— Так ты уже позовешь меня на свидание, или нет? — словно невзначай спросил Му Цин, складывая софтбокс в компактный треугольник.
Фэн Синь, только что закончивший упаковывать объективы, удивленно вскинул на него глаза.
— А это что, по-твоему? — он окинул рукой помещение.
— Хм. Дай-ка подумать, — Му Цин сделал вид, что всерьез размышлял о чем-то серьезном и сложном. — Как насчет: «Му Цин, сходи, пожалуйста со мной на фотосессию и помоги мне с оборудованием»?
Да, вообще-то все так и было. За последние пару недель Фэн Синь звал его с собой на работу уже третий раз. Две фотосессии и один ивент с какими-то важными дядями и тетями, на котором, кстати, Му Цин с очаровательной улыбкой порхал по залу и раздал этим дядям и тетям, наверное, дюжину своих визиток. Сам Фэн Синь, хмурый и уставший, добрался до него только к концу вечера, перекинулся несколькими словами и на этом их «свидание» закончилось.
Вообще-то изначально Фэн Синь действительно хотел пригласить его на полноценное свидание, но так вышло, что недели выдались занятыми и напряженными, а еще, он так давно ни с кем не встречался, что уже забыл, как это делается, и куда нормальные люди обычно ходят, чтобы романтично пообжиматься. Хотя, честно говоря, смотря на Му Цина, было сложно представить, что он подпустит к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки, где-то на людях.
На этом месте мысль Фэн Синя в очередной раз заходила в тупик, и он снова звал Му Цина с собой на фотосессию, чтобы хотя бы так провести с ним время, и хотя бы так налюбоваться им, пусть даже и со стороны.
Фэн Синь со вздохом огляделся по сторонам и снова повернулся к Му Цину. Тот явно чего-то ждал. Но это же Му Цин, так что, не стоило даже надеяться, что он свои ожидания словами через рот озвучит. Скорее превратит их в жалящий сарказм, если передавить и быть слишком настойчивым. А там, Фэн Синь обязательно огрызнется в ответ и… все закончится, как обычно, ором и оскорблениями.
В планах Фэн Синя не было такого жалкого окончания вечера пятницы, поэтому он лихорадочно искал идеи, куда можно пригласить придирчивого и острого на язык партнера без перспективы рукоприкладства.
Ай, к черту все это! Раз Фэн Синь приглашает, значит, пусть Му Цин терпит и тащится с ним туда, куда позвали. Или в следующий раз сам генерирует гениальные идеи для совместного времяпрепровождения.
— И то верно. Тогда, может быть, заглянем в торговый центр по пути, там есть приличный ресторан и… зал с игровыми автоматами, — Фэн Синь удовлетворенно ухмыльнулся, ожидая реакции.
— Игровые автоматы? — предсказуемо усмехнулся Му Цин и сложил руки на груди. — Тебе что, пять лет?
— Ну, критикуешь, предлагай, — хмыкнул Фэн Синь, подхватывая сумку с камерой.
— Эй, это не я обещал на свидание тебя пригласить! — его голос звучал все еще саркастично и чуть задорно, но уже не так уверенно.
Фэн Синь мысленно поставил балл в свою пользу. Уж если он сам не помнил, как там выглядят свидания у влюбленных парочек — а он, между прочим, с Цзянь Лань почти два года в свое время провстречался — то Му Цин, в свете недавнего признания, вообще понятия не имел, как это должно выглядеть. А ударить в грязь лицом на первом свидании — это было бы ужасным унижением для такого человека. Поэтому он выделывался и пытался всю ответственность свалить на Фэн Синя.
— Вот я тебя и приглашаю. И значит, выбор места за мной, — еще шире ухмыльнулся Фэн Синь и направился к машине Му Цина.
— Ладно, хорошо. Игровые автоматы, так игровые автоматы, — все еще с легким сомнением в голосе ответил Му Цин и пикнул брелоком сигнализации, разблокировав двери.
— О, просто признай. Ты понятия не имеешь, как во все это играть и боишься, что я тебя в пыль разотру! — поддразнил Фэн Синь, укладывая оборудование в багажник.
— Я понятия не имею? — сверкнул глазами Му Цин. — Посмотрим еще, кто кого в пыль разотрет!
— О, я смотрю, теперь тебе не так уж и не нравится идея с автоматами, да?
— Да пошел ты! — процедил Му Цин и показал ему средний палец. — Запрыгивай, посмотрим, кто кого!
