— Дай.

Зик не счел нужным оборачиваться на голос.

С наслаждением глубоко затянулся, ненадолго портя легкие. Все равно восстанавливались.

— Размечталась. 

 Сиги Мальц уставилась на него этими яростными водянистыми глазами: ее тревожная злость окрепла, знакомо заскреблась, отозвалась внутри горечью табака. То, что он понимал, не страшило. С этим Зик мог работать, умел управлять. Враждебное постоянство успокаивало: чем больше она щерилась, тем шире становилась его улыбка.

— Тогда чего тебе надо? — она поправила винтовку и утерла покрасневший от мороза нос. 

Сумерки опускались быстро, и траншея приходила в движение, а значит, через какое-то время им нужно перегруппироваться. Перед началом операции неплохо бы на всякий случай заглянуть к Пик: ее, кажется, в поезде укачало. Командование это не волновало, а значит и его не должно, но надо создать видимость. Важность операции, да-да: что угодно, только бы поскорее выбраться из этой дыры.

— Как ты говоришь со старшим по званию? — лениво протянул он, а Сиги фыркнула, выпустив облако пара: — Нечего бычить. Считай, что волнуюсь о твоем здоровье.

Зик даже не покривил душой. Почти.

Сиги издала какой-то задушенный звук, губы сжала. Покачала головой, ругнулась и засобиралась обратно, небось под теплое капитанское крылышко. Сделала шаг: под подошвой громко хрустнул снег.

— Стоять.

Она настроженно замерла, вцепившись в приклад, и Зик пригляделся: лет вроде как ему, когда они впервые встретились, а уже вытянулась, высохла, казалась старше. Но на его команды все еще отзывалась — хорошо.

— Вас вызовут через час, — равнодушно бросил ей заготовленную косточку, — я буду рекомендовать ваш отряд к диверсии у крепости.

— Мы должны прикрывать диверсию, — после недолгой паузы выдавила она, нахохлившись. — А не примыкать к ней, у нас нет такого боевого опыта.

Зик моргнул, помолчал, развел руками:

— И?

Вопрос «зачем?» повис в воздухе сам собой, и Зик пожал плечами: если она не в состоянии уследить за ходом его мысли — только подумать, а ведь для нее расстарался, — то может и сдохнуть, не велика беда. Отмучается.

Сиги болезненно наморщила лоб, мазнула по лицу взглядом в поисках ответа — пришлось отвернуться. Сигарета дотлела, и он неторопливо потушил ее об обледенелую деревянную балку. Разочарованно вздохнул так, чтобы услышала.

— Вот и поговорили.

Увидел, как она дернулась, словно хотела сорваться и убежать — интересно, куда? — но потом выпятила грудь и шагнула навстречу. Бинго.

— Мне ничего от тебя не надо, — прошипела почти угрожающе.

Зик широко улыбнулся, показав зубы.

— Врунья.

Они оба знали, что именно она от него хотела: Зик увидел, как осознание медленно расцвело на худом лице, как расширились зрачки и затрепетали крылья носа. Как дернулся резко острый подбородок. На мгновение показалось: кинется со слезами совсем как в тот раз, но Сиги Мальц только крепче сжала кулаки — по крайней мере теперь она умела ими пользоваться.

— Считай, я тебя предупредил, — он смахнул с плеч налетевшие сухие снежинки, — и смотри не обделайся.

— Тоже мне услуга, — она глянула исподлобья, — когда получу повязку, заставлю тебя подавиться этими дерьмовыми шутками.

Ну прямо маленькая злая собачка. Эта похожая на кипящую смолу агрессия заставляла смеяться, прогоняла апатию поезда, и Зик потянулся к ней, словно пытался обогреться. Нужно подлить еще немного масла.

— Не когда, а если.

— Иди к Имир в задницу.

Так-то лучше. Он обезоруживающе улыбнулся: Сиги, наконец, дернулась с места, грозно направилась в свой блиндаж широким рваным шагом, распихивая локтями попадавшихся солдат. Он проводил ее напряженную спину взглядом, запустил шутливо руку в волосы: 

— Тоже за тебя переживаю!

Ветер подхватил и скомкал слова, да и сам Зик в них никогда не верил.

***

Через назначенный час Зик снова оказался в не спавшей ставке командования. 

Масляные лампы освещали длинный стол: горстка старшего офицерского состава вместе с командующим западным фронтом склонилась над расстеленной картой местности. Запах жженого масла смешивается с чем-то съестным, но лица у всех выдавали бравую сосредоточенность. Марлийцы отглаженные причесанные, собранные, словно сошли со страниц кадетского учебника.

Элдийцев только трое ротных и он сам.

