Нет, — перед Джеймсом появляется небольшая тарелка овсяной каши, — Тони шутил про котят-сироток, но… Бак, попробуй сам, она же нормальная.
— Ладно, Стив, — пробует и, пока жуёт, смотрит на Питера: быстро улыбается ему, а после чуть задирает голову, чтобы увидеть по-забавному покрасневшее лицо Стива, — ну, она правда немного пересолённая, сопляк.
— Влюблённые люди часто пересаливают что-то, — вдруг говорит Питер, Джеймс быстро возвращает свой взгляд на него, хмурится, и он смущается, — ну… Нат обычно так говорит.
— То-то же ты в тот раз вместо сахара всем в кофе соли положил. — Почти неслышно бормочет Тони, а потом встает с места, кивает Стиву и Клинту в сторону коридора и почти неслышно усмехается. Его и Питера специально оставили один на один.
Мысли, что их с Питером вот так в лоб пытаются свести, неприятно смущают и даже напрягают. Но на деле Джеймс несильно против этого. Может быть, им двоим всё же удастся поговорить сейчас, пусть немного, пусть почти ни о чём, но всё же… он ведь пообещал действовать, значит, он будет действовать, главное, не напугать Питера. Так не хочется опять всё испортить или расстроить его.
Вдруг со стороны Питера слышится смешок, очень смущённый и тихий, до жути милый. Джеймс медленно поднимает взгляд на Питера и вопросительно приподнимает бровь, стараясь не хмуриться.
— Ты просто очень забавно о чём-то думал, — Питер жмёт плечами, рукой опять убирает волосы с глаз, после начинает улыбаться, добавляя: — заметил, какие Стив с Тони сегодня?
— Да, — он старается не сильно радоваться долгожданному разговору с Питером, но, наверное, у него не очень получается: Пит смотрит на него как на дурачка, — так… ты ходишь к психологу.
— Ну да… были основные проблемы… — Питер смущается и сжимает ладони между собой, опускает голову, волосы вновь закрывают ему глаза, — ну, ты знаешь… я сейчас почти проработал всё… основное.
— А… — хочется сделать что-нибудь, чтобы вывести Питера из смущения… коснуться? — а Стив с Тони, как женатики, ты это имел в виду?
Питер молчит и несколько секунд смотрит на чуть поблёскивающую на свету ладонь Джеймса в своих, пальцами скользит по ней и трёт, будто стараясь согреть... в этом действии нет ничего удивительного, но взгляд Питера и та нежность, с которой он трёт ладонь, по-странному сбивают Джеймса с толку, завораживают. Хочется, чтобы сейчас никогда не заканчивалось, но… всё ведь нормально? Питер переплетает свои пальцы с его и вздыхает:
— Да, точно, как женатики… — он не поднимает взгляда от ладоней и продолжает как-то по-глупому улыбаться, — я заметил, что вы с Тони сдружились в последнее время.
— Ну да… — Джеймс аккуратно накрывает ладони Питера своей свободной, живой, и, замечая, как у него немного краснеет шея, тоже начинает улыбаться, может быть, тоже очень по-глупому, но это кажется таким неважным, — знаешь, он не такой уж и плохой.
— Ну… я одно время, — Питер усмехается, но всё так же не поднимает взгляда, — думал, что вы с ним из-за Стива никак не можете найти общий язык.
— Ну… из-за этого тоже, — Джеймс жмёт плечами и чуть кашляет, чтобы Питер всё же поднял глаза на него, — а вообще… у нас с ним много общего… но, — смотрит и совсем медленно, кажется, боясь спугнуть, протягивает почти что одними губами: — я тебя больше, чем он, люблю.
Как только Питер поднимает голову, то Джеймс сразу аккуратно убирает с его глаз чёлку и возвращает живую руку на место: «Так лучше». Пит внимательно вглядывается ему в глаза с секунды, а потом приподнимается на месте и через небольшой кухонный столик начинает тянуться к нему, хочется думать, чтобы поцеловать. Слово пролетает в голове очень быстро, смазывается в общем потоке мыслей, но сияет так сильно, что всё остальное в голове исчезает, и все запахи, и вкусы куда-то исчезают, и воспоминаний не остаётся, остаётся только он.