***
— Ахаха! — довольно захохотал Фэн Синь, когда на экране загорелась надпись «Уровень пройден». — Я же говорил, что я тебя уничтожу!
— Вздор! — раздраженно хмыкнул Му Цин, складывая руки на груди. — Ты просто сравнял счет, а до этого момента я вообще-то лидировал.
— Ладно-ладно, не переживай Цин-Цин, не всем дано так талантливо убивать зомби. — Фэн Синь в притворной и слащавой добродушности сочувственно похлопал его по плечу.
— Еще раз так меня назовешь, и я оторву тебе что-нибудь жизненно-важное! — Му Цин недовольно смахнул чужую ладонь.
— А что, Жое можно, а мне нельзя? — надулся Фэн Синь.
— Жое — это Жое. А ты — это ты. — развел руками Му Цин, словно это должно было объяснить все.
— И как это вообще… О, смотри, танчики! Сто лет в танчики не играл! Погнали, Му Цин! — Фэн Синь от восторга забыл, что пытался выбить себе право называть возлюбленного милым прозвищем, схватил его за руку и, удивленного и несопротивляющегося, потянул за собой.
Игра была на двух игроков, и оба были в одной команде против катающихся по полю танков компьютера. Но ведь всегда же можно было сравнить счет и определить победителя.
Фэн Синь провел картой по обоим терминалам, активируя два набора кнопок и рычагов. Му Цин чуть растерянно смотрел на экран, на котором появилась надпись “Stage 1”.
— Я не помню, когда я в последний раз притрагивался к этой игре, — сказал он и направил свой танк по краю карты.
— Значит, мне не составит труда вырвать у тебя победу, — нахально ухмыльнулся Фэн Синь и выстрелил в первого противника.
— Мечтай, неудачник, — фыркнул Му Цин и подстрелил еще одного на противоположном конце поля.
***
Му Цин выпрямился, сделал шаг в сторону от автомата и хмыкнул, складывая руки на груди.
— Может, ничья? — Фэн Синь утомленно потянулся.
Игра захватила их так, что они начинали ее уже четыре раза. В первом раунде Му Цин быстро потерял все свои жизни и начал требовать реванша еще до того, как Фэн Синя подстрелили в последний раз. И сполна отыгрался во втором раунде. Третий раз они играли, чтобы определить победителя, а на четвертый Фэн Синь согласился только из большой любви к своему партнеру. Ну и немного из желания выйти вперед на два очка, а не на одно. К сожалению, не вышло.
— О, ты уже согласен на ничью? Не ты ли бахвалился пару часов назад, что в пыль меня разотрешь? — Му Цин взглянул на него с едким озорством и очаровательным взглядом из-под ресниц.
Белоснежная кожа на его щеках была чудесного розового оттенка, он выглядел немного запыхавшимся после напряженной стрельбы по вражеским танчикам. Тонкие губы кривились в саркастической усмешке, в глазах мерцал вызов и отголоски азарта, пара непослушных прядей выбилась из уже подрастрепавшегося к вечеру хвоста. Му Цин выглядел лихорадочно-энергичным, удовлетворенным, счастливым. Не так, как с Жое: с ней он был полон мягкости и заботы старшего брата, чуть более округлый с углов, чуть более сдержанный на язык. А сейчас… сейчас на Фэн Синя смотрел настоящий Му Цин: без высоченных стен из холодной вежливости, без шипов из гнева, защищающих его от внешнего мира, полный игривого соперничества, все еще колкий и острый, но не для того, чтобы начать конфликт, а больше в жесте провокации, в попытке вызвать ответную реакцию.
Этот момент, этот вечер, такого Му Цина хотелось запомнить, запечатлеть, сохранить в свой личный фотоальбом. Желание достать телефон и включить камеру хотя бы там было почти нестерпимым.
Фэн Синь огляделся, пытаясь быстро придумать очередной аргумент, почему он просто обязан сфотографировать Му Цина сейчас же. В углу зала стояла фотобудка.
Это, конечно, было далеко от представления Фэн Синя о качественной фотографии, но в данный момент он был готов даже на это. Раз Му Цин категорически отказывается попадать в объектив профессиональной камеры, может быть, он согласится хотя бы на такую малость?
— Совместное фото на память? — брякнул он и очаровательно улыбнулся, указывая пальцем в направлении будки.
— Что? — Му Цин быстро понял, во что тыкает Фэн Синь и моментально помрачнел. — Фэн Синь.
