Самое просторное из тайных помещений «Возмездия» действительно было варварски разграблено. В нем царило почти такое же запустение, как и в каюте, разве что в дальнем углу неаккуратной пестрой кучей лежали баньяны. Стоило Стиду поднять один, как он тут же понял, что Эд сворачивался на них клубком и спал или, быть может, рыдал, уткнувшись в нежную ткань. То тут, то там на бархате серебрились его витые волосы, а шелковая подкладка выглядела засаленной.

Стиду и самому стоило невероятного труда не упасть на этот ворох одежд в слезах, но у него не было ни времени, ни возможности уединиться. В каюте то и дело слышались голоса матросов, разыскивающих капитана. 

Все, что Стид мог сделать, — собрать с пола баньяны и, отряхнув, повесить на чудом уцелевшие крючки. Если бы Эд позволил, Стид укутал бы его в свои объятия, куда более теплые, чем самая изысканная ткань…

— Я собственноручно выбросили все тряпки за борт, — послышался со стороны входа в бывшее святилище чуть грубоватый голос Джим. — Честно говоря, было не жалко. 

— Ну, жалеть вещи действительно не стоит, — дрогнувшим тоном проговорил Стид и повернулся к своему матросу с вымученной улыбкой. — Сострадания заслуживают только живые существа…

Пройдя в комнатку, Джим прислонились к стене и скрестили руки на груди. По их сурово сдвинутым бровям Стид догадался, что произнесенные только что слова были чем-то вроде проверки. 

Джим держались куда настороженнее Фэнга. И это можно было понять. Если люди Эда хоть сколько-то привыкли к его опасно переменчивому настроению, от Стида едва ли кто-то ожидал, что он оставит свою команду на произвол судьбы.

— Джим, я… — начал Стид, собрав всю данную ему свыше смелость, — я сожалею, что вам пришлось все это пережить…

— Еще бы! Думаю, смотреть на то, как Френчи дергается от любого громкого звука, Роуч мечется, пытаясь всех накормить и вылечить, а Пит рыдает в своем углу, не так уж и легко. Мы побывали в Аду, но и теперь не стало лучше…

Выслушав эту наполненную горечью тираду, столь нехарактерную для скупых на слова Джим, Стид лишь покорно опустил голову. Он считал, что не имеет право на оправдания, поэтому единственным возможным ответом полагал молчание.

С безотчетной старательностью расправляя складки очередного баньяна, он пытался придумать, как перейти к расспросам о том, что происходило на корабле в его отсутствие. Джим, очевидно, понимая, что капитан позвал к себе не только ради извинений, безмолвно наблюдали за его движениями.

— Я надеюсь, что со временем все-таки станет лучше. По крайней мере, я знаю, в каком направлении двигаться, чтобы…

— Найти Иззи и Люциуса? — вдруг перебили его Джим. 

Рука Стида дрогнула, и только что повешенный баньян вновь соскользнул на пол. 

— Нет, чтобы… все вы вновь почувствовали себя в безопасности. Но что касается Люциуса и Иззи… — он на мгновение умолк, а после с долей удивления спросил: — Ведь раньше ты не переносили Хэндса?

Этот вопрос прозвучал как отголосок другого, еще совсем недавно заданного Фэнгом. И, прежде чем ответить, Джим точно также, как сам Стид, какое-то время собирались с мыслями.

— Пускай он и bastardo insoportable… но все-таки он один из нас. Без него мы не дожили бы до сегодняшнего дня.

На это Стид лишь понимающе кивнул, вновь опустив взгляд под гнетом тяжких мыслей. Он был не рад тому, что к переживаниям по поводу страданий Эда, оставшегося без верного соратника, прибавилось теперь и чувство долга, обязывающее позаботиться о единственном защитнике брошенной им, Стидом, команды. Но, все-таки, он обладал достаточной силой характера, чтобы признать это.

— Что ж, если теперь Иззи — наш человек, мы должны попытаться спасти его. Как раз об этом я и хотел поговорить с тобой…

Джим сменили позу на чуть более расслабленную, и по их внимательному взгляду Стид понял, что они все-таки настроены не так уж категорично по отношению к своему капитану.

— Что произошло в тот день, когда Иззи похитили? Мне важно все, что ты можете вспомнить об этом происшествии.

— Я отсыпались после ночной вахты и поднялись на палубу, только когда начался шум. Фэнг вернулся один. Он был весь в крови и еле держался на ногах. 

Представив эту картину, Стид невольно содрогнулся. 

— Как повел себя Эд?

— С утра они с Иззи повздорили. Черная Борода не хотел заходить в порт Нассау. Ему не нужны были припасы, он отлично обходился ромом и дьявольским порошком. Поэтому какое-то он время просто игнорировал происходящее…

Стид безотчетно стиснул только что расправленные складки, нещадно сминая тонкую ткань.

— Когда Фэнг все рассказал, Черная Борода начал метаться по палубе. Кричал, что нужно немедленно отправиться в погоню, пытался обрубить якорь… Мы кое-как остановили его. 

