Люмин открыла глаза в просторной комнате со стенами богатого темно-синего света; в этой комнате она спала почти все время с тех пор, как прибыла в Каэнри'ах. Она прилегла на кровать и задремала какое-то время назад, но здесь, где нет света солнца, ей все еще было сложно понимать, сколько же времени прошло - пара минут, час, несколько? За дверью не слышалось шума; навряд ли кто-то заходил в комнату, пока она спала - видимо, еще не настолько поздно, чтобы ее начали искать. Люмин села на кровати и потянулась, почесав затылок, и на секунду задумалась о том, что ей делать дальше; встряхнув головой и пообещав себе подумать об этом завтра, она встала с кровати и немного размялась. Сегодня запланирован бал в честь дня рождения наследного принца, где обещает быть весь высший свет королевства, и почетную принцессу там ждут в числе первых.
На неприлично большой кровати помимо Люмин лежало белое платье, отличное от того, что она обычно носила. Оно было будто сделано из воздуха, таким легким, но при том огромным - Люмин казалось, что оно больше её самой. Как и ее обычный наряд, это платье открывало плечи и закрывало руки, но длинная юбка и летящая органза и выглядели, и ощущались необычно. Будь ее воля, на бал она пошла бы в своем привычном платье, но такова уж была воля короля - надеть новое одеяние и продемонстрировать отношение королевства к ряду вопросов. К волеизъявлению короля по поводу платья прилагались: ожерелье из золота, серебра и алмазов, серьги к нему в комплект и серебряные ленты для волос. Несколько нехотя Люмин стянула привычную одежду, по пути задев несколько старых шрамов, и надела тот образ, в котором ее сегодня хотели видеть - образ придворной красавицы, которая будет со всеми мила и обходительна (и к которой все будут относиться так же). Увидев себя в зеркале, она отметила, что платье ей, в общем-то, шло, а украшения на голове сидели ровно там, где надо. Люмин описала пару кругов по комнате, проговаривая фразы, которые нужно будет выдавать весь вечер: премного благодарна, какая честь, Вы так добры, ах, прелесть, просто чудо, во славу короля! После прогона Люмин вновь остановилась перед зеркалом. Если забыть, что под летящей тканью спрятаны следы жестоких сражений, то девушка в отражении вполне успешно могла бы сойти за коренную каэнрийскую дворянку.
По пути в бальную комнату Люмин встретила множество людей, в разной степени стремившихся туда же - кто-то чуть ли не бежал, кто-то, напротив, шел нарочито медленно. Люмин всем кивала и улыбалась, с кем-то здоровалась словами и приседала в реверансе. По мере приближения к балу людей в коридорах становилось все больше; Люмин уже никому особо не махала, просто шла и улыбалась всем, кто обращал на нее внимание. Коридор от бальной комнаты отделяли тяжелые двойные двери, у которых стояли специально обученные лакеи; как только Люмин достигла дверей, лакеи ей отсалютовали, и двери открылись.
- Люмин, почетная принцесса королевства Каэнри'ах! - представил ее публике глашатай. Зал захлебнулся в аплодисментах и восхищенном улюлюканьи.
- Королевна! Мессия! Спасительница! - раздавалось в толпе.
Люмин все так же улыбалась и махала рукой, не пытаясь выцепить знакомые лица в толпе. В центре зала ее ждал наследный принц - Люмин выпала честь открыть бал первым танцем с ним, и сейчас она молила все звезды не дать ей забыть, как при дворе этого королевства танцуют полонез.
Как только Люмин поравнялась с принцем, зал затих. Они отвесили друг другу поклоны в пояс:
- Милорд.
- Миледи.
Взявшись за руки, они дождались, пока не заиграет оркестр, и пустились в пляс. Люди в зале аплодировали; Люмин слышала, как шуршит ее платье при каждом движении - и, к ее счастью, эти самые движения не стесняет и не утяжеляет, - как элементы сережек еле слышно звенят, когда она резко поворачивает голову. Люмин улыбалась принцу, а он улыбался ей - в конце концов, сегодня его день рождения.
