За день до того, как Эдгар Аллан и штат Пальметто должны были сойтись в финальном матче, Эбби принесла Жану его ужин, а также не самую приятную новость.

— Я бы не очень хотела оставлять тебя одного завтра, — она заботливо раскладывала приборы, — но все, кому я могу доверить тебя, будут с нами в Западной Вирджинии.

Жан удивлённо поморгал тогда. То, что Лисы брали с собой психотерапевта сначала показалось странным. Потом пришла запоздалая мысль о том, что Бетси рисковала остаться безработной; ведь Лисов уничтожат Вороны. С другой стороны, ему было всё равно, чем эта женщина занимается, пока её тут не было. Она приходила чуть ли не каждый день после той злосчастной посылки. В основном встречи проходили в молчании после кроткого, но всегда тёплого приветствия, но Жан не заметил, чтобы Бетси была бы хоть чем-то недовольна. Он лишь недоверчиво наблюдал за ней в абсолютной тишине, пока она миролюбиво сидела рядом.

— Я подумывала о том, чтобы выбрать безопасный пусть и перевезти тебя в Нору, — думала Эбби вслух, и через мгновение осознала. что Жан мог не понять. — Это общежитие для спортсменов, там о тебе смогут позаботиться. А ещё, — она невзначай коснулась его щеки, — наложим тебе марлю, и готово! Ты точно вне поля зрения, надолго. И никто тебя не тронет.

За исключением одной прогулки с Добсон, Жан провёл последние шесть недель, перемещаясь между спальней и туалетом. Он бы предпочёл вернуться на стадион, но в то же время сомневался, сможет ли справиться в одиночку. Общежитие показалось ему вполне приемлемым решением.

— Хорошо.

— Отлично, — Эбби кивнула. — У меня нет карты для входа в здание, но я проверю, может, тебя кто-нибудь сможет забрать утром, — сказала она, и выпрямилась. — Если я правильно помню, все собираются на стадионе обычно к половине десятого.

Возможно, он бы воспротивился, знай, кто именно собирался его забрать. Логика подсказывала, что это должен был быть Кевин. Однако, когда Жан на следующее утро нервно бродил по спальне, в доме появился Натаниэль.

Дверь спальни Жана была приоткрыта, когда он увидел незваного гостя в коридоре. Моро нахмурился, продолжая медленно ковылять вокруг. Он пытался размять колено, которые всё ещё оставалось неустойчивым и противно ныло. Ему очень хотелось вернуться к тренировкам, но Эбби беспокоилась за его рёбра и настояла на том, чтобы он подождал. Ещё шесть недель. Долгих, будто бы бесконечных.

Натаниэль остановился в дверях, чтобы дождаться его. Жан заканчивал последний круг. Он подошёл к парню, что был гораздо ниже него, и тихо выдохнул.

— Ну, конечно же, — француз протянул почти бесшумно, — кто, если не ты, недовольный рыжий.

— И тебе доброе утро, — Натаниэль вытащил свёрнутую марлю.

Жан вдруг подумал, что ещё может отказаться от всего этого. Его номер, почётный номер, являлся символом гордости и доказательством его важности в Экси. Это не было тем, что было необходимо скрывать, лишь бы прятаться, словно беглый вор. Однако, скрываться было лучше, чем рисковать и попасться в лапы прессе. Моро нехотя взял ткань, слегка сжав в ладони.

Он точно знал, где находился его номер; сколько раз он касался его, проводил кончиками пальцев по линиям. Жан наложил повязку, а оставшуюся швырнул в Натаниэля. Тот молча пропустил его вперёд, после чего двинулся за ним по коридору.

Жан шёл, не торопясь, но не из-за того, что было трудно; наоборот, Натаниэль только облегчил тяжесть на его душе. Воронам одиночество было незнакомым чувством, но это не значит, что он его не знали. Слыша за собой шаги Натаниэля, Жан вдруг понял, как устал, ведь Лисы крутились вокруг него, участливые, чересчур допытливые до его тайн.

Натаниэль был другим. Всегда отличался от всех остальных. Не Ворон, но подобный Жану. Вечный, неподходящий ему партнёр, словно невыполненное когда-то обещание, потому что такой же неуместный.

