Улыбался он очень и очень подозрительно.
С другой стороны, после всего произошедшего, любой его вздох казался слишком подозрительным. Понять, что творится в голове такого могущественного существа казалось почти невозможным. А Нами и пытаться не хотелось. Только сбежать.
Жаль, что на ногах она держалась, как новорождённый оленёнок.
Сугуру только посмеивался, поддерживая её своими щупальцами.
— Милая-милая обезьянка… Моя.
Легче просто игнорировать его обращения.
Он подпер подбородок ладонью, локтем опираясь на камень. Взгляд его — снисходительно-насмешливый. Таким взглядом обычно смотрят на детей, которые творят милую глупость. От такого взгляда сразу чувствуешь себя меньше, слабее, глупее…
Хотя это не так далеко от правды…
Нами повисла на его щупальцах, признав свои жалкие попытки волочить ногами бесплодными.
Не сейчас.
Сугуру довольно усмехнулся, отрываясь от камня и притягивая её тело назад к себе.
— Объясни мне, что происходит…
Приходилось просить во второй раз.
Он провёл влажными губами по её щеке, прежде чем что-то промычать.
Нами даже не знала, как это воспринимать.
Он вёл себя ещё более непонятно, чем Сатору. С русалом Нами хотя бы провела некоторое время, чтобы относительно понимать его настрой… Да и не старался он скрывать свои эмоции за улыбками. Если Сатору злился — он злился. Всё логично…
А на что он злился — это уже отдельный вопрос.
Сугуру много улыбался, но оттенки этих улыбок были абсолютно непонятны.
Иногда в его глазах можно было рассмотреть эмоции, но чаще всего он свои глаза прятал! Абсолютно непонятный осьминог с фетишем на обезьян, видимо.
У Нами аж мурашки по спине пробежали.
Не так важно, что она даже получила некоторое удовольствие…
Нами посмотрела на него вопросительно.
Видимо, Сугуру воспринял этот взгляд как «щенячьи глазки», потому что выражение его лица неожиданно смягчилось. Он начал гладить её по волосам, словно воспринимал как какого-нибудь питомца. Домашнюю обезьянку, например.
— Ты моя, — утвердительно сказал он.
— Ну, это я поняла…
Вот заставляет её напрягаться!
А горло у неё, между прочим, до сих пор болит!
— И Сатору мой.
Нами молча выгнула брови, продолжая его слушать.
Надо ли говорить, что таких «объяснений» было слишком мало, чтобы что-то понять? Нами даже себя тупой не ощущала, просто потому что из двух фраз сложно было что-то адекватное сложить. Ей нужно было что-то больше, чем «ты моя, он мой».
Он вздохнул почти раздражённо:
— Ох уж эти обезьянки…
«Просто игнорируй, Нами» — говорит она сама себе. — «Просто игнорируй».
Появилась дурная мысль отхлестать его чем-нибудь. Бамбуковой розгой, например! Её отец в детстве тоже порол, когда она вместе с соседскими детьми в чужом дворе цветов нарвала маме на день рождения. Было очень больно, обидно, но очень-очень поучительно. Её хотя бы голыми коленями на доску не ставили, оставляя так на пару часов, как было с её матерью.
Вот кажется, что для этого осьминога такие… Воспитательные меры будут в самый раз.
А иначе он и не понимает!
А ещё можно сделать его главным ингредиентом в салате…
Но вот Сугу очаровательно — как дьявол! — улыбнулся, как всё раздражение мигом испарилось.
Прям как с Сатору.
Уже невозможным становилось отрицать существующее между ними влечение. По крайней мере со стороны Нами точно. Их влияние — всё проделки Сатаны! — на её разум было слишком сильным. И дело даже не в каком-то магическом голосе или колдовстве.
Если магия и была, то только в их прекрасной внешности, от которой любая женщина разум теряла.
— Скажи, как обезьянки… — он прокашлялся. — Люди строят свои отношения?
… Нет, всё-таки она хочет его отхлестать.
Опять заставляет её горло напрягаться.
— Ну, встречаются, постепенно знакомятся, сближаются, потом начинают жить вместе, чтобы выяснить, насколько человек надёжный в быту… — Нами закашлялась так, что у неё аж глаза заслезились.
В горло как будто напихали кусочков льда, которые теперь обжигают нежные стенки лютым холодом.
Но Нами понимала, что если она будет молчать, то не сможет получить от Сугуру нужной информации, которая, между прочим, касается её собственной судьбы. Это было куда важнее, чем изучение нового вида. Это напрямую касается её жизни.
Сугуру провёл прохладной ладонью по её щеке, после чего скользнул тонкими, длинными пальцами на шею, начав медленно медленно поглаживать. Может, и не сильно, но это всё же помогло. Нами перестала кашлять, наслаждаясь ласковыми прикосновениями.
А ведь до этого он был так груб…
Поразительное изменение.
— М-мм… — ответил он только этим, оставляя нежный поцелуй на кончике её носа.
Нами почти сразу же растаяла в его щупальцах.
Нельзя быть таким… Очаровательным.
Хотелось сказать, что он надоел ей со своим мычанием и молчанием. Он говорил что-то абсолютно непонятное или бессмысленное вроде сомнительных комплиментов про милую обезьянку. Это действительно бесило! Однако, стоило ему просто улыбнуться или проявить нежность, как всё — крыша уезжала, делая её такой податливой.
Он, безусловно, понимал происходящее.
С его стороны не было таких проблем с причинно-следственной связью!
А Нами в душе не чаяла, почему её сюда отослали, почему её во все отверстия…
Самым логичным во всём происходящем — это его попытка убить её, которая, по какой-то причине, была прервана.