Как только музыка замолчала, зал снова оглушили аплодисменты, «Браво!», «Прекрасно!», «Да здравствует наследный принц!», «Да славится почетная принцесса!». Люмин и принц снова поклонились друг другу; по принятому обычаю он поцеловал ее руку, что вызвало еще немного перешептываний в зале. Они повернулись к королю с королевой, наблюдавшими за балом с балкона, поклонились и направились в их сторону. Пока принц вел Люмин за руку, его отец, великий король, произносил речь о том, как он рад всех здесь видеть, как он любит своего сына и свою страну; Люмин сочла, что слышит это каждый раз, когда король говорит на каком-либо мероприятии, и перестала уделять внимание его словам.
Следующая часть бала была для Люмин самой скучной. Заключалась она в том, что нужно сидеть рядом с королевской четой на возвышении, наблюдая за танцующей толпой свысока, иногда мило улыбаться дворянам, пришедшим оказать честь, и выглядеть как кукла. И так - на протяжение получаса, а то и больше; в такие моменты счет времени теряется. Тяжело вздохнув, Люмин опустилась на подготовленный для нее стул и обратила свой взгляд в то место, из которого они с принцем только что пришли. Там, внизу, уже вовсю разгорелись танцы; площадка, несколько минут назад пустая, теперь пестрила мириадами оттенков пышных одежд каэнрийской аристократии, закрученных в единый пляшущий организм. Часть этого "организма" осталась стоять в сторонке, распивать вина и обсуждать, кто во что одет, кто кому успел изменить и поклясться в любви. Как только танец заканчивался, весь этот организм снова гремел аплодисментами, дополненными шорохом тяжелых платьев, двигающихся туда-сюда в попытках перехватить дыхание между вальсом и мазуркой. От созерцания праздной толпы Люмин оторвали первые посетители, желавшие поклониться королевской чете, наследнику королевства и чудесной гостье. Милая улыбка, подать руку для поцелуя и поклона, поблагодарить за присутствие на празднике - и так по кругу в ближайшее время: Люмин заметила, что за первой парой аристократов выстроилась очередь. Глубокий вдох. Вечер будет долгим.
Выждав паузы в череде ходаков, Люмин попросила ее извинить, и ее пышное платье скрылось где-то за тронами, на лестнице вниз. Она просчитывала, куда бы так запрятаться, чтобы ее ненадолго оставили в покое, и сколько вообще может длиться это "ненадолго", чтобы ее не начали искать. Лучшим выходом ей показалось скрыться в одной из близлежащих комнат; такой комнатой, скрытой буквально за первой же дверью, оказалась маленькая приемная: пространство согревал и освещал камин, перед которым стояли пара кресел и софа. Люмин, не желая помять искусно сшитое платье, аккуратно разложила органзу на софе, стряхнула с ног туфли и закинула голову на спинку сиденья. Потолок комнаты украшали алмазные восьмиконечные звезды, на секунду закружившиеся в глазах; Люмин насчитала, что их 678. Когда с присвоением номера последней звезде было покончено, она поняла, что уже, наверное, пора бы вернуться в зал. Потянувшись и размяв шею и ноги, Люмин встала, влезла в аккуратные туфли, поправила ленты в волосах и расправила платье. Дверь в комнату за ней аккуратно закрылась, и сумерки коридора повели ее обратно в бальный зал; закрыв глаза и набрав в грудь воздуха, она открыла одну из створок тяжелой двери и прошмыгнула в зал. Как назло, ее платье в первый раз за вечер подвело ее и зацепилось за элемент орнамента. Мысленно сквернословя и проклиная все на свете, Люмин наклонилась, чтобы освободить ткань, и в момент, когда блестящая органза отпустила восьмиконечную звезду на двери в комнату, девушка наступила на другой край своего платья, потеряла равновесие и поняла, что падает.
