Восхитительный солнечный день ждал их за пределами квартиры. Самое то для экскурсий по прекрасному городу свободы и ветров. Кайя выпорхнул на улицу, все еще покручивая ключи на пальце и обернулся, светясь, на Дилюка.

— Добро пожаловать в Мондштадт! — Он раскинул руки в приглашающем жесте.

Почему-то он надеялся, что Дилюк оценит приветливый пейзаж, раскинувшийся перед ним. И поэтому его реакция стала неприятным сюрпризом. Джинн настороженно огляделся, четко поднял глаза и уперся взглядом в макушку статуи Барбатоса, поджал губы и оскалился.

— Эй, что-то не так? — озадаченно спросил Кайя, пытаясь понять, чем гостю не угодил открывшийся перед ним вид.

Тот, словно придя в себя и осознав, что он сделал, нахмурился еще сильнее, скрестил руки на груди и отрицательно помотал головой.

— Все в порядке, просто… кое-что вспомнил. Это уже не имеет значения, это было около двух тысяч лет назад. Что ты хотел мне показать?

Любопытство снедало изнутри, но лезть джинну в душу Кайя не собирался. По крайней мере, не на этом этапе их знакомства. Может, однажды у него будет шанс услышать, какой была жизнь Дилюка до того, как он оказался в лампе и был вынужден исполнять людские прихоти.

Сейчас же он просто махнул рукой, призывая джинна следовать за ним и уверенно направился в сторону центральной улицы. Старательно избегая проходить рядом с «Долей Ангелов» — таверна была далеко не лучшим туристическим местом в городе, и о ней ходила дурная слава — он кивнул Куинну, раскладывавшему свежесобранные закатники, и уже собрался подняться по ступенькам, когда кто-то окликнул его.

— Капитан! — раздался звонкий голос Флоры, подзывающей его к себе. — Вы же говорили, что вернетесь только через несколько дней! Как Вам Сумеру? Вы нашли падисары, о которых я Вам говорила?

Ах, да, Флора же просила его, если он найдет, привезти семяна падисар, которыми она бредила последние несколько месяцев.

— О, моя дорогая, да, мне пришлось вернуться немного раньше, чем планировалось, труба зовет, как говорится. А наша служба и опасна, и трудна, — он шутливо отсалютовал. — Виновен и каюсь, совсем не нашел времени поискать местных флористов, очень спешил назад в Мондштадт.

Это правда — о просьбе цветочницы он помнил, но собирался пройтись по сумерскому рынку и закупиться сувенирами уже после экспедиции. Но жизнь распорядилась иначе, и он, конечно, сделать этого не успел. Было немного стыдно перед Флорой, она так о них мечтала.

— Падисары? — неожиданный голос позади напомнил Кайе о том, что по улицам он сегодня шел не один. — Я могу помочь Вам с этим, госпожа…

Алые глаза вопросительно уставились на Кайю.

— Флора, — улыбнулся тот и решил, что раз уж джинн вклинился в разговор, то нужно его представить. 

Вот только об официальной истории они совсем забыли договориться. Придется импровизировать и надеяться, что Дилюк ему потом не оторвет голову, если Кайя сказанет что-нибудь неподобающее.

— Мисс Флора, знакомься, это мой друг из Сумеру, Дилюк. Он очень хотел увидеть Мондштадт, и я пригласил его остановиться у меня на время его пребывания здесь.

— О, добро пожаловать в город свободы, господин Дилюк. Надеюсь, Вам здесь придется по вкусу. Так что там про падисары? — Ее глаза горели, и было видно, что первую часть с вежливым приветствием она протараторила на автопилоте.

Дилюк сунул руку в карман брюк и, как кролика из шляпы, вынул оттуда маленький пухлый конвертик.

— Прошу. Они прекрасны весной, Вы оцените их красоту. — Он протянул сверток ей, и та поспешно выхватила его, открыла и высыпала на ладонь горсть семян.

Где-то над ними хлопнула дверь, послышался тихий голос, напевающий какую-то легкую мелодию, потом удивленный вдох и стук металла о камень. Все присутствующие резко подняли головы посмотреть, что произошло. На ступеньках стояла, закрыв рот обеими руками и залившись краской до самых корней волос, Донна. Она не отводила взгляд от Дилюка, а перед ней по ступенькам бодро скакала оброненная лейка.

