Гранатовый сок убывал из прозрачного стакана медленно. В окно кафе бил свет, оставлявший свой след в виде солнечных зайчиков везде, куда только дотягивался — на полу, стенах, столиках, волосах официантки, плече Мадары.

Сакура внимательно разглядывала практически одинаковые столовые приборы и думала, что есть чудаки на свете. Зачем столько вилок и ложек? Достаточно же одной вилки, ножа, чайной ложки и столовой ложки. Но кажется европейцы любили усложнять жизнь и себе, и поклонникам своей культуры.

— На самом деле всё будет проще, — Мадара откинулся на спинку стула, из-за чего зайчик перелетел ему на щеку. — Большая половина этих приборов присутствовать не… ты что делаешь?

Свет выбеливал кожу на тыльной стороне кисти. Сакура, подперев правой рукой голову, левой заслонила лицо Мадары от настойчивого пятна. На бледном лице расцветала тень от её ладони, меняющая очертание от любого движения пальцев. Харуно разглядывала примостившийся на руке солнечный отпечаток и пошевелила пальцами. Кроличья голова неуклюжим отражением замерла на чужой коже.

— Есть смысл всё это учить? — она медленно опустила ладонь, взглянув прямо в лицо Учихи. — Твоя девушка может быть и не из очень интеллигентной семьи. Допустим, родители чтут старые традиции и недолюбливают новые веяния…

— И поэтому разводятся, — едко кольнул брюнет, щуря глаза, которые от обилия света становились только темнее.

Сакура прикусила язык. Ругательства непрерывной строкой перед глазами бежали. Только бы не озвучить случайно.

— Можешь дать мне номер Саске? Я собираюсь после окончания этой авантюры пригласить его поесть мороженого. Не знаешь, с каким вкусом он любит? — и сдобрила всё это гадливой улыбочкой, как перцем посыпала.

Мадара сузил глаза ещё сильнее — это единственное, что выдало его раздражение, а так лицо оставалось невозмутимым. Черные щёлки прожигали похлеще всякого лазера. На минуту Сакура задумалась над тем, что этот Учиха и правда в неё влюблен, но подумала ещё и… да он просто не хотел, чтобы она случайно выдала симпатию к его родственнику. Ведь тогда его высочеству придётся переделывать свой план.

Девушка вытащила у него из пальцев планшет, не реагируя на вопросительно заломленную бровь, и достала свой мобильник. Включить камеру, навести под правильным углом (чтобы не сильно отсвечивало) и щелкнуть большим пальцем по экрану. Отпечатавшееся в памяти телефона изображение девушка сохранила и выключила гаджет, убирая его в жёлтый рюкзак.

— Я дома выучу и могу потом пересказать. Всё? Я хочу скорее вернуться домой, — Сакура взглянула на него исподлобья, опуская ранец себе на колени.

— Идём, — хмыкнул он и первым поднялся.

Нет, всё-таки не забыл.

Шагать по просторам города вместе с этим ненормальным Учихой оказалось… скучно. Он шёл рядом, молчал и не был готов хоть к какому-нибудь диалогу. Сакура цеплялась за лямку рюкзака одной рукой, второй размахивала в воздухе в такт шагам. Плитка, которой выложены тротуары, отдавала гулом — впереди было метро, от выхода которого люди расходились в разные стороны неравномерными ручейками. Настоящий поток тут был часов в шесть вечера.

Глаза слепило совсем не гревшее солнце. Девушка свела на груди куртку, забыв, что замок на ней едва застегивается, так ещё и разъехаться может. Она спешила домой, надеясь, что там никого не будет, хотя понимала, что как раз сегодня дома будет вся семья. Мадара не торопился, хотя один его шаг равнялся где-то двум с половиной ее. Так и получалось — Сакура бежала, а он неторопливо шагал рядом.

Харуно скинула одну лямку с плеча и, неловко копошась, пошарила рукой в небольшом внутреннем кармане ранца, выискивая тонкие проводки желанных наушников. Проводки нащупались и запутанным комом скользнули в руку.