Момент был упущен, магия разрушена, выражение счастья исчезло с красивого лица, уголки красивых губ поползли вниз.
— Да ладно тебе, это же просто глупый сувенир, — с досадой в голосе почти рявкнул Фэн Синь.
Это безнадежно, да? Му Цин твердо настроен не разрешать себя фотографировать, и все, что остается Фэн Синю — любоваться им, пока они вместе. Временно. Конечно, временно. Му Цин ведь был, как кошка: шипел, царапался и гладить разрешал только по настроению. А кошки, они бродят сами по себе. Значит, скоро Фэн Синь, со своей шумной привязанностью надоест Му Цину, и тот уйдет. Фэн Синь снова останется один, а в его альбомах не будет ничего, что напоминало бы о случившейся в его жизни красивой сказке. Снова. Как десять лет назад.
— Фэн Синь, — теперь мягкий приятный голос звучал устало. — Я же говорил, я не люблю фотографироваться. Давай не будем больше возвращаться к этом теме.
Он собрался возразить, но Му Цин, сам того не замечая, бросил оценивающий взгляд на выход, и стало понятно: он сбежит, если не перестать давить. Просто развернется и уйдет.
— Ладно, я понял, — буркнул Фэн Синь и первым направился к двери. — Пойдем, поздно уже.
Му Цин в два шага поравнялся с ним, и они медленно побрели по торговому центру. Настроение было окончательно испорчено, каждый из них молча думал о своем и отказывался смотреть на своего партнера.
Му Цин попросил его больше не возвращаться к беседе о фотографии. И, кажется, из всего, что они друг другу говорили за время знакомства, эта была самой удручающей. В конце концов, в глубине души он продолжал надеяться, что Му Цин оттает со временем и однажды согласится. Но раз он просит больше не поднимать тему, то было бы свинством продолжать это делать. Фэн Синь вздохнул и поджал губы. Кажется, его ждет долгий и отвратительно жалкий артблок в скором времени.
— Эй, — тихий журчащий голос прервал его мысленные причитания, прохладная изящная ладонь скользнула в его собственную. — Я слышу, как ты думаешь.
В темно-серых глазах застыло что-то хрупкое и, как будто бы даже виноватое. Фэн Синь смотрел на него и никак не мог понять, почему Му Цин неожиданно растерял свои иголки и выглядел так. Неужели Фэн Синь был настолько расстроенным, что пробрало даже его хладнокровного возлюбленного.
— Знаешь, фотография — это не только работа для меня. — на пробу начал он.
Му Цин смотрел на него с серьезной внимательностью. Это же значит, что можно продолжить, да?
— Я начал ей заниматься вскоре после того, как ты… уехал. На первом курсе. Се Лянь подарил мне на день рождения простенькую мыльницу. И я понял … вокруг столько всего, что хочется поймать в кадр. Будь это красивый закат, вид ночного города, разбросанные по столу заметки и конспекты, красивый интерьер или… люди.
Он кивнул сам себе, вспоминая, как это было.
— Я тогда, как будто, в какой-то лихорадке пытался запечатлеть каждый мало-мальски важный момент и всех, кто меня на том этапе окружал. Ребятам нравилось, и к третьему курсу я обзавелся зеркалкой. Меня стали иногда просить пофотографировать за деньги и… понеслось. Потом были курсы, еще больше заказов, страница в соц. сети, новые знакомства, проба в журналы и… вот я здесь.
Му Цин все еще слушал. Цепко и сфокусировано.
— Времени на мои личные хотелки теперь стало совсем мало, но знаешь, цель моей фотографии все еще не изменилась. Я все еще хочу сохранить на бумаге самые важные моменты и важных людей в моей жизни.
Можно ли было надеяться, что Му Цин поймет и без дополнительных пояснений, какую мысль Фэн Синь до него пытался донести. Что ему не придется прямо в темно-серые глаза сказать: «Ты всегда был для меня важен, и я хочу запечатлеть наши с тобой воспоминания. Пожалуйста, Му Цин, разреши мне сделать хотя бы несколько кадров с тобой. Пожалуйста, отдай мне хотя бы этот кусочек себя, о большем я не смею просить».
— Значит… и Цзянь Лань тебе хотелось фотографировать? — неожиданно, нервно покусывая губу, спросил Му Цин. — С ней тебе тоже хотелось сохранить все важные моменты?
