Три прошедших дня были покрыты туманом отстранённости. Неприятно, очень болезненно, но не настолько, как могло бы быть. По этому поводу можно было сказать много подобных фраз, но Сакура не хотела грустить. Тряска в автобусе и солнце за окном как-то не настраивали на грустные мысли.

И всё же… прятаться, проводить перемены в кабинке туалета или скрываться под лестницей — всё это было про четверг и пятницу. Первый день вынужденных пряток прошёл тяжелее всего, но Сакура справилась с этим. Смогла. Дома, погрустив с чашкой успокаивающего чая в обнимку, она решила продолжить свои шпионские игры и в пятницу. Может, если дать себе время, внутри всё как-то… уляжется?

Но сегодня было воскресенье, а внутри ничего систематизироваться не хотело. Понимал ли Мадара, почему она бегает от него по всей школе? Вряд ли. Хотя?.. Догадываться мог. Глупо считать его дураком. Эту чехарду заметили одноклассники и теперь дружно хихикали, стоило прозвенеть звонку с урока. Сакуру тошнило от этого, но устраивать разборки с сакраментальным «ржётся вам, придуркам?»… Сдерживало только осознание того, что одноклассников-то больше. И никто на её сторону не встанет.

Но больше, чем глупые ровесники, её волновало то, что творилось в голове Учихи. О чём он думал? Злился? Вряд ли, такая ерунда не могла вывести его из равновесия. Конечно, хотелось обратного — чтобы и скучал, и злился, и вообще… эх! Сакура эти мысли банила каждый раз, но они как назойливые яркие рекламные окна заполняли собой всё свободное пространство в голове. Да чтоб она так о географии думала!

Прятки — это несусветная глупость, но если тебе нужен перерыв? Да, по-детски, но в голову ничего не шло путного. Ничего, что могло бы составить альтернативу. Надежда, что в голове и в сердце прояснится хоть что-то, оставалась нетронутой. Впрочем, неизменными оставались и забеги Мадары в её класс каждую перемену. Искал, а вот зачем — не передавал. Собирался отчитать и сообщить, что дура она? Пф, да она и сама в курсе! Но ничего тут не сделаешь. Чувства (пусть и в лицо не кинутые пока что) — это тебе не карандашный набросок. Просто так не стереть.

Сложнее всего было уходить домой. Но то ли Сакуре везло, то ли Учиха не торопился с ней разбираться… короче говоря, ни разу за те два дня никто на выходе её не поймал. И друзья его не вмешивались. Непонятно, правда, почему. Либо не в курсе ситуации, либо просто не лезли в это дело. На месте какого-нибудь крашенного Мацураши она и правда не стала бы в это лезть.

Вообще, самый прикол был в том, что пятница–четверг были для старших классов самыми напряженными, а для младшеньких самыми сложными днями были среда и вторник. Сакура с замиранием сердца ждала того момента, когда у её «парня» и у неё самой будет по семь уроков. И как выбираться с территории? Мимо не проскользнёшь — заметит. С таким цветом волос-то… пф. Он её в клубе из толпы выцепил, а тут… как два пальца об асфальт.

Но это было не самое страшное, что могло привести Харуно в ступор и лихорадочное генерирование идей. Проект для Карин Узумаки, а точнее выделенное на него время, кончалось. Оставалась какая-то неделя, а информации как следует набрано не было. Примеры не приведены, даже план был расплывчатым!

Именно поэтому Харуно Сакура тратила сегодняшний воскресный день на помощь этой рыжей занозе в ягодичных мышцах. Окно автобуса — запачканное отпечатками рук и пылью промеж двойных стёкол — пропускало в себя столько солнечного света, что глаза приходилось то и дело жмурить, а голову откидывать назад. Если облокотиться на старую выцветшую спинку сиденья, то солнечные лучи до глаз доставать перестанут.

На улице царил холод и иногда даже шёл редкий, едва заметный на фоне яркого голубого неба, снег. Крохотными хлопьями он оседал на опушках курток и на волосах и доставлял лёгкое удивление — как так, снег? Кроны деревьев, совсем недавно покрытые жёлтыми и жёсткими от старости листьями, значительно облысели. На Саппоро медленно, но верно и с удовольствием наступала зима.