Девушка едва застегнула начавшуюся заедать молнию и вдела руку обратно в лямку. Распутывать хитросплетения белых пластиковых шнуров на ходу было не самым легким заданием. Сакура терпеливо возилась с наушниками, кончиками пальцев вытягивая шнуры с капельками-вкладышами на концах из этого клубка.

Эти наушники валялись у неё в рюкзаке с давнешних времен, когда она ещё не знала прелести вакуумных вкладышей. Но на безрыбье и рак рыба.

Когда наконец-то терпение дало свой результат, девушка с облегчением вставила неудобные капельки в уши и включила первый попавшийся трек в списке рекомендованных к прослушиванию. Собственный плей-лист уже успел поднадоесть.

Под гремящее соло гитары идти стало веселее. Харуно и забыла, что шла не одна. Музыка имела свойство расслаблять. Погода уже не казалась такой предательски холодной, идущий рядом Мадара неуютным, а чуть ноющая боль в ноге такой раздражающей. Мир похорошел, пряча недостатки за надетыми музыкальными препонами.

Что-то мазнуло девушку по виску, доставляя дрожь в коленях и панические мысли, и выдернуло один наушник. Возмущённая и недовольная, она развернулась в сторону Учихи, который с невозмутимым видом вставлял вкладыш себе в ухо. Пару секунд слушал с невозмутимым видом, а потом вдруг дёрнул бровью.

— Не самые удобные наушники для такой музыки, — Мадара вытащил из уха вкладыш.

— Удобные остались дома, — неуверенно откликнулась Сакура, вертя между пальцами телефон.

— И как ты живёшь такая рассеянная? — он покосился на неё чёрным глазом.

Девушка дипломатично промолчала, делая вид, что нет ничего важнее дисплея телефона, за что и поплатилась. Споткнувшись на ровном месте, она уже второй раз за неделю грохнула выроненным телефоном об твёрдую поверхность плитки и с ужасом поняла — скорее всего этот удар её покоцанный мобильник не переживет.

Учиха присвистнул и поднял телефон с серой с вкраплениями розового плитки, накрывающей тротуар сплошным панцирем. На экране расцветала новая сеточка паутины. Тонкий экран был вдребезги, но всё упорно показывал заставку играющей на всю улицу песни даже сквозь препятствующие такому героизму чёрные пятна, расплывшиеся по дисплею.

— А говорят, что снаряд в одну воронку дважды не попадает.

Сакура стоически зажмурилась, сгоняя раздражение куда-нибудь подальше. Ничего страшного. Работает же. Значит, можно починить. Проблема решаема, реветь рано, да и Мадара рядом глазами сверкает, нахал.

Девушка молча протянула руку, не смотря ему в лицо.

— Ладно-о, — и пальцы вдруг оказались зажаты в хватке чужой ладони. — Я догадывался, что ты хотела бы ходить под ручку.

Ручку вырвать обратно не удалось. Со второго раза тоже. Девушка упёрлась пятками в землю и попыталась в третий раз. Видимо, именно этого Учиха и ждал, потому что вдруг отпустил.

Сакура пискнула и неловко шлепнулась копчиком о твердую плитку. Нависший над ней лохматым привидением Мадара посмеивался, не скрывая насмешки в тёмных глазах. Харуно устало провела ладонью по лицу, чувствуя, как что-то начинает внутри полыхать. Наверное, это было её терпение. Девушка, неловко подворачивая больную ногу, поднялась с земли и отряхнула пыльную юбку ладонью. Колготки телесного цвета обзавелись стрелкой от пятки и до икры, а на правой ладони была стесана кожица.

Сакура молча поправила лямки рюкзака, гордо тряхнула розовой потрёпанной шевелюрой и зашагала к метро, обращая на Мадару столько же внимания, как на картонку у мусорки. Перед глазами плавали чёрные пятна, которые были вызваны внезапным головокружением, а может мощным приступом клокочущей внутри, как зелье в котле, злости.

