- Да, конечно, приеду. Какие вопросы? - весело отвечает Гендос, захлопывая дверь подъезда.
- Только не опоздай давай, - смеется Давид на том конце линии, прежде чем положить трубку.
Стоит только закончить разговор, как к парню возвращается тревога. Она не отпускает его с самого утра, стоило только разомкнуть глаза. Ему снова снились кошмары. Отец, Седой с его шайкой, а теперь еще и Оксана. Ее крик до сих пор стоит в ушах, а на грудь словно все еще давят ее руки. Он пытался удержать ее, сказать, что все в порядке. Но не справился, и девушка выскользнула из его объятий. Начала тонуть, захлебываясь хлорированной водой, а он все никак не мог до нее дотянуться. От этого кошмара Гена проснулся сырым, как если бы на самом деле искупался в бассейне. И это гораздо хуже снов об отце.
Отец.
Гена так и не съездил к нему - ни на могилу, ни в старый дом. С каждым днем это становится сделать все сложнее. Сначала бандиты и побег, потом работа, и теперь, ко всему прочему, Оксана. Гендос цокает языком - это все пустые отговорки, оправдания ради оправданий. Стоит признаться, что он просто боится. Боится до трясущихся коленей, до нервных срывов и истерик. И словно в наказание с каждым днем кошмары становятся все страшнее, все ужаснее, все невыносимее. Кроме обвинений в собственной смерти отец припоминает ему, что Гена даже не навещает его. “Пришел хотя бы раз, хотя бы один раз, а ты Гендосина…” - заявил в одном из последних снов отец, сидя напротив, грустно замолчал и тут же опрокинул в себя стопку рюмки. Парень в ответ лишь сжался и зажмурился, стыдливо краснея, чувствуя, как темнота захватывает его с головой.
Надо перестать об этом думать.
Парень тяжело выдыхает и смотрит на припаркованный байк. В голове отчетливо звучит: “Тебе пиздец”. Он пытается успокоить себя словами вроде: “Да это ж Хэнк, не забьет же он тебя гаечным ключом”. А потом вспоминает все произошедшее - хотя бы то, что он надумал встречаться с сестрой парня, - и, кажется, что теперь может произойти что угодно.
Он ожидает, что на базе в него полетят ключи и гайки, стулья и тяжелые бетонные блоки. Ну, в некотором роде так и происходит. Стоит ему переступить порог обветшалого домика, как в помещении воцаряется напряженная атмосфера. Мел лежит на диване, листая потрепанную книжку, рядом с ним Киса на старом изношенном кресле, а Хэнк, как и всегда, стоит за верстаком. А еще Гена успевает заметить, как с их лиц медленно сползают улыбки.
Он неловко топчется на месте, медленно гуляя взглядом по пространству. И не может сказать ни слова. Как говорить после нарушенного обещания? После обещания не пропадать снова? Получается, он трепло. Вмиг становится так стыдно, что даже эту очевидную мысль не удается озвучить.
- О, а мы и не ждали! - Киса первым нарушает воцарившуюся тишину и дергано подрывается с дивана.
Его поведение заставляет Гену нахмуриться, наблюдая за нервными движениями пацана. Неужели он снова принимает? Может он сорвался? Или же нет? Он пытается вглядеться в чужие глаза, хотя не понимает, что хочет там найти. Сияющую надпись “Я ебанный торчок”?
- Че Гендос натрахался? - Киса подходит ближе, останавливается прямо напротив, и оголяет ряд ровных зубов, - Про друганов решил вспомнить? Не с кем пиво пить, да?
Краем глаза Гена замечает, как напрягается Хэнк. Он вынимает руки из карманов и сжимает в кулаки, бросая ответный взгляд Кислову. Тот чуть ли не рычит.
- Слышь, Кисуля, тебя это вообще ебать не должно, понял? - срывается парень, глядя прямо в темные глаза напротив, - Че, своих дел нет? Иди учи уроки.
Киса бросается вперед, но вовремя подлетевший Мел хватает его поперек груди и оттаскивает назад. Одним лишь чудом ему не прилетает по лицу. Тем же образом они умудряются не свалиться на диван.
