Он приходил в себя медленно. Конечности были словно свинцовые, веки не желали слушаться и открываться. Голова раскалывалась, все тело ломило. Хотелось провалиться назад в ту Бездну, в которой он только что был.

Рвано выдохнув, он заставил себя открыть глаза. Оба. Он был без повязки. Вот дерьмо. Что, вообще, произошло?

Воспоминания возвращались медленно и постепенно. Дилюк. Артефакт. Стена изо льда, щит и разряд. Дилюк! Он в панике попытался сесть, и мир перед глазами поплыл, а перед глазами заплясали черные точки от боли в висках.

— Кай, тихо-тихо, не соскакивай так. — Теплые ладони легли на плечи и надавили, заставив улечься назад.

Реальность медленно обретала четкость, над ним в полутьме комнаты зависло родное взволнованное лицо. Брови сошлись на переносице, создавая морщинку между ними, губы вытянулись в тонкую полоску…

— Смурная совка, — хихикнул он вслух.

— Бредит, — вздохнул Дилюк и положил ладонь нареченному на лоб. Второй рукой он потянулся в карман рубашки и достал оттуда бутылек с обезболивающей настойкой. — Вот, выпей, станет лучше.

— Не бредит, — таким же тоном ответил Кайя, открыл бутылку, втягивая носом аромат свежести и залпом выпивая. — Просто очень рад, что ты жив. Ох, мята в составе, все как я люблю.

— А что бы со мной случилось, дурнина? Это я рад, что ты жив. Взял и под разряд подставился. — Он присел на краешек кровати.

— Она пыталась тебя убить, а я успел щит сделать.

— Это, наверное, единственное, что тебя спасло. Барбара и Джин вокруг тебя кругами несколько часов ходили, пытаясь организовать твои поджаренные внутренности в правильном порядке. Розария… я думал, она меня проткнет своим копьем. Выгнать ее у меня так и не поднялась рука, так что она с ребятами сейчас внизу. — Дилюк задумчиво гладил его по лбу, потом переключился на макушку, прочесывая пальцами спутанные пряди.

— Ах, Роззи, Богиня моего сердца, как приятно, что она действительно притащилась сюда добровольно, — тихо засмеялся Кайя.

— Ты всегда ей так восхищаешься, и я все никак не могу понять, мы точно про одну и ту же женщину говорим? — неверяще поднял бровь Дилюк.

— Родной, ты просто недостаточно хорошо ее знаешь. Она очень сильная, самодостаточная, независимая и выглядит холодной, но если она к тебе привязалась, то вернее ее друга не найти. Поэтому она сейчас сидит внизу и, как Цербер, охраняет меня. И, нет, не смотри так на меня. Ты знаешь, что у нас с ней все чисто платонически, серьезно, Люк, ну каким бы я был дураком, если бы разрушил такую дружбу ради пары ночей удовольствия. Архонты, какой ты, оказывается, ревнивый. Я даже не подозревал.

Дилюк отвел взгляд и убрал руку с макушки нареченного.

— Мне столько лет приходилось смотреть на тебя со стороны, когда ты был с ними. Я, знаешь ли, тоже отвык от тебя, и от того, что тобой надо со всеми всегда делиться. Я привыкну, и станет лучше.

В комнате на несколько секунд повисла тишина. Кайя смотрел на нареченного, широко открыв глаза, осознавая, что он, во имя всех Архонтов, любит Дилюка. Он, вообще-то всегда об этом знал, но вот эта вот его маленькая речь о таком безусловном принятии несмотря ни на что, и то, что он был готов им даже делиться, и собирался к этому привыкнуть, заставила его преисполниться этим чувством. И до него срочно нужно было донести, что он ошибается, и Кайя всегда был только его. И маяться нерешительностью и искать подходящий момент больше не хотелось. Будь что будет, бояться и откладывать можно вечно.

— Ни с кем мной не надо делиться. Смотри. — Он ухватил Дилюка за запястье и потянул на себя. Тому пришлось неловко развернуться и упереться коленом и второй рукой в мягкую перину, чтобы не упасть на нареченного.

