— Думаешь, можно взять и сныкаться у этого гнойного шершня?! — пакет с купленными помидорами врезался Сакуре в лицо. — Спасибо скажи, что я их не распаковывала! Да ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти, чтоб его адрес заполучить, выдра ты розовая?! Не лупай глазками, лупай в сторону своих вещей, ты мне срочно нужна! Проект делать кто будет?!

Сакура пожалела, что открыла дверь, уже дважды. Неподалёку было и трижды. Вот точно. Кто бы мог подумать, что Узумаки Карин придёт за ней в это драконье логово. Да ещё и не стесняясь в выражениях потребует времени для проекта.

— Он попросил его дождаться, — она собрала всю смелость и заявила открыто — в лицо.

— Эта лохматая рыбина тебе не указ. Пошли его на хуй, — топнула ногой.

— Я его боюсь, — спокойно пояснила Харуно, говоря абсолютную правду. — Я честное слово не брошу проект и завтра… после-после-завтра мы за него возьмемся.

Об светлый наполированный ногами линолеумный пол снова ударилась пяточка, прикрытая толстой подошвой черного рибуковского кроссовка. Сакура вздрогнула, но мнение изменять не собиралась. Да и не могла. За сегодня придётся впитать огромное количество информации, а завтра быть на ужине у родителей Мадары. Кульминация.

— Окей. Значит, я попью чаю и свалю. Зря сюда пёрлась, что ли? Пиздец ты хорошая, два дня! — возмущённая, как коллектор при наглом клиенте, Карин отодвинула девушку в сторону и рванула на кухню. — О, а ничего так. Бумажки валяются. О… ого! Я всегда знала, что он тащится с чёрного цвета. Тот ещё гот подзаборный.

Узумаки цедила чай и доедала последние блины где-то полтора часа. И на любой намек о времени воспринимался с шипением. Столько завуалированных (удивительно, что не напрямую) гадостей она не слышала даже от Наруто. Был еще Мадара, но он не стеснялся.

— А ничего такие, — Узумаки облизнула большой палец. — Еще есть?

— Это все, — нервно улыбнулась, вспоминая, что на ещё одну порцию теста хватит.

— В холодильнике еще полкастрюли. Напеки, а? — Карин, ничего не стесняясь, откидывается на край диванчика и демонстрирует пустую тарелку на своих коленях.

— Тебе пора, Мадара должен скоро вернуться, — наконец-то выразила протест.

— Жалеешь для меня еды, — незапланированная гостья делано-удивлённо распахнула глаза и упёрла руки в бока.

Больше поводов для выставления из дома Учихи этой нахалки у Харуно не было. Но от неё нужно было избавиться. Потому что Мадаре абсолютно точно не понравится присутствие этой рыжей скандалистки на его территории. Но был один плюс в этой ситуации — забытый листок с пунктами валялся там же, где его и подобрали. Около шторы. Сакуре хватило смекалки предложить блинов, а потом потихоньку оттолкнуть смятый лист за штору.

Дзы-ы-ынь.

«О нет. Пожалуйста, пожалуйста, ну пожалуйста!» — твердила про себя Харуно, идя открывать дверь.

Мадара на пороге вздернул бровь — бледная и испуганная Сакура стояла с таким сожалеющим лицом, что вопросы сами собой напрашивались.

— Ты… — он нахмурился. — Что-то случилось?

— Ничего, — замотала головой.

Учиха оглядел её с ног до головы, а потом наткнулся взглядом на чужие кроссовки около двери. Абсолютно точно, что Сакуре они не принадлежали (потому что ее пара стояла рядышком), размер маленький.

— Мора всё-таки пришла?

— Это не…

— О, привет, куриная задница! — вырулила в коридор Карин. — Думал, что я твою пещерку не найду? Симпатичные обои, кстати.

Лицо Мадары потемнело. На всякий случай Сакура сделала шаг назад. Атмосфера как-то сама собой охладилась до допустимого минимума. Учиха молча открыл дверь:

— Выметайся, Узумаки.

Узумаки надменно фыркнула, не спеша натянула кроссовки и, тряхнув волосами, зашагала к выходу.

— До после-после-завтра, подруга, — и тряхнула красными волосами.

Мадара захлопнул за ней дверь и повернулся к Сакуре. Та почувствовала, как коленки дрожат. И что ему сказать? Что Карин сама пришла? Да так он и поверил.

— И как она здесь оказалась?

— Я не знаю. Просто пришла…

— Просто пришла? А почему у тебя на подбородке синяк?

Сакура вспомнила о помидорах, прилетевших в лицо, и подумала, что лучше правду не говорить. Карин, конечно, та еще неврастеничка, но ей точно не нужны лишние скандалы с Мадарой.

