— Что это?

Сатору пристально смотрел на телефон в её руках. Для него это была какая-то странная, незнакомая, прямоугольная коробочка. Он даже сначала принюхался, пытаясь понять, еда ли это, но, в конце концов, пришёл к выводу, что нет.

Когда экран загорелся, плавнички на его голове очаровательно заинтересованно дёрнулись.

— Ярко!

Нами видела, как расширились его узкие, длинные зрачки, тёмной лужей заполняя пронзительную голубизну радужки. Он, не отрывая глаз, смотрел на включённый экран телефона, где начали мелькать картинки.

Сначала Нами решила показать ему фотографии человеческих городов из интернета.

Сатору внимательно смотрел на эти картинки, прежде чем зашипеть, как напуганный кот и отпрянул, отплывая куда-то в глубь аквариума. На Нами с телефоном в руках он смотрел какими-то дикими глазами, скалился и агрессивно дёргал плавниками на голове.

Нами внутренне содрогается от этого.

Сатору обнажает острые клыки, которые словно сверкают в ледяном свете лабораторных ламп.

Сейчас он как никогда похож на хищника, готового в любой момент накинуться на свою слабую жертву. Из воды не слышно его шипение, но по искажённом лицу и оскалу видно, что он не затих.

И всё же он выглядит прекрасным вот так.

Красивый, дикий, необузданный, словно шторм в открытом океане. Он совершенство в своей первобытной натуре, полной инстинктов.

Каждый раз он напоминает о своей нечеловеческой природе, что становится своего рода неожиданным ударом под рёбра. Нами почти не обращает внимание, что у людей нет плавников, таких острых клыков, жабр или хвоста.

Это как татуировки, на которые ты со временем перестаёшь обращать внимание, будто бы их и нет на твоей коже.

— Что с тобой?

Его рот открывается, но Нами, разумеется, ничего не слышит.

Сложив в голове два и два, Нами медленно отложила телефон в сторону, а потом подняла руки, показывая ему, что ничего в них не держит. На некоторое время повисло тяжёлое молчание, пока Сатору внимательно вглядывался в неё. Лишь после этого он медленно подплыл к поверхности воды, высовывая голову наружу.

— Так что это было?

— Чёрная магия! — голос его полон обвинительных ноток. — Как ты запихнула людей в эту маленькую штуку!?

Нами медленно моргает. Ещё раз. И ещё…

— Сатору, ты…

Она прерывается на хохот. Буквально хватается за живот, смеясь от всей души. Со временем ей начинает не хватать воздуха, живот болит, а из глаз брызжут слёзы.

— Сейчас… П-подожди… — говорит она между очередными приливами смехами.

— Ничего смешного! — его голос наполнился обидой.

Нами утирает слёзы, жадно хватая воздух ртом.

— Очень даже смешно, — она качает головой, не сдержав очередную волну хихиканья. — А будешь возмущаться, так я тебя прокляну!

Он зашипел на неё, смотря полными обиды глазками.

— А я тебе верил! Я тебя любил!

Нами усмехнулась.

— Бу!

Этот большой, опасный хищник вздрогнул всем телом, на невероятной скорости погрузившись на дно своего «аквариума», как будто она действительно была способна его проклясть.

Нами прикрыла рот, содрогаясь от смеха. У неё щеки от хохота горели.

Когда Сатору понял, что над ним просто смеются, то он, наполненный возмущением, всплыл, окидывая её гневно-обиженным взглядом.

Страшно не было.

В его горячих взглядах, резких, быстрых движениях. Он не смотрел на неё с как на маленькую жертву, которую желал растерзать своими острыми когтями и клыками. И не было в его взгляде той ледяной ярости, от которой стынет в жилах кровь. Он и не двигался так, будто бы находился на охоте — медленно, спокойно, грациозно, пока собирался к своей маленькой жертве.

Хотел бы убить — убил.

Нами лучше всех известно, что если бы он был серьёзен, то она бы, скорее всего, даже не успела бы убежать до того, как он выберется из аквариума. Да и, скорее всего, она бы даже не пыталась бороться против него…

— Я обижен на тебя, маленький человечек, — он дёрнул плавниками на голове.

— Ой, ну ты чего? Я не хотела тебя обидеть!

— А я обиделся! Я на тебя обязательно Сугу пожалуюсь!

Он возмущённо уплыл, скрываясь от её глаз.

— Сатору! Эй! Ну же! Вернись!

Но в ответ ей была только тишина.

***

Сатору отказывался показываться ей на глаза следующие несколько дней, из-за чего работать стало невозможно. Подпускать других ученых бессмысленно — он становился крайне агрессивным, не стесняясь пожирать приближающихся людей.

Сёко пожала плечами и сказала, что ничего не поделать.

Именно она положила свою ладонь ей на плечо и шепнула о том, что даёт ей несколько выходных, кидая какие-то уж слишком понимающие взгляды, будто бы знала, на что Нами собирается их потратить.

Но подозрение оформиться во что-то серьёзное не успело.

Мысль, что она увидит Сугуру стала преобладающей.

Однако в пещере, где они впервые встретились было пусто.

Нами, честно говоря, растерялась. В голове не было ни одной идеи, как можно было бы позвать Сугуру, который, видимо, сейчас находился в океане.

Она побродила по берегу, с какой-то необъяснимой тоской смотря на линию горизонта, где сходилось голубое небо и более тёмные океанские воды. Сейчас можно было услышать только плеск волн и шум ветра.

Она разулась и сняла носки, чтобы зайти голыми ступнями в воду. Некоторое время она наблюдала за тем, как тонут её ноги в воде, наслаждаясь ощущением мягкого, вязкого песка под ногами. Она пару раз даже сжала мокрый песок пальцами ног.