— Что ты… — он осекся, когда Кайя коснулся пальцами его шеи, и, скользнув дальше, под волосы, дотронулся до метки. 

В прекрасных ализариновых глазах, словно сиявших отражением луны в полумраке комнаты, на мгновение мелькнула паника, быстро сменившаяся дымчатой пеленой удовольствия. Пухлые губы приоткрылись, из легких вырвался протяжный выдох, спина выгнулась изящной дугой.

Кайя потянул его на себя с чуть большим усилием, еще раз проводя ладонью по метке. Дилюк всхлипнул и рухнул ему на грудь.

— Видишь, я принадлежу тебе и только тебе с самого момента нашей встречи, — жарко прошептал Кайя в ухо нареченному, продолжая поглаживать метку, и почувствовал, как тот вздрогнул от слов и ощущений, и до боли сжал пальцы на его плечах.

— Кайя, Кай, ну что же ты делаешь, — с надрывом провыл Дилюк ему в сгиб шеи, опаляя кожу дыханием и посылая волны мурашек по позвоночнику. — Я же не железный, я же просил тебя не играть со мной.

— О, нет, Дилюк, я не играю с тобой, — он положил холодную ладонь нареченному на поясницу, надавливая на позвоночник и заставляя того выгнуться еще больше. — Я серьезен, как никогда.

Дилюк поднял затуманенный взгляд, разжимая и сжимая пальцы на плечах, и уголки губ его скорбно опустились.

— Ты чуть не умер несколько часов назад, ты на обезболивающих, о каком серьезно….

— Я люблю тебя, Дилюк, — прервал поток сознания Кайя.

— Ты… что? — В алых глазах мелькнула осознанность, он застыл на месте и задрожал всем телом. 

— И сейчас тебя поцелую, хорошо? — Кайя ласково улыбнулся, и Дилюк, задышав чаще, поспешно кивнул, забыв возмутиться.

Смуглая ладонь на шее перестала терзать метку, скользнула выше и зарылась в огненные пряди, вытягивая ленту и позволяя водопаду роскошных локонов рассыпаться по плечам. Осторожно надавила на затылок, сокращая расстояние между ними. Огромные карминные глаза были теперь так близко, смотрели со страхом и немного предвкушением.

— Архонты, какой же ты красивый, — прошептал Кайя нареченному в губы и накрыл их своими. 

Это было гораздо лучше, чем в первый раз. Теперь не нужно было никуда спешить и лихорадочно пытаться урвать побольше, зная, что это случайность, которая никогда не повторится. Теперь можно было медленно и чувственно. Неторопливо и тщательно. Изучать друг друга — сухими губами и сильными руками; трогать — пушистые пряди, прикрытые веки и обнаженную кожу, под расстегнутой рубашкой; гладить — широкие плечи, тонкую талию и крепкие бедра, освобождая их от одежды; слушать — надрывные всхлипы, горячие вздохи и тихие стоны, разбивающие тишину комнаты; вдыхать — аромат дорогого терпкого парфюма с чувствительного места за ухом, и хвойного с бергамотом масла в тонком стекле; ощущать — как послушное тело в руках откликается на каждое прикосновение, на каждый толчок, выгибается, плавится под ладонями; сжимать — разведенные колени, опускаться до изящных лодыжек и снова подниматься к мягкой чувствительной кожи у ягодиц, вырывая уже громкие, несдержанные вскрики; выпивать до дна последние секунды до кульминации. И самому тонуть во всей этой нежности и страсти. До звездочек перед глазами; до стиснутых пальцев на бледной коже, где останутся синяки; до хриплого шепота, до одной единственной мысли, бьющейся в голове — люблю-люблю-люблю.

***

— Кай, — тихое, в полудреме.

Они лежали, сплетясь друг с другом так, что невозможно было понять, где заканчивался один и начинался другой. Дилюк медленно, в задумчивости водил пальцем по смуглой груди и, засыпать, как будто, и не думал.

— М? — Кайя приоткрыл один глаз, силясь не провалиться в безмятежные воды дремоты.

