1
Фэн Синь не любил проталкиваться через толпы людей. Особенно, если эти толпы преграждали ему путь к заветной чашке кофеина, так необходимой любой творческой личности после долгой ночи монтажа и ретуши. И можно было бы развернуться и найти другую кофейню, где посетителей было меньше, цены ниже… и кофе в несколько раз хуже. Не то, чтобы он был сильно придирчив в выборе — это всегда казалось ему уделом показушников, которые строили из себя гурманов, а на поверку оказывалось, что разбирались в кофе они примерно так же, как и сам Фэн Синь, различая ровно три характеристики: горько, кисло и пережжено — но здесь он точно знал, неприятных сюрпризов можно не ожидать.
Добравшись, наконец, до стойки, он быстро сделал заказ — американо, пожалуйста, без сливок и сахара — и отошел в сторону в ожидании своего стаканчика, на котором местные бариста уже научились правильно писать его имя.
Стоило бы достать телефон и проверить сообщения от заказчиков, но утомление начинало брать верх, и, раз уж он решил взять перерыв и сбегать за кофе, то работу можно было отложить на полчаса.
Просканировав глазами помещение: в таких заведениях иногда встречаются интереснейшие внешности, и он уже пару раз находил себе моделей для портфолио в кофейнях — Фэн Синь понял, что сегодня ему здесь ничего не светит. Половину посетителей он видел, как минимум, раз в неделю, остальные не зажгли в нем никакого желания скорее достать камеру из чехла. Значит, придется вернуться назад к идее с проверкой сообщений от заказчиков, иначе он уснет прямо на месте.
Мелодичный звон колокольчика оповестил бариста и всех присутствующих о том, что к ним на огонек пожаловал еще один жаждущий кофеина клиент. Фэн Синь машинально перевел взгляд в сторону двери. Высокий, стройный, красиво облегающие бедра серые брюки и черная водолазка с высоким горлом, тонкие длинные пальцы подушечками, словно их обладатель боялся испачкаться, толкали дверную ручку. Блестящие тяжелые волосы угольного цвета, собранные в тугой высокий хвост. Молодой человек стоял к нему вполоборота, и Фэн Синь мог в деталях разглядеть его профиль: темные серые, почти черные глаза в обрамлении пушистых ресниц, точеный нос, тонкий, но изящный изгиб губ. Личико с обложки. Совершенно не тот тип, который Фэн Синь обычно выбирал для фотографий: в конце концов, какое это творчество, если твоя модель — идеальная глянцевая картинка? Но что-то было в облике этого красавчика, что-то знакомое и чужое одновременно. Что-то из давно забытого прошлого, оттуда, где не было еще камеры с десятком объективов и тысяч подписчиков на страничке с его фотографиями.
Молодой человек, наконец, отпустил дверную ручку и обернулся посмотреть на меню.
Это же… Му Цин? Не может быть! Кажется, недосып достиг таких масштабов, что ему видится то, чего ни в коем случае здесь быть не может.
Му Цин уехал из города больше десяти лет назад, и, насколько знал Фэн Синь, с тех пор не возвращался. Или возвращался, но не ставил никого в известность? В конце концов, его мама все еще жила здесь. Наверное. Или он перевез ее?
Фэн Синь поджал губы, когда понял, что мысли о Му Цине злили его до сих пор. Только прямо сейчас было сложно сказать, было ли это из-за того, как они распрощались десять лет назад, или из-за того, что Фэн Синь осознал: он совсем ничего не знает о том, как Му Цин жил все это время. Раз уж этот ублюдок приехал в город — или приезжал иногда — мог бы и написать ему или Се Ляню. Мог бы и встретиться с ними, спросить, как они тут без него. Но нет. Мудак считал себя выше того, чтобы общаться с ними теперь. Втихую вернулся и посмел притащиться в любимую кофейню Фэн Синя, ровно в то же время, когда сам Фэн Синь был здесь, а теперь нахально не замечал его.
Решив, что ему срочно нужно высказать все это Му Цину в лицо, Фэн Синь насупился и решительно направился в его сторону.
