— Чувак, она же твоя девушка! Практически родной человек, — Наруто свой дерьмовый характер даже для приличия скрывать не пытался. — И не обижай её мне там, ясно?

— На хуй иди, — процедил брюнет в микрофон и сбросил звонок.

Мадара меньше всего сейчас хотел ехать в центр города, забирать оттуда «свою» девушку и отвозить её к черту на куличики — домой. Учиха знал, где она жила, и никакого желания туда в ближайшее время смотаться не испытывал.

Захрустела в руках пластиковая наполовину полная бутылка с минералкой. Он метнул её в стену, от которой она отскочила с отвратительным глухим звуком. Сегодняшний день мог быть одним из самых сумасбродных во всём этом месяце. Когда последний раз с ним случались глупости? Хороший вопрос. Где-то семь недель назад, но дело ведь не в этом. Дело в том, что его жизнь слишком накренилась в ту сторону, куда поворачивать ей не стоило.

С каких пор он позволяет Узумаки настолько влезать в его свободное время? Наруто думает, что раз уж долг вернул, то теперь можно хоть чечетку у него на голове танцевать? Нужно было решать проблему самому, а не доверять ее этому полудурку. Жаль, что поздно это понял. Это надо было так просчитаться.

Мадара встрепал непослушные и жёсткие волосы широкой ладонью и медленно выдохнул сквозь зубы.

Сакура Харуно была ему нужна — отрицать было глупо. Послать кого-нибудь вроде Кисаме или Хидана? Она сбежит от них, как только увидит.

— И зачем мне столько знакомых, если всё приходится делать самому? — Учиха зажмурился, отгоняя выкручивающую суставы слабость в руках.

Чтобы забрать девочку пришлось бросить тренировку на половине. Для Мадары это было досадным, но не очень уж сильным упущением. Десять минут на душ, пятнадцать на просушиться и одеться. Ключи от мотоцикла нашлись на дне спортивной сумки, хотя он помнил, что клал их в боковой карман. Около его байка тусовались какие-то малолетки с баллончиками распыляемой краски, которые сразу сбежали, как увидели его лицо. Разглядывая широкую и подсыхающую жёлтую полосу на боку своего стального товарища, Учиха потихоньку начал звереть.

Уже несясь по автостраде, он подумал о том, что Карин вполне могла вызвать девчонке такси и не устраивать цирк. Но чем же он лучше, раз сам едет на максимально допустимой здесь скорости в центр города забирать эту мелочь?

Мадара всегда успокаивался, когда мчался куда-то с ветерком. Сейчас, охладив голову, он понимал, что это даже выгодно. Всё-таки стоит прояснить ситуацию с её темпераментом. То она плачет, то ругается, то ведёт себя, как обиженная девчонка.

Как определить, когда у неё что? Да хоть в гугл забивай…

Заодно официально узнает ее адрес.

И нет, он за ней не следил. Просто поинтересовался содержанием личных данных у старосты класса, в котором она училась. Просто и предсказуемо, но работало. Ради какой-то крашеной дурочки, в голове которой поселился светлый образ Саске, Мадара не собирался разводить шпионскую драму. Для кого стараться?

Квартира Наруто была на восьмом этаже довольно элитной многоэтажки. Дверь открыли после первого звонка. Карин выпихнула немного опешившую девчонку на лестничную площадку, заявила, что пока та не выздоровеет — пускай не появляется.

Идиотка.

Мадара неслышно вздохнул, оглядел фигурку с высоты своего роста и решил, что никакого разговора у них сегодня не выйдет. Харуно выглядела так, словно прямо сейчас закатит истерику. Выяснять, что там у них случилось с Узумаки, Учиха не собирался. Если она сейчас разревется…

— Я сама до дома доберусь, — она не смотрит ему в лицо, цепляется рукой за лямку своего рюкзака и ковыряет ногой плиточный пол.

Прекрасно.

— Нужно было говорить это Узумаки, а не мне, — он жёстко отбрил её шаткие возражения и нажал на кнопку вызова лифта.

Ободок кнопки загорелся красным цветом, а где-то в шахте раздалось мерное гудение. Харуно тихонько сопела, остановившись чуть позади него. Мадара сдержал ироничный хмык и первым шагнул в открывшуюся кабину лифта. Она зашла следом и сразу же повернулась к нему спиной. Впрочем, это не помешало ему мельком заметить дрожащие пальцы и нервно прикушенную губу.

Как ребёнок.

