Сакура слушала будильник сквозь подушку, прижимающую голову к матрасу. Слушала, как трезвонит и надрывается, и лежала. Поджав ноги к груди и накрыв голову подушкой, Харуно кусала губы и не чувствовала в себе ни силы, ни желания встать и пойти. Пойти умываться, потом завтракать, в школу, просидеть там семь уроков, вернуться домой. Будильник разразился последним гитарным аккордом и затих, включая повтор через пять минут.

Сакура скинула с головы подушку, накрылась вместо неё одеялом с головой и закрыла глаза.

— Дочь, ты чего это? — дверь противно скрипнула.

Одеяло с лица сдернули, рядом присели и озабоченно ощупали лоб. Девушка разлепила один глаз, посмотрела на мать устало и закрыла обратно. Да ну это всё. Пусть хоть пинками гонит — не встанет.

— Тебе плохо? — мягче поинтересовалась Мебуке и потрепала её по щеке. — Температуры вроде нет…

— Плохо, — тихо отозвалась Сакура и сделала глубокий вдох. — Плохо…

— Где болит?

— Ничего не болит. Просто плохо.

— Ты что, прогулять хочешь?

— Да, — честно созналась она и раскрыла глаза. — Но даже так мне всё равно плохо.

Мама замолчала. Тишина в таких вопросах воспринималась всегда одинаково — пойди и сделай. Но Сакура просто накрылась одеялом с головой и для себя решила: никакой школы, парни, никакой школы. Тишину разорвал тяжёлый вздох матери, а потом тяжёлая ладонь похлопала её по голове. Харуно-младшая аж одеяло приспустила вниз, смотря на спокойную маму круглыми глазами.

— Уроки все сделаешь, — непререкаемым железным тоном предупредила Мебуке, встала и чуть спокойнее спросила: — Что у тебя случилось? Это из-за того Мадары?

Кажется, мама считала его не больше, чем обычной назойливой букашкой. Было у неё такое свойство. Знал бы он, что его считают мелочью. Сакура крепко зажмурила глаза и рывком переключила мысли на скучную школьную жизнь.

— Проблемы бывают не только из-за парней. Просто… — не зная, что добавить, добавила часть правды: — ходит много слухов, а мне это не нравится.

Мебуке не стала утверждать, что со всем можно справиться. Странное дело, но она вообще была благодушна и невероятно спокойна. Неделю назад вряд ли оставила бы её дома. А тут такая щедрость. Может, что-то случилось?

Сакура осведомилась об этом, но ответ получила невразумительный. Выпытывать, при условии того, что мамино настроение всю жизнь скакало с одной точки на другую… пусть лучше будет тихой и спокойной.

— Мы сегодня с твоим отцом уйдем где-то до двух, так что можешь спать сколько угодно. Но уроки чтобы сделала, я вечером проверю! — Мебуке строго сощурила глаза и погрозила пальцем.

Да уже, как у дошколенка. Но что она, уроки эти не сделает, что ли? Пф. Всё равно надо себя чем-то занять.

Мать вышла из комнаты, тихонько прикрыла за собой дверь и чем-то зашумела в прихожей. Интересно, куда они идут? Зря, наверное, не спросила. Впрочем, это их дела. Ведь главное — это ведь они последнее время не ругаются!

Сакура перевернулась на бок, скинула одеяло на пол и ещё пару минут пролежала в позе креветки. Пока пальцы ног не подмерзли. Потом пришлось натягивать тёплые махровые рыжие носки, менять обычные домашние шорты на длинные клетчатые штаны, в которых всегда было тепло.

Родители в коридоре зашумели на два голоса. Собирались уходить — очень уж громко вжикнула молния на куртке отца. Спешили.

Сакура подождала, пока они уйдут, и пошла в ванную. Просидев там пятнадцать минут, девушка вышла оттуда с тюрбаном на голове и умиротворенным настроением. Тяжёлое полотенце вредно сползало набок, приходилось поправлять, но ничего. Газ на кухне включит, тепло будет. А то пока фен по всей квартире найдёшь… если найдёшь.

Чай плескался в серой кружке с белыми внутренними стенками. От дрожи в руках — и откуда взялась только? — по жидкости шли волны, разбивались о керамику и откатывались обратно, чтобы потом всё это повторить.

Сакура разглядывала тёмные распустившиеся чаинки на самом дне и пить абсолютно не хотела. В груди то ли жгло, то ли мерзко давило, но что-то из этого точно. Все сюжеты в голове вертелись только вокруг одной-единственной лохматой точки с названием Мадара.

Сакура похлопала себя по щекам и сонно решила, что раз уж вокруг тихо и спокойно, то можно и обратно спать. Только волосы высушить. Да, лучше высушить.