Самое страшное, что он ничего не поясняет.
– Кажется, я понимаю, — наконец выдохнуло это существо.
Нами ничего не ответила, лишь взглядом показывая своё внимание.
— Кажется, я действительно… Ошибся, — с трудом произнёс он.
Брови Нами поползли вверх.
— Я был с тобой весьма и весьма груб… — он разочарованно помотал головой, ласково проходясь прохладными, большими ладонями по покрытой синяками талии. — Извиняться не буду.
Ой, да ладно!
Нами фыркнула то ли от смеха, то ли от накатывающей истерики.
Находиться в его щупальцах было приятно — он достаточно красивый, чтобы её сердце в груди замирало или металось раненной птичкой. Тяжело отказывать красивым мальчикам, особенно когда они заглядывают в душу своим томным взглядом.
Особенно тяжело становится отказывать, если этот прекрасный мужчина — огромный осьминог, который может раздавит её своими щупальцами и не поморщиться. Он уже пытался это сделать. Остановился только благодаря велению левой пятки третьей ноги какого-то непонятного океанского бога.
— Что ты имеешь ввиду? — она говорит медленно, стараясь не напрягать своё больное горло. — Прошу, говори больше, я них… Ничего не понимаю.
Нами сдержала ругательство в себе.
Он мягко соприкоснулся своими губами с её.
Это было настолько мягко и ласково, что в животе запорхали бабочки, щекоча внутренности нежными крылышками. Всё казалось таким правильным и естественным…
Как в руках Сатору.
«Да, Нами, давно уже пора попрощаться со своей крышей» — всплыло в голове.
Чувствовать такое притяжение к почти что незнакомому осьминогу — которое чувствовала она и к Сатору — не нормально. Только вот было настолько хорошо, что ничего менять не хотелось.
Хотелось окунуться в это мутное болото безумие с головой.
— Мы, — он прижимает её ладонь к своей обнаженной груди, — не выбираем своих партнёров.
Под пальцами у Нами — прохладная, гладкая кожа.
— Типа, как выбирают родители или что?
Предположение, конечно, глупое, но больше в голову ничего и не шло. А в очередной раз терпеть возникшее молчание или слушать это мычание — красивое, кстати — очень не хотелось! Пусть говорит!
Сугуру мягко посмеялся.
Под её пальцами грудь дрогнула. От этих вибраций сердце затрепетало, как будто она была рядом со своим любящим партнёром дома, а не в пещере с осьминогом, который пытался её убить.
Не было никакого чувства неправильности.
Не было никаких лишних мыслей.
— Нет, — отсмеявшись, он продолжил: — Это притяжение на глубинном уровне. На уровне инстинктов.
Ну, не самое удивительно, что можно услышать.
В конце концов они не люди…
Сугуру задумчиво пробормотал:
— Чувствуют ли люди такое же притяжение…
Нами свистяще выдохнула, понимая, куда весь этот диалог ведёт.
— Да ну нет…
Сугуру абсолютно дьявольски ухмыльнулся, используя всю свою красоту на максимум.
От этого внутри всё перевернулось вверх дном. Так бывает, когда потрясающе красивые, словно сошедшие с картин боги, улыбаются, прижимая к своему горячему телу. Не так важно, что там внизу у него.
Чёрные щупальца тоже очень даже сексуальны…
— Почему нет?
— Да ты не имеешь это ввиду?
— Неужели? — выражение его лица стало насмешливым.
— Не-ет…
Нами отказывалась верить, что он имел ввиду это.
Хотя отрицать правду было тяжело. Это самое притяжение ощущала даже она, несмотря на отсутствие у человека каких-либо инстинктов. Конечно, её слабость к этим существам может быть обусловлена их внеземной красотой — это достаточно адекватное оправдание…
— Да-а, — он довольно прищурился.
Нами дёрнулась, когда он начал целовать её лицо. Буквально осыпал его быстрыми поцелуями, прижимая к себе. У неё не было никакой возможности отстраниться, хотя и попытки она делала достаточно вялые.
Тело всё ещё было таким слабым, непослушным.
Да и нравилось ей…
– Я хочу сказать, — говорит он, прекращая её чмокать. — Что мы созданы друг для друга. Ты моя. Наша.
Нами взгляд отвела.
Их окружала только скучная, серая пещера, часть которой утопала в темноте. Слабым человеческим зрением не разглядеть, что там находилось, но зато можно было фантазировать. Со временем в темноте стали мерещиться монстры и Нами вернула своё внимание к Сугуру. На этот раз она смотрела вниз, на его щупальца.
— Ты не можешь отрицать очевидное, — хмыкнул Сугуру.
— Могу и буду.
Даже если это правда, даже если где-то глубоко-глубоко она чувствовала это притяжение, какая-то часть рассудка говорила, что такого быть не может.
Да и межвидовые отношения ничем хорошим не закончатся.
Боже, да ну нет!
Сугуру вздохнул раздражённо:
— Люди…
Нами закатила глаза.
Ну, было очевидно, что он терпеть не мог род человеческий.
Наверняка у него для этого были какие-то причины… Например, тот факт, что люди буквально забрали Сатору — хотя обстоятельств случившегося она не знала — у него, из родной среды обитания.
Наверняка, люди часто портили ему жизнь…
Но всё равно это раздражает!
Сугуру сжал её подбородок пальцами, заставляя её поднять взгляд на его лицо.
— Тебе может быть тяжело это принять…
Нами быстро закивала головой. Она хотела закричать: «Невозможно!».
— Но мы тебе поможем.
И целует её в губы.