Рядом с домом стояли две машины, а третья была припаркована у обочины. Натаниэль двинулся к той, что была подальше. Натаниэль открыл пассажирскую дверь, и Жан, несмотря на травму, смог сесть сам. Он крепко придерживался за часть двери и позже — за подголовник, чтобы устроиться удобнее. Как только все длинные конечности Моро оказались внутри, Натаниэль закрыл дверь и направился к водительскому месту. Хоть в машину никто и не садился больше, Натаниэль всё же проверил заднее сиденье в зеркало. Только после этого он опустил солнцезащитную шторку.

Жан надеялся, что поездка будет тихой, но Натаниэлю естественно потребовалось открыть рот, как только они сдвинулись с места.

— Я так и не поблагодарил тебя за то, что ты присматривал за мной в Эверморе, — сказал он, не сводя глаз с дороги.

Жан смотрел перед собой.

— Я ничего такого не делал.

— Кевин знал, что ты это сделаешь, — продолжал Натаниэль, и взглянул на него. — Я просто не увидел его сообщение вовремя.

Жан тихо выдохнул, скосив взгляд.

—Ты здесь только потому, — ворчливо ответил француз, — что ты – отвратительный таракан.

Он очень не хотел останавливаться на том, что было на уме у Натаниэля. Он закрыл глаза и сразу же увидел то, как кожа Натаниэля сдиралась, словно марля, под лезвиями Рико. Ужас и облегчение охватили его сердце одновременно: он был потрясён тем, как же легко было оказаться в роли обычного свидетеля, но также благодарен за то, что неуёмная фантазия Рико сосредоточилась на ком-то другом. Хотя бы один раз.

Ему не следовало держать руку Рико; всё, на что он был способен позже – это собрать Веснински воедино. Стежок за стежком, бинты и марля… Жан делал всё, что было в его силах, лишь бы удержать этого своенравного ребёнка. Он помнил тот совершенно беспомощный гнев и один-единственный, совершенно глупый вопрос:

"А вдруг он… останется?"

Что если бы у Жана наконец-то появился бы постоянный партнёр? Кто-то, кто мог бы страдать вместе с ним? Конечно же, Натаниэль оставил Эвермор, но выходя, всё равно взял номер телефона. А Жан остался, постепенно увядая в гнили из ужасающих последствий и невыполненных обещаний.

Вспышка перед глазами; и вот Моро чувствует грубые пальцы в своих волосах, и такие же грубые простыни на лице. В ушах пронёсся скрип пружин кровати Зейна; он отвернулся от насилия, что пришло в их комнату. Жан вцепился ногтями в руки, сжав кулаки. Он заставил себя открыть глаза, желая увидеть кампус в утреннем свете, и забыть свою затемнённую комнату в Гнезде. Зейн тогда дорого поплатился за предательство, но Жан не ощутил ни капли удовлетворения. От жестоких игр Рико могло лишь тошнить.

— Жан? — голос Натаниэля отвлёк его. — Эндрю как-то упоминал важности взаимных уступок и погашения долгов. Поэтому, — он переводил взгляд с одного зеркала на другое, проверяя дорогу, — я собираюсь дать тебе кое-что в обмен за то, что ты помог мне выжить, и я добрался до дома.

— Лги себе побольше, — сказал Жан, — у тебя нет шансов. Я ничего не приму.

— Обещай мне, — Натаниэль посмотрел на него очень внимательно, — что посмотришь матч.

— Я знаю, что там увижу, — задумчиво хмыкнул Жан в ответ, и спустя некоторое время всё же сдался, — но хорошо.

Натаниэль не возражал. Через несколько минут машину слегка замотало; они поехали по извилистой дороге вверх на холм. Жан смотрел в окно, и рассматривал стадион. Свободные места оставались только в последних рядах, поэтому Натаниэль сначала выпустил Жана, прежде чем парковаться. Жан выбрался так же, как и садился, но подниматься оказалось больнее. Колено словно скрипело, когда он вставал. Жан прятал лицо, лишь бы Натаниэль его не видел.

