Иногда тебе казалось, что главной достопримечательностью Броуливуда являлась не надпись из огромных букв на склоне скалы, а павильон, в котором буквально жил Базз — именитый режиссёр на всю страну уже как пару лет. Здание помпезное, спору нет: высотка, которой, кажется, и конца нет, зеркальные окна, в которых отражалась беспокойная и размеренная жизнь горожан. Какое бы время города не было — здание вечно зелёное. Виноградные лозы только изредка желтели, больше уходили в тёмно-коричневый оттенок, листья с кустов не опадали ни под каким предлогом.

      Ты поклялась, что в последний раз пристально осматриваешь лоджию, что так и притягивала взгляд раз за разом, ведь выглядела та романтично, словно сошла со спектакля "Ромео и Джульетта": виноградные листья, словно подол вечернего пышного платья перекинулись через перила и колыхались на еле заметном ветерке; тебе казалось, что это Джульетта опасно сгибается через перилла, чтобы дотянуться до такого одновременно далёкого и близкого Ромео. Тряхнув головой, отвела наваждение и нехотя вздохнула, когда вспомнила почему ты здесь.

      У Базза иногда головы нет от слова совсем. Каким бы ответственным и серьезным мужчиной он не представлялся в глазах других, но память у него временами проседала ниже нуля. Он вечно что-нибудь забудет у тебя дома: книга, которую закинул в сумку на всякий случай, очки, черновик сценария, портсигар с зажигалкой, один раз даже оставил телефон, смеху было на весь вечер. Ты радовалась, что он уходил от тебя хотя бы не голышом, а то соблазн подтрунивать над ним увеличился бы в сто крат.

      Бросив прощальный взгляд на лоджию, ты прошмыгнула за мужчиной в незакрытую парадную дверь. Дойти до лифта не было трудной задачей, как и проскочить с легкостью ветра мимо поста охранника — аромат лени неизменно слышался на первых пяти этажах. Как только двери лифта бесшумно раскрылись, ты глубоко вздохнула. Какой черт тебя укусил, чтобы вновь лично появится тут? Нет, чтобы позвонить Баззу и напомнить, что он оставил у тебя портмоне, чтобы потом совершенно случайно на прощание поцеловать не в щеку, а в губы, тебе показалось задачкой слишком сложной. Базз же как рыбка золотая — ловить его нужно в сети и сидеть на берегу ровно три дня и три ночи.

      На самом деле, ты просто давно не заходила к нему на работу. Сердце соскучилось по его светлому кабинету с легким бардаком на столе, по Баззу, который безустанно что-то читал в бумажной волоките, а потом неохотно переводил взгляд на экран ноутбука, когда на почту приходило очередное письмо. Улыбка сама невольно растянула губы, а пальцы на ремешке сумки сжались крепче.

      В приподнятом настроение ты вошла в лифт, нажала на кнопку нужного этажа. Двери почти закрылись, как крупная рука остановила одну из створок. Грохот прошелся по стенам лифта от того, с какой силой кто-то приложился к двери, что ты невольно поджала плечи. Но какое удивление было, когда в распахнутых дверях показался Базз с зеленоватой папкой в руке. Вмиг стало ужасно неловко — в планы не входило встретиться с Баззом вне его кабинета.

      Он вальяжно зашел в лифт, мельком глянул на горящую желтым светом кнопку с нужным и для него этажом и нажал на кнопку, чтобы двери закрылись. От него разило напряжением и ощутимо сдерживаемым раздражением. Об этом, как минимум, говорили его с усердием сведенные брови, сжатая челюсть и влажные следы от пальцев, что оставались на папке.

      Ты разрывалась, пока стояла плечо к плечу с ним. Язык так и норовился сказать что-нибудь. Банального приветствия хватило бы для начала, но твое сердце с громким и медленным стуком спускалось к ногам. Странное предчувствие поселилось между вами.

      Ты бросила, кажется, десятый взгляд на Базза, который лениво рассматривал белые двери лифта, сделала ужасно шумный вдох в тишине между вами, как свет погас. Лифт слегка тряхнуло, свет замигал, но не загорелся вновь. Перед кромешной тьмой ты успела поймать спокойный взгляд Базза. Раздался мягкий стук пальца по кнопке. Тишина. Базз вновь продавил кнопку. Тишина. Раздраженный вздох рассыпал мурашки по твоим рукам.

