На следующий день я опять отправилась на рынок. С трудом закрыла разбухшую дверь в покосившийся дом, спрятала ключ в карман. Весело стуча каблуками просящих каши ботинок по брусчатке, огляделась. Никого. Ещё бы, в такую рань даже собаки с петухами еще спят. Я тихонько подошла к саду соседа. Там росли сочные, красные яблочки. Сорвав парочку, одно запихнула в карман фартука, а второе протерла рукавом и вгрызлась в румяный бочок. Сок потёк по подбородку, а я подумала, что воспитанные леди так не поступают. Но я пока не леди.
Съев яблоко, выкинула огрызок и пошла к площади. Если знать, где искать, можно найти много информации. Мостовая пока была пуста и не сотрясалась от топота коней и грохота телег и повозок. Но я знаю, кто уже проснулся и готовит лавку к открытию. Свернув в неприметный переулок, остановилась перед покосившейся вывеской: «Антиквариат». Я постучала и, после скрипучего: «Входите!», толкнула дверь.
Входила я боком, чтобы ни в коем случае не зацепить своим и так видавшим виды – разные и с разных ракурсов – платьем пыльный косяк.
Внутри, однако, было чисто, и я, как всегда, расслабилась.
- Здрастье, дядь Ивон! Не ждали?
- Тебя, дармоедку, не дождёшься! – ворчливо заметил старичок за прилавком.
Все полки в скромных размеров магазинчике были завалены барахлом – пардон, антиквариатом, за который какие-то сумасшедшие особы готовы были выложить много денег. Но недавно у нас в городке учредили диспансер для душевнобольных, с тех пор покупателей у дядюшки Ивона стало в разы меньше.
Сам сухонький маленький старичок не отчаивался и продолжал каждое утро открывать свою лавку, надеясь на то, что кто-нибудь зайдёт. Я и зашла.
- Дядь Ивон, как у Вас дела? – Я присела на стул перед прилавком. Когда-то это была реликвия, а сейчас Ивон использовал его, когда надо было достать что-то с верхних полок. Потом, правда, воровато оглядывался, стряхивал пыль, и протирал ценник, который с каждым годом становился всё скромнее и скромнее.
- Как сажа бела! – Отрезал старичок, перекладывая с места на место перстни, подвески и браслеты.
Я тяжело вздохнула.
- Ну, говори уже, что тебе надо? – Он посмотрел на меня поверх узких очков. Блёклые голубые глаза обманчиво-подслеповато щурились. Ничего, этот прохвост мне сто очков вперед даст по зоркости!
- Дядь Ивон, а нет ли у Вас амулетика…
- Нет! – Он отложил браслет и развернулся ко мне, уперев руки в бока.
- Я заплачу… - Оскорбилась я, сделав вид, что обижена до глубины души.
- Чем? Прокисшим супом?
- У меня есть… Четыре серебряных! – Я гордо потрясла мешочком, оставив четыре серебрушки про запас, вдруг торговаться будет.
- Что за амулет? – Вот, пошел деловой разговор. Теперь главное не спугнуть…
- Да так… Нет ли у тебя чего-то, что может скрыть то, что у меня нет магии? Или обмануть сферу проверки?
У дядьки очки полезли на лоб. Он окинул меня оценивающим взглядом, и прошамкал:
- Там на площади портрет в розыске – не твой ли? Не рановато ли ты на кривую дорожку встала?
- Кто? Я? Да ни в жисть! – Я преданно заглянула ему в глаза, сложив лапки на груди. Строим что угодно, в том числе из себя – дурочку. – Может, у Вас просто такого нет? Вот Вы и пытаетесь меня с толку сбить? Просто признайте уже, что не такой уж у Вас и широкий ассортимент товара…
Ага, взяла старого на слабо!
- У меня нет? У меня всё есть! – Так пафосно дядька Ивон еще не звучал. Он жестом фокускника полез в третий ящик огромного шкафа и достал оттуда… Стекляшку на жгуте.
- И что это? – Я брезгливо осмотрела так называемый «амулет».
- То, что тебе нужно. Восемь серебряных – и подвеска твоя.
- Восемь? Да ты что! Я бы и пяти не дала… Но только ради тебя – пять.
- Семь.
- Дядька, ты что? Я ж твоей троюродной бабки внучатая племянница! А ты так со мной! Обираешь родню, оставляешь сиротинушку без куска хлеба… - Ещё немного, и я пущу крокодилью слезу. – Давай пять с половиной? А?
- Шесть!
- По рукам!
Я одним движением высыпала на прилавок шесть серебряных, схватила амулет и нацепила на шею.
- Смотри, носи не снимая. Он и ауру прикроет, и сфере распознать тебя не даст. Вообще, в столице за такое и до ста золотых дать могли бы… Да вот только амулетик-то некрасивый, не кондиция. Ещё и своенравный – чтобы работать начал, кровь твоя нужна, раз в неделю для начала, а потом пореже.
- Кровь? – Я напряглась. Что он мне про столицу затирает? Амулеты на крови – запрещёнка, похуже любовных зелий.
- Ну, да, поэтому тебе за бесценок и продаю – в тюрьму-то не особо охота. Так что смотри, не попадись, Золотко!