Натаниэль почти сразу же пришёл к нему. Чиркнув по датчику бумажником, он провёл Жана внутрь. Другая дверь вела их в главный зал общежития. Лифт прибыл быстро, и из него высыпалась гурьба полуторагодовалых студентов. Большинство промчались мимо, в спешке направляясь на утренние занятия, как вдруг один остановился и потряс кулаком в знак восторженной поддержки.

— Надерите им задницы!

— Так и планировали! — Натаниэль воодушевлённо кивнул, пропуская Жана в лифт впереди себя.

Третий этаж был пуст. Колено Жана снова разнылось, и начало сопротивляться каждому шагу. Натаниэль впустил их в скудно украшенную комнату общежития. Их ждало два человека, но Жан едва успел заметить, что те двое были Эндрю и Кевин. Жан выскользнул из комнаты и попытался добраться до лифта, но Натаниэль оказался быстрее.

— Нет! — дыхание Жана сбилось. Он попытался вырваться из цепких пальцев рыжего коротышки, и почти потерял равновесие. Он хрипло вскрикнул: — Нет!

Он упирался, подкосились колени. Натаниэль крепко удержал его, и прижал к стене, чтобы тому было, на что опереться. Жан тихо всхлипнул; было больно, но он понимал, что боль при падении оказалась бы сильнее. Как только Натаниэль убедился, что французу удалось вернуть равновесие, он прижался к нему, словно костыль, и затащил в комнату.

— Да что же ты… что же ты делаешь?! — шипел по-французски Жан, требовательно и ядовито, но Натаниэль запер дверь. — Чёртов самоубийца!

Не слишком сильные слова, да и голос дрожит. Но что ещё он мог поделать? Настолько беспомощным Жан себя ещё не чувствовал.

Татуировка Кевина исчезла, спрятавшись за символом, который Жан принял за замочную скважину. Жан собирал мысли по крупицам, лишь бы прийти хоть к какому-то пониманию ситуации, но сейчас было ясно одно: всё, что имело значение – это лишь то, что Кевин Дэй стёр свой номер с лица. И в отличие от Натаниэля, который был вынужден измениться и играть по новым правилам, Дэй не был обделён выбором. У Жана спёрло дыхание; он осознал — Кевин сделал этот шаг исключительно по своему желанию, вычёркивая несколько лет своей прошлой жизни.

— Ты встретишься с ним уже сегодня. Лицом к лицу! — Жан шипел разозлённо. — Как это вообще?!… да ты просто сумасшедший!

— Не сказал бы. Сейчас я просто зол, — Кевин едва заметно повёл плечом. Жан отчаянно пытался уловить хотя бы намёк на то, что он лжёт, но Дэй оказался слишком хорошим актёром. — Я устал от того, что меня называют вторым. Я лучше, чем он когда-либо будет, — он посмотрел на Жана. — Сегодня вечером все увидят, насколько ошибались насчёт нас.

— Мы и твой номер стереть можем, — Натаниэль протянул руку быстрее, чем Жан успел отбиться. Повязка оказалась сорвана.

— Я убью тебя и себя, если хоть пальцем меня тронешь, — Жан глухо прорычал.

— Пошли, — подал голос Эндрю.

Он затушил сигарету, соскользнул со стола, словно ленивая и сонная кошка. Они с Кевином собрали свои сумки по пути к двери. Натаниэль протянул повязку Кевину, и тот приложил её к своему лицу, чтобы скрыть новую метку. Словно сюрприз, припрятанный на потом.

Натаниэль закрыл за ними дверь. Жан сверлил его взглядом, но тот будто бы не замечал этого. Вместо этого он указал на несколько основных вещей в комнате, в которой Жан собирался ночевать.

— Ванная за углом, лекарства над раковиной в шкафчике. В холодильнике найдёшь еду, бери всё, что захочешь. Пульт должен быть возле дивана, а телевизор уже настроен на нужный канал, — его взгляд задумчиво бродил вокруг, — Кевин думает, что ты проведёшь ещё день за просмотром игр Южной Калифорнии. Его ноут стоит на столе, он отключил к нему пароль, временно. На рабочем столе сможешь найти нужную папку.

— Вы хоть понимаете, что творите?! — требовательно спросил Жан.

Натаниэль тихо вздохнул.