На полпути к соударению головы и пола почетную принцессу поймала пара крепких рук. Люмин, уже успевшая закрыть глаза от страха и предвосхищавшая боль, в удивлении подняла веки. На нее обеспокоенно смотрела пара кристально голубых глаз с ромбами на радужках, расположенных на правильном лице, обрамленном светлыми ухоженными волосами - типичная картина для Каэнри'ах. Одна из рук человека, который только что поймал Люмин, лежала на ее талии, а вторая ухватила за левую руку.
- Вы не ушиблись? - все так же обеспокоенно спросил мягкий низкий голос, пока его обладатель пытался плавно вернуть почетную принцессу в вертикальное положение.
- Нет, - Люмин смотрела в кристально голубые глаза и пыталась вспомнить, как зовут того, кто так крепко держит ее за руку и слегка покраснел в щеках. - Спасибо за помощь, мессир. - Она захотела отвесить реверанс и уже начала было двигать руками, но поняла, что ее спаситель все никак их не отпустит. На Люмин сошло озарение. - Дайнслейф, я правильно помню? Капитан королевской стражи?
- Да, миледи, все так, - Дайнслейф осознал свою ошибку, покраснел еще ярче и отпустил руку и талию почетной принцессы. Он преклонил колено и уставился в пол. - Простите мне мою дерзость. - Люмин заметила, что он спрятал за спину ладонь, которой слишком долго держал её руку. Дайнслейф снова встал на обе ноги. - Я почтен, что Вы знаете, как зовут простого стражника. Как проходит Ваш вечер?
- Неплохо, - слукавила девушка, - но хотелось бы побольше активности. Полагаю, у Вас все так же - Вы караулили у двери?
- Такова моя обязанность на сегодняшнем балу, - стражник поправил волосы, выбившиеся из прически - короткие волосы были аккуратно зачесаны назад и уложены для поддержания формы. - Позволите поинтересоваться, зачем Вы выходили?
- Мне просто перестало хватать воздуха, мессир, - Люмин улыбнулась уголком рта, - весь украла та толпа, что идет на поклон к принцу. Я, право, удивлена, что капитан стражи стоит не у королевской четы за спинами и не охраняет прямого наследника королевства.
- Таково желание Его Величества, - Дайнслейф поднял взгляд на второй уровень бальной комнаты, где король, королева и принц все еще принимали гостей и просителей. - Хочет показать, что ему бояться сегодня некого и нечего. Поэтому я стою здесь и слежу, чтобы перебравшие гости не лезли на поклон, раздосадованные джентльмены не хлопали дверями при выходе, а прекрасные дамы не падали, запутавшись в своих одеяниях, - Люмин усмехнулась в ответ, и на секунду стражник потупил взгляд. - Вы сегодня прекрасно выглядите, миледи.
- Спасибо, мессир, - Люмин заметила, что Дайнслейф сегодня тоже одет не в традиционную форму - вместо плаща со стоячим воротником на нем был темно-синий кафтан, украшенный какими-то блестящими камнями и серебряным шитьем; покрой подчеркивал узость его талии, а изящные сапоги - не меньшую изящность ног. - Вы тоже, - Дайнслейф улыбнулся в ответ; казалось, что его щеки еще сильнее порозовели.
- Премного благодарен, миледи Люмин, - Дайнслейф уставился в мысы своих сапог и пару раз поерзал на месте. - Позвольте проводить Вас до трона; король Вас наверняка заждался, - стражник застыл в поклоне и предложил Люмин руку, которую до этого момента усиленно прятал за спиной. Принцесса сделала реверанс и приняла руку стражника.
Дайнслейф сдержал обещание и поднялся вместе с Люмин по лестнице. Та часть аристократии, что все еще стояла в очереди на поклон, удивленно посматривала на эту картину; кто-то откровенно открывал рты и перешептывался. «Разве положено простому стражнику держать за руку столь благородную особу?» - «Но он не просто стражник, он же капитан королевской стражи. Ему, наверное, можно». Когда они поднялись по лестнице, король взмахнул руками при виде своего главного хранителя.