      — Как же, сука, вовремя, — от его голоса мурашки перешли на спину.

      Ты прищурилась, когда холодный и яркий свет от экрана телефона озарил профиль Базза. Морщины заломились, словно атласная ткань, меж бровей, под и в уголках глаз. Экран мигом погас, когда он приложил телефон к уху. Он нервно застучал носком ботинка по полу, в то время как ты боялась пошевелиться. Воздух встревал в горле, с трудом проходил в легкие. А на выдохе понимала, как его катастрофически мало в разом ставшем крохотным лифте.

      Эхом расходившийся строгий голос Базза давил, сжимал в тиски грудь, ноги и руки связывал по швам, прижимая к телу. Тяжесть сумки на плече ощутимо пропала, а вот хлопковая рубашка стала липкой от старости тентовой тканью. Она до боли в висках шуршала и противно липла к груди, животу и руками, сдавливала горло.

      — Нет, я...

      — Базз, — тихо взмолила ты и на ощупь протянула к нему руку.

      — Блядь, перезвони, как поймёте в чем неполадка, — свет от экрана вновь озарил его лицо: уставшее и обеспокоенное. Он нежно взял твою ладонь в свою и легло сжал. — Там пустяки какие-то, поэтому скоро дадут хотя бы свет, — ты кивнула не в силах ответить — в горле встряли слезы с беспомощным криком в конце. Базз что-то тихо бормотал, пока вновь включал телефон; он зажёг на нем фонарик и положил экраном вниз под ноги. — Получше?

      — Да, намного.

      Голос просел, задрожал, как и руки с плечами. Взгляд не цеплялся за что-то больше пары секунд: кнопки с не горящими цифрами, не мигающее табло над дверьми, бликующие перилла позади и слева, потемневшие зеркала там же. Сердце с каждым новым вдохом сбавляло темп. Тепло ладони, тела Базза рядом оттеснили деловой холод лифта.

      — Ты разве не работаешь сегодня?

      — Работаю, но я закончила дела раньше, чем нужно, и начальник меня отпустил, — легкое расслабление вдарило в голову, и ты не почувствовала то, с каким комфортом вела диалог с Баззом. Ты радовалась в глубине души тому, что он остановил двери лифта на первом этаже и зашел к тебе, не оставшись ждать следующего. — А ты? Что ты забыл в холе?

      — У меня был обеденный перерыв, сбегал быстренько перекусить.

      — Ты не меняешься, — на выдохе протянула ты; сердце в груди успокоилось с концами.

      Базз скоро выпустил твою руку, поднял завибрировавший телефон. Он глянул на тебя. Ты это не просто почувствовала, услышала, как ворот рубашки еле заметно прошуршал, когда он повернул голову. Ты схватилась руками за ремешок сумки.

      — Да, у нас тоже свет не появился, — ты шумно сглотнула. Его желтые глаза в темноте напомнили нечитаемый и неизменный взгляд черного кота на другом конце улицы: такой же проницательный, холодный и голодный. — Да-да-да, я понял тебя. Будем ждать.

      — Что такое?

      — Мы застряли между этажами, — прохладный свет от фонарика вновь развеял темноту в лифте, — будут вызывать пожарных.

      — Сколько ждать примерно?

      — Учитывая, что сейчас час пик и мы недалеко от центра, то где-то полчаса, час.

      — Ужас, — пробормотала ты и увела взгляд в пол.

      — Кошмар, — поддержал он.

      И на том обмен мнениями закончился. Вы молчали какое-то время не понятно: не то сетовали про себя на счет совпадения обстоятельств, не то не имели желания пока что. Так или иначе теперь тебе было немного комфортнее. Было приятно не наблюдать за Баззом, но на слух понимать и читать его. Он переступал с ноги на ногу: не находил места себе без дела в замкнутом пространстве; пальцами теребил то и дело края листов в папке: нервничал, что придется поработать сверхурочно пару часов, что придется перенести встречи и обсуждения со сценаристами, поиски и осмотры других павильонов и площадок на следующую неделю, если не на месяц — все это никак не хотело соединяться с его дыханием, размеренным и грудным.