— Это… не думаю, что это моё дело, — он мотнул головой, — но Кевин никому не раскрывал своих планов. Он вернулся в общежитие только недавно, и уже вот таким, — на тонких губах появилась кривая улыбка. Холодная, с хоть и особо яркой долей ненависти. Он провёл по лицу ладонью, так широко, словно попытался избавиться от неё. Он вновь посмотрел на Жана, и в глазах была лишь безмятежность, но то было обманом; искры безумия плясали где-то глубоко в этом взгляде. — Нужно что-то ещё? Если нет, то мне пора.

Жан смотрел на него несколько долгих секунд. После чего всё-таки решительно сказал:

— Я должен был позволить ему убить тебя.

— Возможно, — не отрицал Натаниэль, — но ты этого не сделал, и поэтому мы все здесь. Тренер не оставит нас там. Вернёмся где-то до рассвета, это точно.

Он ушёл. Жану казалось, что он слышал шаги Веснински ещё некоторое время. Француз сто, аккуратно замерев. Колено неприятно пульсировало, и ему нужна была пауза, чтобы боль утихла хотя бы ненадолго, и перестала бы отдавать в голову. Наконец, шумно выдохнув, Моро проковылял через комнату, чтобы взять ноутбук. Взяв тяжёлую железку, он рухнул на диван. В тишине он всё не отводил взгляда от закрытого ноутбука, а в душе зияли дыры.

Жан лениво думал. Следовало попрощаться с Кевином, потому что Рико точно не даст ему уйти. Рико убьёт Кевина, Мастер убьёт Рико, и именно так идеальный стадион окажется в руинах. Хоть Натаниэль и Эндрю смогут выжить, и это было бы неплохо. С Жаном получалась целая тройка, а троих будет достаточно, чтобы восстановиться.

Моро коснулся своего лица. Подушечки пальцев почти невесомо прошлись по татуировке на щеке. 

❁ ❁ ❁

Жан приглушал телевизор в перерывах между таймами. У Моро не хватало сил выключить её, а потому оставалось лишь слушать то, как кто-то говорит о происходящем на стадионе. Жан поморщился в какой-то момент. Ведущие легко симулировали печаль по поводу игры Лисиц в первом тайме, и слишком быстро напоминали, что матч может закончиться только в одну сторону. Беспокойная ярость поселилась где-то внутри от осознания. что Лисы проиграют. Ни в одной вселенной они не смогли бы одолеть Воронов на честном поле.

Оставив попытки перебороть раздражение, он просто огляделся с невозмутимым любопытством. В спальне было четыре кровати, расположенные друг против друга. Комоды полнились одеждой, неподалёку валялись креслаподушки. Жан предположил, что одна из кроватей принадлежала близнецу Эндрю, но кроме выдающегося обвинения в убийстве, в этом Лисе не было ничего интересного.

Кухня выглядела необычно. Жан неторопливо шарился по шкафчикам. В Гнезде была мини-кухня, но, кроме холодильника и кофеварки, там ничего не было; просто не требовалось. Им и так были предоставлены утверждённые Воронами блюда и закуски: отчасти для того, чтобы обеспечить соблюдение режима питания, а главным образом потому, что у команды попросту не оставалось времени готовить себе еду. В это же время у Лисов Жан увидел двухкомфорочную плиту, тостер и микроволновку. Давно он такого не видел, года два так точно.

Приготовить что-нибудь на ужин оказалось лишь половиной проблемы; другая половина заключалась в том, чтобы выяснить, было ли вообще что-либо стоящее из еды. Морозилка оказалась полной катастрофой: он был набит бутербродами для завтрака с круассанами, жирнющими кальцоне и готовыми макаронами. Холодильник тоже не обрадовал своим содержимым: на одной полке доминировали молоко, сок и водка, а на другой беспорядочно стояли контейнеры с едой. Жан заметил аж целую коробку сыра. Как Кевин мог открывать холодильник, не заработав себе аневризму, Жан не знал. Да и не хотел.