Джинн плавным движением подхватил ее прежде, чем она бы укатилась Куинну под ноги и, поднявшись на один уровень с Донной, протянул потерянный предмет девушке.

Ах, ну вот, еще одно разбитое сердце. Дилюк даже не представляет, что он сейчас сделал, и какие последствия это будет иметь. Бедная девочка теперь, встретившись со взглядом пылающих алых глаз, еще долго не сможет спать спокойно ночами. Как и сам Кайя.

— Мисс Донна, — он взлетел по ступенькам и встал рядом, помедлил секунду, а потом в каком-то собственническом порыве, непонятном даже ему самому, положил ладонь джинну на плечо, уже постфактум подумав, что может и по макушке за такое, вообще-то получить. — Знакомьтесь, это — господин Дилюк, мой друг из Сумеру. Дилюк, мисс Донна помогает мисс Флоре с магазином. Поэтому она несла лейку.

Он выхватил из пальцев джинна лейку и сунул ее в руки Донне. Ох, это было немного грубо, и он сам это понимал. Ревновать к девочке, которая попалась в ту же ловушку, что и он, было глупо. К тому же, очевидно, что Дилюку Донна не нужна была точно так же, как и Кайя. Так что, вообще-то они были в одной лодке. 

— Ах, капитан Кайя, г-господин Дилюк, — Она снова, словно запечатленный утенок, уставилась на джинна, мило хлопая глазами и улыбаясь, — оч-чень при-приятно с Вами познако-омиться.

Тот удивленно поднял бровь и кивнул. Вот дурачок, наивный. Он совсем не понял, что только что случайно до смерти влюбил в себя бедную девочку? Кайя чуть не рассмеялся от абсурдности ситуации, но сумел удержать себя в руках, и только снова засиял улыбкой, подхватил своего спутника под локоть и легко потянул вниз.

— Мисс Донна, мисс Флора, очень рад был с вами повидаться, и нам бы очень хотелось поболтать с вами подольше, но действующий магистр нас уже ждет, так что, нам пора.

Цветочница, прижимая конвертик с семенами к груди, счастливо помахала им рукой на прощание, Донна так и осталась стоять со своей лейкой в руках и, капая слюной на пол, провожать свою новую любовь ошеломленным взглядом.

Оттащив ничего не понимающего джинна подальше от центральной улицы, Кайя все же не сдержался и рассмеялся в голос.

— Господин Дилюк, Вы в следующий раз осторожнее помогайте дамам в беде, а то они такими темпами за вас скоро драки устраивать будут.

Тот только посмотрел на него ничего не выражающим взглядом.

— Милый, она же с первого взгляда влюбилась в тебя по уши, а ты еще бросился ей лейку поднимать. Лишил девочку покоя и сна.

Джинн вспыхнул и смущенно отвел взгляд.

— Я же говорил — меня это не интересует.

— Тогда попытайся не покорять их пачками, — хохотнул Кайя, а потом, снова рискуя и проверяя границы дозволенного на прочность, обвел джинна откровенным взглядом. — Хотя, я ее, в целом, отлично понимаю. Такую штучку сложно не заметить.

— Не фамильярничай, — рявкнул на него Дилюк, тем не менее заливаясь краской еще больше и неловко переступая с ноги на ногу.

— Ладно-ладно, — поднял руки в примирительном жесте Кайя, — я просто дразню тебя. Но я еще перед выходом предупредил — все девушки этого города твои. С такой-то внешностью.

— Что ты от меня хочешь? — раздраженно бросил Дилюк. — Я могу поменять лицо временно, если ты на это намекаешь.

— О, нет, что ты. Не стоит. Ты же и для моих глаз отрада, а я себе не враг, — и под предупреждающим взглядом алых глаз, Кайя снова засмеялся. — Какой ты строгий. И совсем не умеешь принимать комплименты. Ладно, пойдем в штаб, покажу тебя, такого эффектного, моей сестре. Только постарайся, пожалуйста, не влюбить и ее в себя. Ты не заинтересован, и мне было бы очень грустно смотреть на ее страдания. 

— Кайя, — обреченно сказал Дилюк, качая головой, явно приняв слова капитана близко к сердцу, — я не специально, честно. И я ее не знаю, но я бы не хотел причинять твоей сестре страдания.

