Федя поднял глаза к потолку. Прошло уже два дня, а он всё не мог избавиться от мурашек, бегущих по телу каждый раз, когда он вспоминал об Иоанне. Этот хитроватый взгляд, эти покрасневшие губы, поцеловавшие его напоследок в родинку внизу живота, эта съехавшая к одному плечу футболка, — вот бы картинку в голове можно было распечатать, заламинировать и вставить в рамочку…
Открылась дверь, и Федя дёрнул плечами, отгоняя воспоминания. Жаль, что мозги у него тогда после оргазма совсем поплавились и он забыл спросить у Иоанна его ник или хотя бы предложить обменяться номерами. Но это ничего, сегодня вечером попросит.
Покупательницей оказалась тёть Маша с третьего этажа, и началось то, что занимало второе место среди Фединых самых нелюбимых вещей в этой работе. На первом, безусловно, были пьяницы всех мастей и их выходки. Вне всякой конкуренции.
— Здравствуй, Феденька. Давно с тобой не виделись. — Ага, целых четыре прекрасных дня. — Как жизнь твоя молодая?
— Хорошо всё, — ответил Федя, попутно пробивая рис по акции, и попытался перевести стрелки: — Вы как сами? Спина прошла уже?
Сметана, сыр, морковь, приправа для плова… Надо тоже как-нибудь попробовать приготовить. Плов Федя очень любил, и у мамы он получался куда лучше, чем в той же школьной столовке.
Нет, лучше не надо.
— Да жива пока, как видишь… Прошла спина, слава богу, и пока ничего не болит. Вот и решила выйти прогуляться да в магазин заодно заскочить… Я, Феденька, всё спросить забываю: как там твои права? Получил?
— Нет пока, — улыбнулся едко Федя. Чёрт ведь его дёрнул рассказать, почему его пару раз подменял хозяин магазина. Теорию-то он сдал без проблем, но вот практика… Улицы — это вам не автодром. — Пакет нужен?
— Нет-нет… А чего ты, машину думаешь покупать? Или родители тебе купить хотят?
— Машина мне не скоро светит, — фыркнул Федя. Родители, как же. Бегут и падают. — Просто решил, что нужны водительские права.
— Оно не помешает, конечно, дело хорошее… — согласилась женщина, закивав головой. Позолоченные серьги в её ушах закачались в такт. — Работу менять собираешься?
— Угу.
Тёть Маша наконец-то оплатила свои покупки и ушла. Федя растёкся на стуле. Конечно, он давно подумывал работу сменить. И зарплата здесь не ахти, и напряга много, и контингент местами такой себе. А ещё он иногда всё-таки грезил серьёзно заняться фотографией — для выездных фотосессий определённо не помешали бы права. Машину можно и у Русика взять или, там, в каршеринге… Федя вздохнул и сел прямо. Открылась и чуть погодя захлопнулась дверь — ребятня пришла пополнить запасы пищевых добавок в организме.
Через пять минут на кассе образовалась очередь. Пока Федя пробивал пачки самых дешёвых сухариков и разноцветные банки газировки, в магазин зашли ещё несколько человек. Наконец Федя отдал сдачу последнему пацану, и стало потише. Федя придвинул поближе две бутылки с водой из холодильника и привычно спросил:
— Пакет нужен?
— Нет.
Федя вскинул голову. Бутылки с грохотом скатились вниз по металлу и ударились о бортик. Иоанн улыбнулся одними губами и сказал:
— Оплата картой. — Федя открыл было рот, но Иоанн повторил чуть твёрже: — Картой.
Он оплатил, забрал бутылки и, не попытавшись даже убрать их в рюкзак, пошёл к выходу. Федя вскочил со стула, но следующий в очереди мужчина попросил какие-то там сигареты, и пришлось лезть искать. Вернее, сперва переспросить, прислушиваясь скорее к звукам с улицы — Иоанн быстро сбежал по лестнице на тротуар, — а потом уже лезть.
Было стыдно. Но куда больше было обидно. Обидно, что единственный человек, который не знал его настоящего — унылого, разбитого жизнью, — человек, который смотрел на него с уважением и симпатией, теперь разочаруется в нём сильнее родителей.
Хотя вряд ли. Для Иоанна он был всего-то парнем, с которым можно выпить кофе и обсудить инди-рок. Или, там, поцеловаться разок веселья ради. А для родителей Федя был любимым сыном.
До поры до времени.
***
Хорошая фотография. Иоанн сидит на ступеньках с гитарой на коленях и придерживает рукой большую соломенную шляпу, врученную кем-то из сердобольных девушек-прохожих. Улыбается — широко, до морщинок у глаз.
Вздохнув, Федя закрыл фотки и выключил ноутбук. Лучше вообще удалить их. И поменьше гулять в центре. А потом… Ну, месяца через три похолодает, уличные музыканты разбредутся по кафе и барам, и вся эта глупая история позабудется. Не в деревне всё-таки живут, встречаться если и будут, то нечасто. А в магазин Иоанн точно больше не придёт.