— Ты сумасшедший. Почему сейчас? — Его щеки порозовели от подразумеваемого, словно не с ним это только что случилось.

— А почему нет? — Кайя все-таки справился с собой и открыл второй глаз. Нареченный хотел поговорить, и после всего, что произошло, Кайя должен был ему хотя бы это.

— Ты на обезболивающих. — Дилюк посмотрел на него так, словно тот лишился остатков рассудка.

— На мою любовь к тебе обезболивающие никак не влияют. — Он чмокнул покрасневшего нареченного в висок.

— Перестань. — Тот уткнулся в сгиб шеи, пряча пылающее лицо.

— Что перестать? — Кайя тихо мелодично засмеялся.

— Я тоже люблю тебя, — приглушенное, не поднимая головы.

— Я знаю, мой Солнечный Зайчик.

— Кай, — Дилюк посмотрел ему в глаза с какой-то отчаянной уверенностью ведомого на эшафот, — сколько у тебя их было до меня?

Кайя округлил глаза. Такого вопроса, да еще в такой момент он точно не ожидал.

— Люк, какая разница, это все в прошлом.

— Я хочу знать. Я обещаю, я не… Мне просто… надо знать, — уже с меньшей бравадой закончил тот.

Тяжело вздохнув, Кайя покачал головой. Он прекрасно понимал, что, если Дилюк что-то вбил себе в голову, то его уже не остановить.

— Пять, — пересилив себя, ответил он.

— Всего лишь пять? — нахмурился Дилюк. — Я знаю троих…

— Ага, ты знаешь про Людмилу, Вэл и Маргарет, — он остановился, смутившись. Говорить о своих предыдущих похождениях в постели с Дилюком явно не было в его списке занимательных времяпрепровождений. — Еще были Герта и… в это сложно поверить, но Донна.

Дилюк уставился на него, не мигая.

— Хэй, это было до того, как ты вернулся, и она забыла все слова, кроме Ди-люк. — Он точно спародировал ее интонацию, и нареченный тихо хихикнул. — И, вообще, она так-то миленькая. Ты вот не смог ее оценить, а я смог.

На этом моменте по взгляду Дилюка можно было понять, что он только что пожалел о том, что, вообще, начал весь этот разговор.

— Давай больше не будем говорить о Донне. — Он тряхнул головой, пытаясь отогнать от себя непрошенные картинки. — С девушками понятно, а с… ну… с мужчинами?

Кайя взглянул на него так, словно тот только что отрастил вторую голову.

— Лучик, ты — мой первый и единственный, — сказал он так, словно это было само собой разумеющимся.

— Почему? — тот нахмурился, не ожидая такого ответа.

— Потому что меня никогда не интересовал ни один мужчина, кроме тебя? Потому что мне казалось неправильным касаться так кого-то другого? Я пробовал один раз, там даже до поцелуя не дошло, и я понял, что не смогу, что я все время думаю только о тебе, а быть с другим мужчиной, и думать о тебе казалось какой-то извращенной двойной изменой, — он нервно усмехнулся и начал теребить алую прядь.

— А с девушками не казалось изменой? — недоверчиво уточнил нареченный.

— Казалось, — со вздохом признал Кайя. — Но в девушках я не видел тебя, поэтому было как-то сносно.

В комнате повисла тишина. Каждый думал о своем, потерявшись в лабиринте прошлого.

— А ты, — наконец, тихо спросил Кайя, немного сомневаясь, хочет ли он знать, — у тебя кто-то был?

Дилюк отрешенно кивнул.

— Двое, — он немного помолчал. — Просто случайные девушки, что попались мне во время путешествия. Я попробовал один раз, и ничего не почувствовал. Подумал, может, дело было в несовместимости. И через какое-то время подвернулась возможность попробовать еще раз. И она сразу почему-то полезла к шее, так цапнула меня за метку, что я аж взвыл. Ничего общего с тем, что происходит, когда ее касаешься ты. И я тогда понял, что так, как с тобой не будет ни с кем. Тогда бессмысленно тратить на это время и силы.