Сакура не была этому особо рада, потому что приходилось поддевать под любимую куртку совсем не любимый свитер. Этому свитеру было лет пять, он был жуткого бордового цвета с жёлтыми полосками на рукавах. Он был самым тёплым, так что приходилось жертвовать чем-то. Альтернативная стоимость, так это называлось в экономике?

Её зимняя куртка была со сломанным замком. Мебуке собиралась починить её на этих выходных, на что Сакура очень рассчитывала. Ходить дальше в осенней сил не было — задолбалась таскать под ней этот кошмарный свитер.

До дома Карин Харуно добиралась медленно. Ноги совсем отказывались гнуться — сказывалась субботняя усталость. Пришлось драить с матерью всю квартиру, а потом ещё уроки делать на понедельник. Потому что, как мудро сказала она вчера самой себе, времени вечером воскресенья не будет.

В дверной звонок пришлось звонить два раза, потому что хозяева были чем-то очень увлечены. Из-за двери слышалась громкая музыка. Когда, наконец, дверь распахнулась, Сакура очень удивилась. Карин, вышедшая в короткой коричневой юбке, с высокой прической и идеально-выглаженной белой мужской рубашкой, выглядела… ммм… необычно.

— Это косплей, не смотри на меня так, — хмуро и без привычного мата заявила Узумаки и зашла обратно, воинственно махнув рукой. — Ну и чо ты встала?! Юбок не видела?! Заходи уже, задолбала пялиться!

На кого косплей?..

Работали они продуктивно и быстро. Если на Карин так влияли юбки-мини, то ей следовало носить их, не снимая. Честно. То ли она застеснялась своего увлечения, то ли просто в хорошем настроении была, но план вдруг обрел рамки, информация накопалась на раз-два, а статистику оказалось можно откопать, если долго порыться в интернете. Карин загорелась и пока не остывала. Вот что значит — наткнуться на любимую тему!

— Радикальный феминизм — это маразм, — Сакура скривила нос, рассматривая картинку с концерта какой-то женской группы. Потеки крови на ногах её больше пугали, чем заставляли чувствовать себя свободной и независимой.

— Маразм — это прятаться каждую перемену от Учихи в женском туалете, — Карин непримиримо тряхнула растрепавшейся прической. — Может, вы просто поговорите?

— Давай сделаем общую вставку, не упираясь в детали, — Харуно задумчиво почесала щеку гелевой ручкой и тут же ойкнула — почесала ведь пишущим концом.

— Да бля, придурка не жалеешь, себя пожалей, дура! — Карин захлопнула ноутбук у неё прямо под носом.

— Это он тебя в послы отправил, да? — Сакура раздраженно взвилась и развернулась к напарнице всем корпусом. — Если поговорить больше не о чем, то я пошла! Информация есть, разбей на слайды, а в среду посмотрим! Все!

Напарница закатила глаза, но промолчала. Зато проводила до двери с большим удовольствием на лице. И вполне спокойно посоветовала:

— Скажи ему. Муки от неизвестности в таких делах… не грузи себя, короче, придурочная. И если узнаю, что ты кому про…

— Я сохраню информацию о твоём хобби в секрете, — сумрачно пообещала Харуно и натянула на уши глупую серую шапку с помпоном.

Уже сидя в автобусе, она получила сообщение с номера напарницы с всего одним предложением:

«ты как баран уперлась ебальником в стену и не даешь помочь себе».

Спасибо, Карин, твоя оригинальная поддержка очень помогла. Помочь? Это значит пойти и рассказать Мадаре что-то типа: прости, я такая дура, всё-таки влюбилась. Идите вы нахрен все! «Развода» он ей пока не даст, это точно. Помочь себе — это вытравить заразу или поглубже загнать. И она на втором пути. Пока безуспешно, но не всё получается сразу. От досады Сакура заскрипела зубами и занесла палец над кнопочкой «удалить историю сообщений», но так и не успела. Автобус остановился на нужной ей остановке. Ладно, дома разберется.