Прежде чем парень смог смириться с голодом, он вдруг заметил за водкой пластиковую упаковку с салатной смесью и даже варёную курицу, которая ещё не пахла так, словно тухлый цветник. Чтобы найти приборы, пришлось приложить ещё больше усилий. Он недоверчиво заглянул и понял, что половина ящика забита шоколадными батончиками. Со вздохом некоторого разочарования француз зашвырнул это всё в мусорку, наконец нашёл себе вилку, и поплёлся обратно с новым другом – его куриным салатом.

Ужин пришлось отложить на несколько минут, чтобы поставить ноутбук Кевина к себе на колени. Порывшись по рабочему столу, Жан включил себе самую недавнюю игру Южной Калифорнии. Он не мог не посмотреть матч Лисов и Воронов, но и просмотр свежих матчей откладывать никак нельзя было. И не только для разнообразия.

Возникшее оранжевое пятно на экране телевизора дало понять, что Лисы кучковались у ворот стадиона. Жан вновь сосредоточился на ноутбуке, однако следующая пара секунд заставили его вскинуть голову.

К чёрту Южную Калифорнию и даже самые новые матчи! Кевин Дэй пересекал поле Эвермора с ракеткой в левой руке. Жан в спешке скинул ноутбук со своих колен, и подошёл к журнальному столику, чтобы видеть это ближе.

— Нет, — сказал он в пустоту. — Ты не можешь!

Кевин не мог. Но он сделал.

Вороны наблюдали за медленным и неуклюжим возвращением Кевина в Экси, и у них было достаточно времени, чтобы понять, как он будет играть с рукой, что когда-то была сильно повреждена, и уже не двигалась как раньше. Он продолжал идти, а они все и забыли, каким раньше был Кевин Дэй.

Жан подумал о словах Кевина этим утром:

"Я устал от того, что меня называют вторым. Я лучше, чем он когда-либо будет".

Кровь будто запульсировала сильнее в его жилах. Жану показалось, что на секунду он оглох, когда Кевин жёстко, ядовито высмеивал линию защиты Воронов.

Кевин был в ярости из-за того, что они развалились, но ещё больше он злился на тренеров за то, что те собрали Грейсона и Зейна вместе. Он были лучшими защитниками после Жана, но ненавидели друг друга с первого года, как Жан поступил. После того, что Рико с ними сотворил, они едва могли находиться вместе в одной комнате. И то, что Кевин выставил этих дураков позже, лишь подлило масла в огонь.

Было неизбежно, что они сломаются первыми, и неудивительно, что линия посыпалась, начиная с Зейна. Кевин никогда не стеснялся в выражениях, когда дело касалось Экси. Даже сейчас, когда на кону стояло так много, он, вероятно, готов был порвать Зейна за то, что он вёл себя как придурок. Зейн следовал за Кевином по пятам, и Кевин в какой-то момент пересёк все границы. Его удалили с красной карточкой, и Эбби разрешили провести Кевину быстрый осмотр. Дэй лишь отмахнулся от её беспокойства, как от чего-то ненужного. Он приступил к пенальти.

Конечно же, одного только Кевина было достаточно. Один человек не мог сплотить всю команду. Но затем Вороны допустили критическую ошибку, посмев напакостить самому Эндрю Миньярду, тем самым нарушив правила. В это же время Натаниэль шустро пересёк площадку в рекордно короткие сроки, чтобы сбить Брейдена с ног. Мастер воспользовался шансом, и выпустил на поле новых игроков, пока Натаниэль и Бойд остались рядом с Эндрю, пока Вороны менялись местами. Возвращение Рико на поле было неизбежным: Король перережет горло Ферзю и, наконец, покончит со всей этой затеей.

В какой-то момент Эндрю вышвырнул Бойда с поля. Жан заметил, как высокий защитник хромал, уходя прочь. Вместо этого капитан Лисов пробежал через поле, и встал недалеко от Кевина. Натаниэль, в свою очередь, направился к Рико.

— Это безумие, — Жан качал головой, — да даже ты не такой бесстрашный идиот.

Кевин когда-то клялся Жану, что завербовал Натаниэля Веснински случайно, поддавшись его отчаянной преданности и неизвестности, в которой Лисы нуждались. Жан никогда по-настоящему не верил в это, особенно после того как увидел выход Натаниэля на поле. Октябрьский матч был очень тяжёлым, но вот декабрь… стал сущим кошмаром. На прошлой неделе на матче с Южной Калифорнией Натаниэль играл уже гораздо лучше, но играл уже на позиции нападающего. У него было недостаточно опыта, чтобы работать с Рико, и учитывая, что на кону было так много, его попытки выглядели смехотворно.