Цзянь Лань? А при чем здесь она? Они встречались много лет назад, и Му Цина вообще тогда не было в городе.
— Откуда ты о ней знаешь? — не сдержавшись, удивленно спросил Фэн Синь.
— Жое рассказывала, — бледная кожа залилась румянцем, и Му Цин спешно отвел взгляд.
— О, ты говорил обо мне с Жое. — Он невольно расплылся в довольной улыбке.
— Жое про всех рассказывала, — вяло открестился Му Цин.
— Угу, я так сразу и понял, — поддразнил Фэн Синь.
Темно-серые глаза метнули в него убийственный взгляд, но продолжать тему Му Цин не стал, все еще ожидая ответа на свой вопрос.
— Цзянь Лань? — Фэн Синь задумался, а потом внезапно сам для себя понял: — Нет, ее мне не хотелось фотографировать, обычно она сама просила.
— Хочешь сказать, она не была для тебя важным человеком? — с сомнением спросил Му Цин.
— Была, — честно ответил он, сам все еще пытаясь разобраться в своих чувствах. — Я просто никогда не боялся, что она исчезнет. Как ты.
Му Цин вздрогнул и посмотрел на Фэн Синя широко раскрытыми глазами.
— Фэн Синь, — почти с упреком начал он, — я же говорил, я никуда больше не уезжаю. Я вернулся.
— Угу, а если идея начальства с филиалом этой твоей фирмы провалится, чем ты будешь руководить? Соберешь чемоданы и уедешь назад, откуда приехал.
Му Цин поджал губы и отвел взгляд, отказываясь отвечать.
Молчание затягивалось, а Фэн Синь понимал, что его начинало мелко потряхивать. Он так надеялся, что Му Цин сейчас посмеется над ним, назовет мнительным недоумком и скажет, что теперь ему есть ради чего остаться, даже если его контора завтра сгорит синим пламенем. А он, и правда, думал о том, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств уехать?
— Му Цин, — с трудом выдавил он из себя, не совсем понимая, что именно он хотел сказать.
Они начали встречаться всего лишь пару недель назад. Какое право он имеет требовать чего-то от своего партнера. Между ними все еще очень тонко и хрупко, и если он начнет давить, то просто уничтожит это все. Но и молчать он тоже не мог. Оставалось только говорить правду и надеяться, что Му Цин услышит и уловит самое главное.
— Я никогда раньше не думал, почему десять лет назад у меня была такая паника, почему мне так важно было поймать в кадр все, что было дорого. А сейчас я, кажется, понял.
Фэн Синь заглянул Му Цину в глаза.
— Ты. Все дело было в тебе. Я четко помню, как ты бросил в нас с Се Лянем новостью об отъезде, а потом исчез. Я тогда был так зол. Думал: с глаз долой, из сердца вон. Выбросить, уничтожить все, что с тобой связано. Полез в свои вещи, и оказалось… будто и не было тебя в моей жизни. Пара ужасных фотографий с выпускного и старый шарф, который ты дарил мне еще в какие-то лохматые годы. В тот момент меня и накрыло. Воспоминания с годами смажутся, сгладятся. Не останется ни лиц, ни слов, ни мест. А фотографии, они настоящие, физический кусочек прошлого. И раз я не смог тебя сохранить для будущего себя, то хотя бы все остальное пусть живет со мной на бумаге.
Шум торгового центра остался позади. Приятный полумрак и прохлада ночного воздуха остужали пыл, приводили в сознание.
Они медленно шагали по парковке, темно-серые глаза сверкали отблесками тусклых фонарей, Му Цин смотрел на него завороженно, на его лице была совершенно непонятная гамма эмоций, но видеть ее Фэн Синь почему-то не мог. Лучше бы Му Цин его отрезвляюще осмеял, утопил в своем сарказме, чем выглядел так. По крайней мере, это было бы ожидаемо, и Фэн Синь мог бы огрызнуться в ответ, вместо того чтобы глубже проваливаться в осознание: он был влюблен в человека рядом с ним еще тогда, десять лет назад. И на самом деле никогда и не переставал его любить, просто занял себя и свою жизнь другими людьми и вещами, чтобы не думать, не вспоминать, не захлебываться сожалениями. Подменил понятия, убедил себя, что зол и полон ненависти, а не обижен и уязвлен, тем, как его легко бросили, словно старую игрушку.
— Му Цин. — Фэн Синь сомкнул пальцы на тонком запястье и потянул на себя, заключая стройную фигуру в объятия. — Я скучал по тебе.