Кайя растерянно похлопал глазами. О, Барбатос, тот был так искренне серьезен, и наивен, и так мил, и… в общем, в этот самый момент, что-то пушистое и теплое заворочалось в груди, обнимая лохматыми лапами ребра и сердце. И Кайя понял, что окончательно пропал, и, если кто и будет здесь теперь страдать, то это не Джин, а он сам.

— Я знаю, — он открыл рот, чтобы сказать еще что-нибудь остроумное и выбить из себя это меховое чудовище, засевшее внутри, а потом закрыл его, так и не найдя подходящего ответа. — Пойдем.

Резко развернувшись на каблуках, он рванул, не оглядываясь, через главную площадь по направлению к штабу Ордо.

Дилюк нагнал его через несколько секунд и зашагал в ногу, периодически бросая в его сторону расстроенные взгляды, но не решаясь что-то сказать. О, нет. Нужно было срочно взять себя в руки и вести себя, как обычно. Это не было виной Дилюка, что Кайя сначала сам глупо напросился, а теперь огребал за свой глупый флирт от своего же глупого сердца по полной программе. И надо же ему было из всех возможных вариантов выбрать тот, которому никогда не суждено сбыться, влюбиться в джинна, прости Барбатос. Которого он, кстати, встретил вчера. Это ему наказание за все насмешки над постоянно влюбленной в кого-то Донной, не иначе.

До Ордо они добрались в тяжелом молчании. Дилюк иногда оглядывался по сторонам и напряженно хмурился, замечая какие-то только для него важные вещи и детали. Кайя так и не смог произнести ни слова, боясь, что сделает ситуацию только хуже.

— Ордо Фавониус, де юре считается рыцарским орденом, де факто, мы и полиция, и дипломатический центр города, еще и котиков с деревьев на досуге снимаем. — Наконец, нарушил молчание Кайя, вспоминая, что, вообще-то обещал своему спутнику экскурсию.

— И ты здесь работаешь. Капитаном? — С каким-то видимым облегчением подхватил тему Дилюк.

— А ты внимательный, мой друг. Все верно. По документам я — капитан кавалерии, именно так меня все в городе кличут, но, вообще-то, я иногда и переговоры веду; и сбором информации, и расследованиями занимаюсь; и советником действующего магистра на полставки подрабатываю. В общем, я там, где нужен Джин. 

— Это — одна из твоих сестер?

— Все верно, мистер Холмс. Как видишь, кумовство в городе свободы цветет буйным цветом. — Он развел руками и засмеялся. — Пойдем, она будет рада с тобой познакомиться. Не возражаешь, кстати, если я расскажу ей правду про тебя? Мне бы не хотелось врать собственной семье.

Дилюк помотал головой, и Кайя с благодарностью улыбнувшись, распахнул двери в штаб. Указал пальцем на офис действующего магистра по левую руку от них и постучал в тяжелую дверь, одновременно толкая ее.

— Доброе утро, дорогая. Надеюсь, ты уже успела по мне соскучиться, потому что я по тебе — безумно. Аж примчался джиньим телепортом, на три дня раньше.

Джин удивленно подняла глаза на вошедших. Увидев брата, она радостно улыбнулась и, поспешно оставив все бумаги, соскользнула со своего стула, бросилась его обнимать.

— Что значит — на три дня раньше? Ты даже отпуск до конца отгулять не можешь, трудоголик, — мягко пожурила она его, отстраняясь и переводя взгляд на его спутника. — А это?..

— А это… как там было? Всемогущий джинн Дилюк, который отказался нам сказать, чей он там сын до седьмого колена, и сказал, что его можно звать просто Дилюк. — Кайя жестом профессионального шоумена указал на раздраженно закатившего глаза джинна.

— Джинн? Который желания исполняет? — с сарказмом переспросила сестра, недовольно глядя на Кайю.

— Джинн, — подтвердил тот с прежним энтузиазмом. — Извини, лампу дома оставил, надеялся, что ты мне так поверишь. Дилюк, продемонстрируешь что-нибудь… джиннское?

— Это твое второе желание? — Неожиданно завредничал тот.

— Вот, видишь, про желания говорит — ну точно джинн, — Довольно скрестил руки на груди капитан.

— Господин Дилюк? — растерянно перевела Джин взгляд на него, надеясь получить более внятный ответ. 

