– Ничего из этого не выйдет, – сказал семьдесят шестой, обращаясь к тридцать второму, – ты разве сам не видишь? Всё уничтожено, абсолютно всё. Мы не сможем восстановить исследования по памяти. И всех наставников тогда перебили, от учёных остались лишь их ученики. Первый погиб, седьмой тихо свалил. Это гиблая затея.
– Не будь пессимистом. Мы ждали этого дня почти год, мы наконец-то смогли вернуться сюда, а значит мы просто обязаны начать сначала, восстановить всё, что было уничтожено, и вернуть детей лаборатории, – ответил тридцать второй.
– Как же, вернёшь ты их. Смотались поди уже давно. Мы собственными руками дали им свободу и власть, и они нас раздавили. Теперь у нас только одна дорога – вырастить новых. И уже не допускать подобных дефектов. Новая ошибка будет стоить дороже прежней, – семьдесят шестой снял очки и потёр глаза, – и всё же это невозможно. Сколько нас осталось? Я имею в виду тех, кто непосредственно работал над экспериментом. Нас всего двенадцать. Новички вообще никогда не работали ни с чем похожим, обучать их придётся очень долго. Гораздо дольше, чем учили нас. Мы наставникам в подмётки не годимся, а лезем возродить их эксперимент. Глупость несусветная.
– Ты, как всегда, излишне скептичен, семьдесят шестой, – раздражённо произнёс тридцать второй, – твой пессимизм мешает делу, завязывай. У нас остались связи. И главное, что нам нужно. Мозги. Он постучал согнутым пальцем по своему лбу: – Ты цепляешься за прошлое, но надо смотреть в будущее. Мы создадим образцы ещё лучше. Ещё мощнее и преданнее этих дефективных альф и омег, которые не посмеют пойти против нас.
Семьдесят шестой хотел ответить что-то язвительное, но услышал за дверью кабинета страшный шум и крики. Что-то происходило в холле лаборатории. Учёные замерли, уставившись друг на друга круглыми глазами, и в этот миг дверь кабинета распахнулась от мощного удара ногой. На них набросились, словно ураган, семьдесят шестой пронзительно закричал и получил удар по голове чем-то тяжёлым. Его глаза закрылись, а в голове промелькнула мысль: – «Я так и думал. Зря мы вернулись. Это конец.»
Подобраться к лаборатории незамеченными оказалось не сложно, учёные не ожидали нападения и не выставили охрану. То ли они были слишком наивны и беспечны, то ли действительно считали, что дети лаборатории предпочли сбежать куда подальше. Альфы и омеги разбились на три группы. Первая прорывалась через вход в левое крыло, вторая через правое, третья, под предводительством лидера, ворвалась через центральный вход в холл. С порога завязалась борьба, которую учёные заведомо проиграли. Им было не сравниться с силой тех, кого они создали в этих стенах двадцать лет назад. Мощь детей лаборатории, сверхлюдей, сотворённых лишь для одной цели – сражаться до последней капли крови, не чувствуя ни боли, ни усталости, ведомых лишь одной мыслью – защитить истинную пару и потомство, невозможно было остановить.
Опытные сотрудники лаборатории прекрасно это понимали, и потому сразу же бросились бежать к запасным выходам в левом и правом крыле, но и там уже шла борьба, они лишь загнали себя в ловушку. Новички же вообще остолбенели, шокированные зрелищем, представшим перед ними. Множество альф и омег, казавшихся огромными из-за беременности, с чудовищно раздутыми мышцами, налитыми кровью и от того совершенно черными глазами, с перекошенными яростью лицами, источающие чудовищно тяжёлый феромон, который учёные не могли распознать, но всё равно были придавлены его сокрушительной мощью, всё это заставило людей замереть в ужасе. Они практически не сопротивлялись и потому были уничтожены в считанные минуты. Одержав победу в холле, дети лаборатории ринулись вглубь неё, продолжая сеять хаос и дробить головы своим создателям и истязателям в одном лице.
Никто из них не успел заметить, как лидер альф сполз по стене, кроме его омеги, который подхватил его и, облокотив на своё плечо, вывел на улицу. В лаборатории царил хаос. Несмотря на сопротивление, слабое и неумелое, учёные гибли один за другим. В каждом кабинете, каждой спальне, каждом учебном классе, хранившем ещё воспоминания о мирном взрослении детей и следы их первой атаки на свой покинутый дом, лежали теперь грудами их изувеченные, окровавленные тела. Играя в бога, они открыли ящик Пандоры и, не ведая, что творят, сгубили себя. В этот день окончательно. Безумство гения, пожелавшего вмешаться в геном человека и породить совершенную, непобедимую силу, уничтожило и его, и всех, кто не побоялся присоединиться к нему.
Всего за несколько часов жалкие остатки штата сотрудников некогда огромной лаборатории были стёрты с лица земли. Сбежать на этот раз не удалось никому. Альфы и омеги тщательно прочесали кабинеты в поисках документов, исследований и оборудования, которое могло сохраниться с прошлого нападения, но ничего не нашли. Из подвала они принесли канистры с топливом для генераторов, которые питали здание, находившееся в давно заброшенном и обесточенном промышленном районе, щедро облили все помещения, тела в особенности, выбрались на улицу и подожгли топливную дорожку.
Несколько минут дети лаборатории не сговариваясь наблюдали, как жадные языки пламени облизывают их первый дом и последнюю тюрьму, как исчезают в сполохах огня воспоминания о той жизни, о долгих уроках в учебных классах, о шумных вечерах в общих спальнях, о дружбе и ссорах. О времени, когда альфы и омеги даже не подозревали о существовании друг друга. Они уже знали по прошлому опыту, что волноваться им не о чём. Когда пожар заметят, он уже догорит. Дело замнут, как и тогда, потому что в нём замешаны люди, упоминание которых запрещено. Погибших никто не будет искать, ведь они сами давно уже отринули общество и десятки лет жили в тени. Этим покинутым всеми районом никто не интересуется, кроме скользких личностей и остатков уличных банд, до которых блюстителям закона нет никакого дела.
Пора было возвращаться. Хоть и полученные раны у большинства были не серьёзными, их всё равно требовалось обработать. Всем необходим был отдых. Переезд планировался на сегодня, вещи были собраны, и выкупленные автобусы уже ждали на парковке недалеко от ангара, служившего им домом последние восемь месяцев. И теперь, когда ажиотаж после боя схлынул, все осознали вдруг, что лидеров с ними нет. Обеспокоенные, они поспешили знакомой тропой через лес к ангару, где их встретил взбудораженный огромный омега, исполняющий роль часового, с невероятной новостью. Этой ночью родились крошечные омеги, первые дети свободы. За верхушками деревьев забрезжил рассвет.