— Я т-тоже, — сдавленно и тихо ответил тот, неуверенно скользя ладонями по широким плечам и притягивая ближе.
Тонкие ухоженные брови сползлись к переносице, Му Цин явно чувствовал себя не в своей тарелке, но уже что-то решил, и теперь его было не свернуть с пути.
Он обхватил Фэн Синя за шею и потянулся, вовлекая его в нерешительный и неумелый поцелуй.
Фэн Синь замер на несколько секунд, не веря своему счастью и не вполне осознавая происходящее. Этого времени хватило для того, чтобы Му Цин надумал какой-то дури в своей голове и раздосадовано отстранился, отводя взгляд и пытаясь выпутаться из объятий.
Ну уж нет. Он сам проявил инициативу, теперь просто так не сбежит!
Фэн Синь с силой прижал его к себе, подцепил пальцами за подбородок и, прежде чем Му Цин начнет возмущаться, поймал его губы своими.
В этот раз получилось лучше. Му Цин расслабился в его руках и с интересом ответил. Неловкие касания быстро превратились в чувственные и влажные поцелуи. Он ловил каждое движение Фэн Синя, отзеркаливая, повторяя или подстраиваясь под него. Жался ближе, сдавливал пальцы на плечах, выгибался под его ладонями, отстранялся, чтобы вздохнуть и снова целовал.
— Фэн Синь, — горячо шептал он в губы. — Боги, какой же ты недоумок. Я вернулся, Фэн Синь. Я никуда больше не денусь.
— Это ты недоумок. — Фэн Синь легко касался порозовевших скул… — Ты ни хрена не понял, да? Что ты особенный для меня, Му Цин.
… пушистых ресниц, изящных бровей, снова возвращался к красивому изгибу рта.
— Всегда был. И если бы у меня была возможность, то фотографировал бы я только тебя. Все десять лет.
Му Цин быстро вспыхнул до кончиков ушей, уперся руками Фэн Синю в грудь и отодвинулся.
— Ни стыда, ни совести, — буркнул он и смущенно отвел взгляд. — Как вообще такие вещи можно говорить мне в глаза!
Фэн Синь тихо засмеялся и, звонко чмокнув его в щеку, все-таки позволил ему отстраниться и создать между ними расстояние.
— Еще и потешаешься надо мной? — нахмурившись, рявкнул Му Цин, а потом стушевавшись, нервно затеребил край рукава своего кардигана. — Может… останешься у меня на ночь?
— Му Цин? — удивленно вскинул брови Фэн Синь, не ожидавший такого развития событий.
— Заткнись! Сейчас же! — тонкий палец обвинительно уткнулся ему в грудь. — Брякнешь какую-нибудь глупость, и я отзываю свое предложение!
Он выглядел взвинченным, недовольным, острым… но таким красивым, таким… таким Му Цином, что его хотелось сжать в объятиях и не отпускать до самого утра. И, судя по все еще не отмененному приглашению, сам Му Цин был вполне себе не против такого развития событий.
Фэн Синь перехватил руку у своей груди, переплел пальцы и потянул своего возлюбленного за собой.
— Эй, ты куда? Ты что творишь? — вяло засопротивлялся Му Цин.
— Ты сказал мне заткнуться, так что я молчу. Но мой ответ: «Да», — поэтому мы идем к твоей машине. — Пожал плечами Фэн Синь.
— Серьезно? — Му Цин закатил глаза. — Я встречаюсь с идиотом!
Покрепче перехватив ладонь, он поравнялся с Фэн Синем и уверенно зашагал рядом.
+1
Что-то мягкое и тонкое настойчиво щекотало лопатку. Фэн Синь попытался перевернуться. Теперь ощущение легкого прикосновения переместилось к плечу. Он приоткрыл глаза в попытке найти раздражитель и уперся взглядом в спящего в пушистом черном облаке Му Цина.
О. О! Так вот что это было. Разметавшиеся по всей постели пряди блестящих, гладких волос.
Фэн Синь приподнялся на одном локте, чтобы рассмотреть картину получше.
Россыпь розовых отметин на обнаженных плечах, чуть приоткрытые губы с чувственным изгибом, бледные скулы, длинные ресницы, отбрасывавшие тонкие тени на щеки, изящные ладони и пальцы поверх одеяла.