Фен шумел громко, так что Сакура просто надеялась, что соседка снизу крепко спит и ругаться не придёт. Розовые волосы (надо бы корни подкрасить) пушились под воздействием тёплого воздуха и сначала превращались в мягкое облачко, а уже потом гладко опускались на плечи с помощью расчески.

Через некоторое время фен можно было выключать, потому что влажности больше на волосах не чувствовалось. Харуно на всякий случай взъерошила шевелюру в районе затылка (самая сложнодоступная зона!) и, удовлетворённая результатом, пошла завтракать.

В шкафу нашлись кукурузные хлопья, а в холодильнике молоко в прозрачной бутылке. Но воспользоваться этими составляющими посредственного завтрака она не успела. Телефонный звонок прочертил неприятную дрожь в позвоночнике. Кто бы это мог быть? Сакура пошла за телефоном.

— Алло? — он нашёлся под кроватью. — Я слушаю. Алло.

В трубке молчали. До этого просто мазнувшая в спешке по экрану Харуно отодвинула гаджет от уха и внимательно посмотрела на номер. Незнакомый.

— Это Сакура? — тягучий, чуть с ленцой голос, знакомый голос.

— Да, — подозрительно свела брови у переносицы и поджала губы.

— Невежливо, — заметил собеседник и хмыкнул. — Это Саске, если ты меня не узнала.

Харуно передёрнула плечами и, держа телефон у уха, пошла на кухню за хлопьями и молоком. Как и многие девушки, заговорившие с теми, кто им когда-то нравился, она не имела никакого желания продолжать разговор — первое, немного нахамить — второе.

— Мило, — отозвалась она через некоторое время и сделала вид очень глупого человека. — Зачем звонишь, Саске-кун?

На том конце провода довольно хмыкнули. И Сакура практически сразу оказалась огорошена осознанием простой истины: этот красавчик, которому она собиралась признаваться, сейчас внушал ей только настороженность и неприятие. Разговор сразу же захотелось закончить.

— Хотел сказать, что ты очень мило сочетаешься с моим… братом. Подумал, что может стоит повторить такие семейные посиделки?

Ха. Ха-ха-ха. Что же ты тогда на тех посиделках в нападение перешёл?

— Только если в формате я-Юраи-Итачи-Мадара, — хлопья посыпались в стеклянную прозрачную тарелку. — Саске-кун, чего ты хотел?

Там на пару секунд затихли, а потом совершенно другим тоном произнесли:

— Увидеть тебя.

Тон Сакуре не понравился. Она, управляясь одной рукой, налила в тарелку холодного молока и попыталась закрутить крышку на бутылке. Не получилось.

— Мадара не поймёт, извини. Я сейчас завтракаю, тебе того же желаю. Пока, — и сбросила звонок.

Телефон грохнула на стол и упёрла руки в бока. Хотелось сказать сакраментальное «ну пиздец», но Сакура материться, как какой-нибудь Мацураши Хидан, приучена не была и за каждое гадкое слово изнутри сразу же чувствовала неуютность. Поэтому она просто возвела глаза к потолку и подумала: а что же мешало этому красавчику заговорить с ней на ужине, а не пикироваться с Мадарой?

Увидеть? Ну уж нет!

До звонка на первый урок ещё семь минут, вряд ли он узнает о том, что её нет в школе раньше третьего урока. «Так что жить сегодня можно спокойно», — подумала Сакура и ошиблась.

Потому что телефон зазвенел снова. Но номер на этот раз был знакомый. Даже слишком. Харуно меньше всего хотела сейчас, с утречка пораньше, выяснять отношения, но… А чего она, собственно, боится?

— Привет, Ино, — преспокойно заговорила первой в тишину Сакура и уселась за стол. — Чего хотела?

— Спросить тебя: чем ты думаешь обычно? — подруга сварливо фыркнула. — Ты в курсе, что твой красавчик, вообще-то, семейным человеком оказался?

Сакура подзависла, думая, как можно жениться в старшей школе, где он прятал несчастную жену и почему отдувалась перед его родителями она, Харуно, а не его жена.

— То есть? — нахмурила лоб.

— Намекнул, что ваши отношения — не мое дело. У вас отношения, оказывается! — ядовито. — Знаешь, я совсем не против расцарапать ему морду. Только вот ты, как его девушка, против будешь.

Слава Ками, никакой жены. Ну Ино, ну как ляпнет ведь!

— Почему ты так поздно мне об этом говоришь? — поразилась Сакура, перекладывая телефон в левую руку и хватая ложку правой. — А не сразу после клуба…

— Да потому что… поссорились мы бы, — хмуро отозвалась Яманака. — Из-за парня я и подраться могу, но мы же подруги, да и парень фиктивно твой.