Матч возобновился под бурные крики зрителей. Жан начинал понимать, что Лисы совсем не полагались на навыки Кевина. Минуты шли. Вот самый быстрый нападающий Экси оттеснил Рико от ворот Эндрю. Он не был лучшим игроком, но этого и не требовалось. Ему просто нужно было накинуть поводок на шею Рико, и тянуть изо всех сил. И он потянул, преследуя Рико с такой яростью, что у Жана по коже побежали мурашки от чувств, взорвавшихся во всём нём. 

Кевин забил. Затем забил ещё раз. Поскольку Рико оказался захвачен, а у Кевина были развязаны руки, и он творил, что ему только заблагорассудится, Лисы довели счёт до ничьей. Через десять минут Уэйну удалось вывести Воронов вперёд, но Кевин сравнял счёт за пять минут до конца матча.

Они были обречены на бойню. Жан не видел лиц Лисов сквозь их шлемы, но в их движениях проскальзывало что-то обрывистое, резкое. Оно словно кричало о том, что Лисы находились в состоянии между изнеможением и нарастающей болью от жестокой игры. Они бы не выдержали оставшихся минут, но то, что им удалось довести дело до этого момента, было действительно впечатляющим.

Когда на часах оставалось всего десять секунд, Жан подумал, что возможно он извинится перед Натаниэлем за то, что назвал Лисов бесполезным мусором.

Через пять секунд Жан подумал, что даже признает, что команда выступила лучше, чем он предполагал. Через две секунды Кевин снова забил.

Под рёв фанатов гол стал финальным, а через всё поле пронёсся гудок о победе Лисов.

Натаниэль изо всех сил старался удержаться, чтобы удержать строй, и упал, как камень, опираясь на руки. Эндрю остался у своих ворот, но остальные Лисы с криками беспорядочной гурьбой рванули к Кевину. Вороны замерли, словно статуи. Взгляд каждого из них был прикован к табло и невероятным цифрам.

Жан наблюдал за ними, безэмоционально. Никто из них не имел значения, кроме ошеломлённого Короля, что стоял над упавшим Натаниэлем Веснински. Жар, пронзивший Жана, оказался настолько сильным, голодным, что в глазах на мгновение потемнело.

Натаниэль с явным усилием снял шлем, и проследил за взглядом Рико. Этого движения было достаточно, чтобы привлечь внимание Рико. Он медленно перевёл взгляд на нападающего Лиса. Рот Натаниэля шевелился, потому что ему пришлось ополоснуть рот, несмотря на то, что он был измотан до костей. Жан знал, что ни у кого из игроков не было микрофонов, и ему вдруг дико захотелось заставить замолчать ведущих, которые надоедливо верещали о своём недоверии в адрес происходящего. Жану нужно было срочно узнать, что именно говорил Натаниэль в этот исторический момент.

Мгновение спустя он резко передумал, увидев уродливое выражение лица Рико. Король поднял ракетку со смертельным намерением, и Жан метнулся к экрану, будто каким-то образом мог оттащить Натаниэля. Ведущие вскрикнули, переполошившись, что Натаниэля убьют прямо в эфире. Лисы были далеко, у ворот Воронов, а ни один Ворон не осмелился бы остановить руку Рико. Единственным, у кого был хотя бы малейший шанс, был Эндрю, который бросился из своих ворот, словно от пожара. Словно весь ад полчищем тёмных душ понёсся за ним.

"Беги", — в панике подумал Жан. Он не понимал, думает ли он об Эндрю, или Натаниэле, но мысль пульсировала в такт его вскипевшей крови. — "Беги! Беги, беги, беги!" 

Взмах одной ракетки затмил взмах другой. Эндрю будто возжелал проломить руку Рико своей огромной вратарской ракеткой, и тот отлетел в сторону после мощного удара.

