О помадах и кобурах

Дело в том, что Клоринда никогда не находила свою работу особо сложной.

Преступники редко проявляют себя особо умными — на допросе оговорятся, начнут нести бред, скрываться долго не умеют, постоянно светятся на публике так, будто в толпе их не найти. Слишком сложно. И все почему-то забывают, что быть ищейкой — и есть её работа. С которой она справляется безупречно.

А ещё дело в том, что на любое правило есть исключение. На любой идеал — маленькая и надоедливая зазубринка. На выстрел — осечка. 

Навия ухмыляется ей настолько довольно, что хочется выстрелить ещё раз. И ещё. И ещё. Пока пистолет не заработает нормально, пока не перестанет осекаться. Но вот проблема — Навия слишком для этого везучая.

В холле никого, Навилетт спешно удалился на очередное заседание пару минут назад. Никого кроме них двоих. И сама Клоринда должна быть там, чтобы понаблюдать и утолить собственный интерес, может, попытаться отчитаться Её Величеству Фокалор.

— Ну какая досада, капитан. Отвлекаю?

— Постоянно. В сторону.

Клоринда пытается сделать шаг, но в секунду путь ей пригораживает зонтик. Хочется наступить и сломать, но она умнее этого — и в разы терпеливее.

— Вам не хватает проблем, мадам Навия?

— Почему же, их всегда в достатке. И как раз таки сейчас я с одной такой проблемкой разбираюсь, — она невинно улыбается и, убрав зонтик, сама встаёт на пути, теперь уже облокачиваясь на него всем телом. И так ребячески показывает язык. — Думаю, Вам пока некуда спешить и...

Щёлкает кобура. Клоринда держит пистолет прямо перед довольным-довольным, солнечным лицом. Навия не шелохнётся.

Что бы она ни задумала, очевидно времени нет — ей нужно быть на заседании. Сейчас же. Бездна знает, почему её отсутствие там так важно для этой наглой девчонки, которой стоит лишь раз оступиться — и Клоринда нажмёт курок. Может, не сейчас. Может, через месяц, через шесть, через год. Она дождётся, пока мадам Навия оступится.

Сейчас ей нужно попасть в зал суда. Немедленно.

— Прочь.

Навия забависто поднимает брови. Поглядывает на дуло, переводит взгляд на Клоринду, словно безмолвно шепчет «Да ну брось. Знаем же, не нажмёшь.»

Глаза её блестят забавой. Наглостью. Идеей.

Вместо всяких слов, Навия наклоняется поближе, опираясь на зонтик, открывает рот — и языком проводит по дулу пистолета.

Резкий вдох обрывает у Клоринды дыхание. Но она стоит. Молча. Палец на курке. Держит зрительный контакт.

Навия оставляет за собой мокрый след, оставляет на дуле следы яркой помады, оставляет поцелуи — открытые и провокационные. И смотрит в глаза, не отводит взгляд. Обводит языком.

И отстраняется так же неожиданно, как и приблизилась. С довольным-довольным видом, облизывается, собирает лишнюю слюну с губ и несчастные остатки помады. Клоринда с позором чувствует, как сердце её бьётся о рёбра, словно птица о клетку. Но руки не отпускает. Но и двинуться, кажется, не может.

На кончике дула поблескивает слюна — и искрит электро-энергия.

— Но-но-но! Вы своими молниями прервёте заседание, капитан, — Навия, улыбаясь, рукой опускает пистолет, и юрко обходит её вокруг, словно миссия её выполнена и нет ей смысла больше здесь находиться, — Доброго вам дня! Надеюсь, суд пройдёт великолепно... ах, хотя, даже не сомневаюсь.

И уходит.

Щёлкает кобура. О пол цокает каблук, разносится по всему холлу.

Клоринда фыркает, стискивает зубы, хочет на тренировочное поле, куда угодно выпустить пар — она пропускает дверь зала суда, ведь всё-равно проиграла и всё-равно опоздала, всё-равно уже ничего там не решит. Так что лучше пойти пострелять... или, для начала, оттереть с дула помаду, абсолютно точно не вспоминая и не думая и не прокручивая в голове то, как она туда попала.