Сакура смотрела на Собаку-но Канкуро, цедила через соломинку сладкую апельсиновую газировку и болтала ногами, не достающими до пола. Барный стул был высоким, как гриб, держащийся на одной только серебристой толстой ножке.

Она не понимала, чем вызвала интерес друга Мадары. Он позвонил ей после уроков, представился Канкуро и предложил встретиться из-за очень важного дела. Какие там у незнакомого человека к ней дела? Но имя «Мадара» разожгло любопытство.

Канкуро она уже видела. В квартире Анко. Он выглядел гораздо приличнее, чем тогда — во всяком случае без фиолетовых полос на лице. Шатен с каким-то пепельным отливом и наглой улыбкой, он не выглядел опасным.

Правда, как только он увидел её, подсевшую к нему за столик, то какая-то предвкушающая улыбка на тонких губах спала и сменилась едва заметным разочарованием. Сакура предпочла этого не заметить. Ещё бы. Наверняка девушка Мадары Учихи совсем не так представлялась.

— Мадара, кажется, не знает, что ты со мной, — заметил Собаку-но и скрестил руки на груди.

Харуно неосознанно обратила внимание на то, что ладони у учиховского друга нетерпеливо подрагивали.

Конечно, не знает. Знал бы — с ней бы пошёл.

— Не знает, — Сакура дунула в трубочку, наблюдая, как на поверхности жидкости всплывают крошечные пузырьки воздуха. — А что за внезапное и секретное дело?

Действительно, секретное дело. Как он смог раздобыть её телефон? Да ещё и прямо после школы позвонил, как подгадал! Вот и сидит она напротив него в школьной форме, ждёт непонятно чего.

— Мы давно не общались с ним. Вот и захотел узнать о нём побольше от его девушки. Вы сколько вместе уже? — глаза странно сверкнули.

— Меньше месяца, — доверчиво улыбнулась Сакура, внутренне подбираясь. — А рассказать о нём… что я могу о нём рассказать. Он любит чёрный цвет, у него классный мотоцикл, а ещё он классно целуется! Из всего этого вы могли не знать только последнего, — и фыркнула.

— Вот как, — его губы дрогнули в усмешке.

— Ага, — девушка беззаботно закивала, думая, что подозрительный этот Канкуро. — А вы почему так долго с ним не общались? Поссорились?

— Поссорились, — о, кажется, он ждал этого вопроса. — Но теперь пытаемся помириться.

— А из-за чего? — Сакура прищурила левый глаз и снова дунула в пластиковую трубочку.

В ожидании ответа она лениво поболтала соломинкой в газировке. Канкуро наслаждался ситуацией. И ей было от этого не по себе. Почему-то не так уж и хотелось узнать, из-за чего они поссорились. Надо было встать и уйти. Прочь от этого хитрого взгляда. Чтоб мурашки на руках сгладились и исчезли. Харуно зябко повела плечами, ища причину для побега.

Можно написать Мадаре и намекнуть, что она сейчас с его другом-Канкуро болтает. Там уже можно будет попросить его её забрать. Но… вдруг он разозлится, что Сакура пошла на эту встречу и ничего ему не сказала?

— Во всём виновата девушка, — подмигнул, не смущённый повисшим над ними молчанием. — История не самая приятная. Спроси у него как-нибудь.

Сакура нервно закусила губу и подумала: без этого знания ей жилось бы спокойней. Словно откликаясь на её внутреннее состояние, удачно зазвенел телефон — смс-ка! Да, должно же быть в этой ситуации хоть что-то, что может помочь. Харуно пододвинула мобильник к себе поближе, торопясь, разблокировала экран и удивлённо подняла правую бровь.

«У меня сейчас полно времени. Не хочешь пойти со мной на свидание? Я около твоего дома. Спускайся».

Мадара умел удивлять. Сейчас не то, что на свидание, просто увидеть его хотелось. Но вот как ему объяснить, что она немного не дома?

«А я не дома. Мы с Ино решили пройтись по магазинам. Наверное, сегодня не получится», — сгенерировала ответ и, мысленно трясясь от стыда за обман, нажала «отправить» Сакура.