- Отпусти, блять! - рычит парень, дергаясь, и забывает, что с Мелом теперь следует вести себя поосторожнее, - Мел, че ты за него заступаешься?! Он нас кинул! Два, сука, раза!
- Че ты несешь?! - кричит Гена, сделал непроизвольный шаг вперед.
- Да то, что тебя тут несколько недель не было! Ты никому из нас не отвечал, мы уж думали, что тебя убили бандиты или сам уже сдох где-нибудь в канаве!
Мел все бормочет успокаивающее “Кис, Кис. Харош. Хватит.”. Только нихрена это не работает на взбесившемся Кислове. Когда его вообще хоть что-то или кто-то успокаивал? Ну разве кроме матери.
- Все, все успокоился, блять! - стряхивает с себя руки Мела и поправляет съехавший с плеча свитер.
Киса ходит - скорее мечется, - по пространству, громко топая сбитыми кроссами по пыльному полу. И бухтит себе под нос, не переставая, и то и дело шмыгает.
- Думали… думали выручать его надо! - вновь заводится парнишка и никто не пытается его остудить.
А зачем?
- А он нет - вот, живехонький, довольный, сука! С Оксанкой он тусит!
Упоминание Оксаны заставляет Гену перекоситься. Язык развязывается сам собой, и парень раздраженно брякает:
- А это проблема, что я тут единственный с девчонкой тушу?
Все останавливается. На какую-то долю секунды, кажущуюся бесконечностью, Гена может разглядеть даже пылинки витающие в воздухе. А потом это прекращается так же резко, как и началось. Кисе окончательно срывает крышу после этих слов. Он кидается вперед, в этот раз ловко уворачиваясь от протянувшего руки Мела, и выкидывает кулак. Гена легко уворачивается, но бьется спиной о стену.
- Ах ты, гнида! - рычит Кислов, хватаясь за худи Гендоса, и пытается пнуть парня.
Гена ловит его ручонки, стараясь перекрутить их так, чтобы тот не мог двинуться. Но Киса оказывается поразительно прытким - выворачивается, бьет под дых и пытается вцепиться зубами, попутно ругаясь. Вместе они валятся на пол, на пустые картонные коробки и деревянные ящики, которые тут же трещат и ломаются. Гена пытается ухватить вертлявого Кису ногами, лишь бы остановить паренька. Но тот в отместку пинается и орет. Кислов тянется зубами к нему, старается ухватиться и как можно больнее укусить.
При этом ни Мел не шевелится, ни Хэнк. Молча наблюдают за происходящей вакханалией и возней. Наконец Гена отбрасывает Кису в сторону, заставляя того прокатиться по полу и врезаться в диван.
- Сука! - шипит тот, столкнувшись лбом с мебельной ножкой, и тут же касается раненого места.
Гена кое-как приподнимается, прислонившись к стенке, и упирается в шершавую штукатурку затылком. Трет саднящую скулу - ее неплохо так зацепило Кисиным кулаком. Отряхивает ладони, пытаясь смахнуть с них пыль, следом трет одежду, как будто это может по-настоящему помочь. Так и хочется сказать, что все это вполне заслуженно.
- Гендос, ты че пришел? - устало спрашивает Хэнк, делая шаг в его сторону.
Они действительно не виделись последние дни, как только Гендос взял байк Хэнка для того, чтобы прокатить Оксану. Он так и не вернул ключи. Сейчас он пришел именно для этого. И попытаться поговорить.
Ну… попытался. Не получилось
- Ключи вернуть хотел, - с кряхтением Гена поднимается и шарит по карманам, - Вот.
Опускает их на столик с глухим стуком. “И извиниться,” - мысленно добавляет он. Воли на то, чтобы произнести это вслух, у него не достает. Так и замирает, опустив голову. Сверлит взглядом пыльный пол и сжимает спрятанные в карманах руки в кулаки.
- Отлично, - холодно произносит Хэнк, забирая ключи, но с места не двигается.