- Дайнслейф! Как обстоят дела там, внизу? - король отвлекся от аристократов, лебезивших перед ним.
- Все спокойно, Ваше Величество, - ответил стражник, усаживая Люмин в ее кресло. - Гости ведут себя прилично.
- Это славно. Моя дорогая Люмин, а у Вас все хорошо? - повернулся король к своей гостье.
- Да, Ваше Величество, - и снова нужно было мило улыбаться, подавать руку, отвешивать комплименты и принимать поздравления. Люмин посмотрела вслед Дайнслейфу, который уже успел отсалютовать королевской чете и развернуться по направлению к лестнице - перед тем, как пестрая толпа закрыла обзор, Люмин увидела, как стражник нервно сжимает и разжимает ладонь, которая недавно держала ее.
Вечер продолжал быть скучным и невероятно долгим. Люмин казалось, что череда ходоков никогда не закончится - по ее подсчетам, на поклон королю сходили уже почти что все гости бала, а кто-то и не по одному разу. Люмин уже приняла все возможные комплименты, пожелала всех возможных благ, благословила всех попавшихся детей, пожелала скорейшего появления оных всем парам, которые об этом говорили, пожелала всем офицерам остроты и верности меча и крепости щита. Скукота и однообразие, и так по кругу и несколько раз. Люмин осмотрела очередь просителей и с разочарованием поняла, что конца ее все еще не видно. Еще череда поклонов, комплиментов и пожеланий. Люмин почувствовала, что скоро либо она заснет, либо ее вырвет.
Она не поняла, сколько времени прошло к этому моменту, но в кои-то веки перед Люмин не начал лебезить какой-то дворянин как собака при приближении к хозяину. От неожиданности такого случая она подняла глаза и увидела никого иного, как Дайнслейфа. Дождавшись, когда Люмин обратит на него внимание, он снова опустился на одно колено и вытянул вперед руку-приглашение.
- Миледи, - он говорил неожиданно тихо, и Люмин не могла понять - это толпа замолкла от появления капитана стражи или в ее голове их голоса сами собой заглушились при его явлении, - не окажете ли мне честь и позволите пригласить Вас на мазурку?
Люмин на секунду растерялась; оглянулась на короля и королеву, не менее чем она удивленных таким поворотом, и принца, во взгляде которого читалась какая-то зависть и ревность, и вернула взгляд к Дайнслейфу. Тот еле заметно ухмылялся, и принцесса ответила тем же. Люмин подала ему руку и охотно встала с кресла.
Пока они спускались на нижний уровень зала, толпа перешептывалась - да что он о себе возомнил! Нельзя, с принцессой должен танцевать только принц, неужели король это разрешил? Какой позор и ужас! Выдворить его! Люмин была уверена, что перешептывания, которые она слышала по сторонам, были вызваны не сколько недопустимостью танца стражника с почетной принцессой, а сколько тем, что Дайнслейф сегодня, да и не только сегодня, ни с кем не танцевал, да и кольца на пальце, отвечающем за брачный статус, не носил - незамужние дворянки испытывали зависть к Люмин, а неженатые дворяне - к Дайнслейфу.
Как только пара достигла центра танцевальной площадки и приняла позу для начала танца, шепот затих, и наступила гробовая тишина. Пары, стоявшие по кругу, смотрели на Люмин и Дайнслейфа с ожиданием, непониманием и завистью. Оркестр как назло тянул время, но в момент, когда тишина зала стала чересчур давящей, раздались первые ноты произведения.
