Настроение было пойти в какой-нибудь бар, напиться там до икоты и весь завтрашний день проваляться в постели с похмельем.
Утром, в общем-то, ничего не предвещало беды, и Федя, расставив приехавший товар на полки, со спокойной душой сел за кассу смотреть видосики и изредка обслуживать покупателей. Наперекосяк всё пошло уже после обеда. Сначала Федя никак не мог выпроводить буйного дедулю, просившего «как сосед соседу» продать водки в долг, потом местная шпана образовала километровую очередь, умудрившись при этом разбить стеклянную бутылку с лимонадом, и, наконец, вишенка на торте — касса никак не сходилась. Пришлось из своих добавлять, благо зарплата скоро.
Закрыв магазин и кинув ключи в рюкзак, Федя спустился по ступеням на тротуар. Было темно, тихо и душно по сравнению с прохладным помещением магазина. После долгого рабочего дня болела поясница и гудели ноги, но Федя всё же не поддался искушению подняться к себе и рухнуть на кровать. Вместо этого он поддался другому: прогуляться до бара.
Федя прикинул примерный маршрут до того места, где в прошлый раз собирался с парнями. Там, по крайней мере, цены не кусались. А пройти можно было через ту улицу, где он впервые увидел Иоанна. Никакого скрытого мотива: просто так ближе. Ну, может, он немного послушает и уйдёт. Чем Федя был хуже других прохожих?
Хотя не факт, что Иоанн вообще был там. И поздновато уже…
Пить Феде как-то постепенно расхотелось. Можно было вообще себе пива в магазине пробить и не заморачиваться. Нет же, надо было потащиться невесть куда. Что, если Иоанн опять решит поговорить или, чего хуже — или лучше, непонятно, — попросит телефон или соцсети? А если он, наоборот, подумает, что Федя дурак какой-то, припёрся непонятно зачем?..
От продумывания всех возможных вариантов развития событий Федю отвлекли лишь звуки музыки. Неужели уже пришёл? Он не готов, не готов, не готов… Но, завидев знакомую фигуру, Федя думать вообще перестал. Вместо мыслей голову заполнил тот же восторг, что и несколько дней назад. По спине пробежали мурашки.
Вдохновение… Наверное, это было вдохновение. Федя уже и забыл, что это такое.
Иоанн последний раз ударил по струнам, доигрывая, кажется, что-то из «Сплина». Точно «Сплин»: Федя вспомнил, как подростком ему сперва было неловко слушать эту песню, потом — грустно, ведь он новых людей делать не собирался и оттого чувствовал себя каким-то неправильным.
Иоанн достал бутылку с водой, и небольшая толпа, собравшаяся вокруг него, начала расходиться. Не заметить Федю, который стоял прямо под фонарём, теперь было невозможно.
— Сколько времени? — спросил Иоанн, облизнувшись и закрыв бутылку.
— Около одиннадцати, — запоздало ответил Федя. Не этого вопроса он ожидал, да и не вопроса. Думал, они начнут с банального «привет». Ну или «ты реально решил, что я хочу тебя видеть?». — Без десяти, точнее.
— Тогда ещё успею сыграть. Есть пожелания?
Есть: устроить тебе ночную фотосессию, а потом запереть в фотостудии — которой у Феди не было — и не выпускать, пока не испробуем все возможные позы и память на карте не закончится.
— М-м… «Би-2»? Их «Философский камень», например.
— Плоховато уже помню, если честно. — Иоанн почесал подбородок. — Как насчёт «Шамбалы»?
— Почему бы и нет, — пожал плечами Федя.
В исполнении Иоанна он бы и на блатной шансон согласился, и на кей-поп.
Тот довольно кивнул и взял в руки гитару. Затем подвинул к себе микрофон и — в этот раз Федя был уверен — подмигнул.
Ночной ветер парусом поднимал его рубашку. Сперва гитара, а потом и струящиеся, как шёлковое сари, слова заглушили весь уличный шум. На секунду они словно и правда оказались то ли в Шамбале, то ли в нирване. Федя порывался потянуться за телефоном — хоть какая-то камера, — но любое движение было бы грубостью. Оставалось лишь неподвижно наблюдать и надеяться на свою несовершенную человеческую память, которая не знала, за что хвататься, и все три минуты металась между быстрыми пальцами, безмятежным выражением лица и мягким голосом.
— Ты сегодня без фотоаппарата, — заметил Иоанн, когда закончил играть.
— А-а… — отмер Федя. Не бойся он показаться наглым, попросил бы сыграть ещё одну песню. Или не одну. — Да. Я вообще в бар шёл.
— Один? — удивился Иоанн.
— Ну-у… — Одному, наверное, странно по злачным местам ходить? На алкоголизм немного тянет. — Договорился с друзьями на месте встретиться. Я тут неподалёку квартиру снимаю, а они вообще с Октябрьского едут.
— Хорошо в центре жить, — кивнул Иоанн. Федину улицу центром назвать можно было лишь с большой натяжкой, но исправлять он не стал. — Я тоже хочу поближе переехать к, так сказать, месту работы.
Иоанн сложил заработанные деньги в небольшой кошелёк на молнии — по типу тех, что продаются в «Читай-городе» — и начал убирать аппаратуру.
— Помочь? — предложил Федя.
