— Шутишь? Да я таких денег никогда в жизни не видывал. И не увижу, ха!

Гаррет шумно отхлебнул пива из кружки, едва не давясь от смеха. Варрик, однако, глядел на него пристально с лукавым прищуром и гнул своё:

— Да ладно тебе, прояви фантазию.

— Зря ты его об этом попросил, — флегматично протянул Фенрис, откинувшись на спинку стула. — Ничем хорошим это обычно не заканчивается...

— Все мы знаем, что Гаррет обычно делает с деньгами: щедро делится с друзьями, всё для других, ни гроша для себя, — Изабела ленивым жестом взъерошила и без того непослушные волосы Хоука. — Поэтому я считаю, зайка, что такие огромные деньги ты был бы просто обязан оставить себе и развлекаться на них до конца своих дней! Из принципа.

— Х-ха, я что-то задумался, а не проиграл ли я тебе, Гаррет, в порочную добродетель уже денег на миллион соверенов, — нервно рассмеялся Андерс.

— Тебе вообще грех жаловаться, я тебе вечно долги прощаю! — в шутку возмутился Гаррет, и Андерс примирительно заулыбался.

— Так, ну я уже понял, что вариантов у вас хоть отбавляй, а ты-то, Гаррет, сам всё-таки что скажешь? — подмигнул Хоуку Варрик.

Хоук поставил кружку на стол и крепко задумался. Миллион соверенов, мать их... Даже представить себе невозможно.

Впрочем, себя-то хотя бы можно было не обманывать: он отлично понимал, что счастье, как известно, не в деньгах, а в их количестве. Бывало, когда они с семьёй ещё жили в Лотеринге, вызовется коров пасти или со строительством дома кому помогать — так только и мечтает, что о богатстве. «Вот заработаю как следует», — думалось ему: «Может, не придётся больше матушке жить в нищете, а отцу с Бетани бегать от храмовников. Увезу их куда подальше, где нас никто не достанет, и заживём счастливо. Глядишь, может и Карвер злиться будет поменьше, а это дорогого стоит!». В глубине души Гаррет, конечно, даже тогда, в свои пятнадцать отдавал себе отчёт в том, что этому не бывать, но мысленно рисовать картины несбыточного будущего ведь куда приятней, чем постоянно кручиниться. Во всяком случае, заставить себя работать побольше и ныть поменьше так точно помогало.

С тех пор, как Лотеринг пал под натиском порождений тьмы, и Хоуки перебрались в Киркволл, денежный вопрос стоял как никогда остро. На фантазии времени не осталось — выжить бы, прокрутиться бы ещё пару дней, и наплевать уже, какою ценой. Стискивать зубы и идти на сделки с совестью становилось всё сложнее с каждым сомнительным, но прибыльным делом, но Гаррет сдаваться не имел права, потому что деньги решали всё. А тут — миллион соверенов. Да неужто не нашёл бы он им применения?

Он на секунду прикрыл глаза и попробовал вновь ненадолго превратиться в бойкого подростка, которого весь Лотеринг называл двужильным. Который пахал за троих и не уставал мечтать.

Первым делом ему виделось имение Амеллов, родовое гнездо, полностью перестроенное и украшенное так, как хотела бы мама. Им в своё время хватило средств худо-бедно восстановить всего несколько комнат, чтобы переехать — всё остальное ушло на выкуп имения — но Лиандра всё равно помнила его совсем другим, и Гаррета снедало чувство вины за то, что он толком так ничего и не сделал, чтобы вернуть поместью былое величие.

Он воображал, как открывает перед матерью двери в достроенный дом, проводит по комнатам, и воспоминания о счастливом детстве оживают и отражаются в её глазах. Она крепко хватет его за запястье, как делала всегда, если сильно волновалась, и губы её дрожат от избытка чувств, и она улыбается как никогда в жизни. Хотел бы Гаррет увидеть её такой, да только что уж теперь... Мертвецу-то всяко нет дела до размера и убранства хоромов.

И тем не менее, Гаррет упорно вынуждал болезненную фантазию о счастье развиваться дальше.