— Больше не мой даже фиктивно, — Сакура поболтала ложкой в молоке и подцепила всплывавшие на поверхность жёлтые хлопья.

Как бы это ни было больно осознавать, но с Мадарой ей лучше никогда не видеться. И стыдно, и лишний раз соли в рану жахнуть.

Что такого в её состоянии? Да все такое когда-нибудь переживают, не одна особенная. И в груди резь, и всякая дрянь в голове, и… да лучше не напоминать. Кто же мешал ей в самом начале послать Учиху и перетерпеть недели две всеобщего презрения и насмешек? Дура, вот дура, это же лучшее решение было…

— Раз так, то это надо отпраздновать! — Ино на том конце провода была неумолима. — Ты же прогуливаешь, да? Где? Я приеду.

— Дома я, — сейчас бы праздновать. — Но праздновать лучше не дома.

— Тогда встретимся у младшей школы.

Ино устала: покрасневшие глаза, синяки под этими глазами, отсутствие косметики. Сакура свела два и два, минуту формулировала и осторожно поинтересовалась:

— Слушай, а ты случаем с матерью не поссорилась?

Яманака стрельнула в неё сердитым взглядом и передёрнула плечами. Бежевый шерстяной шарф на её шее чуть сполз и теперь уже не скрывал нижнюю половину лица. Пальто было небрежно застёгнутым только на одну чёрную большую пуговицу.

Ино хотелось погладить по вихрастой голове (о, серьёзно, когда она выходила на улицу без причёски?), закутать в одеяло и спрятать в какой-нибудь подвал. Чтобы без света, интернета и выхода наружу. Дать отоспаться и посмотреть, что будет.

Впрочем, по взгляду подруги, Харуно осознала, что и она сама такие желания вызывает.

Сидеть на лавочке неподалеку от здания в младшей школы, пить горячий кофе и морозить носы было оригинальной идеей, но обеим нравилось. Помнится так же они развлекались и пару лет назад, пока Ино не уехала в Хиросиму и не оставила подругу на произвол судьбы. Правда, вместо кофе тогда была газировка.

— Она хочет многого, но почему-то от меня, — фыркнула в свой стаканчик блондинка и прикусила верхнюю губу. — Я ей на это указала и уехала.

— Где ты живёшь? Тебе всего хватает? Может, попросить маму затащить тебя…

— Не надо, всё в порядке. За это я с тобой и дружу. Никакого «а как же школа?», «а что потом будет?».

Сакура пожала плечами, думая, что с Ино она дружит потому, что этого хочет.

Но Яманака очень не хотела говорить о своей матери и месте жительства, из-за чего сразу же сменила тему:

— А ты? Чего это расстались?

— Так я в него влюбилась, — Сакура вздёрнула голову вверх и улыбнулась в серое небо. — Сначала пряталась на переменах, потом он меня выловил у выхода, потащил разбираться, а я его поцеловала и… сбежала?

— То есть ты взяла, за обоих решила, его мнения не спросила и пошла вытворять? — Ино округлила глаза.

— То есть тебя не прикалывает влюблённость? — едко отбрила Харуно и дёрнула бровью. — Не хочешь мне расцарапать чего?

— Хочу тебе нос сломать. Сразу надо было сказать: «никаких подкатов, подруга, я по нему сохну»! Что за долбанутая жертвенность?! — Ино взмахнула рукой с зажатым в ней стаканчиком и эмоционально выдала: — Мало того, что меня дурой выставила, так и сама недалеко ушла!

— Ой, просто заткнись, — Сакура стряхнула с рукава пальто кофейные брызги. — Я просто надеялась…

— Что само пройдёт, — охотно закончила Ино и зачесала свободной рукой волосы назад. — Отлично тебя знаю, типичное твоё решение.

— Да для родителей ему девушка нужна, так что я очень старалась сделать так, чтобы…

— Я поняла. Очень грустная история любви. Односторонней любви, — ковырнула рану Яманака и салютнула ей стаканчиком. — Слушай… Учиха. Учиха… у него же брат был?

— И не один, — покивала Сакура и залпом допила свой кофе. — Но самый такой ничего — Саске.

— О, помню его! В детстве был красавчиком, — абсолютно не по-женски присвистнула Ино и расплылась в похабной улыбке. — Сейчас такой же?

— Такой же, — сумрачно подтвердила Харуно. — Звонил мне с утра, видеть хотел.

Глаза Ино, покрасневшие и усталые, заблестели от какого-то предвкушения. Это чувство Сакура забыла, но сейчас оно о себе напомнило зудом в челюсти.

— У меня есть отличная идея, — хитро, по-лисьи, усмехнулась Ино и встала. — Идём, подруга. Поиграем немного.