Лифт с тихим шипением раскрыл двери, выпуская их на площадку первого этажа. Мадара смотрел, как она быстрым шагом вышла из кабинки, на её напряжённую и выпрямленную спину, на сжатый кулачок правой руки и встрёпанные на затылке волосы. Можно подумать, что он её избить пригрозил, а не минуту за спиной постоял.

Его мотоцикл стоял неподалеку от подъезда, блестя металлическими боками на солнечных лучах. Жёлтая полоса со стороны выглядела… не настолько уж и странно. Устранить результат вандализма будет легко. Купить только такой же баллончик, как у той ребятни, только с чёрной краской.

Мадара практически подтолкнул её за подрагивающие плечи к средству передвижения и впихнул ей в руки свой шлем. Чёрный, удобный, немного будет велик, но нет у него запасного и на размер меньше. Учиха перекинул ногу через сиденье мотоцикла и понял, что это надолго. Шлем-то она застегнула, а вот отрегулировать застёжку забыла. Он свободно болтался на глупой голове и то и дело съезжал набок. Он страдальчески провёл ладонью по лицу, наблюдая за тем, как её дрожащие пальцы пытаются поправить ремешок.

— Сюда иди, — Мадара поманил её к себе ладонью, скрывая раздражение.

Она сделала несколько шагов и застыла в полуметре от него. Ну и как с этим человеком себя вести? Учиха чуть наклонился и поймал её за узкое с выпирающими синими жилками запястье. Дернул на себя. Девчонка с негодующим вскриком вписалась ему в плечо и тут же задергалась.

— Не вертись, — прикрикнул он и чуть отодвинул ее от себя.

Самостоятельно расстегнул на ней шлем (сколько бы это проделывала она сама — только Ками известно), подтянул ремешки, чтобы защита лучше держалась, и застегнул обратно. Её волосы торчали из-под чёрного шара с забралом приметной и потрёпанной паклей, создавая странный контраст.

— Теперь аварии не страшны. Если что, голова цела останется, — Мадара похлопал ладонью по шлему. — Садись, долго ещё ждать?

Мелкая на удивление послушно уселась сзади него, даже ладошки ему на бока положила.

— Будешь держаться вот так, как сейчас, слетишь в один момент, — лениво заметил Учиха, чуть наклоняясь вперед.

Мотоцикл тронулся на довольно медленной скорости — надо же как-то выехать на проезжую часть, — а она уже пискнула и вцепилась клещом в его куртку. На трассе машин не так много, как рано утром или в районе шести, поэтому Мадара позволил себе ехать быстрее, чем обычно. Ветер бил в лицо и мгновенно вплетался в волосы, растрёпывая их ещё сильнее, чем до этого было.

Предупреждающие знаки превращались в смазанные пятна, разобрать на которых что-то очень сложно. Учиха и не старался. Ему не до них. Обгоняя плетущуюся со скоростью велосипеда Тойоту, он чувствовал, как девчонка вжималась ему в спину еще сильнее.

Для него это — развлечение, а вот ей, похоже, было не по себе от такой езды. А ведь Мадара даже не превышал допустимую скорость — просто лавировал в жидком потоке. Но её пальцы уже были готовы прорвать его куртку ногтями и впиться в кожу.

Мадара мог бы сбавить скорость, но что-то зажигал в нем рёв мотора в такие моменты. Хотелось быстрее, ещё быстрее. Чтобы синие знаки не мелькали, а смазывались в одно пятно с окружающим миром. Чтобы ломкое нечто внутри звенело, осыпалось сотнями нервных импульсов, приносящих приятную дрожь в кончики пальцев.

Россыпь многоэтажек, в одной из которых живёт его проблема, виднелась на горизонте, а Мадара очень вовремя вспомнил о том, что адрес у нее он так и не спросил. Прекрасно. Может, она и не станет спрашивать, но заподозрит что-нибудь. Девчонка и так ему не доверяет — вон как трясется, думая, что он ничего не замечает. Смешная такая.

Когда она спрыгнула с его мотоцикла, стащила с головы шлем, Мадара вдруг понял, что ее трясет.

...трясет? Нет, серьезно? Она же не ревет сейчас?

Белое и перепуганное лицо было мокрым.

Девчонка швырнула в него тяжёлым шлемом, подрагивающими пальцами попыталась навести порядок на голове, но потом вдруг опустилась на корточки, рвано дыша.

— Только не говори, что боишься скорости, — с саркастическим неверием на лице произнес Мадара и понял по её участившимся всхлипам, что прав. — Сказать не могла?

— Это была моя первая поездка, — пропищала она и попыталась встать. Трясущиеся коленки этому не помогали. Пришлось подать руку.