— А с мужчинами? — уже с большим любопытством уточнил Кайя.

— Смеешься? — покачал головой Дилюк. — Мне после этих двух раз, вообще, к людям близко подходить не хотелось.

— Сложно, наверное, было, учитывая какой ты тактильный.

— Это я только с тобой такой тактильный. Если ты не заметил, чужих прикосновений я не люблю, — усмехнулся он.

— Прости. — Кайя поджал губы и отвел взгляд.

— За что ты извиняешься? — Нареченный выглядел искренне озадаченным.

— За то, что мы потеряли столько времени. — В голосе сквозила горечь.

— Все хорошо, мой Звездный Принц, у нас его все еще много в запасе. — Дилюк устроил голову поудобнее у нареченного на плече и снова начал выводить узоры у него на груди.

— Конечно, Светлячок, — грустно улыбнувшись, соврал Кайя и прижал возлюбленного крепче к себе. И гладил его по волосам, пока дыхание не выровнялось и тот не провалился в безмятежный сон.

— Хотелось бы мне, чтобы это было правдой, — тихо шепнул в потолок он, зная, что этому не случиться.

***

— О, а вот и наш спаситель сирых и убогих. — Тарталья уже сидел на диване с книгой в руках и чашкой кофе на журнальном столике.

— Опять нарываешься, Фатуй? — беззлобно сказал у Кайи за спиной Дилюк и махнул рукой прислуге, чтобы подавали завтрак.

— Ого, — присвистнул Чайльд, разглядывая безмятежно плывущего по комнате хозяина винокурни, — не знаю, что ты там с ним делал всю ночь, но твое влияние творит чудеса. Посмотри-ка на него, он просто сияет.

— Еще слово на эту тему, и я вырву тебе язык. — Дилюк потянулся и рухнул на ближайший стул, подпирая подбородок рукой.

Кайя засмеялся и уселся бедром на подлокотник дивана рядом с Тартальей.

— Сияет. Озаряет мою мрачную жизнь своим светом. — Он положил локоть Чайльду на плечо и влюбленно уставился на нареченного.

— И тебе язык вырву, будешь чушь молоть, — ласково огрызнулся Дилюк, приподняв уголки губ.

— Лапушка, правда? — спросил он у Аякса, который только скривился и оттолкнул его со словами: «Фу, как сладко, я прям чувствую кариес».

— Братик Кайя! — По ступенькам затопотали маленькие ножки.

— О, малышка Кли! — Кайя ловко спрыгнул с своего насеста и раскинул руки. 

Искорка с разбега прыгнула к нему в объятия, он сжал ее и закружил под довольный детский смех.

— Моя дорогая, какими судьбами, вот уж не ожидал увидеть тебя здесь сегодня.

— Действующий магистр вчера привела ее с собой — она за ней присматривала, и мастер Дилюк разрешил оставить ее здесь до утра. — По лестнице спускался Альбедо с теплой улыбкой наблюдая за хохочущей парочкой.

— О, мастер Дилюк не сказал мне вчера, что моя маленькая Искорка ждет меня внизу. — Он потрепал ее по макушке. 

— О, странный дядька сказал, что ты болеешь, и тебе надо отдыхать, поэтому я вчера вечером играла с братиком Дайном и братиком Аяксом. О, он рассказал мне, в какие игры ребята играют в Снежной, было так весело! — затараторила Кли, ухватывая Кайю за руку и ведя его назад к дивану.

— Зайчик мой, — усмехнулся Кайя, — странного дядьку зовут Дилюк. Думаю, ты можешь называть его братик Дилюк, и он не станет возражать. Да, братик Дилюк?

Все выжидающе уставились в сторону хозяина поместья. Тот, снова услышав старое обращение из уст Кайи, как много лет назад, в детстве, на секунду застыл и, его щеки окрасились в нежный розовый оттенок. 

— Братик Дилюк? — неуверенно повторила Кли и, сменив курс, подтащила Кайю к столу.