Было неприятно врать ему. Тем более сейчас, сидя напротив его друга. А ведь друг-то всё отлично понимал и даже улыбался как-то… понимающе? Но вот эта его улыбка сползла с узких губ сразу же после того, как зазвенел уже его собственный телефон. Впрочем, довольная аура никуда не делась. Канкуро всё ещё лучился самодовольством. Только развернул голову к окну кафе.

Сакура из-за распущенных волос, повисших по бокам опущенного вниз лица, не сразу поняла, почему он смотрел именно туда. Заправив волосы за уши, она наклонилась вперёд и обхватила соломинку губами, мельком проследив за поворотом головы Канкуро. Мазнула безразлично и рассеяно взглядом по оконному стеклу. И обомлела. Глаза сами собой раскрылись широко-широко.

Как он тут оказался?

Тёмные глаза со жгучей злостью смотрели на неё через двойное стекло и, будь взгляд материальным, давно прожгли бы дыру у неё в переносице. Сакура растерянно посмотрела на зажатый в вмиг вспотевшей ладони телефон и снова на Мадару.

Его бровь иронично изогнулась.

Захотелось встать, пойти и попытаться всё объяснить, а заодно узнать — почему он так злится. Но ноги вдруг ослабели, не давая подняться. Пальцы левой руки вдруг накрыла чужая широкая ладонь. Харуно содрогнулась и разорвала контакт, переводя взгляд на Канкуро. Он выглядел мрачно торжественным. Улыбался так, будто получил голову врага на блюдечке.

Сакура отдёрнула руку и развернулась к окну снова. За стеклом сновали прохожие и шумело оживлённое шоссе, отделенное от здания широким тротуаром. Высокая и угрожающая фигура Учихи исчезла.

Она не понимала, что произойдёт дальше, поэтому так и не смогла пересилить предательскую слабость в мышцах и подняться. А дверь заведения, шурша, открылась. Девушка слышала его шаги за своей спиной и мечтала стать невидимкой и спрятаться вон за той кадкой с разросшимся фикусом.

С грохотом чужие ладони опустились на спинку её стула. Сакура почувствовала, как сиденье накреняется назад, и панически пискнула. Ощущение того, что сзади неё находится бушующее стихийное бедствие, усилилось в несколько раз. Но давление пропало. Две передние ножки стула жалобно скрипнули по псевдо-деревянному полу.

— Что это тут с моей девушкой делаешь? А, Канкуро? — вкрадчиво и тихо, но это никого не обмануло. Учиха был в бешенстве.

Сакура закусила губу, боясь обернуться назад.

— До твоего прихода неплохо болтали, — Канкуро остался расслабленным и был ничуть не напуган. — Так и знал, что ты придёшь и всё испортишь. Всегда так. Не стоило тебя приглашать.

Давление на спинку стула пропало. Мадара обогнул стол и остановился рядом с Собаку-но. Сакура разглядывала чёткий профиль Учихи и с невероятной уверенностью осознавала: сейчас будет драка.

— Мстить мне пытаешься? Я думал, ты уже забыл про тот… случай, — губы презрительно скривились.

— Да пытался вот. Пока малявку эту не увидел, — Канкуро так же презрительно ухмыльнулся. — Такую даже отбивать… противно? Будь красоткой со вторым размером или хотя бы постарше, то это имело бы смысл. А так… Кто же знал, что ты по малолеткам, Мадара, — поскучнел.

— Лучше бы тебе сейчас заткнуться, — буднично посоветовал Учиха и повернулся к Сакуре. — Идём. Канкуро заплатит.

Сакура не сразу поняла, о чём он, но когда дошло, то как-то полегчало. И вовсе не потому, что Канкуро заплатит, а потому, что драки не будет. Она бы не смогла просто так стоять и смотреть на это. В ногах всё ещё пульсировала слабость. Для того чтобы встать, пришлось грузно опереться на стол. Мадара проявил чудеса понимания: отошёл от Канкуро (ну слава Ками!) и одной рукой обхватил её за плечи. Наверное, у неё хрустнули кости от этого движения. Но жаловаться просто рот не открывался. От Учихи несло злостью и раздражением от сложившейся ситуации.