Это, наверное, должно было задеть Кайю, но он понимал — они росли вместе, и сестра прекрасно знала, что иногда Кайя несет чушь просто потому, что ему весело смотреть, как все на нее ведутся, а иногда — чтобы уйти от ответа. А иногда — чтобы получить нужную информацию. В общем, верить можно было только половине того, что он говорит. В лучшем случае.

Дилюк тяжко вздохнул.

— Он говорит правду, госпожа действующий магистр. Я действительно джинн, и должен исполнить для него три желания. И он действительно оставил лампу дома — вопиющая безответственность.

— О, — нахмурилась она, — я не знала, что джинны существуют.

Кайя, довольный тем, что сестра, наконец-то им поверила, вкратце пересказал вчерашнее приключение.

— Хм, — значит, Вы из Сумеру, господин Дилюк. А выглядите так знакомо. Как будто, я уже видела где-то Ваше лицо.

В алых глазах на секунду мелькнула паника.

— Что вы, мисс Джин, вы, должно быть, меня с кем-то перепутали, я две тысячи лет провел в лампе.

Кайя насторожился. Ложь он чувствовал за версту. Рыбак рыбака, как говорится. И то, что Дилюк сейчас что-то замалчивал, было очевидно. Желание залезть в душу древнему джинну и потоптаться там своими грязными ботинками становилось все непреодолимее. Он обязательно позже спросит Джин, где она уже могла видеть его. Такие загадки волновали его, и он, как бульдог — раз вцепившись во что-то уже не отпускал, пока не раскручивал историю до конца. Чего бы ему это не стоило.

— Да, и правда, что это я, — покачала головой собственным мыслям Джин. — Кай, послушай, раз уж ты вернулся раньше… тут твои ребята опять объявились. И мне неловко вырывать тебя из отпуска. Но я боюсь, что они через три дня просто снова исчезнут с радаров.

Кайя молча протянул руку, сестра взяла со стола папку и вложила в протянутую ладонь. Этих похитителей он выслеживал уже пару месяцев. И кто бы мог подумать: кот из дома —мыши в пляс. Нужно их брать по горячим следам, Джин права.

— Будет сделано, госпожа действующий магистр. — Он чинно поклонился и улыбнулся, когда Джин покачала головой. Что поделать, кто-то же должен был клоунничать и разряжать обстановку, — но для начала я загляну поздороваться с Барби, если ты не возражаешь.

У двух сестер отношения были, мягко говоря, напряженные, и он иногда подрабатывал почтовым голубем между ними. Поэтому, когда в глазах Джин мелькнула едва уловимая тоска, он заметил это сразу.

— Передавай ей привет, — постаралась беззаботно улыбнуться она.

— Конечно, дорогая, передам.

Распрощавшись с Джин, они снова вышли на улицу и направились в сторону соборной площади. Увидев статую Барбатоса в полный рост, Дилюк снова замер на мгновение и скривился. Такая странная реакция больше не казалась капитану случайной. Джинн точно что-то скрывал. И Кайя обязательно выяснит, что именно.

***

— Да, благословит Вас Барбатос, сестра! — пропел капитан, подтанцовывая к юной девушке в белом платье, тихо насвистывающей себе под нос какую-то веселую мелодию и приводящей в порядок алтарь.

— Кай! — пискнула она, поворачиваясь и бросаясь старшему брату в объятия. — Ты вернулся! Я скучала по тебе!

— Ха-ха, я тоже скучал по тебе, милая, — ласково сжал ее Кайя в своих руках. — Да, я вернулся. И не один. Позволь-ка представить тебе…

— Вау, какой красивый! — пораженно выдохнула Барбара, когда ее брат отстранился и открыл обзору своего спутника. Потом, поняв, что только что сказала, она залилась краской и закрыла рот рукой. — Ой, простите, господин, я не хотела показаться грубой. Вы просто очень… ну, красивый.

Кайя засмеялся, глядя на застывшего в нерешительности Дилюка, явно не знавшего, как ему реагировать на такие слова.

— Это потому, что господин — совсем не человек. Он — джинн, и его зовут Дилюк. — Оттянул ее внимание на себя Кайя, пока его спутник приходил в себя.

— Джинн? Ой, а я такие сказки в детстве читала! И сколько желаний ты уже загадал, Кай? А можно мне тоже загадать? — Глаза Барбары заискрились от восторга.

— Эй, детка, притормози-ка, — остановил поток капитан. — Смотри, видишь эти золотые браслеты у него на руках? Они держат его в подчинении и заставляют исполнять чужие желания. Но мы же не хотим, чтобы кто-то был несвободен, и его принуждали делать что-то против воли?