Федя упал на кровать и нашарил лежавший рядом с подушкой телефон. У друзей ничего нового: Виталя выложил в сториз фотку с девушкой, Женёк запостил оставшиеся в наличии кружки, — насчёт фотосессии для новой партии пока не писал, но, может, оно и к лучшему, — Русик прислал кучу видосов, из которых Федя посмеялся только над одним. Скукота. Скорее, даже тлен. И почему сегодня выходной? На работе хотя бы можно занять мозги цифрами. Они отлично помогают выгнать оттуда слова.
Чёрт. Федя сел и снова разблокировал телефон.
Найти Иоанна оказалось не так уж сложно: сперва пошариться по хештегам, потом поискать по имени, затем додуматься зайти на аккаунт кафешки, где Иоанн, по его собственным рассказам, недавно выступал. Федя перешёл на отмеченную в одном из последних видео страничку. Дела у Иоанна шли неплохо: уже почти три тысячи подписчиков. В комментариях, конечно же, беспредел… Плата за красивое личико. Федя просмотрел все посты — их на самом деле было не так много — и перешёл на сториз. Зажал пальцем одну из последних, жадно всматриваясь. Очень красивое личико.
Пел Иоанн что-то совсем незнакомое. Пел на пару со светловолосой девушкой — кажется, Надя, кто-то вроде преданной фанатки. Федя пару раз её видел. Весёлая, легка на подъём, любит в основном какие-то непопулярные группы. Хорошая девушка. К несчастью.
Иоанн пропел что-то про закрывающиеся двери, и на словах «а ты поговори со мной…» сториз оборвалась. Федя перелистнул обратно. Лайкнул. Потом перешёл на свой аккаунт. «Фотограф» — гласила информация в био. Фотограф, как же… Последний пост был опубликован ещё два месяца назад. Кое-какие кадры из фотосессии для Витиной девушки. Получилось неплохо, но совершенно обычно. Любой сколько-нибудь рукастый фотограф мог бы сделать то же самое. Может, и правы были родители…
Сверху вылезло уведомление. Федя подскочил. Иоанн на него подписался. Федя на какое-то время завис, потом всё же подписался в ответ. И замер, дожидаясь какой-нибудь реакции.
Та последовала спустя всего полминуты. Иоанн ему написал: «А ты поговоришь со мной?»
«Поговорю», — ответил всё-таки Федя, подумав. Или, скорее, попаниковав. Разговор Иоанн, видимо, имел в виду самый что ни на есть разговорный, словами через рот. На аудиозвонок Федя ответил уже с закрытыми глазами.
— Привет, — поздоровался Иоанн.
Не с той лёгкостью, как обычно это делал, но и без той тяжести, с которой должен был.
— Привет, — ответил эхом Федя. — Не думал, что ты вообще захочешь со мной говорить.
Ответил Иоанн не сразу. Из динамиков не доносилось ни звука, так что он, наверное, был дома. Пережидал жару, обед же.
— Ну… Почему нет? Я не то чтобы злюсь. В моменте разозлился, конечно, но… я ведь и без того понимал, что что-то не так. Мало говорить, своим словам и своему образу нужно ещё и соответствовать.
Ну да. Врал Федя спустя рукава. Иногда забывался, делился тем, что отхватил в секонде классную рубашку по дешёвке, или жаловался на цены в масс-маркете, или рассказывал про то, какие странные захаживают иногда в магазины экземпляры… Потом, конечно, говорил, что он просто в очереди стоял, но можно было подумать, что он днями в этих очередях стоял. Надо было выбирать образ обнищавшей богемы, а не успешного маменькиного сыночка.
— Прости, — выдохнул Федя. — Тупо как-то вышло.
— Я сегодня вечером буду у парка. Если хочешь — приходи.
— По лицу только не бей, — нервно усмехнулся Федя.
— Не буду, — хохотнул Иоанн. — За задницу свою лучше переживай.
И отключился. Федя какое-то время сидел, уставившись в экран. Когда тот погас, задумчиво почесал покрасневшее ухо и сполз с кровати.
***
Федя посмотрел на своё отражение в витрине. Ужас. Волосы взлохмачены — потому что хотел уложить, но, увидев в зеркале бюджетную версию итальянского мафиозника, вспомнил, почему никогда так не делает, и убрал всё к чертям, а резинка так и не нашлась. На щеке порез — потому что брился второпях. Ещё и фотоаппарат на шее болтается — потому что… потому что просто так. Федя поправил ворот рубашки и пошёл дальше.
К вечеру поднялся ветер, так что душно уже не было. Скорее, даже свежо стало. Или это просто от нервов мурашки побежали… Федя заправил прядь волос за ухо. Потом посмотрелся в тёмный экран телефона и усмехнулся. Поздно уже пытаться исправить первое впечатление.