— Любишь её, да? — насмешливо донеслось им вслед.

Мадара, чуть ли не волоком тащивший её к выходу, остановился как вкопанный. В пол-оборота повернулся. И низко рассмеялся. Сакуру затрясло.

Больно или обидно? Что чувствовалось сейчас острее?

— Люблю, — смех прервался, и Мадара вполне спокойно расслабил руку. Позволяя ей не чувствовать больше дискомфорт от крепкой хватки. — Даже не представляешь, как.

Она плохо запомнила, как её довезли домой на этом чёртовом мотоцикле. Сакура не понимала того, что происходило в её голове. А там то вспыхивали яркие огни, то расцветали по краям мрачные плесневелые пятна.

Перед глазами сплошное бледно-синее марево — такого цвета сегодняшнее небо. Даже чернота глаз напротив сейчас не могла пробить эту пелену. Мадара наверное понял, что ничего сейчас от неё не добьется, и довёл до квартиры, придерживая за локоть, как глупого и слепого ребёнка. Сакура цеплялась за него, с трудом дыша. Марево постепенно истончалось, давая проход изображению.

В лёгких проросло что-то, мешающее сделать глубокий вдох и насытить кровь кислородом. Дверь не открывалась — ключ всё никак не попадал в замочную скважину. Всё потому, что руки дрожали. Мадара наблюдал за этим секунд сорок, после чего отобрал у неё ключи и самостоятельно отпёр дверь. Но почему-то не открыл, оставляя руку лежащей на чёрной ручке.

— Прекрати трястись. Это раздражает, — его брови сошлись на переносице. — Почему ты так себя ведешь? Я тебя даже…

— Я в порядке, — поспешно перебила его Сакура, пряча затравленный взгляд за растрепавшимися прядями розовых волос.

Но фокус не прошёл. Прохладные широкие ладони мазнули по щекам, разводя естественную «завесу» по сторонам. Руки затряслись ещё сильнее. Сакура стояла, боясь лишний раз пошевельнуться. Будто вернулась в те времена, когда от одного взгляда Учихи могла просто сбежать в туалет и проплакать там полдня. Из-за большого окна, располагавшегося рядом со стройным рядом в четыре почтовых белых ящика, на лестничной площадке было светло. Девушке было отлично видно грязь на утеплённых чёрных с блестящими заклёпками учиховских берцах. Мадара приподнял её лицо и сам наклонился чуть вперёд, чтобы оказаться взглядом на уровне её переносицы.

— Боишься? — медленно и с каким-то наслаждением выдохнул он ей в лицо.

Сакура молча смотрела ему в ненормально-блестевшие глаза и… не знала. Не знала, честно. Ни одной мысли в глупой розовой голове.

Тело действовало само, сбрасывая контроль рационального (или нет) мозга.

— Нет, — так же медленно, копируя, протянула Харуно ему прямо в приоткрытые губы. — Меня просто тошнит.

И шарахнулась назад, разрывая контакт. Он от неожиданности даже отпустил. А ей только это и понадобилось. Дверную ручку он уже не держал. Открыть дверь и прошмыгнуть в квартиру было делом лёгким.

Сакура захлопнула дверь у него перед носом и сползла по ней на пол, нелепо раскидывая ноги. Всхлипнула, вспомнив, что ключи-то снаружи остались. Ну и пускай себе оставит. Замки сменить, что ли?

Она не собиралась плакать, правда. Просто слёзы сами собой заскользили по идеальным (спасибо, тональник) щекам. Бежевая краска не была водостойкой, поэтому, смешиваясь с соленой жидкостью, не выдержала напора. Мутные капли падали на плотную драповую ткань и застывали брызгами.

Сакура беззвучно ловила воздух ртом и больно щипала себя за запястье, надеясь успокоить истерику болью.

Но не выходило. Снова перед глазами стояло плотное марево. Но не цвета сегодняшнего неба, а тёмно-серого с тёмными подпалинами — так выглядел их коврик у двери. Внутри всё тонуло под толщей усталости и непонимания. Эта толща погребала под собой сознание, накрывала мрачной глубиной и вынуждала тихо подвывать.