Но дома было не до этого. Потому что Мебуке, намучавшись с зимней курткой, решила всё радикально. Куртку Сакура нашла в мусорке, свернутую в тугой фиолетовый и стеганный валик.

— Купим тебе новую, — мать покосилась на отца и заносчиво фыркнула: — И ботинки нормальные! Долго еще будешь себе ноги морозить в кроссовках?

— Да у меня полусапоги есть, — растерянно пробормотала девушка, понятия не имея, чем вызвана такая щедрость.

— Да будто я не знаю, что ты не станешь их носить! Немодные ведь! — Мебуке скептически дернула бровью и велела: — Поешь и пойдём. Не хватало, чтобы ты себе простуду подхватила!

Сакура про себя подумала, что мать вполне права. Носить те кошмарные полусапожки она точно не стала бы. И дело не в модное-немодное. Просто они адски натирали ноги и трудно застегивались. Пока Харуно-младшая подъедала рагу из тушеных овощей с говядиной, Харуно-старшие о чём-то шептались в коридоре. Оттуда то и дело слышался грохот, скрип и возмущенные восклицания Мебуке. Кажется, они решили убрать осенне-летнюю обувь, но Сакура была совсем не уверена.

Еда, совмещенная с мыслями, казалась безвкусной. Девушка машинально пережевывала то, что попадалось под хаси, и думала: а что же ей делать. Нет, совсем логично было то, что выкручиваться ей надо, выкручиваться. Но как, если у тебя нет разряда по гимнастике или хотя бы хорошо подвешенного языка? Мадара бы так вывернулся, что все виноватыми бы остались. Жаль, что выворачиваться именно от него приходится.

…а что если это какой-то хитрый план? Учиха не делает ничего просто так. Учиха никогда не бездействует просто так! Сакура прищурилась, водя палочками по тарелке и размазывая тушёный помидор по её краям. Может, самой подойти и поговорить, пока он чего там не придумал? Как бы хуже не было… Черт, да и нервирует!

С коридора несло грозными тирадами Мебуке о помойке и её последствиях, Кизаши пока молчал, но скандал был на горизонте.

— Я поела! — завопила Сакура, хватая последний вчерашний кексик с тарелки, и пошла смотреть, что же там творилось в прихожей.

Да уж, для мамы пара валяющихся на полу шапок — уже помойка.

— Мы же за курткой собирались, — девушка подняла свою шапку и отряхнула ладошкой. — Мама, одевайся!

На улице ей пришлось намотать белый шарф крупной вязки аж до носа, чтобы успокоить волнующуюся за её здоровье мать. Конечно, маме лучше знать, но что делать в том случае, если ты вместо дороги видишь белые петли, вывязанные на станке с потрясающей аккуратностью? Уж лучше шарф Мадары, в нём дорогу видно было! …да и пах он гораздо приятнее.

До центра пришлось протрястись минут десять в маршрутке, а потом столько же в метро. Мебуке в своём фиолетовом стёганом пальто-пуховике выглядела грозно. Сакура отлично знала, что мать терпеть не может такого вот столпотворения. Но что сделать, если в воскресный полдень (ладно, часа три вечера) все ломятся за покупками к понедельнику?

Магазинов одежды было много, так что ходить тоже надо было много. Мебуке двинулась в самый первый. Вежливо «отшила» девушку-консультанта и пошла высматривать нравящиеся ей фасоны. Ходить с матерью по магазинам было сложно, потому что у неё было свое мнение насчёт того, что должна носить её дочь, а у Сакуры совершенно другое. Зачастую спор разрешал отец — привозил из командировке дочери то, что она хотела. Выкидывать вещи Мебуке не любила, так что…

И вот сейчас, стоя в магазине и озираясь по сторонам, Харуно-младшая чувствовала себя неуверенно. В этом царстве тканей, расцветок и фасонов ей было не по себе. То, что захочет конкретно она, ей не купят. Но когда Мебуке вручила ей длиннющую и объемную куртку белого цвета с искусственной опушкой и дурацким широким поясом, девушка вмиг растеряла всё своё смирение.