Темно-серые глаза, заметив движение на периферии, метнулись в его сторону. Черные брови поднялись в удивлении, и Му Цин тихо охнул. Потом нахмурился, быстро привел лицо в порядок, вернув на него полный безразличия ко всему живому вид. Он еще раз лениво пробежал глазами меню, легко пожал плечами, словно ему ничего не приглянулось, и, развернувшись, быстрым шагом вышел за дверь.
Растерянный Фэн Синь глупо похлопал глазами ему вслед. Что? Это? Сейчас? Было? Му Цин его не узнал? Или узнал, но сбежал?
Волна чистого, незамутненного гнева взметнулась в груди. Это же совсем ни в какие рамки! Да как так-то? Да что это такое вообще?
— Американо для Фэн Синя, — прозвучал звонкий голос бариста за спиной.
Резко развернувшись на пятках, Фэн Синь порывисто подошел к зоне выдачи, выхватил из рук недоумевающей и немного напуганной девушки стаканчик и яростно зашагал к выходу.
А ведь Фэн Синь однажды эту суку считал своим другом! Да, они всегда общались исключительно на повышенных тонах, да, иногда дело доходило до потасовок с подбитыми глазами и рассеченными губами: на волне адреналиновой эйфории целились они всегда друг другу исключительно в лицо, да чтобы побольнее и покраше — но Фэн Синь за него, как и за Се Ляня, в те времена любому глотку бы порвал, если надо! А потом Му Цин бросил их, как собак на обочине, и уехал в другой город. Несмотря на все обещания и заверения. Собрал манатки и был таков! Профессор кислых щей, юрист недоделанный! Стипендию он получил, видите ли!
Фэн Синь громко хлопнул дверью кофейни и, продолжая тихо бурчать себе под нос, почти бегом побежал домой. Работа над монтажом с последнего ивента была еще не закончена, отсюда и кофе после бессонной ночи, но как работать, столкнувшись с такой подставой, кто бы подсказал. Возможно, ему стоит сначала сходить на пробежку и выпустить пар. И Му Цина напрочь выбросить из головы. Раз тот так активно не хочет с ними пересекаться, пусть катится к чертовой матери! Да! Именно так!
***
Телефон вызывающе смотрел на него черным зеркалом потухшего экрана. Фэн Синь, не уступая, так же смотрел в ответ. Гляделки продолжались уже несколько минут, с того самого момента, как Фэн Синь вышел из душа, и его посетила гениальная мысль. У Му Цина же должна быть страница в социальной сети. Хотя бы в одной. Значит, можно ее найти и…
А вот что должно следовать за этим «и» было пока что в тумане. Написать ему, что он как был мудаком, так и остался? Звучит заманчиво. Обвинить в том, что тот стал таким глянцевым красавчиком? Наверняка, назло Фэн Синю и его чувству прекрасного! Но тоже не то! Предложить встретиться? Фэн Синь заскрежетал зубами. Однозначно нет! Предложить ему побыть моделью для Фэн Синя? Хмм… звучит довольно нейтрально, позволит им встретиться, а там уже можно будет выполнить первые два пункта. Ну и да, приятное с полезным. Можно будет сколько угодно любоваться изящной линией профиля и тонкой талией, а еще отснять приятный материал для портфолио.
Спешно набросив полотенце, которое он все это время держал в руках, на плечи, Фэн Синь подхватил телефон со столика и привычным движением открыл приложение. В несколько нажатий перед ним оказалось страница поиска с отфильтрованными результатами. Его Му Цин оказался третьим в списке. С, по скромному профессиональному мнению Фэн Синя, ужасно сделанного фото в профиле на него смотрело бледное лицо, выразительные темно-серые глаза, собранные в высокий хвост черные волосы, легкая улыбка Моны Лизы: теперь, когда его можно было разглядеть в подробностях, очевидное не признать стало еще сложнее — Му Цин был удивительно красив.
Вздохнув и смирившись со своей тяжкой судьбой творческого человека: на что только не пойдешь ради портфолио — он нажал кнопку личных сообщений.
И неожиданно споткнулся о следующий вопрос: а что написать? Нельзя же просто так, ни с того, ни с сего, сказать: «Слышь, мудак, попозируй мне на камеру». Это же как-то… непрофессионально.