— Ой, — теперь Барбара залилась краской от стыда, — ради Барбатоса, простите, господин Дилюк, я, конечно, не хочу неволить Вас, мне совсем-совсем не нужны никакие желания!

— Милашка, правда? — обратился Кайя к джинну, все еще пребывавшему в ступоре. — Это, кстати, моя младшая сестренка, Барбара.

— Очень приятно, мисс Барбара, — наконец, выдавил из себя Дилюк, коротко кивая.

— Кай, — она потянула брата за рукав, недобро взглянув на упомянутые наручи, — ты же его освободишь, да? Вы такой вежливый и красивый, господин Дилюк. Вы могли бы остаться в Мондштадте после того, как избавитесь от этих… украшений. У нас тут хорошо, и люди приветливые. И выглядите Вы так, словно Вы — коренной мондштадтовец, Вас тут быстро за своего считать начнут. 

Барбара продолжала тараторить, а джинн почему-то после последней фразы ощутимо напрягся, и Кайя видел, как он бросил украдкой взгляд в его сторону, понял, что капитан внимательно за ним наблюдает, и заставил себя расслабиться и вести себя непринужденно. Хм, интересно. Джин он кажется знакомым, Барбара считает, что он похож на коренного мондштадтца, сам джинн как-то странно реагирует на, казалось бы, случайные места в городе и скалится на статую Барбатоса. В голове складывалась какая-то мутная картинка, но в ней недоставало слишком много деталей, чтобы пазл сложился до конца. В целом, если подумать — Дилюк никогда не говорил, откуда он родом, и как оказался заточенным в лампу, кому служил до этого, и как попал в Сумеру. И представился он странно, как заметил Альбедо — не по сумерским традициям, где они называли еще своих отцов и их отцов, а просто именем. И, если уж быть совсем честным, он совсем не выглядел, как житель Сумеру. Все чудесатее и чудесатее. Эти недоговорки распаляли любопытство все больше и больше. И как бы выпытать у его хмурого друга все это теперь.

— Вот и я ему сказал то же самое, Барби. Ну, не про вежливость, конечно. Это он перед тобой сейчас выделывается, а так-то грубиян редкостный. — Кайя зубасто улыбнулся поджавшему губы Дилюку. — А про то, что его здесь, как родного примут, если он захочет остаться. И, да, милая, я его освобожу, мы уже договорились.

— Кайя, — предупреждающе прервал его джинн.

— А что? Я дал слово, я его назад брать не собираюсь, — возмутился тот.

— Не надо. Мы поговорим, когда дело дойдет до твоего третьего желания, — процедил он, опуская голову.

— О, господин Дилюк, — сочувствующе сказала Барбара, — мой брат, конечно, балагур и шутник, но он — хороший человек. Он, в конце концов, капитан рыцарей. Он меня защищал, когда я была маленькой, жителей города постоянно защищает, и Вас защитит, если Вы позволите. Я не знаю, какие люди Вам встречались раньше, но Каю можно верить, честно-честно.

Джинн перевел взгляд с умилительно смотрящего на сестру Кайи, на сияющую Барбару и назад. В его глазах мелькнуло что-то горькое, потом он просто махнул рукой и снова опустил голову.

— Человеческую натуру не изменить, — себе под нос прошептал он.

— Эй, это не очень справедливо. — Сложил руки на груди Кайя. — Я предлагал освободить тебя сегодня утром, я могу сделать это хоть сейчас. Это ты остановил меня.

— Ты только сейчас говоришь так. И не нужны желания, и я тебе помогу, — зло передразнил джинн, — а потом…

Он резко развернулся на каблуках и быстрым дробным шагом полетел к выходу.

— Ох, Барби, опять я что-то не то сказал. Сложно с ними, с джиннами, знаешь как, — развел он руки в стороны, мрачно усмехнувшись. — Мне стоит его догнать, а то, что-то мне подсказывает, город может не пережить встречи с расстроенным огненным созданием.

Та только кивнула и пожелала брату удачи. Кайя метнулся следом за джинном.

Он стоял у перил балкона и, до хруста мрамора сжимал их ладонями, с ненавистью глядя на каменного Барбатоса.