Снова наступает это угнетающее молчание. Гена бросает короткий взгляд на парней и видит, что Мел и Хэнк топчутся на месте, как будто хотят что-то сказать. В то время как Киса все трогает прокушенную губу и то и дело морщится, не обращая на остальных никакого внимания. “Возьми себя в руки,” - приказывает он себе, понимая, что пора бы отвечать за собственные поступки. В конце концов, он не маленький. Нужно учиться брать ответственность.
- Пацаны… - Гена опускает голову, трет нос и переминается с ноги на ногу, - Я серьезно не хотел вас…
- Кидать? - внезапно подсказывает надувшийся Киса. Хорошо хоть не лезет в драку, а спокойно сидит на диване, скрестив руки на груди.
- Да, кидать, - покорно соглашается Гендос.
- Генк, ну, ты реально предупреждал бы хоть, - спокойный тон Мела почему-то сильнее всего торкает и без того ноющую совесть Зуева, - Мы ж не знаем кто у тебя: бандиты или… девушка.
- Вот именно, - ядовито добавляет Киса, - Че мы должны что ли тебя по всему городу искать.
Гена понуро кивает. Чувствует себя, как будто его отчитывает учитель в школе перед всем классом. А потом Хэнк шумно выдыхает и отбрасывает что-то на стол с тяжелым выдохом:
- Все, хорош.
Гена поднимает взгляд на него и видит едва заметную улыбку на чужом лице - уголки губ едва приподняты, практически не различимо. И он понимает, что прощен. На этот раз.
- Легко ты отделался, Гендос, - смеется Киса, который отошел так же быстро, как и завелся.
А потом все идет как обычно. Мел протягивает ему бутылку пива, Киса тараторит без разбору про задолбавшую его школу, про экзамены и про родителей, пока Хэнк на фоне возится за верстаком. Создается иллюзия нормальности, и Гена даже забывает обо всем произошедшем. Он свободно смеется, болтает, спорит с Кисой, слушает монологи Мела. И впервые за последние дни чувствует себя, как дома.
Все-таки они нужны ему - эти три оболтуса.
После этого осознания уходить особенно хорошо - он бы с радостью остался в этом месте навсегда, замер бы в моменте и больше никогда не покидал его. Но он пообещал Давиду, а нарушать очередное обещание парень не готов. Перед уходом Гена останавливается возле Хэнка. Он уже было открывает рот, чтобы хоть что-то сказать. Вот только что? “Я не обижу ее? Она мне нравится? Можешь врезать мне, если хочешь?” Только вот он прекрасно знает, что Хэнк не такой - он любит Оксану, но не лезет в ее жизнь. Насколько Гене вообще это известно. Хотя, может все уже давно поменялось.
- Ген, ты только… - Хэнк первым начинает говорить, но запинается, хмурится и зависает на какое-то время, - Не знаю, как об этом говорить. Ты же знаешь?..
- Знаю, - быстро выдыхает Гена, избавляя парня от необходимости договаривать фразу.
Он понятия не имеет, как давно Оксана рассказала семье о произошедшем. Но Хэнк выглядит таким уязвимым, словно узнал об этом буквально вчера. Не могла же она так долго это скрывать?
- Ладно, - кивает парень, возвращаясь к работе за станком.
Гену подмывает спросить, что он такое ваяет, но как-то не хватает смелости и непринужденности - между ними все еще чувствуется стена. Поэтому он просто выходит, бросив на прощание короткое “Увидимся”. Дорога ДК оказывается утомительной - он так избаловался ездить на байке Хэнка, что и позабыл о поездках на общественном транспорте. Хорошо, что добирается он все-равно относительно быстро.
Гена заходит в репетиционный зал и удивляется от количества народа. Он видит не только Давида и Рому, но и Никитоса. Неподалеку от них сидит подруга Оксаны, склонившаяся к Давиду и что-то увлеченно рассказывающая. Гена замирает на пороге и понимает, что если Надя (кажется, ее так все-таки зовут) здесь, то и Оксана где-то неподалеку. И от этого сердце екает в груди. Именно поэтому первое, что он спрашивает:
- А где Оксана?