— Да не надо. — И напомнил: — Не заставляй друзей ждать.
Ах да, друзья… Федя чуть не выругался вслух. Надо было ведь сморозить. Но не бросать же теперь этих воображаемых друзей.
— Тогда я пойду. — Идти никуда не хотелось. — И да… Круто сыграл.
— Спасибо, — улыбнулся Иоанн.
А глаза у него всё-таки карие.
***
Комната у Иоанна оказалась тесноватой, с небольшими нотками бабушкиного ремонта, но довольно уютной. В свободном от мебели углу примостились гитары и прочая техника, там же стоял низенький вентилятор, тихо зафурчавший, стоило хозяину его включить. Не самый действенный способ спастись от жары, но всё же лучше, чем стоять под палящим обеденным солнцем.
— Тут небольшой беспорядок, но поверь: обычно всё намного хуже. Так что жалобы не принимаются.
Федя рассмеялся и присел на край кровати-полуторки. Все его с Иоанном встречи — а их было уже за дюжину — до этого момента ограничивались улицей или в крайнем случае верандой какой-нибудь кафешки, поэтому странно было вдруг остаться наедине, да ещё и в настолько замкнутом пространстве. Но Федя соврал бы, сказав, что ему это не по душе.
— Может, пиццы закажем?
— Хорошая идея, — согласился Иоанн и, не дав Феде продолжить, добавил: — Только за мой счёт, раз ты такси оплатил.
И что с Иоанном было не так? Федя недовольно закрыл рот. Любой нормальный человек был бы рад на чужие деньги желудок набить.
Иоанн плюхнулся рядом с ним на кровать и открыл приложение доставки.
— Какую любишь?
— Да всякую, — ответил Федя. — Разве что гавайскую не понимаю.
— Гавайская тема же. — Иоанн положил голову Феде на плечо, и тот чуть не подпрыгнул от неожиданности. Спокойно. Парни-натуралы тоже так делают. Русик вон, когда выпьет, ко всем обниматься лезет. Федя выдохнул. — Ладно, давай тогда четыре сыра. Наггетсов хочешь?
— Ага.
Федя попытался дышать более поверхностно, чтобы плечо не поднималось, но вдохнуть, как назло, захотелось ещё глубже. Иоанн, заказав еду, отложил телефон и убрал голову так же естественно, как и положил.
— Слушай, — он повернулся к Феде, — ты же снимаешь для знакомых. Можешь мне фотосессию устроить? А то фотки для акка нужны. Ну и те, что уже есть, было бы прикольно использовать, особенно первые самые.
Федины брови невольно приподнялись. Иоанн никогда у него фоток не просил и соцсетями не делился. Федя эту границу тоже не переступал, да и вообще это было опасно: он у себя иногда делился тупыми историями с работы, где-то был пост про брошенный универ и несколько селфи в квартире, которая на упомянутую им как-то ипотечную еврооднушку не тянула. Он понимал, что не может вечно выдавать себя за того, кем не является, но… как же это затягивало. Как же приятно было не чувствовать себя полным неудачником в чьей-то компании.
— Да без проблем, — всё же ответил Федя.
Посты можно и удалить, а вот отказываться от модели, когда она сама идёт тебе в руки, было бы преступлением.
— Не забесплатно, конечно. — Иоанн поднял голову к потолку, и его кадык, обычно едва заметный, остро выступил. — Натурой берёшь?
Сперва Федя подумал, что ему послышалось. Но абсолютно бесстыжая ухмылка на лице Иоанна убедила его в обратном. Федя не умел по виду — да и поведению — определять ориентацию, но Иоанн был похож если не на гея, то по крайней мере на экспериментатора. В случае чего можно будет свести всё в шутку…
— Обычно нет, — осторожно сказал Федя. — Но для тебя готов сделать исключение.
Не успел он испугаться собственных слов, как его опрокинули на кровать. Матрас под его спиной прогнулся, а сверху вместо потолка оказался Иоанн. Федя поспешил опустить взгляд, но, наткнувшись на выглянувшие из-за ворота футболки ключицы, вернулся обратно. Иоанн накрутил волнистую после дульки прядь Фединых волос на палец и уточнил:
— Уверен?
Федя кивнул. Сексом он занимался последний раз как минимум полгода назад — вне отношений обычно не тянуло, — и уверен он быть никак не мог. Но отказаться не хватало духу.
Целовался Иоанн хорошо. Так же хорошо, как и пел: отдавая делу всего себя. Целовался не только губами, но и бегающими по предплечью пальцами, и всем прижавшимся телом. Федя открыл инстинктивно зажмурившиеся глаза. Опущенные тёмные ресницы оказались слишком близко, и Федино сердце испуганно дёрнулось. Если бы только у него и правда была нормальная работа, квартира и хоть какие-то жизненные ориентиры, если бы только можно было представить, что он заслуживает любви этого необычного, такого свободного, окрылённого человека…
— Вообще-то я просто хотел пошутить, — сказал на ухо Иоанн, чуть отодвинувшись и подставив затылок вентилятору, — поэтому сегодня прям натурой не выйдет. Но, — он положил руку Феде на бедро, почти касаясь молнии джинсов, — могу предложить кое-что другое.
Федя поднялся на локтях и поцеловал Иоанна в покрасневшую щёку. На один день, на один жаркий, почти уже августовский день можно было и представить.