— Кажется, последняя тоже. До квартиры провожать не стану. Если сломаешь шею — звони, — Мадара разжал пальцы, отпуская узкую ладонь девчонки. Она на дрожащих ногах стояла с трудом, зато смотрела на него зарёванным сычом-птицей.

Учиха флегматично развернулся к ней спиной и перекинул ногу через сиденье мотоцикла. Домой отвёз? Отвёз. Живая? Вполне, даже кричит. Долг выполнен.

Но не все было так просто. Четыре с половиной часа спустя он получил новую сводку о том, где ошивается «его» девушка. Её выловила Мора, утащила в кафе и сейчас передавала через своего парня просьбу приехать.

— Мора сейчас около книжного магазина, в котором часто Сасори зависает. Сказала, что подержит девочку в кафе до твоего приезда, поторопись, — Кисаме добродушно усмехнулся в трубку.

У Мадары задёргалась правая бровь. В этот раз домчаться до другого конца города оказалось сложнее. Даже Хидан его никогда так не бесил, как сейчас эта Харуно Сакура, у которой в заднице не шило, там сверло!

Кафе, в котором по идее должна была быть Мора с Сакурой, было маленьким. Просто небольшое и одноэтажное здание напротив магазина с надписью «книжный». Светлый зал обдал теплом и разнообразием запахов. Мадара на мгновение потерял ориентацию в пространстве — подвёл организм, который порцию питательных веществ не получал ещё с обеда.

Впрочем, взять взбунтовавшиеся ощущения под контроль было легче, чем вспыхнувшую неприязнь при виде розовой макушки. Харуно сидела спиной к входу и не видела тех, кто входит. Эффект неожиданности был на его стороне. Но тут, волею судьбы или волею закона подлости, его самого углядела глазастая Мора и помахала ему ладонью.

Обернувшаяся было Сакура сразу же сделала вид, что никого не видела и вообще, кто этот брюнет на входе?

Мора виновато пожала плечами и встала из-за стола. Подхватив его под локоть, она вывела его на улицу и поинтересовалась его душевным здоровьем.

— Лицо попроще, ладно? Она и так… — девушка нервно затеребила зелёную прядь своих волос между большим и указательным пальцем.

Учиха ненавязчиво заглянул в окно кафе. Сгорбившаяся и сжавшаяся в депрессивный комок Харуно нервно покачивалась на стуле.

— Она что, в школьной форме?.. — запоздало отметил Учиха, разглядывая спину в белой рубашке.

— И с рюкзаком, — подтвердила Мора, хрустя суставами запястий. — Жёлтый монстр. Невозможно не заметить.

— Знаешь, что случилось? — он не сводил взгляда с хрупкой фигуры, надеясь, что у нее не хватит ума догадаться сбежать, пока они тут разговаривают.

— Хотела поинтересоваться у тебя, но ты, видимо, не в курсе, — озадаченно почесала макушку. — Не спрашивала у нее, но такое ощущение, что девочка из дома сбежала. Школьная форма, рюкзак, отсутствие телефона, а время — семь вечера, Мадара. Заблудиться не могла, живёт здесь неподалеку. И ещё… Я уже видела её сегодня. В районе двенадцати-часа… Она от кого-то бежала, понимаешь? Шнурки развязаны, телефон просила у какого-то мудака… сказала, что свой потеряла.

Он устало провёл ладонь по лицу:

— Ты видела её раньше в таком состоянии, но ничего не сказала?

— Откуда мне было знать, что она — твоя девушка! — раздражённо заломила бровь. — Я когда час назад её увидела, то очень удивилась. Подумала, что нужна помощь. Подошла, спросила, как зовут, могу чем помочь и… ну ты понял. А мне Кисаме рассказывал, что ты девушку решил завести. Ну, я имя и запомнила. Потом заказала ей чай, а сама из туалета Кисаме позвонила.

— Да, а потом он позвонил уже мне, — Мадара флегматично прикрыл глаза.

— Попросил никуда не отпускать, пока ты не приедешь, — закивала Мора, прищелкивая костлявыми пальцами. — Ты не ругайся, она и так едва живая…

— Постараюсь, — безразлично пожал плечами Учиха. — Спасибо за помощь.

— Я пойду, — она нервно дёрнула уголком губ и тенью растворилась в наступающих сумерках.

Мадара опустился на пластиковое чёрное сиденье чуть повыцветшего стула и сложил руки на груди, тяжёлым взглядом рассматривая апатичное лицо девчонки. Харуно сверкнула на него потускневшими глазами, но ничего не сказала. Просто помешивать чай металлической ложкой стала интенсивнее. Под гулкий стук металла об стекло они промолчали минуты три.