Четыре головы поворачиваются в его сторону, но именно Надя первая отвечает:
- Не знаю, - честно отзывается она, оглядываясь по сторонам, как будто бы девушка может оказаться в одном из углов комнаты.
- Понятно, - только и выдыхает Гена и исчезает за дверьми.
Он и не думал, что встретит их здесь. И Давид, как назло, его не предупреждал.
Парень ловит себя на том, что от разбушевавшихся нервов ему нестерпимо хочется курить. Он выходит на балкон, заваленный строительным мусором - хорошо хоть, что леса уже убрали, иначе бы он точно убился, пока пробирался к нужному месту. Гена выхватывает сигарету, быстро поджигает ее и только после этого замечает стоящую у самого парапета Оксану. Девушка словно и не слышит его, заворачивается в плед, заботливо переданный кем-то из парней. Он топчется на месте, пуская дым, не понимает, как лучше поступить: затушить сигарету и уйти, или же остаться.
- Ген? - Оксана обращается к нему, не поворачиваясь.
- Если хочешь, я могу…
- Останься, - девушка плотнее заворачивается в плед, - Пожалуйста.
- Я…
- Ну что мы так и будем бегать друг от друга, в самом деле? - хмыкает она и продолжает вглядываться в вечереющий Приморск.
Гена встает рядом и смотрит на пустынную улицу внизу. Наверное, им не стоит так стоять. Кто-то может увидеть и рассказать - тогда у парней проблемы будут. А потом Гена выдыхает. Да какое кому дело есть до них двоих.
- Ты как?
- Я с Хэнком говорил, - признается Гендос, останавливаясь рядом и упираясь руками в парапет.
Оксана понятливо мычит, но ничего больше не спрашивает. И не рассказывает. Гена затягивается и понимает, что сейчас не лучший момент для курения. Он хочет затушить окурок, но Оксана накрывает его руку своей.
- Не порть побелку, - после того признания у нее изменился голос - стал каким-то тихим, сломленным.
- Ну… Оба мы с тобой оказались с проблемами, - брякает Гена, не подумав.
На удивление Оксана только невесело улыбается, а не пытается его убить за неудачную фразу.
- Ага. Хоть транспарантом выходи, - поддакивает девушка, - “Разочарованные в жизни. Здоровые, милый ребята, проходите мимо”.
Эти слова заставляют Гену рассмеяться в голос. Оксана удивительно четко бьет в цель. Но веселое настроение быстро улетучивается, стоит парню увидеть чужую печальную улыбку. Им нужно поговорить. Разобраться во всем и решить, как быть дальше. Захочет ли Оксана, чтобы у них было это самое “дальше”.
- Оксан… А между… - Гена тупит взгляд (да и сам откровенно тупит), пытаясь выдать хоть что-то, - Между нами, все, как прежде?
Воцарившаяся тишина заставляет его замереть в напряжении. Сердце глухо стучит в груди, а сам парень упирается раскрытыми ладонями в балюстраду. Он терпеливо ждет ответа от девушки, хотя сам внутренне умирает от этого. Сосредоточивается на кончике тлеющей сигареты, смотрит как вспыхивают красные угольки - это помогает не сойти с ума.
- Я не знаю, - Оксана цепляется руками за поручень и спустя короткую паузу выдает, - А тебе не… не противно?
- Что? - он тупо моргает.
Она шутит, наверное. Хотя с таким выражением лица, как у нее сейчас обычно не шутят. Но Гена все равно не может поверить своим ушам.
- Нет, ты чт… ты вот как скажешь иногда, - качает головой парень, - Нормально все. В смысле… Все так же.
Он видит, как Оксана расслабляется. Неужели она правда так плохо думает о нем? Или он выглядит, как такой человек? Гена правда надеется, что не похож на мудака.
- Я так глупо себя чувствую, - признается Гена, разглядывая тлеющий кончик сигареты.
- Я тоже, - признается Оксана, неловко прочищая горло.