      Ты прервала его тяжкий вздох своим, протяжным и высоким. Секунда прошла, а щеки ощутимо зарделись. Ты отвернулась от легкого, почти смазанного взгляда Базза. Раскрыла ладонью сумку, в надежде, что не оставила блеск в другой сумке, что висит на вешалке в прихожей.

      Тебе странно лихорадило. С начала бросило в страх, потом в мнимую легкость, а теперь во рту сухо, а губы сушит как от морозного ветра. Захотелось сквозь землю провалиться под натиском взгляда Базза. Хватило одного взгляда на него, когда кисточка размазала влажный блеск по нижней губе.

      — Не смотри на меня так.

      — А как я на тебя смотрю? — он натянул на губы ухмылку.

      — Нет, Базз.

      — Не понимаю о чем ты, — Базз довольно небрежно откинул папку на пол. Пара листов выпала и разлетелись недалеко от дверей лифта. Прохладные перилла упёрлись в поясницу, стоило Баззу почти вжать тебя в зеркало позади. — Ну что ты такая сразу угрюмая? Помнится не так давно дрожала от удовольствия подо мной.

      Видимо, месяц для него совсем малый промежуток времени. Хотелось ударить его в грудь и высказать, что он идиот, которых ты видела целую сотню в жизни. Ничерта не понимает, честное слово.

      — Мне снова повторить?

      — Можешь повторить неозвученный мотив твоего прихода ко мне на работу.

      — Он не такой уж и романтичный, — сложила руки под грудью ты, когда Базз слегка прогнулся в пояснице навстречу тебе.

      — Правда? — фальшиво поинтересовался он. Ты видела его насквозь, особенно то, как он не мог скрыть от тебя свой взгляд, полный желания, которое вылезло как черт из табакерки.

      — Ты вечно забываешь у меня что-то, вот уже на работу к тебе как мамочка хожу.

      — Такой заботливой и внимательной мамочке я буду только рад в своем кабинете, — он приложился губами к щеке почти невесомо, потом склонился к уху. Ты не смогла унять мурашки, что пробежались по ногам от его горячего дыхания. — Давай соглашайся. Нам все равно торчать тут уйму времени, а так я помогу скоротать его.

      Тихий вздох сорвался только, когда ладонями Базз огладил приталенную юбку на животе, опускаясь ниже, когда обхватил бедра, крепко сжав их, а потом подобрал подол юбки и слегка задрал его. Пальцами ты вцепилась в его плечи, поцарапала ногтями кожу сквозь рубашку. Его губы собрали блеск с твоих и стали такими же сладковатыми. Базз что-то говорил между поцелуями. Его сбивчивый голос успокаивал, отвлекал и заставлял заглядывать ему в глаза, в которых ты не видела ничего кроме своего отражения, словно в мутную воду сточных вод заглядывала.

      От одной мысли, что он может взять тебя прямо здесь в холодном и просторном лифте лицом к зеркалу, стало жарко и влажно. Тело щемилось от напора рук и губ. Иногда казалось, что Базз рядом с тобой превращался в дикого льва — желал так же сильно. И ты не в силах ему отказать или противостоять, ведь сама падка на его слова, на его взгляды, на точные прикосновения между ног, что приятны до дрожи с головы до ног.

      Губами он втягивал кожу на шее ненадолго, но этого хватало, чтобы засосы багровели и саднили на коже. Тепло в районе груди пропало, ты раскрыла глаза и задохнулась от удивления. Базз улыбнулся до боли между ног, когда опустился перед тобой на колени. Он прижался щекой к животу, легко поцеловал ткань юбки, а ты внемоготу взвыла в голове от того, как хотелось ощутить его губы на коже. Его руки прошлись по нагим ногам вверх, скользнули под юбку. Базз одним движением руки растолкал бедра в сторону, задрал юбку до талии и стянул до щиколоток белье.

      Тебе хотелось поднять его, но руки гирями лежали на перилах. Дыхание Базза, тяжкое и влажное, на чувствительной коже будоражило внутри все органы, заставляя их сжиматься в нежном спазме. Он двумя пальцами раскрыл половые губы, чтобы ласково, со вкусом пройтись языком между них. Затылком ты ударилась о зеркало. Истома прокатилась по телу, ударила в голову болезненными жаром.