Мазурка требовала от танцующих сноровки и энергии; после целого вечера в одной и той же позе Люмин была благодарна судьбе за то, что танцевать ее вытащили именно сейчас. Совладать с пышным платьем иногда было сложновато, но Люмин быстро поняла, в какие моменты нужно незаметно подхватить юбку одной рукой, чтобы не наступить на нее. Как только фокус ее мыслей ушел с попыток не упасть, Люмин подумала о том, что Дайнслейф, в общем-то, неплохо танцует для человека, основная работа которого - патрулировать окрестности с мечом наперевес и кошмарить юных новобранцев. Он держался с солдатской выправкой, некоторые его движения выдавали танцорскую неопытность, но в них была и изящность, и осторожность, и даже нежность. Времени переглядываться в мазурке не было, но Люмин краем глаза заметила, что взгляд Дайнслейфа будто бы прикован к ней большую часть времени, особенно в те моменты, когда партнерша должна описать круг вокруг партнера. Когда прогремели последние аккорды оркестра, а танцующие замерли в финальных позах, зал вновь наполнили аплодисменты. Люмин поклонилась Дайнслейфу, Дайнслейф поклонился Люмин - все это не отпуская рук друг друга. В ушах принцессы слегка звенело - может, от танца, а может это серьги дребезжали.
- Не хотите ли отдохнуть и испить вина, - произнес капитан стражи, подойдя к Люмин чуть ближе, - а после - оказать мне честь вальса с Вами? - его щеки снова были красными, но уже отнюдь не от смущения (хотя кто знает), а от интенсивности движений. Люмин представила, насколько она сейчас румяная на фоне белой одежды, и предпочла больше об этом не думать.
- С удовольствием, мессир, - впервые за вечер она улыбнулась по-настоящему искренне. - Но не произведет ли это такой фурор, который не сможет вынести королевский двор Каэнри'ах? - спросила она уже по пути из центра зала к периферии, где стояли всевозможные яства.
- Думаю, все будет хорошо, если Его Высочество принц вспомнит, что он - не пуп мироздания, а Его Величество король - что Вы не его игрушка, - совсем тихо сказал Дайнслейф, чтобы никто кроме Люмин не услышал. - Не поймите меня неправильно, но заставлять такую женщину, как Вы, весь вечер украшать своим присутствием только их кресла, и не давать Вам сиять в этом образе - сущее преступление. Да и к тому же, если Вас сделали почетной принцессой, защита Вас входит в мои обязанности, и сегодня, так уж вышло, я буду защищать Вас от скуки.
Рыцарь улыбался Люмин, и она так же улыбалась в ответ. Они пили легкие вина и обсуждали, кто во что одет, кто сам не свой, кто перебрал, кто недопил, кто пришел на поклон, кто пришел потанцевать, кто танцует плохо, кто танцует лучше всех - словом, вели себя как все остальные гости. Люмин наслаждалась тем, что хоть кто-то за весь вечер соизволил поговорить в первую очередь с ней, а не с надутыми аристократами рядом, и утопала в звуке голоса Дайнслейфа. Поймав себя на мысли, что ей очень нравится слушать его, о чем бы он ни говорил, Люмин подумала - впервые она чувствует такое с тех пор, как их с братом пути разошлись. На секунду она задумалась об Итэре, но в этот момент вновь раздался гром аплодисментов танцующим; следующим танцем по списку был вальс.
Люмин несколько боялась этого танца. Во-первых, из-за близости к партнеру. Да, на мазурке она научилась поднимать платье в нужный момент - но в вальсе обе ее руки будут заняты; что тогда спасет ее от наступания на ткань и грандиозного падения посреди бальной комнаты? Видимо, только крепкие руки Дайнслейфа. Вторая причина страха крылась в самом рыцаре. Нет, Люмин не боялась его; она боялась, что долгий танец, где нужно смотреть друг другу в глаза, ничем хорошим не закончится. Кто-то начнет ревновать, кто-то начнет возмущаться, скандалы и расстройства. И, конечно, она боялась, что после милых бесед, спасения от скуки и вальса она окончательно в него влюбится. Она замечала Дайнслейфа в коридорах замка и раньше, просто мало уделяла этому внимания; сказать по правде, до этого дня они и не разговаривали особо, только краткие приветствия или вовсе кивки головой. Люмин замечала приятные черты лица и мягкий низкий голос, но никогда не задумывалась о том, что этот голос может звучать так нежно и приятно, что это лицо может смотреть на нее с искренним интересом - как к личности, а не как к символу или пришельцу. Она никогда не думала, что эти руки, которые на ее глазах только передавали документы или сжимали рукоятку меча, будут ловить ее в падении и держать за талию, что эти пальцы, вечно закованные в перчатки, будут переплетаться с ее открытыми миру и покрытыми шрамами пальцами, что она ощутит тепло этого всегда замотанного в форму тела так близко.