Гена не находит ничего лучше, чем прижаться своим лбом к виску Оксаны. Он не знает почему ей не противно - от него наверняка воняет сигаретным дымом, да и в целом давно пора постирать все вещи. А она все равно кладет ладонь на его щеку и все так же молчит. Гена вообще никогда не был фанатом “телячьих нежностей”. Но он раньше и не был в ситуации, когда рядом с ним любимая девушка, а не просто… подружка. Пацаны бы посмеялись над ним, сказали бы что он размяк. Да Гене и самому хочется смеяться над собой.
Оксана поворачивается, мажет своими губами по его щеке, и он чувствует знакомую дрожь предвкушения. Так было и на стадионе, и на чердаке базы, и в бассейне. Сладкое, тянущее чувство, рождающееся в горле и спускающееся к груди. Они снова соприкасаются носами. Рука Оксаны так знакомо гладит его по щеке. Гена медленно выдыхает и уже хочет сократить оставшееся расстояние между ними, но слышит отдаленное:
- Оксан, ну где ты? - зовет ее подруга, цокая каблуками.
Девушка раздраженно фыркает и отстраняется, запрокинув голову и прикрыв глаза. Вид у нее измученный. А Гена, как дурак, улыбается и не может прекратить. Он чувствует себя школьником. Глупым. Влюбленным. Школьником.
- Пошли что ли? - спрашивает она, поправляя плед на плечах.
Гена кивает и заходит вслед за ней обратно в здание. Первым их встречает разрозненное бренчание Ромы на гитаре и путанная игра Никтоса на клавишах.
- Никит, ну ты можешь слушать, че я делаю? - ругается Рома, зло откидывая длинную челку с лица.
Никита бьет по клавишам, заставляя инструмент издать ужасающий вопль, и вскидывает полный гнева взгляд на парня. Гена помнит этот взгляд - так Карпуха на него смотрел в первую их встречу после возвращения. Не нравится ему это. Никита выглядит так, словно сейчас кинется на Рому, вытащит заточку из-за пазухи и прирежет его.
- Не могу! Ясно?! - к счастью, фантазии Гены не претворяются в жизнь, и парень просто огрызается в ответ.
- Что, братишка, сестра-шлюха сосредоточиться не дает? - внезапно подает голос Надя.
Гена удивленно вскидывает брови и смотрит на развалившуюся в одном из кресел девушку. Ошарашенное “Че?” так и застывает на губах, а в голове так и вертится “Ну ничего себе у Карпухи сестренка”. Судя по всему выражение лица говорит все за него, потому что Надя тут же добавляет:
- Да, он мой брат. Младший, - поясняет та, закинув ногу на ногу, - Непутевый балбес, который за папочкой все бегает…
- Отвали от меня, - обиженно бросает Карпуха, вскакивая с места, и отходит к окну.
Гена так и замирает, наблюдая за разворачивающейся драмой. Он чувствует, как Оксана стоит прямо за его плечом. Кажется она что-то бормочет, как будто пытается угомонить подругу.
- Правду слушать неприятно, а, Никитка? - хихикает Надя, откидывая короткие волосы с лица.
- Все, давайте успокоимся, ладно? - Давид поднимает руки в примирительном жесте, оборачиваясь к девушке, - Пожалуйста.
Удивительно, как отрезвляюще действуют его слова на всех собравшихся. А может дело в том, что он тут же наклоняется к ящику и предлагает Наде бутылку пива. Да и все остальные отмирают и тут же подтягиваются, забывая о произошедшей драме. Потому как в целом всем плевать и на это внезапное открытие, и на работу Нади, и на резкость Никиты. Не зря Гена так любит эту компанию - им нет никакого дела до осуждений и оскорблений. Собачатся в этих стенах только из-за одного: музыки.
Гена усаживается на скрипящий стул, отказываясь от протянутой Давидом бутылки. Он оборачивается, глядя в сторону отошедшего к окну Никиты, который постепенно таки успокаивается и возвращается к остальным. Гена чувствует движение рядом и, обернувшись, видит Оксану, забирающуюся с ногами на кресло. Она возится, стягивая кроссовки, и поудобнее заворачивается в плед. Зуев устраивается рядом, пытается придвинуться так, чтобы незаметно коснуться чужой руки. Но девушка сама накрывает его предплечье пальцами и мягко сжимает. Вместе с этим движением замирает и сердце Гены в нежном порыве.