Дилюк переводил взгляд со своего нареченного на маленькую девочку рядом с ним и обратно. Кайя осторожно положил руку ему на плечо и ободряюще улыбнулся. Конечно, у Дилюка не было совсем никакого опыта в общении с детьми, но он был уверен, что, если тот только перестанет все время хмуриться, они с Кли могут очень быстро стать лучшими друзьями.

— Да, малышка, можешь звать меня братик Дилюк, — наконец, выдавил он из себя.

— Братик Дилюк, — во весь рот улыбнулась Искорка, — ты поиграешь со мной, братик Дилюк?

Тот снова растерялся и открыл рот, пытаясь сформулировать связный ответ.

— Доброе утро, господа. О, малышка Кли, как тебе спалось, моя принцесса? — К ним размеренным шагом приближался Дайнслейф.

— Братик Дайн, — пискнула Кли и побежала обниматься к нему.

— Кажется, им тут без нас вчера совсем не было скучно. — Кайя с улыбкой смотрел, как Кли клянчит, чтобы Дайн порисовал с ней.

— Еще бы. Она меня немного ужасает, — тихо признался Дилюк, тоже наблюдая за девочкой.

— Расслабься, родной, она очень классная. Немного напоминает тебя в детстве.

— Что? Нет, Кай, во мне никогда не было столько энергии и энтузиазма, — возмутился он.

Кайя только и мог, что с ласковой улыбкой посмотреть на нареченного, словно говоря «ты просто не помнишь».

— Альберих, ты жив, — чуть грубоватый холодный голос раздался прямо под ухом. 

Кайя, вздрогнув, рефлекторно резко развернулся и поймал Розарию за плечи.

— Уф, Роззи, ты меня так однажды до инфаркта доведешь. — Он потянул ее на себя и заключил в объятия. 

Она раздраженно фыркнула, но положила руки ему на талию. Потом отстранилась и вгляделась в его лицо. 

— Неплохо выглядишь для того, кто вчера был почти мертв. — Она перевела взгляд на фигуру у него за спиной. — Мастер Дилюк, доброе утро.

— Доброе, сестра, — откликнулся тот.

В комнату вошла Хилли с подносом в руках и начала накрывать к завтраку.

— Дамы и господа, прошу к столу, — позвал Дилюк, когда все было готово.

Шумная толпа расселась вокруг стола. Альбедо размазывал арахисовую пасту по тосту для малышки Кли, сама Кли сидела рядом с Дайном, который рассказывал ей старую сказку из Канрии, Тарталья пытался флиртовать с абсолютно не впечатленной его подкатами Розарией, Дилюк потягивал свой черный кофе и созерцал происходящее.

— Давно дома не было так шумно, да? — Кайя с рассеянной улыбкой отщипывал волокна от своего круассана.

— Очень, — согласился Дилюк, делая еще один глоток.

— Я буду скучать по этому утру, когда все закончится. Они все такие стремные, но такие уютные.

— Ты в любой момент можешь позвать всю эту толпу и после, кто тебе запрещает-то, они же твои друзья. — Нареченный слишком внимательно разглядывал что-то на дне чашки.

Кайя взглянул на него с абсолютным восхищением. И что же он был таким дураком все это время и бегал от такого чуда. Протянув руку, он цапнул Дилюка на талию и притянул к себе. Ткнулся носом в огненные локоны и шепнул «спасибо».

— Прекрати, — тихо прошипел нареченный, пытаясь выпутаться из загребущих лап, — Кайя, ну не при всех же.

Тот задорно хохотнул и убрал руки. Оглянулся и понял, что его друзья были людьми исключительно тактичными. Ни одна голова не повернулась в их сторону, все сделали вид, что ничего необычного не произошло.

— Видишь, никто не заметил, — упрекнул он Дилюка.

— Просто никто не хочет прямо сказать тебе, что ты — нахальная свинья. — Тот сложил руки на груди и хмыкнул.

— Братик Кайя, — через весь стол позвала Кли, — а ты правда принц? Братик Дайн сказал, что у тебя есть целое королевство!