— А… ну, просто, — глазки вниз, руки за спину, — только не смейся. У тебя дверца холодильника туго открывается, а я сильно дёрнула…

Учиха страдальчески вздохнул и провёл ладонью по лицу. Харуно мысленно выдохнула — зашло. А холодильник и правда туго открывается. Правда, встать так, чтобы дверцой прилетело — это иметь талант надо. Но ему-то какая разница.

— Холодное приложила? — Мадара вопросительно дернул бровью.

— Само пройдёт, — отмахнулась девушка. — Ну, я тогда пойду?

— Куда?

— Домой.

— А разве ты хочешь туда возвращаться?

— Просто мои родители волнуются, наверное…

— Не волнуются. Я позвонил твоему отцу. Так что ты у меня на три дня. Рада?

— Очень…

Нет, ну как так? Что значит, на три дня? Она же Карин пообещала… Если она ещё раз устроит налёт на квартиру Мадары, то им обеим достанется. Нет, с этим надо что-то делать. Сегодня — ну ладно, завтра — так и быть, но вот послезавтра — это ещё зачем?

— А почему три дня? — поинтересовалась Сакура. — Завтра ужин с твоей семьей, а послезавтра тогда зачем?

— Я подумал, что тебе не помешает некоторое время побыть отдельно от семьи. Даже если разница в день, — он пожал плечами. — Ты что-то готовила?

Блины он заедал почему-то печеньем и абсолютно не видел в этом ничего странного. Ну не чудак ли? Сакура, простоявшая у плиты минут пятнадцать, теперь баюкала обожжённую руку и цедила тёплый чай. Мадара оказывать первую помощь не умел, но честно постарался. Гель от ожогов, а перед этим руку под холодной водой подержать — вот и вся помощь.

— Вкусно. Что за рецепт? — он вытер руки о бумажную салфетку и выхватил у неё из-под носа чашку с чаем.

— Это моё! — Сакура возмущённо хлопнула ладонью по столу. — Отдай.

— Ты толстая, — отмахнулся Мадара и одним глотком опрокинул в себя напиток. — Так. Всё очень просто. Я час посплю, а ты… Даже не знаю, список напиши. Уверен, что ты ещё даже не приступала.

И всё-то он знал. Какой список, там Карин нужно было выпихнуть.

Сакура засела за чёрным стеклянным столом, предварительно его прибрав. Вакуумные наушники, звук погромче — вот и списком можно заняться. Но как назло на ум ничего не шло. Как и во многих подобных ситуациях — самое важное из головы улетучивалось.

Спрашивает тебя парень — что тебе нравится? Брякнуть, что рисование и музыка, а потом вдруг вспомнить, что ещё и вышивание, и танцы, и роспись по стеклу, но не подходить же и добавлять.

Пункт номер один — и дальше что?

Она закусила губу, почесала затылок и решила — будь что будет. В конце концов, не так уж это и важно.

«Люблю гранатовый сок, чай с мелиссой, чай с жасмином, орехи, яблоки, тёплую погоду, удобную обувь, музыку, тишину, запах соли и хвои, танцевать в наушниках и есть в кровати. Не люблю вишнёвый сок, высокомерных людей, мотоциклы, ругаться, быть в центре событий, Нану Ватанабэ, платья до пола, глупых людей, мать и отца (когда они ссорятся)».

Её подёргали за плечо.

Взвизгнувшая от неожиданности Харуно обернулась, но пристальный взгляд Мадары вмиг остудил не вовремя всколыхнувшуюся импульсивность. Он забрал листок, пару минут его внимательно читал, а потом рассмеялся. Сакура покраснела от непонятной злости — вот ведь придурок!

— Говоришь, есть в кровати? — старшеклассник щёлкнул ее по носу. — Может, сладости под столом прячешь, ребёночек?

— Заткнись, — огрызнулась, — ты спать хотел.

— Передумал, — хитро сощурился. — Вставай. Мы идём гулять.

Сакура не сразу сообразила чего бы такого ответить.

— В школьной форме? — всё, на что хватило.

— Можешь идти так, — пожал плечами. — Тут никого ничем не удивишь.

— Ну с таким-то соседом!

Школьная форма была чуть помятой — особенно блузка. Сакура уныло плелась вслед за Мадарой и очень хотела вернуться обратно. На улице пусть и было довольно тепло, но то и дело поднимался прохладный ветер. А куртка еле застёгивалась. Мягкие, уже почти вечерние лучи солнца рассыпались по улице, подсвечивали зелёную листву посаженных во дворе деревьев тёплым жёлтым светом. Днём всё выглядело гораздо симпатичнее.

Учиха дёрнул ее за локоть, отрывая от разглядывания окрестностей. Девушка подняла на него глаза:

— Что?

— Идём, — он покрепче ухватил её локоть пальцами и двинулся вперед размеренным шагом уверенного в себе человека.

