Эдмунд укрылся в комнате Люси: как девочку, её поселили отдельно, так что в распоряжении сестры оказалась целая комната. На стене маленькой спальни висела небольшая картина с изображением моря, по волнам которого спешил к горизонту миниатюрный корабль. Пэвенси нравилось сидеть и смотреть на него.

— Итак, — немного нервно начала Люси, — возможно, я случайно чуть не рассказала Юстасу о Нарнии и твоём кулоне, а потом мне пришлось быстро придумать более-менее подходящую историю для прикрытия…

— Ты сделала что? — вздрогнул Эдмунд, прервав торопливые и сбивчивые объяснения сестры.

— Прости, — смущённо пробормотала она, — я… я правда запаниковала.

Парень вздохнул.

— И что же ты ему сказала?

— Он спросил о твоём кулоне, а я как-то не обратила на это внимания и проговорилась о Нарнии.

— Так что именно ты рассказала?

— Я сказала ему, что ты встретил кое-кого во время летних каникул, и тогда тебе подарили кулон, но на дворе всё-таки стояло лето, так что там было мороженое, и поэтому ты и не сдержал слёз…

— Люси!

— Я запаниковала!

Что ж, по крайней мере, это объясняло, какого чёрта Юстас устроил эту самоубийственную кражу. Должно быть, он хотел знать, насколько это важное украшение, и, возможно, искал подсказки о том, кто же всё-таки подарил его Эдмунду.

Каспиан бережно накинул на шею королю кусок бечёвки, на которой красовался небольшой деревянный амулет, покрытый знакомой ювелирной резьбой.

— Деревья дали мне его, пока ты спал. Они сказали, что это их подарок; маленькая помощь мне в ухаживаниях за тобой, — и тельмарин покраснел ещё сильнее, хотя это казалось невозможным, когда Эдмунд поцеловал его под сенью деревьев.

Парень уставился на картину.

— Как ты думаешь, мы… мы когда-нибудь вернёмся? — наконец сдавленно выдавил он.

Люси что-то неразборчиво промычала; в последнее время она стала намного сильнее. Конечно, она всегда была сильной, но когда их вернули обратно во второй раз, Питер отдалился, Сьюзен замкнулась, однако сила веры Люси только возросла. Да, в уголках её глаз всё ещё виднелась печаль, но на этот раз она действительно выжила, а не стала бледной тенью себя самой. Для Эдмунда же каждый вздох в Англии был подобен смерти.

— Я смотрю, вы снова болтаете о своей дурацкой выдуманной игре? — судя по тому, как беспардонно Юстас ворвался в комнату, он явно всё ещё хотел умереть.

Люси старалась быть милой, но даже несмотря на все её попытки ситуация не становилась сильно лучше, потому что их кузен был на редкость раздражающим сопливым засранцем.

— Что, хотите сказать, вам нравится эта уродливая картина? — мальчишка злобно усмехнулся, мотнув головой в сторону рисунка, и Люси мгновенно ухватилась за этот комментарий в попытке свести всё к обычной беседе.

— Конечно, мне кажется, что она поистине замечательная, — Эдмунд изо всех сил пытался игнорировать их и сохранять спокойствие, накручивая бечёвку от своего кулона на пальцы.

Но в этом доме ничего не может пойти так, как он того хочет, верно? Конечно же Юстас должен был увидеть это и снова зациклиться на своём неуёмном любопытстве.

— Кстати, кузен, кто подарил тебе это ожерелье? Какая-нибудь миленькая девушка? — Пэвенси напомнил себе, что его двоюродному брату было всего лишь двенадцать, а в Англии всё ещё существовал смертный приговор за непредумышленное убийство.

К счастью, Люси неожиданно сменила тему:

— Картина, она движется!

Кажется, рисунок действительно начал меняться, и сначала Эдмунд на мгновение подумал, что это игра света или принятие желаемого за действительное, а может просто действительно хорошая оптическая иллюзия. Но он смотрел на это изображение по нескольку раз в день — каждый чёртов день в этом доме — и знал, как оно должно выглядеть. И уж точно с деревянной рамы не должна была капать вода; хотя, возможно ли, что просто произошла какая-то утечка в трубах? Юстас громко возмущался, устраивая хаос, и Эдмунду сильно хотелось, чтобы мелкий засранец просто свалил.

Ну, утечка в трубах должна выглядеть несколько по-другому, не так ли?

— Может ли… — встревоженно-восторженно пробормотала Люси, когда комната начала наполняться водой.

Юстас попытался открыть дверь, но её заклинило, так что даже сильный толчок не помог мальчишке выбраться из комнаты. У Пэвенси возникло знакомое ощущение пробирающего до костей ветра и резкого рывка, а потом они оказались уже не в комнате для гостей дома Вредов, а в море.

Должно быть, это снова была Нарния.