— Что же он сделал потом?

— Схватил подзорную трубу и принялся разглядывать суда в гавани. Он запомнил всех, кто отплыл в тот день, и позже настиг их одного за другим.

— Он не нашел никаких следов Иззи?..

— Ни на одном из пяти кораблей. Капитаны так и не узнали причину нападения Черной Бороды… В итоге он убил их всех.

— Это ужасно, — выдавил из себя Стид.

— Еще ужаснее то, что он лишил нас возможности забрать тело Айвана. Ночью Фэнг произнес речь, чтобы хоть как-то почтить его память…

— Они были неразлучны…

— Да, хотя от Фэнга я узнали, что Айван присоединился к команде позже остальных.

— Кто бы мог подумать, — со странной интонацией проговорил Стид, которого вдруг посетило некое безымянное чувство, похожее на проблеск охотничьего азарта. — Значит, история команды Черной Бороды была ему известна лишь по рассказам…

— Наверное, — ответили Джим, слегка удивленные этим неожиданным выводом.

Подталкиваемый нетерпением, Стид задал очередной вопрос:

— Ну а по поводу бегства Люциуса у тебя есть хоть какие-то предположения?

— Я можем сказать лишь одно — он не планировал побега. То, что случилось с Черной Бородой, серьезно напугало всех нас, но Люциус снова и снова пытался до него достучаться…

Проглотив неожиданно подступивший к горлу комок, Стид произнес:

— Значит, произошло что-то из ряда вон… И я обязательно выясню, что именно.

— Но почему же вы до сих пор этого не сделали? У вас под замком сидит loco peligroso, который все знает, потому что виноват и в побеге Люциуса, и в похищении Иззи, а вы единственный, кто может добиться от него ответа!

— Никто не запирал его… он сделал это сам… 

Джим непонимающе подняли бровь, но тут же продолжили наседать на своего капитана:

— Тем лучше! Значит, никому не пришлось рисковать жизнью! Если Черная Борода действительно раскаивается, пускай выкладывает все!

— Ты не… — Стид оборвал себя, осознавая, что не сможет объяснить кому-то весь свой ужас перед шатким состоянием Эда… мучительное нежелание вновь заставлять того переживать чувство вины.

В этот момент в каюте вновь послышались шаги, и вскоре из-за двери раздался звонкий голос Роуча:

— Капитан, нам нужно пополнить запасы лекарств. Моя аптечка пуста. Такое ощущение, что они добавляли снадобья вместо приправ и соусов…

— Сейчас я выйду, и мы обсудим это, — крикнул ему Стид и тут же зашептал, почти с мольбой глядя на Джим: — Я точно также хочу вернуть своих людей целыми и невредимыми, как и все вы… Пожалуйста, доверьтесь мне. Я постараюсь…

Джим едва заметно кивнули, но этого было достаточно, чтобы Стид нашел в себе силы благодарно улыбнуться.

— Если ты вспомните какую-то мелочь, хоть что-то…

— Конечно.

Стид оставил Джим разглядывать тайное помещение, в котором они, должно быть, были до этого лишь раз, и вышел к Роучу, нетерпеливо ожидающему в дверях. Позади него переминались с ноги на ногу Френчи и Крошка Джон, которым тоже нужно было что-то спросить у капитана. 

Порой происходящее напоминало прежнюю безоблачную жизнь на корабле, но стоило Стиду погрузиться в воспоминания, как его вновь пронзало осознание неумолимой истины — все никогда уже не будет как прежде.

Стид спустился в трюм, когда там уже вовсю кипела работа. Матросы перетаскивали награбленное, освобождая пространство для гамаков и сундуков с личными вещами. 

Единственной целью, которую ставил перед командой Черная Борода, был бесконечный и совершенно бессмысленный грабеж. Все то, что прежде скрашивало жизнь его людей — досуг, общение за обеденным столом, дневной сон — было с небрежностью отброшено, и потому теперь, когда Стид предложил матросам вновь обустроить зону отдыха, они взялись за дело с явным воодушевлением.

Но это распоряжение имело и другую цель — Стид хотел поговорить с Питом, не привлекая лишнего внимания. Пока под палубой перетаскивали тяжелые мешки, забивали гвозди, искали вещи и громко сокрушались о потерянном и безнадежно испорченном, он мог не беспокоиться, что этот разговор услышит самовольный узник одной из дальних комнат.

Пит собрался было присоединиться к остальным, но, увидев приближающегося капитана, вернулся к своему импровизированному посту у одного из орудийных портов.

— Высматриваешь корабль, похожий на дракона? — осторожно спросил Стид, садясь в пустующий гамак.

Угрюмо кивнув, Пит вновь всмотрелся в даль через отверстие для пушки. Он явно не хотел, чтобы Стид заметил болезненную красноту его опухших глаз.