      Он еще ни разу не отлизывал тебе, казалось, насмехался над твоими попытками уложить его на кровать и придавить голову бедрами к матрацу. Только с пальцами между ног и на клиторе ты могла представлять, как бы он языком проходился по влажному входу, собирая все соки. Но на яву Базз был лучше, чем ты могла представить — его язык с невероятной до стонов широтой проходился по всей промежности, не оставляя без внимания самые приятные места.

      Всё, на что ты была способна, это лишь жадно глотать сухими губами воздух и постанывать. Рука поневоле зарылась в волосы Базза. Он с причмокиванием оторвался от тебя, облизал влажные от смазки губы, жадно перехватив твою ногу посередине, закинул себе на плечо и прижался к истекающей смазкой промежности, чтобы языком достать до входа и кончиком языка войти внутрь на пару секунд.

      Пальцы скользили по блестящим перилам. Вздохи срывались на молящие стоны, когда язык Базза ритмично проходился по клитору, когда терся о капюшон, вызывая более крупную дрожь в ногах. Через силы ты опустила на него взгляд. Вид непреклонного мужчины, которому большинство боится ставить не только палки в колеса, на коленях перед тобой с влажным языком между ног, с прикрытыми глаза был лучше картин в Эрмитаже. Ты жалела, что не была художницей, чтобы чуть позже зарисовать сосредоточенного только на тебе Базза на холсте, чтобы каждый раз смотреть на него и вспоминать, как он неторопливо, со смаком пробовал тебя, заходил языком подальше, оглаживал чувствительный створки с трепетом, пока ты плавно подавалась тазом навстречу.

      Базз, оторвавшись от тебя, прижал руку к низу живота и с хриплым вдохом вжался лицом между ног, обсасывая, прикусывая кожу до хрипоты, облизывая всю тебя. Его язык трахающий тебя столь жадно и чувственно был лучше того, как он ловко проскальзывал пальцами в тебя. Ты вскинула бедра, натянулась до треска зеркала у затылка. Глаза зажмурились в преддверии оргазма, и звонкий стон переходящий в крик вырвался в гудящую тишину лифта, которая накрыла одеялом тело, что содрогалось в спазмах от уходящего удовольствия. Нога, ослабленная и почти неживая, сползла с плеча Базза и с глухим стуком каблука опустилась на пол.

      Руки Базза подхватили тебя, когда ты чуть не упала на пол. Он ласково поцеловал за ухом, прижимая к себе, пока ты пыталась отдышаться. В ногах осталась мелкая дрожь, в груди томился огонь. Ты вслушивалась в удары сердца в груди напротив, который шли в разрез твоим: размеренные и спокойные.

      — Жаль, что ты не делал так раньше, — ты выдохнула вблизи его губ, прикрыла глаза, вспоминая, как он опускался перед тобой на колени. По ногам вновь проскользил жар.

      Обворожительная и просевшая в тональности усмешка отозвалась еле заметным, но ощутимым в горле желанием, что превратилось в слабое мычание, когда его руки сжали ягодицы, когда два пальца дотянулись до створок, неспеша раздвинув их. Ты тихо простонала ему в шею, навалилась на него, когда пальцы вошли в тебя, проходя по стенке с нажимом.

      — Давай, скажи мне, как тебе хочется, — разгоряченный и сбивчивый шепот Базза огладил ухо, отозвался дрожью и тянущей, ноющей болью между ног, когда его пальцы вошли под другим углом, касаясь, кажется, самого нежного места внутри. Голова потяжелела. Стоны жадные, полные искреннего удовольствия срывались в напряженное плечо Базза. Он чувствовал, как твое тело подставлялось подгоняющим к разрядке ласкам. Он нарочно подводил тебя к оргазму, лишая возможности стоять на свои двоих. — Молчишь? Болтливой ты мне нравишься больше.

      Ты успела разочароваться, что он не доведет начатое дело до конца, как и многие другие в его списке. Но Базз одернул твои руки с его груди и плеч, рывком развернул лицом к зеркалу и нагнул к перилам. Твой несдержанный стон заглушился тяжким вздохом Базза позади. Руки у него горячи, как обугленные угли. Он в исступлении потерся пахом о бедро с тихим пыхтением, мгновенно расстегнул ширинку. Одного броского, но любопытного взгляда на отражение Базза было достаточно, чтобы понять, что он не остановится.