Прошла четверть часа в жалобах и еще столько же в пустых разговорах, прежде чем ему разрешили открыть рот. 

— Говори, Йегер.

— Так точно, — он по наитию поднял руку вверх к сердцу, пока не получил короткое “вольно”, — ключевой точкой прорыва линии фронта является крепость Бракала. 

Командование уставилось на него, словно рассматривали диковинную зверушку. Кто-то чихнул, кто-то пожевал губу. Блеснули ордена. Командующий почти закатил глаза: ум у него был острый, хотя глаза из-под мешков и карикатурно массивных бровей почти не выглядывали. 

Все знали, что крепость нужно брать. Просто не у всех хватало духу переходить от слов к делу.

— Отставить, — буркнул он, махнул в сторону Зика рукой, и рой ос пришел в движение.

— Сковмовцы свозят к Бракале противотитанические орудия дальнего поражения, — послышалось с другого конца стола. — Последняя разработка.

В это, конечно, никто не хотел верить, но тишина снова наступила, липкая и неловкая, как паутина на лице.

— Да слухи это. Откуда у них технология?

— Это не известно наверняка.

На войне нет ничего хуже неизвестности. Несказанные слова и без того легко угадать: вся эта затея — риск. Если никаких орудий нет, то им, конечно, повезло. Но в противном случае — даже неудачное применение техники может пошатнуть мораль войск. Сила титанов абсолютна. В это следовало верить как врагам, так и им самим.

— Мы знаем, что даже ночью трансформация будет заметна, — проворчал командующий, тяжело вздохнув. — Снаряды для прорыва еще подвозят, а без них Зверподобный бесполезен. 

Зик поднял ладонь, приняв выверено-смиренный вид:

— Прошу прощения.

Никто не обратил внимания. 

Блиндаж наполнился гулом марлийских голосов, словно зверинец, где каждая тварь мечтала издать какой-нибудь звук погромче: они называли это стратегией, но на бесполезное переливание из пустого в порожнее уходило драгоценное время.  

— Форсировать?

— Мы не станем рисковать, это не обсуждается.

Зик слегка нахмурился, едва ухватив взгляд командующего, поднял руку снова, прося слова, договорить же ему так и не дали. Дрогнули черные брови, командующий кивнул, и разговоры медленно стихли, превратившись в шепотки.

— Слушаю.

— Крепость является важным опорным пунктом, — заученным тоном начал Зик, прощупывая почву. Он делал это уже сотни раз, уверенный, что и в сто первый ему повезет: — Ее захват позволит армии укрепиться в этом направлении и продолжить наступление в долину.

— К сути, Йегер. 

— Не обязательно задействовать силу титанов напрямую, — Зик смущенно поправил очки, ставка замерла. — Достаточно устроить диверсию.

Ну, заглатывайте наживку.

— И как ты предлагаешь это сделать? 

— Погода на нашей стороне, — начал он так, словно подобные вещи разумеются сами собой. — Видимость средняя, но достаточная, чтобы послать небольшой отряд. Пусть узнают местоположение орудий, если они есть, дадут наводку авиации. Или употребят по назначению ручные гранаты — нет большей чести, чем послужить Марли.

Справа ожил кто-то из старших офицеров:

— Вздор. Незачем тратить силы Марли на элдийский бред, — начал он было, но поддержки не нашел. Ставка погрузилась в раздумья, вот и пришлось добавить без прежней уверенности: — Кто из солдат возьмется за такое?

На это у Зика имелся ответ.

— Отряд Райке.

Он не смотрел вправо.

— Они стрелки, а не диверсанты.

— Кандидаты…

Ожил Тео Магат. Выглянул ленивой змеей откуда-то из-за плеча командующего, кивнул:

— Кандидаты прошли полную военную подготовку, — безапелляционно заявил он, мазнул взглядом по длинной фигуре Райке. — Дети будут менее заметны в темноте.

Дети. Непривычное слово. Детей на войне не бывает.

— Кадетка Мальц показывала исключительную склонность к преодолению различного рода препятствий, справится и с крепостной стеной, — подытожил Зик без особых угрызений совести. — С поддержкой основного стрелкового отряда они с Грайсом подойдут для операции.

Повисшую задумчивую тишину ножом прорезал хриплый голос Райке. 

— А если не справятся?

Зик пожал плечами и взглянул на командующего:

— Значит умрут.

***

Хотелось вернуться в тяжелое молчание поезда и мерный грохот колес: разговоры Зика утомляли, даже важные. Слова разбегались из чужих ртов толпой черных блестящих тараканов, превращались в копошение и шорох в ушах. Поэтому в их блиндаж Зик шел молча и быстро в темноте под привычные уже звуки смерти.