Жан добрался до ближайшей стены, и с силой ударил кулаком в стену. Где-то вдалеке ведущие и стадион погрузились в гробовую тишину, и Моро слышал лишь вопли, вой и хрипы Рико Мориямы. Звук искажался сквозь стены стадиона, но всё же был громким, леденящим и нагоняющим истинный ужас.

И вот, все снова заговорили. Жан слышал шоке и панику в их голосах, когда они болтали друг о друге, но не мог разобрать слов из-за гула в ушах. Он смотрел на Рико, где тот упал, и наблюдал ровно до того, пока тренеры и медсёстры не окружили его, чтобы скрыть из виду. Лисы нашли достаточно сил, чтобы сделать то же самое с Натаниэлем, образовав плотный барьер вокруг своего павшего товарища.

Камеры носились по всему полю. Жан видел всех, начиная от Ваймака с Эбби, которых еле удерживал судья, до Мастера, что застыл в кругу Воронов. Жан в страхе ждал того момента, когда дойдёт до насилия, но поскольку на поле было много судей и помощников, перехватить взбешённых Воронов оказалось лёгкой задачей.

Лисы быстро поняли намёк, и подтянулись к друг другу, чтобы уйти с поля вместе. Жан не обращал на них внимания. Он смотрел на Рико, не в силах даже моргнуть. Король сидел побеждённый и сломленный рядом с Джозайей. Мгновение спустя камера переключилась на ведущих за столом, и Жан слышал обрывки фраз.

— …нам посоветовали не показывать этот момент повторно, — сказала бледная женщина. Она говорила на камеру, но, как и её партнёр, смотрела кудато за кадром. Жан знал, что они смотрят то, что им запретили добавлять в эфир, судя по тому, как она внезапно прижала ладонь ко рту, а её коллега вздрогнул. Она громко задохнулась, пытаясь подобрать слова. — Если т-ты только настраиваешься…

Жан разозлённо сбросил телевизор с подставки, не обращая внимания на раскалённую боль, пронзившую его грудь от такого резкого движения. Он закрыл глаза, проигрывая тот момент снова и снова. Он хотел увидеть лучше, вкусить то, как неестественно в галочку, как разбитая кость проделывает дыры в его тканях… в ушах вновь раздался дикий вопль. Тело пронзила дрожь.

Жан опустился на пол, чуть наклонившись в бок, чтобы снять вес с ноющего колена. Он скрестил руки. Телевизор всё ещё лежал, но чудом не отключился. Рико уводили за пределы поля, и хоть тренеры Воронов пытались выгнать операторов, кто-то запечатлел самое яркое фото, как жгучие слёзы текли по щекам Рико Мориямы.

С губ сорвался смех. Жан почувствовал неожиданную слабость.

Неудивительно, что комиссия решила отказаться от стандартной церемонии чемпионата. Жан часами смотрел новости, иногда переключаясь на другие каналы, чтобы узнать, есть ли какие-либо новые подробности. Поскольку ничего такого не поступало, он продолжал слышать одни и те же слова и фразы, и невообразимая победа Лисов по большей части была потеряна из-за жёсткой и яркой сцены в самом конце. Тревогу о Рико слушать было неприятно, но когда место трансляции наконец переместилось на команду из четырёх человек в студии, разговор принял более крутой оборот. Акцент был на намерения Рико.

— Он мог умереть сегодня вечером, — настаивал ведущий. — Мы все видели…

Один из его товарищей попытался вмешаться:

— Ну-ну, Джо! Сейчас всё это лишь слухи, и…

Джо это не остановило, хотя, другой продолжал говорить:

— …только подумайте. он так близко подошёл. Если бы Эндрю был на полсекунды медленнее… — …нельзя выдвигать такие дикие обвинения, основанные на заговоре, а не на фактах…

— А где Жан? — вдруг спросила другая ведущая. Она была далеко, а потому всех ошарашила своим вопросом, заставив их замолчать. Она провела кончиками пальцев по тыльной стороне левой руки, глядя в стол. — Всего несколько недель назад Кевин намекнул, что скрывает свою травму. Никто не видел Жана Моро уже больше месяца, хотя по официальной версии у него всего лишь растяжение связок. Что они сделают с идеальным полем?

— Смелый ход, Дениз, — наконец отреагировал мужчина рядом.