Сакура подпёрла голову ладонью и первой нарушила молчание:

— Не знаю, что ты хотел, но со мной всё в порядке. Не хочу сейчас разговаривать. Можешь уйти, пожалуйста?

Учиха коснулся кончиками пальцев лба, наклоняя голову вниз. Он перестал вообще что-либо понимать. Язвительными фразами, которых сейчас в голове роилось несметное множество, тут ничего не добьёшься. Её непоколебимое спокойствие попросту разобьёт любую его подачу. Тут и дробовик не поможет.

— У тебя что-то случилось? — откинулся на спинку стула и опустил сплетённые в замок пальцы на стол. — Почему уже второй раз за день от меня требуют, чтобы я забрал свою девушку?

Душой, естественно, покривил. Конкретно этот случай нельзя рассматривать, как требование отвезти её домой. Ему просто позвонили и сообщили — дальше делай, что хочешь со своей Сакурой.

— Я не твоя девушка, — Харуно дёрнула бровью жестом, которым пользовался обычно он сам. — У меня ничего не случилось, просто я гуляю.

— Фактически, моя. А то, что тебе больше Саске по душе… Какая разница? — Мадара небрежно откинул встрёпанную голову назад, смотря на неё с едва заметной снисходительностью. — Обычно ты гуляешь в школьной форме и с рюкзаком?

— Каждый раз по-разному, — хрупкие пальцы зачесали упавшие на лицо розовые пряди, открывая светлый прямой лоб. — Я не знаю Саске, зато тебя знаю. Твоя репутация и его репутация… Угадай, какая выглядит лучше.

Учиха весело фыркнул и резко нагнулся вперёд, намереваясь выбить из этой мелкой лицемерки всё её нахальство:

— А ты уверена, что репутации можно доверять, милая?

— Твоей — точно нет, — парировала девчонка и поднесла чашку с подостывшим чаем к тонким губам. — Я вовсе не имела в виду, что судить человека можно только по репутации. Но ведь она не возникает из ниоткуда, а?

Мадара всерьёз задумался над версией о раздвоении личности.

— Мы отошли от темы, — Учиха опёрся локтями о стол, вглядываясь в лицо девчонки.

Оно оставалось скучающе-восковым с лёгким оттенком усталости. Она была видна в едва заметных мешках под глазами, лопнувших капиллярах в глазах и подрагивающим губам. Губы у неё были неплохие, отметил для себя Мадара, вспоминая слова Хидана: интересно, а целоваться она умеет? Ничего личного, просто интерес. И второй раз для себя отметил, что вряд ли.

— Слушай, чего тебе надо от меня? — она грохнула чашку на столик и сощурила заблестевшие от злости глаза.

— Чистосердечное признание, — Учиха пожал плечами и опёрся локтями о край светлого стола. — Расскажи, в чём проблема. Сто процентов тебе хочется с кем-нибудь поговорить, но не с кем. Я не самая подходящая кандидатура, но мы ведь встречаемся, — выдал одну из своих любимых ухмылок.

Она опустила голову, занавешивая круглое лицо яркими перьями растрёпанных волос. На мгновение что-то у него сжалось внутри, похожее на жалость. Но нет, зачем ему это? Жалости, что она сама к себе вырабатывает, хватит на целую роту потерпевших поражение танцоров-инвалидов. Мадара вовсе не расист и не презирал немощных и слабых. Просто в его глазах это чудо от слова чудить — ребёнок, который тычется в стену сопливой мордашкой. Понять, в чем проблема, — и самому станет легче. Неизвестность он не любил даже больше, чем наглую ложь.

Губы её, прикрытые розовой потрёпанной пеленой, сжались в тонкую посиневшую от напряжения ниточку.

— Моя мать подала на развод, — её пальцы нервно затарабанили по поверхности стола. — А я услышала их очередной скандал и ушла из дома. Чем признание в том, что мои родители расходятся, поможет исправить ситуацию?

Мадара мало что знал о разводах и распадах семей в целом. Его родители всегда жили спокойно, мирно и не выказывали эгоистичного желания пожить только для себя, бросив перед этим семью и детей. И всё-таки обидно было, что ничего особенного тут не произошло. Но чего ожидать от сопливой девчонки, которая из всего разводит трагедию?

— Поговори с ними. Ты тоже должна чего-то хотеть, — он протянул ладонь вперед, тыкая кончиками пальцев ей, предположительно, в лоб. — Люди думают только о себе, но только не те, которые имеют детей. Я провожу тебя домой и сдам на руки матери, отца, кто там дома есть. В следующий раз, когда будешь сбегать, подумай заранее о том, где поселишься на время своего… бунта.