Даже в таком виде, даже после долгой ночи, утомленный, разморенный, растрепанный, Му Цин был прекрасен. Произведение искусства, как ни посмотри. Такой кадр бы на обложку одного из провокационных желтых журналов, и за ним бы выстроилась очередь до дверей.
Да, несмотря на все обещания и заверения вчера вечером, и на все, что произошло после, Му Цина все еще хотелось фотографировать. Только его. Всегда его.
— Что ты так на меня смотришь? — тихий мягкий голос вырвал его из размышлений.
Темно-серые глаза, все еще затянутые пеленой сна, глухо мерцали на него из-под ресниц. Му Цин лениво и расслабленно улыбался. Он выглядел большой и очень довольной собой кошкой, получившей в свои лапы заветный клубок.
— Любуюсь. — Фэн Синь потянулся и провел ладонью по обнаженной коже. — Ты такой красивый.
Он улыбнулся и наклонился, чтобы повторить движение, теперь уже губами.
— Все еще наивно мечтаю, что однажды ты разрешишь мне себя сфотографировать.
Му Цин коротко усмехнулся и, отпихнув Фэн Синя от себя, спрятал лицо в сгиб локтя.
— Разрешаю. — На грани слышимости.
— Что?
Кажется, ему пора проверить слух. Не мог же Му Цин и вправду сказать… вот это!
— Ты на меня так смотришь, — сдавленно, все еще не открывая лица, пробормотал тот, — даже сейчас, когда я из себя представляю очень печальное зрелище. И речь вчера толкнул. И к-комплиментов мне наделал. Я не могу вечно шарахаться от твоего объектива.
— О! Тогда минуту! — счастливо улыбнулся Фэн Синь и попытался соскочить с постели и рвануть за камерой, вчера второпях брошенной в прихожей.
— Не сейчас, Фэн Синь! — Му Цин змеей бросился вперед, хватая его за запястье и останавливая. — С ума сошел меня в таком виде фотографировать!
— Нет? Не сейчас? — Фэн Синь послушно сел, поджав ноги под себя и сложил руки на коленях.
Не хватало еще разозлить Му Цина, и тогда снова придется бегать за ним еще несколько месяцев, чтобы выпросить разрешение.
— А когда? — внимательно наблюдая за реакцией возлюбленного, осторожно спросил он.
— Позже? — Му Цин нервно закусил губу. — Не знаю? Днем?
Он отвел взгляд, вздохнул, украдкой посмотрел на застывшего в восторге Фэн Синя, поджал губы и снова отвел взгляд.
— На что я подписался, — тихо пробормотал он себе под нос.
Ему явно было некомфортно, как будто, он согласился, не подумав, а теперь жалел об этом.
— Му Цин, — стараясь скрыть разочарование в голосе, позвал Фэн Синь. — Если тебе так не хочется, то не надо себя заставлять. Я переживу и без фотосессии.
Темно-серые глаза стали совсем черными, тонкие губы недовольно поджались.
— Я не беру своих слов назад. — Му Цин смотрел почти с вызовом. — Но, если только я выйду плохо на фотографиях, я поотрываю тебе руки! — Он резко хмыкнул и задрал нос. — Не заставляй меня жалеть о своем решении!
В смысле, плохо выйдет? Му Цин несколько раз видел, как Фэн Синь работает, он что, подвергает сомнению его профессионализм? Даже сейчас не может довериться? Или пытается начать скандал, чтобы отвертеться от фотосессии?
Оскорбленно и обиженно Фэн Синь уже открыл рот, чтобы высказать все, что он думает о предположении Му Цина, а потом заметил… Легкий румянец, закушенная губа, нерешительный взгляд из-под ресниц.
Фэн Синь улыбнулся. А, вот оно что! Стоило начать привыкать к тому, что Му Цин вряд ли в ближайшее время научится говорить прямо то, что думает. А между строк сейчас громко и четко звучало: «Я ужасно смущен, я согласился на что-то из ряда вон выходящее и совершенно не знаю, как мне себя вести и как показать тебе, что я делаю это, потому что ты мне дорог».
Он подался вперед, ухватил Му Цина за талию и повалил его на измятые простыни, на ходу укрывая их обоих одеялом.
— Обещаю, тебе понравится, — прошептал Фэн Синь своему возлюбленному в висок.
— Нахальный, самоуверенный засранец и выскочка, — пробормотал тот и потянулся за поцелуем.
Что же, вызов принят, и теперь Фэн Синь сделает все, чтобы удовлетворить требовательные вкусы Му Цина. В фотографии. И не только.