Стук.
И с негромким звуком на пол, прямо рядом со скрещенными ногами в чёрных сапогах, упала небольшая коробка.
Му Цин вздрогнул от неожиданности, и, нахмурившись, поднял взгляд на застывшего рядом Фэн Синя. Тот усердно отводил взгляд, разглядывая стены - по всей видимости, пытался сделать вид, что он здесь ни при чём и мимо Му Цина просто прошёл дождь из коробок.
- Если ты хотел бросить её в меня - ты промазал, придурок, - буркнул наконец Му Цин, и, напустив на себя равнодушный вид, вернулся к полировке меча. Раздражённый рык, донёсшийся сверху, он привычно проигнорировал.
- Если бы я хотел кинуть в тебя чем-нибудь, я бы не промахнулся и попал прямо в твою тупую голову! - ожидаемо вспыхнул Фэн Синь, но, вместо того, чтобы уйти, как рассчитывал Му Цин, и оставить его в благословенной тишине и спокойствии, он плюхнулся рядом на пол.
Дощатый пол конюшни скрипнул под его весом, и на колено Му Цина приземлилась соломинка. Он брезгливо стряхнул её и покосился на Фэн Синя неприязненно.
- Ну и что ты тут забыл? - меч блестел в его руке, словно молчаливо угрожая.
- Чёрт, Му Цин, да ты хуже капризной наложницы! - Фэн Синь раздражённо выдохнул через нос, и, потянувшись через колено Му Цина к коробке, что бросил на пол совсем недавно (Му Цин даже через толстую ткань штанов почувствовал жар, которым всегда пылало тело Фэн Синя), взял её в свои руки. - Если бы ты только дал мне договорить, а не огрызался на каждое слово! - и, видя, что Му Цин уже открывает рот для очередной колкости, Фэн Синь поспешно впихнул в его руки коробку, тут же быстро продолжая. - Это тебе. На день рождения. Да, я знаю, что он сегодня. Просто открой уже чёртову коробку!
Уши Фэн Синя пылали алым - от злости или... может, от смущения?
Му Цин перевёл взгляд на коробку в своих руках, не до конца осознавая ситуацию.
- Ты... подарил подарок... мне? - медленно, почти по слогам, произнес он. Тёмные пряди упали на лицо, закрывая его от чужого взгляда - не поймёшь, о чём думает. - Белены объелся? - Му Цин вдруг поднял на Фэн Синя взгляд - на его лице не было и доли тех эмоций, которые Фэн Синь надеялся на нём увидеть (ну, например, смущение, радость, благодарность, или что там чувствуют нормальные люди, когда получают подарки, а не такие отбитые психи, как Му Цин?), только его обычная насмешливо-презрительная маска. - А нет, подожди, я знаю, - картинно охнул Му Цин. - Его Высочество знает, что ты выпил настолько много вина?
- Ты! - вспыхнул Фэн Синь, вскакивая на ноги. Лицо его горело от ярости, а руки сами собой сжимались в кулаки. - Ты просто!... - почему-то внутри что-то кольнуло больно, словно напоминая - ведь это Му Цин, что ещё ты ожидал?... Может, благодарности или хотя бы улыбки? Как наивно!
- Неужели ты придумал для меня совершенно новое оскорбление в честь моего дня рождения? Я весь во внимании, - ухмыльнулся Му Цин, даже не вставая. Он только смотрел на Фэн Синя снизу вверх издевательски, словно ждал, когда тот нанесёт первый удар, чтобы с полным правом ответить и ввязаться в очередную драку.
Напоминание о дне рождения отрезвило Фэн Синя. Взгляд его метнулся к коробке, к лицу Му Цина, снова к коробке - он словно раздумывал, не забрать ли её обратно. В конце-концов, словно что-то для себя решив, он вскинул подбородок и сжал губы.
- Счастливого, блять, дня рождения, - почти выплюнул Фэн Синь, и, круто развернувшись, ушёл так же быстро, как и пришёл.
Му Цин смотрел ему вслед несколько секунд.
А потом снова перевёл взгляд на коробку, которую по-прежнему сжимал в руках. И только заметил, что костяшки пальцев побелели - держал так сильно, словно боялся, что отнимут обратно - а руки едва заметно дрожат.
– Вот же... чёрт, – беспомощно выдохнул Му Цин, и, зажмурившись, с силой приложился затылком к стене. А потом ещё раз - для профилактики.
И, кажется, немного успокоившись, аккуратно, медленно открыл коробку.
Внутри было много слоёв мягкой ткани, на которых, как на подушке, лежала длинная шпилька для волос, увенчанная красивыми цветами.
Она не выглядела кричаще дорогой, не выглядела и дешёвой.
Она была ровно такой, какую хотелось Му Цину - может, Фэн Синь увидел, как на рынке Му Цин рассматривал разные заколки украдкой, мечтая об одной из них, но понимая, что ему ни за что не хватит на неё денег.
Ему нравился цвет украшений, нравилось, как они сочетаются с его глазами.
Ладони Му Цина снова мелко задрожали.
Он провёл шершавыми подушечками пальцев по всей длине заколки - совсем легко, словно боясь, что она вот-вот рассыпется.
И прикрыл глаза. Узкие губы вздрогнули, складываясь в неуверенную улыбку, полную тепла.
Внутри него тысяча бабочек эйфорически били крыльями, пытаясь выбраться наружу. Му Цин сглотнул ком в горле, заталкивая их обратно.
Хотелось прямо сейчас бросить всё, догнать Фэн Синя. Схватить его за руку, сжать её крепко-крепко в своих ладонях, посмотреть на него - так, чтобы он всё понял, чтобы...
Му Цин резко мотнул головой. Смоляной хвост больно ударил по плечу.
Чтобы что? Что ему, в конце-концов, хочется?
Чтобы Фэн Синь его обнял? Чтобы его горячие, большие руки так хорошо и так правильно сомкнулись вокруг его талии?
Чтобы он склонился ниже, прошептал его имя ("Му Цин...") - не так, как он произносит его обычно, а мягко, чуть хрипловато, глядя прямо в глаза своими тёплыми золотыми глазами.
А потом...
Му Цин снова резко откинул голову назад, стукнувшись затылком о стену. Боль отрезвляла. Помогала придти в себя и отринуть глупые мечтания.
Всему _этому_ никогда, никогда не быть.
Му Цин сам не понимал, что делать с этими чувствами - непривычными, захватывающими. Пугающими до бьющегося в истерике сердца, до тошноты в горле, до дрожи в кончиках пальцах.
В конце-концов, ненависть проще. Привычнее.
Ненависть - надежнее.
Она не разобьет ему сердце.
И Му Цин, в последний раз погладив кончиками пальцев шпильку, аккуратно убрал её в обратно в коробку.
И, закрывая крышку, плотно запечатал под ней свои непонятные чувства.