Она знала, что Учиха идёт сзади. И вряд ли он выглядит виноватым. Хотя, если он и виноват, то только в том, что не отдал ей телефон. На остальное она подписалась сама. Как можно было не додуматься до того, что он использует этот старый, прямо как туша мамонта в музее, прикол. Звякнула сзади затейливая трель, оповестившая Сакуру о том, что звонки её телефон принимать может. Она остановилась и резко развернулась на пятках, всем видом показывая, что телефон лучше вернуть. И прямо сейчас!

Но Мадара невербальных знаков не понимал, выражения лиц расшифровывать не собирался, поэтому поднял трубку сам. Сакура наблюдала, как он приложил её телефон к уху и буквально пропел:

— Алло.

В голову взбрендила шальная мыслишка, которой так и хотелось последовать.

— А ты не обнаглел? — вдруг вполне буднично поинтересовался парень в трубку. — Слушай, Узумаки, я не знаю, что твоей сестрице взбрело…

Слушать дальше Сакура не стала. Телефон он ей вернёт позже, так что пора тикать, пока есть возможность!

Раздражение в ранее таком благодушном настроении Учихи проглядывало, как чернильное пятно на прозрачной поверхности воды. Давать вымещать эту гадость на себе? Ну уж нет! Уловив момент, когда он повернул голову в сторону, выпуская её из поля зрения, Сакура начала спиной отступать назад, стараясь двигаться незаметно. Метро было совсем рядом.

Один шаг. Мадара всё ещё стоял, отвернув голову и недовольно кривя правый уголок губ, превращая видимую половину лица в неприятную и недружелюбную маску.

Второй шаг. Сакура развернулась и, сдерживая нервный хохот, на цыпочках устремилась к виднеющемуся переходу, открывающему за собой целый подземный мир с жужжащими поездами, блестящими лампами и движущимися лестницами.

Она перешла на бег, изредка оборачиваясь назад, и когда после очередного поворота головы назад их глаза встретились, то Сакуре оставалось всего несколько метров до лестницы, ведущей вниз. Девушка смело помахала ему ладошкой и нырнула в пахнущее пылью и смесью людских запахов пространство.

Под ногами мелькали ступеньки, а сердце вместо крови гоняло по венам адреналин. Осторожно, аттракцион «сбеги от Мадары».

Харуно захлёбывалась пугающей атмосферой преследования, хотя догадывалась, что бежать за ней он не станет. Но надо же хоть вообразить!

Уже заходя в полупустой вагон поезда, Сакура обернулась на платформу с улыбкой на губах и тут же застыла. Непроницаемо чёрные глаза смотрели на неё сквозь двойное стекло окна. Харуно дёрнулась, чувствуя себя проигравшей. Но полностью в это чувство не дал погрузиться звук шипения закрывающихся дверей. Она так и не поняла, почему он не зашёл следом. Ведь успел бы.

Двинулся поезд, на мгновение покачнув потерявшую равновесие девушку. Мадара скривил губы в усмешке, как бы говоря: так и быть, можешь уйти. Он помахал ей ладонью с зажатым в ней телефоном (её телефоном!) и развернулся в сторону выхода с платформы. Сакура смотрела, как всё за окнами вагона превращается в одно смазано-жёлтое мутное пятно, и чувствовала себя провинившимся ребенком.

Дома никого не было. Это было удивительно, но оказалось потрясающим везением. Не веря, девушка обошла все комнаты и даже заглянула в ванную. Никого. Оставшаяся на столе белая записка с неровными иероглифами гласила, что родители укатили решать общие вопросы с адвокатами.

Сакура разжала ладонь, выпуская бумажку в свободный полет, и равнодушно пронаблюдала за тем, как она медленно опустилась на пол, вмиг придавая стерильной кухне какой-то оттенок неаккуратности. Конечно, слабый и едва заметный, потому что получить целый тон неаккуратности было бы сложно, учитывая, какой порядок любит мать.

Есть не хотелось, пусть кастрюля, накрытая нержавеющей крышкой, и манила.