После десятка минут терзаний и искусанных от старания губ, Фэн Синь вздохнул и решил, что нужно действовать, как обычно: расслабиться и слушать сердце.
«Му Цин, это же был ты», — мелким шрифтом отразилось в отправленных сообщениях.
Ответ прилетел почти моментально:
«Понятия не имею, о чем ты говоришь»
Фэн Синь нахмурился. Мудак. Даже ответить нормально не может. Правильно говорят: иногда возраст приходит один.
«Я знаю, что это был ты! И ты тоже меня видел!» — попытался призвать его к честности Фэн Синь.
«И что дальше?» — снова спустя несколько секунд.
И правда? А что дальше? Как теперь вывести разговор в нужное русло? Или не стоит все усложнять, и лучше сразу перейти к сути?
«Фотка в твоем профиле — кошмар любого фотографа. Я могу это исправить»
«Извини, не заинтересован».
Фэн Синь озадаченно посмотрел на экран. В смысле, не заинтересован? Может быть, он просто непонятно выразился?
«Му Цин, я тебе фотосессию предлагаю. В качестве модели. Бесплатно».
«Все еще не заинтересован».
Нахмурившись, Фэн Синь перечитал их переписку. Такое с ним случалось впервые, и он даже не знал, как реагировать. Он привык, что одержимые клиенты и фанаты почти дерутся за запись к нему, а найти окошко в расписании для того, чтобы поделать что-то для души, а не за звонкую монету, становилось все сложнее и сложнее. Но чтобы вот так просто отказать…
Поджав губы и тихо рыкнув, Фэн Синь, не удостоив собеседника ответом, агрессивно смахнул окошко приложения с экрана. Это же Му Цин! А что еще от него стоило ожидать? Он всегда любил выделываться и одной фразой портить Фэн Синю настроение на целый день. Прям как сейчас. Мудак. Ни капли не изменился!
Швырнув телефон на кресло, он стряхнул с себя влажное от капающей с волос воды полотенце и направился на кухню за очередной чашкой кофе. Стоило забыть о Му Цине, как о страшном сне и перестать думать о нем. Совсем. Иначе, если из-за злости на него, откладывать монтаж и дальше, можно прохлопать ушами все дедлайны. А на кону, между прочим, его репутация фотографа. Абсолютно недопустимо!
2
— Ты слышал, что Му Цин вернулся? — словно невзначай бросил Фэн Синь, внимательно разглядывая полупустую чашку чая.
— Му Цин? — Се Лянь удивленно вздернул брови, а потом расплылся в своей фирменной улыбке, способной осветить самые темные уголки этой планеты в самую безлунную ночь. — Не слышал, но рад, что ты сказал. Надо с ним скорее встретиться, у нас тут столько новостей!
— Я бы не радовался так на твоем месте. Он, как был, мудаком с проблемами в общении, так и остался, — пробурчал, недовольный такой восторженной реакцией Фэн Синь. — И вообще, он однажды нас бросил и свалил в закат в неизвестном направлении.
— Фэн Синь, — с легким укором воспитателя младшей группы детского сада укорил Се Лянь, — нельзя же столько лет таить обиду.
— Не в обиде дело! — покачал головой Фэн Синь, споря с собой, стоит ли рассказать Се Ляню обстоятельства их встречи.
— А в том, что ты с ним уже увиделся, и все пошло не по плану? — как всегда проницательно и почти утвердительно заметил тот.
Фэн Синь вздохнул и понял, что с живого с него Се Лянь теперь не слезет, пока он в подробностях не опишет, как Му Цин в очередной раз прошелся по его жизни с неоновым знаком «Я — козел, пусть и красивый».
Рассказ получился коротким и полным нецензурных эпитетов. Под конец Се Лянь смотрел на Фэн Синя так, словно сдерживал смех. Ну-ну, пусть смеется! А еще лучше пусть сам встретится с Му Цином и тоже получит от ворот поворот, тогда будет очередь Фэн Синя смеяться. Но он, конечно, этого делать не станет, он же хороший друг!