      Ты проследила, как рукой он обхватил основание члена, а потом поджала губы и промычала, прикрыв глаза, ведь разгоряченная и нежная кожа задела твою еще слишком чувствительную после недавних ласк. Пробного толчка было достаточно, чтобы вязкие до пошлости чавканья от смазки раздались следом за порывистыми, глубокими толчками, которые соединялись в какофонию из звонких, расходящихся эхом шлепков вместе с полувздохами и полустонами.

      Ноги давно онемели: еще после первого окутывающего с головы до пят оргазма. Единственное, что тебе помогало не упасть, что держало еще в нашем бренном мире, — это руки Базза, что сжимали твоя бедра с усилием, отчего редкие перебирания мышц меж пальцев походили на профессиональный массаж. И только когда прерывистые толчки превратились в то, чего не хватало короткий месяц отсутствия нормального секса, дали понять, что ты бы просто свалилась на пол, когда Базз начал трахать и драть тебя по-настоящему. По-дикому.

      — Просто посмотри на себя, — Базз, протянув ладонь к твоему опущенному подбородку, одернул его, поднимая и поддерживая голову. Его сбивчивое дыхание словно пламя от свечи: согревало и так пылающие щеки со скулой; его ладонь с бедер перешла на поясницу, а ты уже прогнулась сильнее для следующего глубокого толчка; его взгляд, который возбужденно приковался к твоим исказившимся чертам, смутил. А когда он произнес твое имя, показалось, что в глазах разом потемнело. Из-за его разгоряченного дыхание имя вырвалось кусками, но оно как никогда прозвучало правильно и приятно для ушей. — Ты просто нечто.

      Дерзкий, полный восхищения толчок до упора, и ты раскрыла в немом стоне рот и, прикрыв веки, закатила глаза. Пока Базз что-то пошло шептал, словно в бреду от передоза, ты лишь жалела, что не просила его заняться сексом в кабинете на столе, чтобы трястись, как сейчас, от запретного, но желанного наслаждения. Ругательства из твоего рта смешивались с восхищенными мольбами. Запредельный стук сердца Базза чувствовался на спине.

      "Давай, помоги себе, хочу посмотреть на это" — одна из его грязных просьб, которую он любил бросать совсем рядом, недалеко от пика приближающегося и общего наслаждения. Он схватил твое запястье, помог опустить руку, а дальше сама поняла, что он не отстанет — слегка оттянула кожу и зажала клитор меж пальцев с тихим стоном.

      Позади себя ты слышишь, как возникший пожар доживает последние минуты наивысшей красоты. Базз начал толкаться глубже, быстрее, теряясь в муках подходящего со спины оргазма. Ты ужасно бессильна в руках Базза, в крепкой хватке его желания. Ты поддаешься его напору, падая в его руки, когда с неприличным криком кончаешь, сжимая безустанно толкающийся в себе член. Как под ухом звучит рычащее: "Да, вот так, сожми посильнее" — и Базз остановился в тебе до упора, напрягся до предела с запрокинутой головой.

      Дар речи вернулся, когда ладони Базза с нежностью и любовью пригладили бока юбки. Каждый вдох давался с трудом, будто у тебя заложен нос. Но даже так удавалось прочувствовать какой спертый и жаркий воздух в лифте. Глаза не желали раскрываться от яркого и холодного света ламп. Ты пропустила момент, когда вам дали свет.

      После интимную тишину прервали приглушенные голоса двух, а может трех мужчин снаружи дверей лифта. Металлические створки со скрежетом и противным скрипом раскрыли сильные руки, и протянутая широкая рука свесилась в приглашающем жесте. Базз подсадил тебя, а потом вылез за тобой сам. Рабочие ушли любезно распрощавшись с Баззом и светловолосой женщиной перед тобой.

      — Напомни-ка мне неромантичный мотив твоего прихода ко мне работу, — неожиданно напомнил Базз, пока вы с заметной отдышкой поднимались еще на пять этажей, которые не успели доехать на лифте.

      — Ты забыл у меня в прихожей свой портмоне.

      — Вот как, — привычная и довольная усмешка затаилась в уголках его губ, — а я как раз везде искал свою кредитку с кэшем.