Нужно было сделать уроки, поэтому девушка скрылась в своей комнате, надёжно закрывающейся при случае на крепкую задвижку. Включила настольную лампу, разложила тетрадки в блестящих на свету обложках, уселась за стол и поняла… что дело не пойдёт. Попытка написать пробный тест по географии, который должен быть в следующий понедельник, ни к чему хорошему не привела. Алгебра тоже не шла. И Сакура выключила лампу, убрала тетради обратно в ранец, улеглась на кровать прямо в одежде и закрыла глаза.

Полегчало.

Глаза обратно разлепились под семь вечера, когда уже пора была начинать делать уроки. Девушка протёрла глаза подушечками указательных пальцев, помахала в воздухе затёкшей ступней и уселась на сбитом покрывале. Веки так и норовили снова опуститься.

— Сакура, вставай. К тебе пришли! — голос Мебуке прорезал сонную тишину полутёмной комнаты.

И тут девушка поняла, что её разбудило. Дверной звонок.

Но кто это вообще мог быть? Только бы не какой-нибудь Мадара. Одежду поправить, волосы рукой пригладить — и готово.

В коридоре, как ни странно, никого не было. Только входная дверь приоткрыта. Сакура высунула лохматую голову на лестничную площадку, наткнулась взглядом на светлые волосы и поспешно попыталась прикрыть дверь. Но Наруто Узумаки ловко подставил ногу в образовавшуюся щель.

— Пошли-ка погуляем, — он нахально дёрнул за дверную ручку. — Пошли-пошли. Ты как раз одета, — и хохотнул.

— Говори здесь. Мне надо уроки делать, некогда с тобой разгуливать, — ворчливо отбрила Харуно, почёсывая розовую макушку. — Чего надо?

— Да твою ж мать, пошли, сказал! — он попытался поймать её за руку.

Девушка отскочила от двери и подняла палец вверх:

— Закричу.

Узумаки поднял голубые глаза вверх с таким страдальческим выражением лица, что Сакура на мгновение даже растерялась.

— Я не собираюсь продавать твои почки, моего клиента сегодня нет в городе. Просто мне очень надо! — Наруто нетерпеливо дёрнул плечом.

— Три минуты и у подъезда, — сумрачно заявила Сакура, думая, что если он сейчас начнёт препираться, то этим даст ей повод хлопнуть перед его носом дверью. Но блондинистый нахал только показал большой палец и развернулся к лестнице.

Харуно быстро причесала предательски-растрёпанную шевелюру, на всякий случай сунула в рукав острую ручку и вынырнула в прохладу лестничной клетки. Наруто ждал напротив двери подъезда, удобно пристроившись на бордюре для машин. Заприметив её, он махнул рукой, подзывая.

— Я слушаю, — Сакура встала чуть позади него, скрестив руки на груди.

— Всё просто, как банан, — он уселся вполоборота и козырнул белозубой улыбкой. — Есть девушка, у которой характер на твой похож. Только она нормальная.

— Это очень здорово, но от меня ты чего хочешь? — Харуно притопнула ногой, намекая, что она спешит, и отвечать на явную шпильку не стала.

— Она стеснительная, добрая, умная вроде… Ну и всё такое, — Узумаки почесал щеку ногтем. — Вот как нужно с такими общаться?

Сакура выпала в осадок. То есть, он приехал к ней под вечер, чтобы посоветоваться насчёт способа подката? Посоветоваться с ней?

— Тебе что, головку припекло? — язвительно спросила Харуно. — Ты только для этого припёрся?

— Ты единственная, кто не примет это на свой счет. Я же тебя терпеть не могу, — он подмигнул голубым глазом. — Давай, скажи, что тут надо делать, и вали спать обратно.

— Цветы ей подари — только не яркие — или угости соком. Сделай вид, что читал её любимую книгу, а лучше и правда почитай. Нормальным притворись. Что ещё? Ой, да просто неси всякую чушь, как ты умеешь, чего заморачиваться, — она потёрла переносицу нервным жестом. — Всё? Я пошла.

Уже вслед ей донеслось:

— Пусть я тебя и терпеть не могу, но ты лучшая!

— Совсем тронулся, — пробормотала себе под нос Сакура, взбегая по лестнице вверх. — И вроде не пьяный был.