— Что, очень красивый? — все еще пытаясь не улыбаться, с интересом спросил Се Лянь.
— Очень, — поникше ответил Фэн Синь, — Едва узнал его. Глазищи — во, волосы до задницы, талия — ладонями можно обхватить.
Хуа Чен, все это время тихо наблюдавший за разговором, издал тихий смешок и как-то странно переглянулся с Се Лянем.
— Что хихикаешь, юродивый? — недовольно оскалился Фэн Синь.
Он уже почти смирился с присутствием этого нахала, как-то незаметно и красиво просочившегося в жизнь Се Ляня и надежно занявшего там ВИП-ложу, но это не значило, что он готов был проникнуться к нему искренней симпатией и прилюдно объявить братаном. Хуа Чен был темной лошадкой, а у Фэн Синя были сложности с допуском людей во внутренний круг.
— Думаю, что один никчемыш, кажется, серьезно попал, — абсолютно серьезно ответил Хуа Чен, но в его глазах и улыбке все еще мерцало что-то непонятное и подозрительное.
Прищурившись, Фэн Синь внимательно изучил оппонента. Хуа Чен только что назвал Му Цина никчемышем? Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, они с этим бедствием никогда не сходились во мнениях.
— Сань Лан, — с легким упреком в голосе пожурил Се Лянь, но по его лицу было видно, что эти двое снова поняли друг друга. Телепатически они, что ли, общаются?
— Молчу-молчу, гэгэ, — поднял руки Хуа Чен в примирительном жесте.
— Фэн Синь, у тебя есть номер Му Цина? Давай позвоним ему и пригласим на встречу? — сияющий энтузиазмом больше обычного, Се Лянь спешно достал телефон и выжидающе посмотрел на Фэн Синя.
— Нет у меня его номера, — буркнул он в ответ, понимая, что, как обычно, проиграл эту битву. Он так и не научился говорить «нет» Се Ляню. Даже спустя столько лет дружбы. — Я же писал ему онлайн.
— Ооо, — тонкие бледные пальцы Се Ляня запорхали по сенсорной клавиатуре, — сейчас найдем.
Ему понадобилось полторы минуты, чтобы найти страницу Му Цина, еще тридцать секунд, чтобы отправить короткое сообщение и примерно пять минут переписки — Му Цин снова ответил моментально — чтобы получить от него десять заветных цифр.
— Как… как ты это сделал? — пораженно спросил Фэн Синь, неверяще наблюдая, как Се Лянь набирает номер.
— Я просто попросил, и он сразу его отправил? — с мягкой улыбкой ответил тот. — Му Цин? Сколько лет, сколько зим!
Просто… попросил? А когда Фэн Синь просто попросил, Му Цин ему тут же отказал. Ну и что, что суть вопроса была совсем иной. Факт оставался фактом, этот мудак готов только перед Се Лянем расшаркиваться, а когда дело доходит до Фэн Синя… тому лишь бы назло все сделать!
С легкой завистью и негодованием на наличие этой зависти в принципе, Фэн Синь, нахмурившись, внимательно слушал ответы Се Ляня. Тот умудрился уговорить Му Цина встретиться с ними буквально за… Фэн Синь глянул на часы: за четыре минуты.
— Фэн Синь, у тебя получится в эту пятницу после шести? — Се Лянь оторвался от разговора, но мягкий журчащий голос на том конце что-то переспросил с усмешкой, и Се Лянь снова отвлекся. — А, да, это Фэн Синь рассказал мне, что ты в городе. И да, он здесь, со мной.
— Что, этот душнила даже видеться со мной не хочет? — грубовато рыкнул он, раздражённый поведением Му Цина.
— Ну что ты, Фэн Синь, он просто спрашивает, — быстро попытался наладить мир Се Лянь, а потом, послушав реплику на том конце, с укором сказал в трубку. — Му Цин, мы столько лет не виделись, конечно, он не против снова встретиться с тобой.
Се Лянь тяжело вздохнул, выразительно посмотрел на Хуа Чена, который быстро и мягко похлопал его по плечу в жесте тихой поддержки, пробормотал что-то очень напоминающее: «Взрослые люди, а ведут себя, как дети», — и снова перевел взгляд на Фэн Синя.