Кайя метнул цепкий взгляд в сторону довольно улыбающегося Дайна.

— Конечно, Кли. Самый настоящий принц. Вот только мое королевство находится под землей. И мои подданные каждый вечер забираются на высокие лестницы и рисуют звезды прямо на потолке, под землей же нет настоящего неба.

— А где твоя корона?

— А короны в моей королевстве носят из цветов, собранных на поверхности и высушенных под светом звезд, которые каждый вечер рисуют мои подданные. Если хочешь, то мы и тебе потом такую сделаем. Соберем светяшек и астр, и будет твоя корона сиять и крутиться. Хочешь такую?

— Хочу, — от восторга пискнула Кли. — А где твоя принцесса?

— Вот же она, — Кайя со всем непосредственностью ткнул пальцем в Дилюка, который потерял дар речи от такой выходки.

— Братик Дилюк — твоя принцесса? — озадаченно переспросила Кли.

— Конечно. Это он просто шифруется здесь, чтобы его не украл дракон. А так, посмотри на него, какой он красивый, и как ему пойдет корона из цветов.

— И правда, красивый! Братик Дилюк, ты не переживай, мы никому не скажем, что ты — принцесса, и дракон тебя не найдет.

Глаза нареченного напоминали в этот момент скорее блюдца размером и формой. На заднем фоне Аякс тихо задыхался от хохота, Альбедо смотрел на него с веселым выражением «ну ты и отшибленный», Дайн уже открыто смеялся, и даже Розария приподняла уголки губ в подобии улыбки.

Дилюк посмотрел на Кайю, и как-то немного несуразно всплеснул руками.

— Я тебя только что попросил, и… Серьезно?

— Ну, красивый же, я же не соврал, — продолжал дразнить его Кайя. — Красивый же?

— Очень-очень красивый, — часто-часто закивала Кли, — и хвост такой красивый. Я тоже хочу такой хвост. Братик Дилюк, а можно я тебе после завтрака косички заплету, совсем красивый тогда станешь.

Кайя рассмеялся во весь голос, представив своего нареченного в милых косичках, заплетенных детской рукой.

— Малышка, после завтрака не получится, у нас сегодня с братиком Дилюком дела, но как только мы с ними закончим, я свожу тебя в долину ветров, мы наберем с тобой цветов, наплетем ему много-много косичек и сделаем короны. Как тебе такая идея?

— Ура! Братик Кайя, ты — лучший! — Кли попыталась соскочить с места, но Альбедо вовремя поймал ее за капюшон и усадил назад.

— Сначала завтрак, помнишь? — Он сунул ей тарелку с тостами. — А потом вы с сестрой Розарией пойдете назад в город, и если ты хочешь идти с братиком Кайей за цветами, то будешь хорошо себя вести, я, когда вернусь, спрошу у сестры Розарии и действующего магистра Джин.

— Хорошо, братик Альбедо, — надулась она, потом снова нашла Дайна глазами. — А расскажи мне еще сказку!

***

— Кайя, — тихо позвала его Розария пока Альбедо давал наставления младшей сестре, — как вернешься, загляни вечерком в таверну, у меня есть для тебя кое-что по тому письму.

Он кивнул, сразу понимая, о чем речь. Видимо, Розария раскопала что-то интересное насчет тех похитителей и символа, который вел в Ли Юэ. И раз вместо того, чтобы разбираться с делом самой, она пытается привлечь его, значит, скорее всего, без официального вмешательства рыцарей не обойтись.

— Обязательно, Роззи.

Он, вдруг, посмотрел на нее и неожиданно понял, что Альбедо сейчас откроет портал в Бездну, и кто его знает, когда они вернутся в Тейват. И вернутся ли вообще. А ведь Розария была одной из его лучших друзей. И, может быть, он видит ее в последний раз сегодня. 

Поддавшись непонятному порыву, он подался к ней и втянул ее в крепкое объятие.

— Альберих, ты совсем крышей поехал? — сдавленно посипела она, не очень активно пытаясь оттолкнуть его.