— Если честно, я беспокоюсь за тебя…

— Со мной все в порядке. По крайней мере, меня не похитили головорезы и мне не пришлось бежать от сумасшедшего тирана…

Стид был готов к такому тону, но все равно внутренне сжался от чувства вины.

— Питер, клянусь тебе, я…

— Сделаете все, что в ваших силах, да? Мы шли за вами, мы помогали вам, зная, что вам важно отыскать любимого…

— Я благодарен вам за…

— И теперь, когда он пригрозил вам самоубийством, если вы не найдете его старшего помощника, это стало для вас важнее, чем поиски Люциуса…

— Нет! — в ужасе воскликнул Стид, забыв о намерении говорить как можно тише. — Я не считаю поиски Иззи более важными!

— И как же вы поступите, если придется выбирать?

Пит направил на капитана взгляд, выдержать который оказалось крайне непросто.

— Пока я еще только разрабатываю план поисков… Но то, что мне известно о побеге Люциуса, скорее обнадеживает, — Стид набрал в грудь побольше воздуха и принялся поспешно объяснять, будто ожидая, что в следующий раз Пит прервет его ударом в лицо. — Незнакомцы подобрали его несмотря на то, что приближаться к кораблю Черной Бороды было опасно. Это совершенно точно были не британцы, потому что их суда нисколько не похожи на драконов и бабочек…

— Только не говорите, что верите в эту чушь! Фэнг наверняка был пьян, вот ему и почудилось невесть что.

Стид отрицательно качнул головой.

— А я считаю, что это единственная важная деталь. К моменту побега Люциуса запасы выпивки на корабле иссякли. И Эд едва ли стал бы делиться своим наркотическим порошком…

— То есть, вы правда думаете, что такой корабль существует?

— Атлантика огромна… Быть может, Фэнг ни разу в жизни не видел такое судно, поэтому и описал его, как смог…

Пит помолчал, будто бы прислушиваясь к препирательствам матросов, которые старались отвоевать друг у друга лучшее место для гамака. Сидя рядом с ним и пытаясь разделить его тревогу и печаль, Стид ощущал себя таким же одиноким и напуганным перед властными велениями судьбы. Мысль о том, что Пит может никогда больше не увидеть Люциуса, была подобна пытке, и эту пытку он переживал уже не раз…

— Все-таки вы думаете, что мы найдем его? — произнес Пит звенящим от слез голосом.

Стид мягко улыбнулся ему.

— Ну я же нашел Эда. Хотя это казалось невозможным.

— И правда…

— Ваша любовь сильна. Я думаю, Богиня не оставит тех, чьи судьбы сплела сама.

Это было сродни чуду, но на мгновение в глазах Пита промелькнула ответная улыбка. Отблеск той нежности, которая сквозила в каждом слове и каждом жесте прежде неразлучных влюбленных.

— Пожалуй, я все-таки пойду помогу команде. Нужно занять для Люциуса место у люка. Он ненавидит духоту.

— О, конечно же. Не стану тебя задерживать.

День, показавшийся Стиду бесконечным, все-таки начал угасать, и «Возмездие» окутали густые сумерки. На палубе остался только Баттонс, с осуждением взирающий на тучи, что скрыли безупречно ровный диск луны. 

Матросы предпочли расположиться в трюме, подальше от промозглого тумана и возможного дождя. Все разговоры вскоре стихли, сменившись ровным дыханием и храпом. Им вторило мерное поскрипывание качающегося на волнах корабля.

Закутавшись в один из уцелевших баньянов, Стид осторожно спустился по лестнице и двинулся в сторону кладовых. Он не хотел тревожить сон своих людей, но был вынужден рискнуть. С наступлением темноты его тоска по Эду стала просто невыносимой, и он безвольно последовал за этим зовом. 

Стид знал, что возлюбленный не впустит его, даже если он примется умолять, поэтому единственное, что пришло ему в голову — забраться в соседнюю с его импровизированной темницей кладовую и устроиться там, прислонившись к стене.

Едва он подумал о том, что любимый наверняка сидит на своем ложе, направив в никуда потухший, опустевший взгляд, как по его щекам заструились горячие слезы. 

Невозможно было представить всю глубину боли и отчаяния того, кто пережил предательство и вскоре лишился верного друга… Доверие было его единственным сокровищем, и оно кануло на морское дно. Осталось ли в душе Эда хоть что-то, не затронутое мукой? Была ли в его сердце хотя бы одна частица, не истекающая кровью?

Возможно, возвращение того, обещал идти с ним рука об руку, могло хоть в чем-то убедить его, но вот потеря близкого была невосполнима.

Что если Стид все-таки не сможет найти Хэндса? Он вновь станет тем, кто не достоин и малой толики доверия, а воспоминания о друге превратятся в незаживающую рану. А если Иззи все-таки вернется… Не окажется ли так, что Эд, взглянув на него по-новому, решит, что именно он достоин любви?..

Захлестываемый очередным валом пугающих мыслей, Стид старался дышать как можно тише и ровнее, и потому походил на живую статую, лицо которой снова и снова омывала соленая влага.