— Так что с пятницей?
— Я свободен, — уткнувшись в календарь на телефоне, словно в нем содержатся все секреты вселенной, пробурчал Фэн Синь.
— Вот и отлично! — снова засиял Се Лянь и продолжил договариваться, теперь уже о месте встречи.
***
Иногда Фэн Синю хотелось обзавестись нормальной работой, как у всех нормальных людей, чтобы с восьми до пяти, с понедельника по пятницу, чтобы офис и стабильная зарплата, чтобы стремный начальник, чтобы куча странных коллег. А потом он вспоминал, что без фотографии жить не сможет, что она давно стала его натурой и вторым «я», и все глупые мысли уходили на второй план. Кроме таких дней, как эта пятница.
Фэн Синь чудовищно опаздывал. Он отснимал фотосессию в студии на другом конце города: в итоге ему пришлось поменять три вида транспорта и мысленно проклясть дорожные работы и аварию, перекрывшую две полосы, чтобы добраться до кафе, которое вообще-то было возле его дома.
В помещение он влетел примерно в половину седьмого, уже предвкушая ворчание Му Цина, который всю юность проедал им с Се Лянем плешь своей пунктуальностью.
Улыбчивая официантка указала ему за столик, за которым собрались его друзья, и он с опаской, словно ожидая увидеть бешеного зверя, а не бывшего друга, направился в нужную сторону.
Первым бросились в глаза тонкие длинные пальцы, машинально прокручивающие тяжелую черную прядь. Широкий разворот плеч, длинная шея, снова закрытая высоким воротом водолазки — сегодня синей — изящный изгиб спины…
Фэн Синь сглотнул. Большая часть моделей, которых он снимал для глянцевых обложек выглядели неухоженными дурнушками в сравнении с красотой этого человека. Он почти физически почувствовал легкое покалывание в подушечках пальцев, свербящее желание сейчас же вытащить камеру и сделать несколько кадров. Вот так, вполоборота, а еще со спины и…
— Фэн Синь! — наконец, заметивший его Се Лянь махнул рукой.
Немного раздосадованный тем, что его так резко прервали и вытащили из творческого экстаза, он попытался изобразить на лице дружелюбную улыбку и двинулся в сторону столика.
Вспышкой черного, Му Цин повернулся посмотреть на вновь прибывшего. Губы все еще были изогнуты в подобии усмешки: его явно прервали на середине рассказа — темно-серые глаза цепко прошлись по фигуре, оценивая и делая свои выводы.
— Фэн Синь, — вкрадчиво, теплой кошкой сказал Му Цин, и Фэн Синь застыл на секунду, пораженный избирательностью своей памяти.
Он совсем забыл, какой у Му Цина мягкий и мелодичный голос. В его воспоминаниях они всегда говорили на повышенных тонах, в такие моменты, чтобы быть уверенным, что его услышат, он звучал напряженно и почти истерично.
— Му Цин, — попытался в тон ему ответить Фэн Синь. Конечно же, с его низким, чуть хриплым голосом, сделать это было сложно.
— Присаживайся, Фэн Синь, — быстро разрядил обстановку Се Лянь, указывая на стул рядом с собой. — Мы заказали закуски, я заказал тебе стакан этого… как его…
— Ай-пи-эй, — услужливо подсказал Хуа Чен.
— Да-да, его самого, — Се Лянь с благодарностью глянул на своего возлюбленного.
Фэн Синь тихо усмехнулся и присел на указанное место. Се Лянь совсем не разбирался в алкоголе и не пил его даже по праздникам. Только морщился, когда доводилось пробовать что-то новое и со вздохом говорил, что его вкусовые рецепторы под это совсем не заточены. Поэтому его попытки взять что-нибудь для Фэн Синя всегда оказывались категорически катастрофическими. Пока не появился Хуа Чен. Тот был ценителем крепкого алкоголя, но и Ай-пи-эй от Лагера, и тем более, от Портера или Стаута отличить мог. Единственное, за что Фэн Синь был ему благодарен.