— Поехал. Не вертись, Роззи, видишь меня приступ нежности накрыл, терпи, сама вызвалась со мной дружить.

— Никуда я не вызывалась, совсем дурной что ли? — возмутилась она, но, поняв, что ей не вырваться, затихла и положила руки ему на грудь. — Ты что, сдохнуть на своем этом задании придумал, что ли?

Как всегда, не в бровь, а в глаз. Он каждый раз попадался на этом. Каждый раз недооценивал ее проницательность.

— Перестраховываюсь, — усмехнулся он и отпустил подругу. — А, вдруг, и правда кони двину, а тебя на прощание не обнял. Это же незаконченное дело, я же призраком тут на всю вечность тогда останусь.

Розария усмехнулась и покрутила пальцем у виска, потом взяла подбежавшую Кли за руку, и они приготовились идти в Мондштадт.

— Даже не вздумай, Альберих, — бросила она ему на прощание. — Я буду ждать тебя в таверне.

И закрыла за собой дверь.

— А меня обнимешь? — прозвучал ровный голос с привкусом сарказма.

— Ты идешь со мной, Альбедо, так что нет. Но если буду там в процессе умирать где-нибудь, то ты напомни — обязательно обниму, — Кайя усмехнулся и похлопал друга по плечу.

— Какая утрата. Я пойду, соберу заметки и будем выдвигаться. Портал сам себя не откроет. — Алхимик прошел мимо него и направился вверх по лестнице. — Найди своего нареченного, по-моему, он не оценил твой искрометный юмор.

— Это я уже понял, — Кайя виновато почесал в затылке, — пойду исправлять косяки.

Красная макушка очень удачно мелькнула на подходе к кабинету. Вот там-то Кайя и поймает его. Он тенью скользнул Дилюку за спину, ласково подхватил его за талию, втащил в кабинет, захлопнул дверь и прижал его к ней, на ходу поворачивая ключ в замке.

— Отпусти меня, Кайя! Да что ж ты сегодня творишь, это же невозможно! — Дилюк попытался вырваться и упер ладони нареченному в грудь, чтобы создать между ними расстояние.

— Люююк, замри, — выдохнул тот и прижался губами к виску, стискивая, и вправду, резко замершего Дилюка, и уничтожая всю дистанцию между ними.

— Кай, — вздохнул он, меняя положение и обхватывая торс нареченного, — какая муха тебя сегодня укусила?

— Никакая, я просто люблю тебя. 

— И поэтому все утро пытаешься поставить меня в неловкое положение при всех? — голос звучал недовольно.

— И поэтому хочу все время говорить тебе комплименты и касаться тебя. Мне казалось, именно этого ты и хотел от «нас», — Кайя усмехнулся в висок и с удовлетворением почувствовал, что его дыхание вызывает у нареченного дрожь.

— Ну… да, — тихо признал Дилюк. — У тебя просто, как всегда, благими намерениями выложена дорога в ад, и комплименты странные.

— Эй, а вот сейчас обидно было! — Кайя отстранился и ухмыльнулся. — Нормальные у меня комплименты. Тебе же, и правда, пойдет корона из цветов!

Дилюк посмотрел на него нечитаемым взглядом. Свел брови, о чем-то сосредоточенно подумал, а потом расслабился и тихо засмеялся.

— Архонты, во что я вляпался!

— В мое бесконечное обожание? — с лучезарной улыбкой предложил Кайя.

— И как на тебя теперь злиться, вообще? — проворчал Дилюк и снова попытался оттолкнуть нареченного, который в этот раз моментально сделал шаг назад. — Пойдем, нас, наверное, все уже заждались. 

Он быстро пристегнул метательные ножи и Глаз Бога к поясу и быстрым шагом вышел из кабинета. Кайя с улыбкой влюбленного дурака последовал за ним.

***

Воздух вокруг сферы был наэлектризован, но фиолетовое свечение портала еще не появилось. Альбедо стоял рядом с одним из фокусов на маленьком импровизированном алхимическом столе и что-то раскладывал вокруг алого цветка, горевшего языками синего пламени.