Джеймс чуть вздрагивает, а потом очень аккуратно целует руки Питера и отпускает их, присаживаясь обратно на стул, отодвигаясь. Питер недоумённо хмурится сперва, а потом, внимательно прислушиваясь, вздыхает. В следующее мгновение на кухню входит радостный Сэм.
— Точно, как младший брат, — про себя вздыхает Джеймс и, здороваясь, встаёт с места.
***
Тони смотрит на него и улыбается, что есть силы. Конечно, то, что произошло между ним и Питером на кухне, забавно, но не настолько ведь, чтобы так долго улыбаться этому. Джеймс вздыхает:
— Ты издеваешься?
— Нет же, — он отводит взгляд и прищуривается, — просто вы смутились Уилсона, как пятнадцатилетние пацаны… — жмёт плечами и явно устало, но всё так же улыбаясь, протягивает: — будто он не знает ничего.
Джеймс садится на диван и закрывает лицо ладонями. Придурок. Им же не нужно скрываться… все всё знают и понимают, никто не против их с Питером отношений, все были бы только рады, если бы они…
— Чёрт.
— И не говори, Джимми. — Тони вздыхает и немного недовольно трёт шею. — Но… вообще с тобой Стив поговорить хотел… зайди к нему, только… не знаю, не нервничай, ладно?
— Что ты имеешь в виду под «не нервничай»? — Джеймс хмурится и встаёт с места. — Что-то случилось?
— Да, но… — Тони начинает теребить какую-то тряпку в руках, а ещё по-странному дышать, — не мне об этом рассказывать, — поднимает взгляд, — просто сходи к нему.
Джеймс внимательно осматривает Тони — Стив точно уже поговорил с ним, он всё знает, ему не нравится это, в нём сейчас, кажется, есть даже злость: она чувствуется в его немного резких движениях, постоянно сбивающемуся дыханию и взгляду.
— Я понял, — Джеймс разворачивается на месте и начинает идти к двери, чуть приостанавливаясь на секунду: — кстати, вы с ним — самые настоящие женатики.
— Ага, спасибо, что заметил, Джимми.
Джеймс выходит в коридор и, торопясь, начинает идти очень быстро, будто боясь не успеть, опоздать. Что случилось со Стивом? Когда это произошло? Я виноват? «Виноват» повторяется в голове ещё несколько раз, а потом неприятно оседает где-то внутри и заставляет остановиться в нескольких метрах от комнаты Стива. Виноват. ВИНОВАТ.
— Нет, я не виноват. — Джеймс вздрагивает, прикрывает глаза на секунду, а затем стучится к Стиву — ждёт.
Из-за двери первые пару секунд слышно какое-то копошение, почти через минуту Стив наконец произносит:
— Входи, Бак, — голос у него почти такой же, как и всегда… Джеймс медленно входит в комнату, а выглядит он…
— Эй, что произошло, Стив? — Баки садится рядом и внимательно вглядывается заметно покрасневшие глаза. — Вы с Тони поругались? Так это… вы ведь всегда… мирились, да и думаю, он уже готовит извинения… знаешь ведь его, сначала скажет, а потом…
— Нет, Баки, послушай… это никак не связано с Тони, — Стив прокашливается, — я должен был рассказать тебе об этом первым, наверное, так было бы лучше, но… мне было неудобно, Шарлотта сказала, что это нормально, да и я знаю, что ты поймёшь… но…
— Да… сопляк, всё нормально… я пойму, я ведь не дурак, чтобы из-за ерунды какой-нибудь…
Стив внимательно оглядывает его и, если не брать в счёт покрасневшие глаза и дрожащий голос, делает всё это очень спокойно, — Баки крепко обнимает его, — и после этого Стив очень ясно и чётко, так что ничего другого услышать нельзя, проговаривает:
— Меня изнасиловали в сорок втором.