Ему стало интересно, а чем в пятницу по вечерам баловался Му Цин, и он искоса глянул на его стакан.
— Коктейль? — вырвалось у него против воли и удивленнее, чем стоило бы.
Му Цин взглянул на Фэн Синя, потом на свой бокал и закатил глаза.
— Апельсиновый сок, идиот. Не все любят свои вечера заканчивать в канаве и в беспамятстве.
— Эй, это всего лишь пиво! От бокала пива никто ни в какие канавы не падает! — огрызнулся Фэн Синь. — По крайней мере, я не пью апельсиновый сок, как пятилетка!
— Уж лучше быть, как пятилетка, чем сдохнуть от цирроза печени в сорок, — пожал плечами Му Цин и повернулся к Се Ляню.
— Ты собирался рассказать мне, как ты попал в сети к этому… — Му Цин скривился и качнул пальцем в сторону Хуа Чена, — мелкому сталкеру.
— Му Цин, — со вздохом Се Лянь очень неграциозно поставил локоть на стол и уперся в кулак подбородком. — Сань Лан не сталкер, и я никуда не попал, мы с Сань Ланом любим друг друга.
— Сань Лан? Ты что, и имя сменил, чтобы тебя полиция не замела за преследование? Тебя же звали…
— Хуа Чен, — услужливо подсказал Фэн Синь.
— Точно, Хуа Чен! — Му Цин почти обвинительно ткнул в него пальцем.
— Если бы одна крыса не нажаловалась на меня, и меня не исключили из школы, мне бы и не пришлось ничего менять, — Хуа Чен лучезарно улыбнулся, словно и не оскорбил только что своего собеседника. Довольно грубо.
— Сань Лан, — устало посетовал Се Лянь.
Хуа Чен развел руками.
— Я не мог не подыграть. Было бы забавно потом наблюдать, как он пытается навести справки о несуществующем Сань Лане, тебе не кажется?
— Его все еще зовут Хуа Чен, — покачав головой, обратился к Му Цину Се Лянь. — Сань Лан — это наше… наша…
Он неожиданно вспыхнул до корней волос и, так и не сообразив, как объяснить, почему он зовет своего возлюбленного Сань Ланом, только беспомощно взмахнул руками.
— Не продолжай, я понял, — Му Цин закатил глаза, но его белоснежная кожа на щеках окрасилась в бледно-розовый.
Фэн Синь жадно ловил каждое выражение лица, следил за тем, как Му Цин, скрывая неловкость, нервно подергал за прядь в своем высоком хвосте, поправил его и отвел взгляд. Как он легко побарабанил длинными пальцами по боку своего стакана, а потом повернулся и, поджав губы, посмотрел Фэн Синю прямо в глаза.
— Что такое? Что ты так пристально смотришь?
— Я… — голос сейчас звучал особенно хрипло, — …хочу тебя пофотографировать.
Му Цин недовольно фыркнул и сложил руки на груди.
— Я же сказал уже — не заинтересован.
Фэн Синь скрипнул зубами. Второй отказ. Да что этот недоумок о себе воображает вообще? Думает, что он может просто так ходить и направо и налево отказываться от бесплатных фотосессий! Вот поэтому у него и нет нормальных фотографий в профиле! Вести себя надо по-человечески!
Взгляд случайно упал на задумчивого, переводящего взгляд с одного на другого, Се Ляня. А вот на его предложение Му Цин тут же согласился! Интересно, если его высочество «мне никто не может отказать» попросит, согласится ли Му Цин?
Волна глухого раздражения поднималась в груди и грозила обратиться целым цунами. Самое ужасное, что оно было направлено не только на Му Цина, который был, как печенька в банке на верхней полке — так близко, а дотянуться никак нельзя — но и на Се Ляня, который вообще ничего плохого Фэн Синю не сделал, и был просто хорошим другом им обоим, как и всегда.
— Му Цин, — тихо и мягко начал Се Лянь, — Ты зря отказываешься. Ты видел работы Фэн Синя? Он — первоклассный фотограф, и его фотосессии с моделями, ох — точно стоят того, чтобы согласиться.