Дайнслейф подал Люмин руку с поклоном, и Люмин послушно дала ему свою руку в реверансе. Они устремились в центр зала, где выстраивались танцующие пары - им снова будто бы уступили место в самом центре. Люмин положила правую руку Дайнслейфу на плечо, он свою левую - на ее талию; свободные руки они соединили в нужной позе. Дайнслейф мельком обернулся по сторонам.
- Все взгляды сегодня к нам прикованы, миледи, - он хитровато улыбнулся и заговорил еле различимым шепотом. - Давайте станцуем от всей души. В конце концов, за нами пристально наблюдают не только окружающие, но и смотрящие свысока.
Рука Дайнслейфа чуть надавила на талию Люмин, и принцессе показалось, что они с партнером чуть сблизились - или не показалось? Она покрепче взяла рыцаря за руку и глубоко вздохнула, как только заиграла музыка. Вальс был довольно размеренным, и страхи Люмин о падении из-за платья улетучились; к тому же, Дайнслейф как будто уловил ее мысли и в особенно рискованные моменты сдерживал движения или крепче брался за руку и тело партнерши. Закруженная по бальной комнате, Люмин совсем не замечала мира вокруг. Она не слышала шороха платья, не задумывалась о том, что оно как будто создано для этого вальса - так красиво оно крутилось и переливалось в приглушенном свете. Если бы она оглядывалась по сторонам, она бы рано или поздно заметила, что остальные танцоры заглядываются на принцессу и рыцаря, камни-украшения в чьих нарядах блестят так красиво, чьи глаза прикованы друг к другу; некоторые пары останавливали свой танец, и через какое-то время, окруженные кольцом аристократов, Люмин и Дайнслейф остались единственными вальсирующими - но они этого не замечали. Гораздо больше Люмин привлекало то, что она видела в глазах партнера те 678 восьмиконечных звезд с потолка в приемной. Сейчас, кружась в танце, она заметила, какой нежностью преисполнилось его лицо, как его щеки слегка зарумянились. Она чувствовала тепло, исходившее от закаленных рук Дайнслейфа через перчатки, чувствовала легкое напряжение в его плече и подмечала, что, несмотря на все усилия это скрыть, его челюсти сжаты от волнения. Люмин забавляла шальная прядь, что снова выбилась из уложенной прически Дайнслейфа, то и дело падала на глаз и подвергалась сдуванию; самой себе она решила не задавать вопрос о том, как ее прическа выглядит сейчас, все ли ленты на месте, не выпали ли камни из сережек или ожерелья? В кульминацию произведения, под которое они танцевали, партнерам надлежало кружиться; Дайнслейф, к удивлению Люмин, положил обе руки ей на талию и поднял партнершу вверх. Стоящие рядом дамы немедля восхитились тем, как легкая материя платья играла в этот момент - рыцаря как будто окружил снежный вихрь, - а партнеры этих дам задумались о том, смогли бы они поднять своих партнерш с такой легкостью или нет. Но все это было танцующим невдомек - за весь вальс они ни разу не отвернулись друг от друга, и сейчас - не исключение.