— Я не буду это носить, — твёрдо запротестовала Сакура, представив себя-низкую в этом кошмаре.

— Тебе не нравится? — она озадаченно взглянула на куртку. — Тёплая, беленькая.

— Я не буду это носить, — повторила.

Мебуке подозрительно быстро сдалась, но тут же ткнула носом в ещё одну попавшуюся ей под руки куртку.

— Нет, — категорично замотала головой Сакура и скрестила руки на груди, готовясь к суровой отповеди.

Но её не последовало. Дальше дело пошло быстрее, но всё равно мать хотела одно, а она совершенно другое. Точнее, она даже не знала, чего хотела. Но представляла, чего точно не хотела: вон ту розовую куртку с блестящими карманами.

— Так, не трепи мне нервы, — Мебуке упёрла руку в бок. — Ищи сама тогда. Не найдёшь — тут еще много магазинов!

Это звучало, как угроза. Сакура чувствовала себя уставшей, грустной и еще очень хотелось есть. Зря она больше рагу дома не схомячила! Решив закончить с этими мучениями, Харуно-младшая растворилась между стройных рядов с вешалками и пошла искать идеальный фасон. Найдёт, ткнёт в него маму, а потом… по ситуации. Долго искать не пришлось.

На глаза попалось тёмно-синее драповое пальто с двойным рядом серебристых крупных пуговиц. Сакура нашла свой размер и потащила на мамино судилище. Мебуке скептически сощурилась, но сказала померить.

— Сидит хорошо, — поправила воротник-стойку и отошла подальше. — Длина… а длинней ничего не было?

— Почти до колена! — возмутилась Сакура, которой отражение в зеркале небольшой примерочной очень нравилось.

Пальто было приталенным, к нему полагался синий ремень с серебристой пряжкой. Красотища же!

— Но капюшона-то нет… — Мебуке прищурила глаза.

— А шапку и шарф я для чего ношу? — Харуно-младшая надула губы и развернулась к матери спиной, вертясь перед зеркалом.

Если мама его не купит, то ничего другого она мерить не станет. Мать поджала губы, посмотрела на плотную подкладку, придирчиво посмотрела процентное соотношение между шерстью и примесями. И, кажется, не нашла к чему можно было придраться. Цена тоже была демократичная. …для пальто такой модели и такого качества.

— Можешь куртку не надевать, — Мебуке усмехнулась. — Идем оплачивать.

Сакура, натянув на себя обновку, куртку убрала в пакет. Настроение вмиг повысилось. Неужели она смогла договориться с мамой без обычного кровопролития? Это же целое событие! Впрочем, впереди ждал еще и обувной. Там они задержались ненадолго. Харуно-младшая выцарапала себе пару черных утеплённых ботинок на толстой рифленой подошве и была счастлива.

— Ва-а-а, — протянула девушка, крутясь перед зеркалом и разглядывая свое отражение. — Мам, спасибо!

— Да пожалуйста… — Мебуке тяжело вздохнула, с огорчением посмотрела в сторону высоких сапог на танкетке и первой вышла из магазина.

Папа оценил, показал большой палец и сказал всего одну фразу:

— Я рад, что у тебя имеется вкус, дочь.

Сакура довольно закивала и смылась собирать рюкзак на завтра. А заодно и раздумывать, что сделать с собственной лохматой проблемой. Уже поздним вечером она рассматривала так и не стёртое сообщение от Карин и думала-думала-думала. Но ничего годного в голову совсем не шло. Может, оставить всё своим чередом?

Проще всего и правда оставить так.

***

Утро началось с понимания того, что сегодня в расписании имеется география и информатика. На информатике ничего интересного, на географии тоже, но учителя те еще… Поэтому Сакура с привычным для понедельника стоном опрокинулась обратно на белую в розовый цветочек простынь.

Чтобы встать и одеться, пришлось приложить достаточно усилий. Дальше как на автомате: умыться, одеться, позавтракать и выскользнуть под серое небо улицы из теплого подъезда. Новое пальто отлично справлялось с низкой температурой, подошва новых ботинок мягко пружинила при соприкосновении с асфальтом.