За этим выговором скрывалось невысказанное предупреждение: кому-либо из них ещё слишком рано выдвигать настолько громкие заявления независимо от того, что они видели. Жан предположил, что они пытались избежать возможного судебного иска со стороны Эдгара Аллана. После нескольких минут напряжённой тишины они молчаливым голосованием, либо же по сигналу в своих наушниках, решили переключиться на другую тему — саму игру.

Жан придвинулся ближе. Моро всё никак не мог поднять телевизор обратно, но с помощью ругательств и обессиленной злости, он наконец справился. Он наблюдал, как игра разбиралась на фразы, яркие возгласы, похвалу и критику. В конце концов Воронов привлекли к ответственности за их жесткий стиль игры: они опоздали на два часа, чтобы кому-то помочь, а рискованный ход Натаниэля к линии защиты был расценён как гениальный.

— У нас был довольно ограниченный доступ к Лисам после последнего звонка из-за… — Джо махнул рукой, указывая на очевидное, но не позволил себе отвлечься на повторный разговор об этом, — но то, что мы услышали от тренера Ваймака, эта идея исходила от Эндрю. Считаю, можно с уверенностью сказать, что это точно не то, о чём любой бы из нас мог задуматься?

Он замолчал в ожидании сочувствующих кивков.

— За последние несколько лет Эндрю дал понять, что у него не было заинтересованности в игре, но сейчас он стал очень деятельным. То, как парень мог точно видеть, что нужно его команде в таком важном матче, и то, как он доверял им буквально во всём, говорит о том. что Эндрю далеко продвинулся. К нему испытывают большое уважение в команде. Я очень рад видеть, как парень продолжает расти.

— Он – это Поле, — сказал Жан в пустоту. Но его никто не услышал, как и всегда.

Моро наблюдал и ждал, уверенный, что в конечном итоге они наконец сделают интервью с Лисами и Воронами. Ему очень хотелось получить лишние детали о здоровье Рико. Время тянулось, а реальных новостей не было, и наконец Жан вновь потянулся за ноутбуком. На всякий случай он оставил телевизор включённым фоном. Немного подумав. он закрыл игру Южной Калифорнии.

Через пять минут телефон звякнул. Краем глаза Моро заметил мелькнувшую смс-ку от Рене:

"Теперь ты веришь в чудеса?"

"Это не было чудом", — быстро напечатал в ответ Жан. — "Это были Лисы".

"То, что ты это признал, для меня уже чудо", — был её дерзкий ответ. После чего пришло предупреждение: — "Похоже, мы всё-таки останемся здесь на ночь, чтобы утром забрать свой трофей. Тренер пытается найти нам отель, но нас пока не выпускают со стадиона. С тобой там всё будет в порядке?"

Жан оглядел комнату, задержавшись на замке.

"Да".

"Отдохни. Обязательно".

Жан вздохнул, и отложил телефон в сторону. Телевизор теперь показывал прокручивающийся список будущих выпускников Экси, которые подписали контракты с большими или профессиональными командами. Жан подсмотрел секцию Воронов, тихо обратил внимание на контракт Зейна с командой из Монтаны, и заставил себя вновь сосредоточиться на ноутбуке.

Раздражение заставило его снова приостановить игру, и прокрутить назад к началу, прежде чем отправиться на поиски бумаги и ручки. Резкий прыжок вызвал предупреждающую боль в колене, напоминая о себе. Он нашёл нужное, и вернулся на своё место. Жан делал записи каждый раз, когда Кевин и Натаниэль подвергались издевательствам со стороны Воронов. В то же время он изредка переходил на французский, не особо понимая, как ему комфортнее. Жан был взволнован. Ему хотелось выразить так много мыслей, и сейчас был тот самый момент, когда он впервые доверял своей интуиции. Моро немного сомневался, поймут ли нацарапанную им триаду, но в какой-то момент ему стало всё равно.

Закончив, Жан насчитал четыре страницы дерзких комментариев. Он очень устал, в глазах всё плыло. Пол врезался в копчик, и парень перебрался на диван. В комнате было достаточно тепло, и Моро решил, что сможет обойтись без одеяла. Под жужжание телевизора он уснул, почти сразу же, как только лёг.