— Воу, он не горел, когда я вытащил его из корней. — Подошел к алхимику Тарталья и во все глаза уставился на смертельную красоту перед ним.

— Да, в обычных обстоятельствах все эти предметы — просто вместилища чьих-то воспоминаний, но обрывки историй и эмоций, что в них скрыты можно активировать и превратить в поток чистой элементальной энергии. И, если знать, как эту энергию направить, то ее можно использовать в алхимии.

— А как красиво, — Чайльд потянул руку в попытке дотронуться и отскочил с возмущенным «Ай»

— А что хотел — в открытый огонь руки совать? — посмотрел на него, как на идиота Альбедо. — Иди к Кайе, он тебе льда организует.

Нареченные стояли рядом с ледяной короной, переморозившей всю поверхность, на которой она покоилась, и Кайя, как зачарованный, водил пальцами по резной поверхности, украшенной голубыми камнями. Дилюк настороженно наблюдал за движениями рук, готовый в любой момент, спасать своего недалекого возлюбленного.

— Эй, а почему ты можешь ее трогать, а я об цветок обжегся? — надулся Тарталья.

— А? — Кайя поднял на него взгляд, словно только что был в мыслях где-то далеко. — О, не знаю. Есть в ней что-то такое родное, но давно забытое.

— Кайя, ты не хочешь связываться с этой короной, она, как и все на драконьем Хребте теперь пронизана порчей Дурина. Поэтому и кажется тебе родной, — сказал Альбедо, не отрываясь от цветка.

— О, домашняя зверюшка твоей матери? Тогда понятно. И правда, лучше отойти подальше. Кто его знает, как моя кровь на проклятие отреагирует. Я, кстати, закончил ее активировать.

Он к облегчению Дилюка перестал щупать корону и к его же неудовольствию начал щупать Чайльда.

— Давай сюда свою обожженную руку, — Кайя покрыл ожог тонкой коркой льда, тот затянулся, и Тарталья вздохнул с облегчением.

— Ты… умеешь лечить? — удивленно спросил Дилюк.

— Так, мелкие царапины, ничего серьезного, — беззаботно ответил Кайя. — И я очень редко делаю это для других, так что, цени Аякс, что ты такой особенный.

— Щиты ставить умеешь, лечить умеешь, чего ты не умеешь? — проворчал Дилюк.

— Эй, я же говорил уже — хочешь жить умей вертеться, а у меня опасная работа, мне надо уметь всего понемножку, чтобы не сдохнуть в очередной мелкой драке.

— Все готово, — Дайн, помогавший Альбедо активировать фокусы, поднял глаза от пера, по которому теперь пробегали слабые фиолетовые разряды.

— У меня тоже, — кивнул алхимик. — Советую всем отойти, на всякий случай. Чтобы не отрикошетило чем.

Они все сбились в кучу у арки входа и, не отрывая глаз, следили за каждым движением Альбедо. Тот поставил последний камень на алхимический стол рядом с собой, каждый из трех фокусов замерцал и запульсировал, энергия собралась к центру, в пустой пасти сферы начала формироваться фиолетовая воронка.

— Ну что, кто пойдет первым на разведку? — Альбедо дотронулся до портала, тот колыхнулся, как занавеска.

— Я пойду, — вызвался Кайя.

— Один не пойдешь, — Дилюк вцепился ему в руку.

— Люк, это — мое расследование, будет логично, если я пойду первым. Разведаю обстановку. А ты потом прыгнешь за мной, и все будет хорошо, — как маленького ребенка уговаривал его Кайя.

Тот надул губы, и, пока они сверлили друг друга взглядами, Тарталья пожал плечами и со словами: «Это и мое задание тоже», — исчез за завесью. Через несколько секунд из портала появилась рука в серой перчатке и махнула им присоединяться. Значит, опасности по ту сторону не было.

Кайя утомленно покачал головой и, перехватывая теплую руку и переплетая пальцы, потащил нареченного за собой. Ему не терпелось снова встретиться с вестником и пообщаться по душам, уж больно много этот гад доставил ему неудобств.