Се Лянь уговаривал Му Цина, а сам выглядел так, как будто, немного нервничал. С чего бы это?
Фэн Синь озадаченно прокрутил ситуацию в голове. О! Се Лянь же снова просто продолжал быть хорошим другом. Он уже видел ситуации, когда Фэн Синю хотелось чего-то, что воплотить в жизнь не представлялось возможным. Он знал его еще с тех пор, когда далеко не каждая модель, которую хотелось запечатлеть, считала его достойным своего времени. И с первых рядов наблюдал за его творческими кризисами и артблоками. Зрелище, видимо, было достаточно удручающим, чтобы сейчас Се Лянь активировал все свои навыки убеждения, и настойчиво пытался продать фотографию Фэн Синя Му Цину. Который, кстати, совершенно того не стоил. Мудак.
— Се Лянь, — Му Цин выдохнул и закатил глаза, — не надо меня уговаривать, я все равно не соглашусь.
— Почему? — агрессивно не сдержался Фэн Синь прежде, чем Се Лянь успел среагировать.
В темно-серых глазах мелькнула злость.
— Не соглашусь и все! Не люблю я фотографироваться! Отвали от меня, идиот! Иди доставай кого-нибудь другого со своим портфолио!
— Не любишь фотографироваться? В смысле? Ты со своей внешностью и не любишь фотографироваться? — он обвиняющее ткнул пальцем в удивленно поднявшего бровь Му Цина.
— А что не так с моей внешностью?
— Что… не так? — Фэн Синь сжал кулаки и повернулся к Се Ляню. — Скажи ему! Срочно скажи ему! Я не могу с этим недоумком разговаривать, он меня так бесит, я ему сейчас заряжу в его смазливую мордашку!
— Фэн Синь считает, что ты красивый, Му Цин, — тихо смеясь — вот предатель! — быстро ответил тот, жестом показывая вскочившему во время своего пламенного монолога Фэн Синю сесть обратно. — И что он может отснять отличную фотосессию с тобой.
— Я… что? — он выглядел так, словно его шарахнуло молнией.
Се Лянь открыл рот, чтобы повторить сказанное, но Му Цин быстро замахал руками, чтобы не дать ему это сделать.
— Так, стоп! Стоп! — он быстро встал и сделал шаг в сторону, подальше от Фэн Синя. — Вы что тут несете оба? Я знаю, что я красивый, но прям вслух, мне в глаза!..
Он развел руками и покачал головой, так и не найдя что сказать.
Се Лянь снова тихо захихикал в кулак, и Му Цин уставился на него с упреком. Его щеки пылали, глаза горели лихорадочным блеском.
— Ладно-ладно, я понял, ты не хочешь никакую фотосессию. Сядь на место, не привлекай еще больше внимания, на нас и так уже полкафе смотрит, — угрюмо буркнул Фэн Синь, смиряясь с тем, что этот журавль так и останется в небе.
Му Цин медленно вернулся и еще долго, хмурясь, периодически поглядывал на Фэн Синя.
Фэн Синь же так и не смог заставить себя хоть на секунду оторваться от красоты перед собой. Он думал о том, как Му Цин тянул себя за прядь, как крутил ее в пальцах, чтобы занять чем-то руки, как он иногда задумчиво поглаживал кромку стакана, как мягко приподнимал губы в легком намеке на улыбку, как тихо и мелодично вставлял комментарии в рассказ Се Ляня.
Наверняка, у него должен быть красивый смех. Переливчатый и теплый. Покопавшись в воспоминаниях, Фэн Синь с сожалением понял, что такого в них нет. То ли, Му Цин никогда не смеялся в его присутствии, то ли память услужливо оставила только те моменты, когда они орали друг на друга и пускали в ход кулаки. Чтобы его все эти годы было легче ненавидеть и винить во всех ошибках юности.
Какое отношение голос Му Цина имел к фотографии, Фэн Синь старался не думать. Этот вопрос открывал под собой огромную бездну, а в его ладной картине мира, ей места не было. Поэтому он легко списал все на красоту и эстетику, со спокойной совестью продолжая голодно облизывать Му Цина взглядом.