Следующим денег привалило бы Карверу. В конце концов, ушёл же Андерс от Стражей, так и братец бы уходил, коли так не по нраву ему служба. Особенно, если б денег было в достатке. Занимался бы чем угодно, лишь бы душа радовалась. Может, на Мерриль бы женился — Гаррет не раз подмечал, что Карвер к ней неровно дышал. Его воображение мигом нарисовало ещё одну сказочную картинку.

Карвер стоит в самой дурацкой, нелепой, расфуфыренной одежде, какую только можно сыскать, и смех и грех. Наверняка он злится — костюмчик-то всяко Гаррет подбирал, уж он не позволил бы любимому братцу в такой ответственный день выглядеть заурядно. Все друзья Гаррета над беднягой Карвером, конечно, шёпотом подтрунивают. Лиандра единственная не смеётся над ним, только умильно рассматривает младшенького своего да вздыхает украдкой — не очень ей по нраву невестка-эльфийка, да что поделать, коли сын счастлив. А потом входит Мерриль в невообразимом платье, причудливом и совершенно лишённом всякой неуместной пышности, напоминающем о лесной чаще и бескрайних полях, о долийских аравелях и запахе травы после дождя. И Карвер глядит ошалело на свою суженую, не в силах глаз от неё оторвать — а много позже, когда-нибудь впервые скажет старшему брату «спасибо» за эти минуты счастья.

Нет, это уж совсем невозможно. Чтобы Карвер... да тут никакие деньги не помогут, честное слово.

Прыткая фантазия затем унесла Гаррета в совсем уж дальние дали, но ведь и миллион соверенов не так легко потратить! Было бы неплохо, размышлял он, и Фенрису тоже помочь дом привести в порядок. А может, кто знает, и новый построить им на двоих — вдруг, будь у Гаррета больше денег, этот засранец не морозился бы так? Ещё можно Варрику отвалить деньжат, чтобы поправил свои дела в Гильдии да пришёл в себя после заварушки с Бартрандом. Иза... да пусть хоть новый корабль себе покупает за его счёт и вновь бороздит моря на «Зове Сирены», таких денег и на это хватило бы с лихвой! Андерсу Гаррет с радостью помог бы закрыть все карточные долги, а ещё, пожалуй, уехать куда от греха подальше, чтобы неприятностей на бедовый тощий зад свой поменьше искал. «Только Ваэлю ни гроша бы не дал», — задорно подумал Гаррет: «У этого говнюка и так всё есть. И больше всего — гонору».

А так, пожалуй, даже после осуществления всех вышеперечисленных планов и желаний денег бы всё равно ещё оставалось, как говорится, хоть жопой жуй. Вполне бы хватило всей семье на безбедную жизнь. Вот только семьи не осталось. А одному ему что с такими деньгами делать?

От мысли об этом неприятно защемило сердце. Что, выходит, всё-таки счастье не в количестве денег?

«Скорее уж, в том, чтобы было, на кого их потратить», — горько закольцевал Хоук свои невесёлые мысли.

— Так что, Гаррет? Надумал?

Все несколько секунд его раздумий остальные выжидающе таращились на него. Гаррет напустил на себя беззаботный вид, безразлично пожал плечами и отмахнулся:

— Да пробухал бы.

И допил залпом всё, что оставалось в кружке. Его друзья оглушительно расхохотались, только Себастьян покривился, а Фенрис хмыкнул, держа свою кружку почти у самого рта, и пробурчал:

— Придурок...

— Да уж, другого ответа я от тебя и не ждал, — брякнул преисполненный снобской досадой Себастьян, и Гаррет, чувствуя его неприкрытую иронию, специально, чтобы позлить его, встал из-за стола и поклонился. Иза свистнула и зааплодировала под громкий смех товарищей.

А Гаррет, пока они перешучивались и улюлюкали, вновь шлёпнулся на стул, устало вперился в пустоту невидящим взглядом и лишь спустя несколько секунд отмер, растерянно осмотрелся по сторонам и поймал на себе внимательный взор Фенриса. Тот слегка изогнул бровь и едва заметно кивнул Хоуку в ответ. И на душе у Гаррета стало немного легче. Вероятно, когда он в очередной раз наведается к Фенрису в гости, им будет, что обсудить.

И на этот раз без вранья.