Дядька насмешливо, но всё же доброжелательно на меня посмотрел. Я спрятала амулет в вырез рубашки, для надёжности прихлопнув ладошкой.
- Я – могила! Спасибо, дядька Ивон! Вы, если помощь нужна, обращайтесь.
- Да какая с тебя помощь… Иди уже!
Я помахала на прощание ему рукой, и выскочила из лавки. Жизнь, определённо, налаживается. Только вот амулет неплохо бы зарядить.
Боялась ли я пользоваться нелицензионной вещицей? Конечно, да. Собиралась ли я всерьёз влезть в историю с Академией? Опять да!
Мне терять, в принципе, нечего. Либо амулет сработает, и я попаду в Академию, либо меня просто примут за шарлатанку – так там таких сейчас пруд пруди понабежит. Всё под контролем!
Убеждать саму себя я могла сколько угодно, но страх всё равно сворачивался в груди ядовитой змеёй. Но я усиленно душила его, и сцеживала яд про запас.
Пока я торговалась с Ивоном, на площадь успел вывалить народ. Я грустно погладила бурчащий живот и сурово решила экономить. Одно дело – стащить яблоки из сада вредного соседа, это так, почти ребяческая шалость. И совсем другое – осознанное воровство. Хотя, признаюсь честно, иногда так хотелось стянуть поджаристый пирожок или лежащий с краю кус мяса. Но нет! Совесть пока еще изредка восставала из пучины мрака и беззакония и давала мне подзатыльник стальной рукой и Сводом законов.
На краю площади сидела пара калек, протягивая руки к прохожим. На их лицах были явные следы кристальной лихорадки – верной спутницы тех, что добывали неогранёные магические кристаллы. Вот вам и обратная сторона прогресса. «Магия может всё!» Но, увы, не воскрешает мёртвых. Так, как нам хотелось бы. Некроманты с их извращениями не в счёт!
Я молча сунула старику пару медяшек, сжимая зубы.
Прикинула, стоит ли тащиться в Академию уже сегодня? В принципе, чем раньше я приду – тем лучше. Особенно учитывая то, что учебный год со дня на день начнётся, а добор проводят в строго сжатые сроки.
Заспешив по улицам, я старалась поменьше глядеть по сторонам и покрепче держать кошель. Это я совестливая, а народ у нас разный бывает. Оберёт – недорого возьмёт.
Заскочила домой, чтобы переодеться в нечто более приличное, чем то хламьё, которое я нацепила с утра.
Достала из сундука с пометкой «на черный день» лучшие наряды. Так, это дедов парадный костюм – не поймут. Это бабушкина ночная рубашка. Да, батистовая, да, тонкая отделка, но ночнушка же!
Это платье… А это вообще платье? Кажется, при жизни этот линялый сарафанчик и можно было считать платьем, но сейчас это лишь тряпочка…
Вот, приличное платье!
Я надела на себя зелёный наряд, и посмотрела в зеркало. Да, рукава чуть длинноваты, как и подол. Но подол и подколоть можно! А рукава подвернуть…
Во всяком случае, это лучше, чем всё остальное.
Главное, дырок нет. Есть одна махонькая проплешинка от моли, но я малодушно решила её не замечать. И прикрыть, например, латунной брошкой. Маленький кусочек металла с цветком в центре – и проплешинка уже не видна. А я стала чуть наряднее и чуть веселее. Вперёд, к свету и знаниям! Знания меня мало интересовали, а вот свет и горячая вода – очень!
Я достала мамин саквояж, в который решила сложить всё, что возьму с собой. Первым делом, положила одежду – то, что можно было показать. Темно-синее платье, да, немного старомодно и также пожёвано молью, но оно еще весьма неплохо смотрится! Форму, конечно, обещали выдать, но мало ли. Лучше иметь с собой что-то запасное. К платью полетели несколько пар носков, бабушкины панталоны – зато тёплые! – и та самая ночная рубашка. Туда же я положила старое засохшее перо, стопку серой – самой дешёвой – бумаги, тратить которую мне было просто не на что. Вентилятор в сумку не влез, к сожалению. Зато влезли мешочки трав – от бессонницы, от головной боли. Чай пить я любила, так что ничего предосудительного в том, чтобы взять с собой заготовки, не видела. В последний момент кинула туда шар, подумав, что, возможно, он мне ещё пригодится. Да и просто красивая штука, можно использовать как светильник.
Захлопнула замок на саквояже, взвесила – лёгкий. Думаю, что-нибудь тёплое заберу поближе к холодам, если дело выгорит. А если нет – смысл тащить с собой кучу барахла? Свои старые разношенные ботинки с сожалением отставила в сторону, и взялась за аккуратные сапожки. Пусть не слишком удобные, зато приличные. Иначе меня точно даже на порог не пустят, приняв не за магиню, пусть и бедную, а за непонятную побродяжку.
Повесила свои пожитки на ремень через плечо – и нести проще, и не отвлекает. Конечно, саквояж с толстым ремнём, кое-как прицепленным к ручкам, выглядит странно, но это же не мои проблемы, верно?