Когда Люмин вернулась на землю, музыка затихла, а свет снова стал поярче, зал разразился как никогда громкими аплодисментами. В ярком свете Люмин разглядела, насколько действительно побагровел Дайнслейф - возможно, на это повлияло кручение принцессы в воздухе. Оба пытались отдышаться как могли. Люмин отвесила Дайнслейфу самый изящный реверанс, на который была способна, а он склонился в поклоне так низко, как мог. Закончив с любезностями, Дайнслейф снова взял руку Люмин и повел к возвышению, где восседали король с королевой и сыном. Дождавшись, когда она сядет на уготованное ей место, рыцарь сотворил то, чего король от него ожидал, но во что он очень не хотел верить - он поцеловал руку принцессы, которую все еще держал.
- Дайнслейф, - командным тоном обратился к нему король, - займи свой пост. Пожалуйста.
Капитан королевской стражи Дайнслейф кивнул Люмин головой, поклонился каждому из членов королевской семьи и спустился по лестнице. Единственной мыслью в голове Люмин было: «Что же мы наделали». Внизу, на танцевальной площадке, пары снова собрались для последних танцев вечера. Люди то и дело поглядывали на Люмин, которая смотрела вниз с откровенно скучающим видом. Поток просителей и посетителей иссяк, и подходили только редкие гости, неприлично сильно опоздавшие на бал; им, в целом, уже не было дело до того, как на них посмотрит принцесса. В какой-то момент, когда принц увидел, что Люмин пытается глазами выцепить Дайнслейфа, он сказал:
- А Вы знали, что Дайн - самый завидный холостяк нашего королевства? - в его голосе читалась то ли ревность, то ли издевка.
- Полагаю, только после Вас, мой принц, - улыбнулась ему Люмин.
- Что правда, то правда, - он также улыбнулся. - Столько девушек мечтают захомутать его, Вы бы знали - что ни бал, так кто-нибудь и начнет расспрашивать, не успел ли он обручиться с кем-то. Но, как бы ни прискорбно это было для них, сэр Дайн женат на своей работе, - принц махнул стоявшему рядом официанту, и тот поднес два бокала вина. От одного из них Люмин отказалась. - Не льстите себе, моя принцесса. Он сделал это только из любезности и нежелания оставаться в стороне.
Перед последним танцем зал наполнили множеством цветов, - если память не подводила Люмин, зовутся они интейватами, - которые кавалерам надлежало преподнести своим дамам. Принцесса наблюдала, как все внизу пришли в движение; аромат этих цветов достиг и ее. В этот момент к королю и принцу подошли лакеи и подали им интейваты; король вручил свой королеве и поцеловал ее, принц вручил цветок Люмин и поцеловал ее руку - туда же, куда и Дайнслейф, будто подтверждая право, подумала Люмин.
- Как Вы смотрите на то, что мы же и закроем бал, моя принцесса? - обратился к ней наследный принц, встав с трона и подав руку. Кажется, это был первый раз за вечер, когда он сменил местоположение.
- С удовольствием, - Люмин приняла его руку, встала, и они направились вниз. Гости бала аплодировали, снова кто-то что-то выкрикивал про великолепность принца, про здравие принцессы и так далее по списку - Люмин это не сильно интересовало на данный момент. Выходя на танцевальную площадку, она оглянулась по сторонам в надежде разглядеть в толпе Дайнслейфа; и разглядела - он стоял там, где и должен был быть, у дверей в зал, но не в позе бдительного стражника, - руки по швам, подбородок в небо, - а подпирая стену и сложив руки на груди, с некоторой ревностью во взгляде рассматривая Люмин и наследного принца. У уха принцессы раздалось настойчивое «кхем».
- Я бы предпочел, - тихо сказал принц, - чтобы в такие моменты вы смотрели на меня, миледи, - он закрепил интейват, что Люмин несла в руке, в ее волосах, заправив за ухо и подтянув лентой.