Хорошо так.
Постепенно воцаряется легкая, непринужденная атмосфера - от произошедшей драмы не остается и следа. Рома снова травит истории, заставляющие всех хохотать в голос. Оксана расслабляется настолько, что позволяет себе устроить голову на плече Гены. Он то и дело кидает на нее косые взгляды, едва сдерживая влюбленную улыбку, которая так и норовит расплыться на лице.
- В общем, приходим мы как-то раз к этой тетке на горе… как ее, - Рома начинает щелкать пальцами.
- Катманду что ли? - нелепо хихикает Гена.
- Гендос, да отвали ты со своими этими…
Гена хмыкает и отвлекается от рассказа, чувствуя, как в кармане вибрирует телефон, но жмет на кнопку блокировки экрана. Вот только неизвестный не успокаивается - звонит раз за разом.
- Да возьми ты трубку, - шепчет Оксана, смещаясь и откидываясь на спинку кресла.
Гена послушно выуживает телефон из кармана и встает, отходя подальше к окну, чтобы не мешать остальным. На экране высвечивается “Марина”, и это заставляет парня вскинуть брови. Они ведь обычно… не общаются вне работы.
- Да, что такое? - отвечает он, коротко оборачиваясь, окидывая остальных быстрым взглядом.
- Ген, я тебе несколько сообщений написала! - слышит он нервный тон Марины, - Здесь какая-то драма с Оксаниным отцом. Прошу тебя, приезжай, пока он не устроил скандал.
Гене хочется сказать очередное глупое “Что”, но девушка уже сбрасывает звонок, не успев услышать его не понимающее: “Что ты говоришь? О чем ты? Какой скандал? Что у вас там происходит?”. Парень так резко разворачивается, что все остальные замолкают и молча смотрят на него.
- Гендос, ты че? - удивленно вскидывает брови Рома, оторвавшись от своей бутылки пива.
- Ген, что случилось? - спрашивает Давид, отвлекшись от разглядывания Нади, - Ты чего так подорвался?
- Там… Нам с Оксаной, короче ехать надо.
- Чего?
Гена берет ее под локоть и наклоняется, понижая голос. Он почти утыкается своим носом в золотые локоны, а губами касается уха.
- Там твой отец в Коралла, Марина сказала что там какой-то скандал.
У Оксаны округляются глаза. И уже через мгновение она вскидывается, бросает плед, и рыщет в поисках куртки.
- Погоди, погоди, - поднимается Давид, прерывая их метания, - Куда вы так подорвались? Как вы поедете?
Гена растерянно моргает. Он об этом и не думал. Ответа кроме “как-нибудь” у него нет.
- Давайте вы на моей поедете, - неожиданно предлагает парень и протягивает ключи от машины.
“Это слишком,” - думает Гена, но почему-то все равно протягивает руку вперед.
- А ты?
- Я подвезу, - отзывается Надя и расплывается в многозначительной улыбке.
- Все в порядке, в общем, - произносит Давид, хлопая Гену по плечу, - Потом вернешь.
- Спасибо, - благодарит парень, хотя понимает, что этого “спасибо” недостаточно.
Гена ждет Оксану у дверей и, как только она оказывается рядом, мягко переплетает их пальцы. Он видит перепуганные глаза девушки и молча сжимает ее руку, пытаясь сказать: “Ничего страшного. Нормально все будет.”. Но не знает, считала ли девушка его слова или нет. Вместо разговоров тянет ее за собой на улицу, где они ищут машину Давида.
Гена забирается на водителей сиденье, хлопая по рулю и пытаясь вспомнить, как это вообще водить. В машине Давида он ездил всего пару раз, и то это было давно. Оксана торопливо пристегивается, слишком громко хлопает дверью и выглядит так, словно успела перебрать в голове все страшные исходы.
- Все будет хорошо, - уже вслух произносит Гена, заставляя девушку резко повернуть голову в свою сторону.
- Ген, просто поехали уже, - отвечает стремительно бледнеющая Оксана, дергающая в очередной раз ремень безопасности.
Парень покорно кивает и трогается с места.