— Эй-эй, — капитан попытался дотронуться до чужой руки, но не заметил мерного оранжевого сияния и снова обжегся, — Дилюк, послушай, я не знаю, что тебя так злит в моих словах, и что за ноша у тебя там за плечами…

Он прервался на секунду, собираясь с мыслями и пытаясь правильно донести свою мысль.

— Знаешь, его, — Кайя указал на величественную статую в центре площади, — не видел никто уже около пятисот лет. И, какие бы у тебя ни были с ним счеты, это все в прошлом. Сейчас все иначе, Декарабиана больше нет, нет революции, посмотри вокруг, Мондштадт изменился — изменились и мы, жители города.

Он ткнул пальцем в небо, но судя по ошарашенному выражению лица Дилюка, попал в точку. Тот смотрел сначала растерянно, и сияние вокруг него медленно угасало, потом, что-то опять надумав себе в своей миленькой головке, он вспыхнул с новой силой.

— Да что ты знаешь, букашка, — сквозь зубы процедил он, разворачиваясь, чтобы снова сбежать.

Кайя среагировал моментально, схватив его за запястье и дернув на себя. Боль от огня была невыносимая, на глазах выступили слезы, но если иначе до этого твердолобого пня не достучаться, то капитан был готов пойти на эту жертву — а ожоги заживут.

— Только то, что нельзя постоянно жить прошлым, и даже если кто-то однажды тебя предал, это не клеймо на целом мире! Дай же ему еще один шанс!

Алые глаза расширились, в ужасе наблюдая, как смуглая кожа краснеет под его жаром, и джинн резко сбросил пальцы, державшие его.

— А тебе-то какое дело, чем я живу! — рыкнул он, шлепнув снова потянувшиеся к нему руки.

Кайя на секунду застыл. Действительно, а какое ему дело, вообще-то. Ну, кроме того факта, что он за последние сутки ловил себя на глупых «бабочках в животе» при виде Дилюка по крайней мере пять раз. Но нельзя же было сказать это вслух.

— Потому что мне не нравится смотреть, как ты страдаешь. Я же вижу, что все твое безразличие и грубость — напускные. А под ними… ты вылечил меня сегодня утром, подарил Флоре семена, о которых она давно мечтала, поднял лейку для Донны, был вежливым с моими сестрами. Ты отчаянно не даешь мне потратить желание на тебя: говоришь, что тебе не нужна свобода, тебе нечего с ней делать, а я теперь вижу, что ты просто оберегаешь свое сердце от очередного разочарования. А мне… просто хотелось бы увидеть улыбку на твоем лице вместо этой запылившейся тоски. И показать тебе, что этот мир не так уж плох, и что для тебя в нем тоже найдется кусочек счастья.

Он понял, что заливается краской. Говорить все это было невероятно смущающе, и, наверное, это, все зря и не проймет того, кто видит только то, что хочет видеть. 

К его удивлению, оранжевый ореол вокруг джинна снова стал меркнуть, а выражение лица стало настолько нечитаемо-сложным, что Кайя даже занервничал, не зная, чего ожидать. Наконец, Дилюк сдался, раздраженно фыркнул и покачал головой.

— Какую чудесную глупость я сейчас услышал. — Тем не менее, противореча только что сказанным словам, он протянул руку и коснулся обожженных пальцев. Боль моментально исчезла, оставляя приятное щекочущее ощущение после себя. — Ты ищешь смысл там, где его нет.

Чужая ладонь задержалась на его чуть дольше, невесомым движением подушечки прошлись по тыльной стороне. Потом, словно спохватившись, резко отдернулись и исчезли.

— Мне казалось, у тебя были еще какие-то дела, капитан. И ты мне еще экскурсию по барам обещал вечером. Так что, пойдем, нечего медлить. — Дилюк снова развернулся и, уже никем не остановленный, начал спускаться по ступенькам.

Кайя ласково улыбнулся ему вслед и припустил следом. Конечно, не стоило ждать, что Дилюк, две тысячи лет хранивший в душе обиду на кого-то, выйдет на свет и за один день сможет простить, отпустить и двинуться дальше. Но то, что Кайю не сожгли сегодня дотла — это уже большой прогресс. А то, что его странное недопризнание, можно сказать, приняли — это еще больший прогресс. И Кайя не жадный, он будет наслаждаться тем, что ему разрешат взять. Ну, может, только самую чуточку. Поэтому немного позже он обязательно попытается откусить кусочек побольше.