Уже собираясь уходить, она заметила за ближайшим, огромным камнем, с которого вполне можно было прыгать в воду, несколько голов. Они быстро прячутся, но Нами заполнила оттенки волос — бледно розовый, ярко рыжий и насыщенно чёрный.

Сердце у неё замерло.

Так.

Сугуру тут не один?

Сугуру живёт со стаей?

Она в опасности?

Нами на всякий случай вышла из воды, подняла свои ботинки, в которые были вложены носки, и отошла в сторону, на, как ей казалось, безопасное расстояние. Конечно, если они такие же быстрые, как Сатору с такими же сильными руками… А может у них щупальца, как у Сугуру, что сделает их более подвижными…

На всякий случай она ещё чуть-чуть отползла от линии воды.

Повисла настолько ощутимая тишина, — даже ветер на время перестал гонять волны, — что, казалось, она слышала чужие голоса.

От океана пахло водорослями и солью. И, разумеется, этой непередаваемой, влажной свежестью.

Всё это, если честно, напоминало больше какой-то сон, чем реальность.

Нами пришла сюда увидеть Сугуру, не нашла его в пещере и пошла гулять по берегу в надежде придумать план, как докричаться до него в океане. Бессмысленные надежды, конечно.

Раздавшиеся крики заставили её подпрыгнуть на месте, но потом повисла пугающая тишина… Прерванная знакомым голосом.

— Милая?

Нами уставилась на Сугуру, чьи щупальца оплели этот огромный камень. Вновь подул ветер, который начал играть с его волосами, так удивительно красиво развевая их… Как будто он был той самой Ариэль на том самом камне.

— С-Сугуру?

— Ты пришла, — он мило улыбнулся, махнув ей рукой.

Из её рта вырвался облегченный выдох.

Она сразу же почувствовала себя в безопасности, стоило только Сугуру появиться. Мысли о чужих голосах и, по крайней мере, трёх голов, выглядывающих из-за камня, никуда не исчезли, но она верила, что теперь ей точно не свернут шею.

Сугуру она доверяла так, будто бы знала его последние лет десять. Будто бы он был мальчиком с соседнего двора.

Ненормально?

Безусловно.

Но все их общение было абсолютно ненормальным.

— Подойди, — он протянул к ней руку, продолжая нежно улыбаться.

Без каких-либо сомнений она подошла ближе, заворожено смотря на его застывшую на камне фигуру. Его скользкие, влажные щупальца привлекательно блестели под солнечными лучами, притягивая взгляд.

Такой красивый.

Она не заходит дальше, чем по щиколотки, не желая мочить одежду.

Сугуру недовольно вздыхает.

— Я скучал, моё маленькое сердечко.

У Нами сердце трепещет от столь ласковых слов, произнесённых столь нежным, мягким голосом. У Сугуру неповторимый голос, напоминающий кошачье урчание.

Нами готова была на всё, лишь бы он продолжал говорить.

— Я тоже скучала.

Сугуру сам приближается. Медленно отпускает камень своими щупальцами, ныряет в воду, чтобы подплыть ближе и высунуться на поверхность, протягивая свои щупальца к ней.

— Ой-ой, не надо! Ты мокрый!

Сугуру фыркнул, всё равно обхватывая её своими мокрыми щупальцами.

— Засранец!

Нами взвизгивает, неловко махая ногами в воздухе, когда щупальца поднимают её на водой. От ног летит несколько капель в сторону Сугуру.

— И так ты говоришь о своём самце? — он притворно ахает.

— Заслужил!

Сугуру цокает языком.

— Надо научить тебя правильному поведению.

Когда он обнимает её руками, Нами обречённо думает, что одежду уже не спасти. Домой придётся ехать в мокрой одежде, ловя на себе косые, подозрительные взгляды окружающих людей. А может даже похотливые… Разные люди бывают.

— Я тебе дам правильное поведение! — она возмущённо замахала сжатыми в кулаками руками.

Сугуру бархатно рассмеялся, прижимая её голову к своей груди.

— Маленький, вредный человечек.

Он зарывается носом в её волосы, легонько поглаживая ладонью её по спине.

Только вот он раздражённо вздохнул, потому что одежда — отвратительная, тяжёлая ткань — мешает. Он не может почувствовать её кожу, что вызывает огромное раздражение. Сугуру воспринимает её одежду как самого настоящего врага.

— Я не вредная!

— Да? Неужели? — он красиво выгнул свою тонкую бровь.

— Да!

Он усмехнулся, быстро целуя её в губы.

У Нами мозг закоротило от этого. Она тупо моргнула, уставившись на его красивое лицо, пока руки Сугуру забирались под её одежду.

— А… Э…

— Такая милашка, — он оставил мягкий поцелуй на её щеке, затем на второй, затем на кончике носа.

— Сугу!

— Да-да? — он издал урчание.

— Прекращай!

— Что прекращать?

— Э-это… Всё это!

Он подарил ей по истине хитрую ухмылку, напоминая истинного дьявола в своей красоте.

По позвоночнику Нами поползли мурашки, вынуждая её вздрогнуть в его хватке, а после замереть, вспоминая, что перед ней самый настоящий хищник, способный раздавить её кости в пыль. Откусить от неё кусок плоти.

— Забавная, — он приоткрыл рот, обнажая острые, белоснежные клыки.

Воли к сопротивлению не осталось. Она погасла, стоило этому дьяволу только ухмыльнуться, да показать острые клыки.

— Будешь для меня хорошей девочкой, да?

Нами заторможенно кивнула, после чего получила от него нежный поцелуй в лоб.

— Я тобой горжусь, моё сердечко.

В этот момент Нами думала лишь о том, что готова ради него на всё.