- Хорошо, милорд, - она приковала взгляд к ромбам в его глазах. В танце ее платье снова навязчиво шуршало и красиво кружилось, сережки ударяли ее по шее, ожерелье предательски давило, а волосы то и дело лезли в лицо. Аристократическая публика аплодировала каждому изощренному движению. Принц довольно смотрел в лицо Люмин, на котором отражалось некоторое раздражение; он пару раз взглянул в то место, где с не менее раздраженным лицом стоял Дайнслейф. В эти моменты Люмин тоже поглядывала на него - она была готова поклясться, что какая-то молодая дама упрашивала капитана королевской стражи подарить интейват именно ей, а он спокойно и немного устало отказывался.
Как только музыка смолкла, принц и принцесса поклонились друг другу и залу с оркестром, выслушивая все те же аплодисменты и выкрики. Дождавшись нужного момента, Люмин растворилась в толпе и направилась прочь из бального зала в свою комнату. Желательно через ту дверь, где не стоял на страже Дайнслейф. Закрыв за собой двери на замок, принцесса обнаружила, что в ее комнате зажжены свечи и подготовлена сорочка из нежного материала, а также поставлена пара букетов цветов - судя по виду, откуда-то из-за пределов Каэнри'ах. Стянув с себя платье и отправив его валяться на сундуке в дальнем углу комнаты, Люмин подошла к зеркалу и принялась снимать с ушей, шеи и волос лишние элементы. Украшения остались лежать на туалетном столике, а интейват из-за уха отправился лежать где-то рядом с остальными цветами.
Натянув сорочку и расчесав рукой волосы, Люмин опустилась на кровать и подняла с прикроватной тумбочки недочитанную книжку. В ней излагалась история Тейвата, щедро приправленная каэнрийской пропагандой, но, тем не менее, интересная, как и все новое. Люмин искренне пыталась найти то место, на котором остановилась в последний раз, но не могла - мысли возвращались к тому, как нежно на нее смотрел Дайнслейф, как его рука лежала на ее талии и слегка прижимала к себе; она вспоминала его смех и складки около глаз, блики в зрачках, румянец на щеках и все те милые фразы, которыми они обменялись за вечер - пусть их общение было довольно недолгим.
Как по волшебству, в этот момент в дверь постучали. Люмин неторопливо встала с кровати и подошла ко входу в комнату - наверное, какая-то прислуга решила занести воды или еды. Однако, чего принцесса не ожидала, за дверью оказался никто иной, как капитан королевской стражи. Верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, совсем немного обнажая ключицы, а перчатки сняты - это повергло Люмин в шок.
- Простите за беспокойство в столь поздний час, миледи, - рыцарь отвесил принцессе небольшой поклон. Говорил он довольно тихо.
- Ничего страшного, мессир, - Люмин удостоверилась, что сорочка закрывает те области ее тела, которые показывать в таких обстоятельствах не стоит, и поправила волосы. - Вы что-то хотели?
- Только удостовериться, что с Вами все в порядке. И преподнести это... - он вынул из-за спины руку, в которой держал интейват. - Я знаю, что я не первый, кто сегодня решил подарить Вам этот цветок, но окажите мне честь - примите его в знак моей преданности, - когда Люмин брала интейват из его рук, их пальцы впервые соприкоснулись без барьера между ними. Между принцессой и ее рыцарем как будто проскочила искра.
- Спасибо, Дайнслейф, - она улыбнулась и почувствовала острую необходимость поцеловать капитана стражи в щеку.
- Можно просто Дайн, миледи, - Дайнслейф еще раз поклонился и осторожно, будто спрашивая разрешения трепетностью своих движений, взял руку Люмин в свою и поцеловал - туда же, куда и в прошлый раз, туда же, куда поцеловал ее наследный принц. - Спокойной ночи, миледи. И спасибо за этот вечер.
- Прекрасных снов, Дайнсле... Дайн, - Люмин исполнила легкий реверанс. - Спасибо, что спас меня сегодня.
Капитан королевской стражи кивнул принцессе, развернулся на каблуках и удалился куда-то вдаль по коридору. Люмин провожала его взглядом, пока он не скрылся за поворотом - она была готова поклясться, что в этот момент он повернулся в ее сторону. А еще Люмин готова была поклясться, что она все-таки влюбилась.