Вопрос «куда» задавать так надоело, что зубы скрипели. Ну, пусть сюрпризом будет. На крайний случай — вилка в рукаве. По-детски, конечно…

Выход со двора вёл на довольно оживлённую улицу. Сакура вертела головой, разглядывала всё вокруг и даже думать забыла о незастёгивающейся куртке и о вилке в рукаве (хорошо, что за другую руку её держали, а то вмиг бы конфисковали вилку). Остановка произошла у первого продуктового магазина — небольшого, с яркой вывеской и кучей толпящейся молодежи у входа.

Сакура бы никогда не сделала шаг вперёд. Мадара прошел мимо них так, словно не заметил.

Сила в покерфейсе — вот и весь секрет.

Отдел овощей, мяса, полуфабрикатов Мадара ловко обогнул. Кинул в корзину несколько баночек с газировкой, покосился на мнущуюся сзади Сакуру и вытащил с верхнего стеллажа — который прямо над чипсами был — фиолетовую упаковку с орехами-кешью. Кассирша так умилённо их разглядывала, что Харуно так и подмывало сообщить ей — «мы не встречаемся». Но она благоразумно — малодушно — промолчала и постаралась спрятаться за широкой спиной Учихи. Тот манёвр заметил, но не понял.

Только на улице переспросил:

— Это что за гномьи прятки?

— Молчи, просто молчи, — пробормотала краснющая и смущённая Сакура, разглядывая вывеску спорт-бара на другой стороне улицы.

Непрошибаемый Мадара с треском раскрыл пачку с орехами и отправил горсть себе в рот. Обернувшаяся на звук девушка обиженно сморщила нос. Нисколько не впечатлённый гримасой, но очень уж счастливый от осознания чужой ранимости Учиха протянул ей пакетик. Сакура выхватила лакомство и как заправская белка набила щёки орехами. Похрустывая защёчными запасами, она даже почувствовала, как настроение поднимается.

Обратно они возвращались другой дорогой. Не улицей, а через жилые дворы. Так и вернулись бы без приключений, если не детская площадка, вставшая на пути. Харуно Сакура терпеть не могла маленьких детей, но вот качели (которые дощечка и две цепочки) просто обожала. И неважно, что именно вокруг этой развлекаловки и крутилась эта самая мелкотня. А тут качели были хорошие — видно, что не скрипучие.

— На пять минут, — с абсолютно честными глазами заявила Сакура.

Мадара стоически промолчал и даже сыграл роль мифического Бабайки для слишком уж прикипевшего к качелям ребенка. Харуно покрепче вцепилась пальцами в металлическую цепь. Что там раскачиваться — раз плюнуть.

На максимально высокой точке тело подбрасывало вверх. Нужно было крепче держаться. И если запрокинуть голову вверх — в небо, то можно почувствовать поднимающуюся откуда-то изнутри волну эйфории.

Ноги мелькали то с одной стороны от статичного каркаса, на котором всё это великолепие держалось, то с другой.

Солнце — тёплое, ласковое, яркое — то и дело осыпалось множествами лучей в глазах. Слепило, наводило чёрные пятна на глаза и делало всё вокруг жёлтым.

Сакура с детским восторгом запрокидывала голову вверх, подставляя лицо синему-синему небу. Оно ведь уже не так далеко, как с земли кажется. Только руку протяни — до облачка можно достать. Девушка захихикала и чуть повернула голову, чтобы взглянуть на Мадару. Он наверняка хмур и зол, потому что минут пять уже давно прошло. Но лицо Учихи не отражало никакого внутреннего раздражения. Он просто смотрел на неё (не моргая!) и молчал. Харуно помахала ему ладонью.

— Накаталась? — вздёрнул темную бровь.

— Нет! — рассмеялась Сакура. — Вот если поймаешь меня, когда я спрыгну… тогда пойдём!

Мадара показал большой палец.

Харуно Сакура потихоньку начала уменьшать амплитуду. Но… шальная мыслишка врезалась в затылок вместе с порывом прохладного ветра.

Она приготовилась. Учиха стоял впереди — так, чтобы его случайно не задело качелей, но всё равно близко. Внутри вдруг всё похолодело от выступившего страха. А если не поймает? Ну, тогда травмпункт и никакого ужина с его родителями. Что, плохо? Да одна выгода кругом!

«Я не трусиха», — уверила саму себя. — «Раз. Два…»

На «три» руки разжались.

Несколько секунд полета вникуда с зажмуренными глазами, сжавшимся внутри до размера горошины сердцем. Мадара оказался твёрдым даже сквозь куртку и свитер. Зато тёплым и крепко стоящим на ногах. Вцепившись ему в плечи, Сакура дышала через нос и была готова прилепить к себе наклейку «осторожно, дура». До неё только сейчас начала доходить вся опасность этой затеи.

Учиха не ругался. Просто удерживал её обеими руками за талию. И, кажется, тоже дышал через нос. Харуно Сакура ткнулась носом в его чёрную куртку и рассмеялась. Ох, ну какой же он тёплый. И ничего, что твёрдый.

Поймал. Поймал!