Присоединяться к тройке девушек, остановившихся рядом с Иоанном, он не стал. Вместо этого сел на лавочку неподалёку и прикрыл глаза, вслушиваясь в текст песни. Я запомню это лето, тень твоего силуэта, ощущение полёта… Иоанн пел её уже несколько раз. «Gradient»? Да, наверное. Иоанн разделял Надину любовь к не самым популярным группам. Или, скорее, она разделяла его любовь…
А Федя просто любил всё, что звучало из уст Иоанна. Любил песни, любил шутки, любил смех и удовлетворённое «м-м» после первого глотка кофе. Любил и то, как он качал головой в такт музыке, как перебирал струны гитары, как нежно улыбался, закончив с песней.
От Жени отказаться было легко. Только-только поймав себя на жгучем желании первым написать, первым предложить встретиться, Федя решил: нет-нет, дружок, этого ещё нам не хватало. Отчисление, каминг-аут, парочка разбитых мамой тарелок и папин бойкот, суматошный переезд, — не до любви, к тому же обречённой. В тот раз подействовало: парочка сопливых вечеров в обнимку с бутылкой пива, и как рукой сняло. Он Жене, в общем-то, даже об ориентации своей так и не рассказал. А с Иоанном… Федя не знал, как сказать себе нет. Поэтому старался даже не думать о последствиях. Хотя голос разума его вряд ли спас бы.
Федя открыл глаза. Закончивший с песней Иоанн и правда улыбался. Он посмотрел на Федю, потом сказал что-то девушкам, посмеялся и, когда те отошли, начал собираться.
Иоанн поставил чёрную сумку с усилителями на лавочку и сел сам, уложив гитару в чехле на колени.
— Так ты, — он повернулся к Феде, — и в Таиланде не бывал, что ли? А как же твои рассказы про ледибоев?
Федя прыснул.
— Бывал. Только там и бывал. Друг потащил за компанию, билеты даже мне оплатил… Ну, в Турции ещё был, но это давно, с родителями.
— Родители, — кивнул Иоанн. Потом со знанием дела спросил: — Всё дело в матери, да?
— А я что, на сеансе у психолога?
— Совершенно бесплатном сеансе, попрошу заметить… Ладно. Так к чему это всё? Зачем было врать?
Федя, собираясь с мыслями, покрутил защитную крышку на объективе. Надо бы её почистить.
— Затем, что лучше быть успешным продажником, чем фотографом-неудачником. Родители говорили, что с фотографией у меня ничего не выйдет, — так оно и получилось… Но я всё повторяю себе, что магазин — это на время, это пока я не раскручусь, пока не найду себя. Но сколько я там уже работаю? — Федя замолк, считая в уме. — Тринадцать месяцев, больше года. Просто… я не думал, что мы так сблизимся. Хотел остаться в твоей памяти крутым парнем. А останусь эгоистичным придурком, — Федя неловко рассмеялся, — прости.
— Сказал бы тогда, что ты супер-пуперский фотограф. Ты же им хочешь быть?
— О таком врать гораздо сложнее, — пожал плечами Федя. — Иногда мне кажется, что я от этого куда дальше, чем от той же работы в офисе. Ну, там, съёмки для модных журналов, выставки в галереях… Звучит совсем нереально. Погано быть посредственностью в том, что любишь.
— Ты слишком много от себя требуешь, — заметил Иоанн.
— Ну-ну. Ты говоришь это человеку без нормальной работы, без машины и собственного жилья. Самое дорогое, что у меня есть, — фотик. Ну, и объективы.
— А я о чём? Нельзя же просто взять и достичь успеха. Нужно двигаться в своём темпе. Ставить сперва небольшие достижимые цели… Боже, Федя! — Иоанн притянул его, взлохматил волосы, потом приобнял за плечо. — Всё с тобой нормально. Ты отличный фотограф. Чуть зажатый, может. Нужно просто вытащить это всё, — он похлопал Федю по груди, — наружу. Я ведь тоже не собираюсь всю жизнь на улице играть. По крайней мере, с одними только каверами. Хочу и сам музыку писать.
— Правда? — удивился Федя. — Ты мне об этом не говорил.
— Чья бы корова мычала, — фыркнул Иоанн.
Федя представил Иоанна на сцене, в составе какой-нибудь инди-рок-группы. Один из его друзей, кажется, даже играет на барабанах. А Надя вроде шарит за клавишные…
— Было бы круто.
— И будет, — уверенно сказал Иоанн. — И у тебя, и у меня. Зуб даю.
— Зуб у певца я забирать, пожалуй, не буду… Но спасибо. Я даже рад, что всё вот так раскрылось. Сам я бы вряд ли набрался смелости признаться.
Иоанн снова похлопал Федю, в этот раз по плечу, поднял голову к небу — до заката ещё было далековато, но оно уже приобрело тот вечерний нежно-голубой оттенок — и встал. Закинул за спину гитару, поднял сумку и сказал:
— Ну, пойдём?
— Куда? — спросил Федя, тоже поднимаясь.
— Ну-у… — Иоанн почесал подбородок и наконец выдал: — Куда-нибудь.
— Пойдём, — согласился Федя.