Остановившись на минуту, Сакура задрала голову к небу. Серое-серое, оно не было привлекательным, как в солнечную погоду, но был тут какой-то шарм… может, дело в последних рыже-бурых листьях, которые одиноко купались в холодном порывистом ветру. Ветер нес их вверх и швырял редкими горстями в свинцовый купол. Они медленно кружились, но не опадали, никак не получая возможности вырваться из потока воздуха. Наблюдать можно было долго, но начало занятий приближалось.

Пришлось поспешить.

На урок истории, идущий первым, Сакура успела за пять минут до звонка и была искренне этому рада. Разложив учебники, она запустила ладонь в недра рюкзака за пеналом, но наткнулась на какие-то листки.

Да-а, вот оно что. А она и забыла совсем про эти угрозы, которых ей на парту налепили. Харуно прикусила нижнюю губу, запихнула их подальше и зажмурилась. Пара секунд полного отсутствия мыслей, и всё вернулось в норму.

Больше за этот день Сакура бы и не вспомнила о листочках, лежащих в её рюкзаке. Но перемена третьего урока, как и в пятницу-четверг проводимая в кабинке туалета, преподнесла сюрприз. Харуно, слышавшая до этого стук шпилек о кафель, преспокойно проигнорировала его.

— Сакура. Ты долго будешь здесь сидеть? — этот тихий голос был знакомым. Чуть было на месте не подскочила, паникуя. Но потом вспомнила, что обладательница голоса вряд ли будет вытаскивать её за шкирняк из кабинки и тащить к Учихе.

— Столько, сколько захочу, — огрызнулась девушка и собралась засунуть наушники обратно в уши.

— Он выбрал тебя, а ты ещё чем-то недовольна, — голос Хаото звучал равнодушно, будто она обсуждала погоду за окном. — Это ваше дело, но мне не нравится то, что с ним творится.

Стук шпилек затихал вне дамской комнаты. Сакура откинула голову назад, смотря в потолок. Да что же все лезут-то? Или их Мадара подсылает? Да нет, он слишком умен для этого. Недовольна? Не нравится, что с ним творится? Да вашу мать, что с ним творится-то? Страдает и плачет по ночам, что ли? Бредятина!

«Я, конечно, местами оптимистка, но на Мадару эти места не распространяются».

Уроки пролетали мимо неё, не задевая. События тоже остановились. Сакура оказалась в каком-то вакууме, который надёжно защищал её от любых внешних раздражителей. Седьмой закончился громкой трелью звонка и Харуно, отсидевшая себе всю задницу, медленно побрела вниз. Унылое настроение завладело ей как-то незаметно. Наверное, грядущая контрольная по информатике навеяла.

Переодевшись, Сакура выглянула на улицу и препятствий никаких не заметила. Никакого Учихи или его друзей. Поэтому совершенно спокойно двинулась вперед, запихнув руки в прорези карманов. Жёлтый ранец болтался за спиной тяжёлым грузом, тянущим к земле. Ветер трепал волосы, торчащие из-под шапки розовыми перьями, обжигал щеки ледяными прикосновениями и пытался забиться под шарф. В наушниках играла энергичная музыка, но рука не поднималась.

Ворота школы остались далеко позади, когда кто-то сзади дёрнул её за локоть и развернул к себе лицом. Наушники-капельки не выдержали резкого движения, не удержались и повисли белыми ниточками, зацепившись за серебристую пуговицу пальто. Мадара Учиха смотрел на нее сверху-вниз сурово и как-то жестоко. Сакура с какой-то отстраненностью заметила, что синяк у него посветлел и теперь пропадал, а ссадина зарубцевалась и была готова зажить окончательно.

Как на собаке все зарастало.

— Я спешу, — невнятно хрипнула Сакура, глотнув холодного воздуха ртом.

Что придумать такого? Как себя успокоить? Что сделать, чтобы сердце вернулось к привычному ритму? Ветер жёг красные щёки своими прохладными прикосновениями. Что-то в позвоночнике вдруг отказалось работать, потому что пошевельнуться было просто невозможно.

— Я много времени не займу, — ядовито скривился Мадара и подхватил её под локоть. — Идём.