Он хотел побыть один, хоть несколько недель, предоставленный своим мыслям. По ту сторону войны — но вот незадача — война никогда не заканчивалась.

Остановился у импровизированного порога, который представляла собой плащ-палатка. Пик не одна.

— И чего они там совещаются? — узнаваемый мальчишеский голос, вечная эта задиристая торопыжность. — Уже же все решили. Нас ведь для этого перебросили, нет?

Вздох.

— Говори потише, Пок, мне нехорошо.

Шорох формы. Скрип хлипкой деревянной кровати. Сопение.

— Извини.

Повисло молчание, из блиндажа потянуло теплом. 

— Что-то поменялось, — голос Пик звучал устало, словно она объясняла младшему Гальярду прописные истины. — Я слышала, в Бракалу свозят оружие против титанов.

Зик немного помялся на пятках. Умная девочка.

— Когда ты… хотя какая разница. Думаешь, они знают, что вы тут?

Первый правильный вопрос за последнее время. Смогут ли их перекинуть на восток так же быстро? Почему нельзя воевать в тепле? Там хотя бы зад не мерзнет, а мертвые высыхают на солнце, как цветы между страниц книг. Клубок пара вырвался изо рта.

— Может быть.

Пик никогда не любила умничать раньше времени. 

— Крысы?

— Узнаем скоро.

— Терпеть не могу…

Снова вздох. 

— Знаю.

Зик распахнул плащ-палатку рывком, сделал широкий шаг, словно и не наушничал вовсе. Старые привычки у него не отмирали, а консервировались:

— Да уж, с терпением у тебя туго.

— Командир!

Порко Гальярд подскочил, едва не треснувшись головой о верхнюю койку; при его твердолобости это грозило только легким испугом. Мальчишка отдал честь, и Зик почти вяло махнул рукой, да-да, молодец, вольно.

— Как все прошло? — в драном полевом одеяле Пик походила на огромную гусеницу.

— Так, как надо, — безразлично отбил ее вопрос Зик, но поспешил добавить в голос щепотку почти отеческой заботы: — Пик, как ты себя чувствуешь?

Она лениво завозилась: не слишком хотелось вылезать из тепла, но очевидно, что лучше имитировать патриотизм и жажду действия.

— Уже лучше, готова выступать.

— Не торопись, — Зик покачал головой.

Уселся напротив за стол, уставился на небольшую алюминиевую кастрюлю, торчавший из нее половник и две чашки рядом. Для Воинов принесли кофе, сваренный отдельно от общей жижи, и терпкий запах почти приятно пощекотал ноздри. Никто к нему не притрагивался.

— В смысле?

Недоумение Порко звучало как-то по-детски раздражающе.

— Наступление откладывается до рассвета, — меланхолично заметил Зик, помешал половником коричневую бурду. — Будут разворачивать диверсию.

— Значит, ждем? 

Пик моргнула, Зик только и смог, что кивнуть. Она порой только рассматривала, но в ее взгляде не плескалась злость. Серо-голубые глаза на пол лица смотрели с флегматичным пониманием, взгляд словно забирался куда-то под кожу, и раздражался от этого уже сам Зик.

— Верно.

— Нужно было просто дать вам разнести их в щепки, — воинственно ляпнул Порко.

Пик снова вздохнула, поворачиваясь и объясняя как ребенку:

— Снаряды еще не подвезли…

Пора уже это прекращать. Зик бросил только один пронзительный взгляд, как пощечину, открыл рот:

— Не нужно.

Тишина натянулась как гитарная струна, которая вот-вот лопнет. Зик отвернулся разлить кофе, Порко поймал ртом воздух и задержал дыхание, Пик опустила глаза в пол. В блиндаже Воинов его вообще не должно быть — эта мысль так и осталась горчить невысказанной, но упреждающий удар уже был нанесен.

Пик оттаяла первой:

— Чей отряд пойдет?

Как будто она знала кого-то на западном фронте, кроме своего собственного подразделения и…

— Райке.

— Они же… — она задумчиво пожевала губу, подбирая слова. — Почему?

Зик протянул ей горячую кружку.

— Потому что я так сказал.

Пик сжалась, завозилась в своем коконе, сдувая поднимавшийся от кофе пар. Помолчала, подумала. Взгляд уставился ему куда-то в коленку, а потом, словно придя к какому-то умозаключению, она кивнула:

— Если диверсия пройдет успешно, им крупно повезет. Этим двоим.

Порко, подхватив, наконец, мысль, раскрыл рот как рыба, потом хмыкнул.

— Ага, конечно, — он сморщился, сдвинув светлые брови. — Такую-то дылду издалека пристрелят.

— Не надо так… — Пик укоризненно покачала головой. — Там, все-таки, еще и Кольт.