— Сакура, ты чего это? — размытое лицо отца замерло прямо напротив. Её трясли за плечи и пытались поднять. — Сакура, что случилось?

— Это из-за него? — это в растерянный тон папы вмешался громкий и раздражённый голос матери. — Это из-за того придурка, Сакура?

— Я лучше пойду, — неуверенно в этот дуэт вмешался знакомый голос. Девушка от удивления даже носом хлюпнула.

Что? Карин? Почему она тут?

Эффект неожиданности вышел настолько отличным, что истерика как-то и… загасла. Высохла.

Сакура проморгалась, вытерла солёные щёки (окончательно убирая с них тональник) и сделала пару глубоких вдохов, чтобы войти в привычный ритм дыхания. Родители сидели рядом с ней на этом чёртовом коврике, вцепившись ей в плечи — папа, и руки — мама. Карин стояла за ними, чуть поодаль, оказавшаяся отрезанной от двери. Нет уж. Раз пришла, то пусть говорит.

— Я сама виновата, — Сакура последний раз шмыгнула и с трудом поднялась на ноги.

Наверное потому, что ни Мебуке, ни Кизаши отцепляться не хотели. Но вот стоило только ей выпрямиться, как на её многострадальную голову обрушился целый шквал негодования.

— Что значит, сама виновата?! — Мебуке почти перешла на ультразвук. — Это не…

— Всё. В. Порядке, — Харуно непреклонно сощурила красные и опухшие от слёз глаза. — Карин, ты что-то хотела? Идём ко мне в комнату, там поговорим.

По лицу Мебуке было понятно — так просто всё замять не удастся. И как только Узумаки уйдёт, то серьёзный разговор будет ждать. Но сейчас Сакуре было не до этого. Она захлопнула дверь за собой и кивнула на кровать:

— Присаживайся. Рассказывай.

Карин как-то опасливо покосилась на её красные щёки, так и не снятое пальто… и покладисто уселась на покрывало, нервно оправляя воротник чёрной рубашки. Сакура остановилась напротив неё и сложила руки на груди.

— И?

— Что «и»?! — взъярилась Карин, вскидывая голову. — Извиняться я пришла, чего непонятного! Не думай, ты мне нахрен не сдалась. Если бы брат не… — передёрнула узкими тощими плечами. — Короче, я была неправа. Всё?

— Что «всё»? — передразнила. — Могла не приходить. Ты мне ничего не должна, а за своё мнение извиняться не надо. Даже если Наруто влез.

— Нет, ну посмотрите, какая смелая! Думаешь, раз зарёванная пришла, то в глаз не получишь? — рявкнула Карин, но тут же притихла. — Не сегодня, но ты учти. Под руку лучше не лезь. И это… Учиху нахуй шли. Если такая вон красная и солёная домой возвращаешься, то нахрен такого парня и такую любовь.

— Сама давно за Саске бегать перестала? — неожиданно для самой себя мерзко усмехнулась Сакура и шагнула к двери. — Сама разберусь, спасибо.

— Если что, могу попробовать ему набить морду, — пропустила мимо ушей оскорбление Карин. — За умеренную плату, конечно же.

Провожать гостью Харуно не стала, оставив это дело на родителей. Затягивать встречу тоже смысла не имело. Внутри всё бурлило от злости на себя-тряпку. Нужно было послать эту Узумаки на четыре стороны. Почему же выслушала?

«Самолюбие чешешь?»

«Льстит, наверное, что Наруто в тебя по самые уши втрескался?»

«Даже мараться не хочется».

Сакура, свернувшись в комок, лежала под одеялом и слушала музыку на полной громкости. Басы отдавали аж в черепной коробке. Дверь комнаты была закрыта. Никто не войдёт. Не потревожит. Всё будет в порядке. В порядке. Порядок, Сакура. Но порядка не было. А его иллюзия схлопнулась, когда телефон завибрировал. Очередная смс-ка за сегодняшний день.

— Это ещё кто? — сипло процедила Сакура, ожесточённо тыкая подушечками пальцев на экран. — …о? Что?

«Ты забыла ключи. Хочу вернуть их. Я у твоего дома. Выйди, если ты, конечно, снова не гуляешь с Ино».

Смс в её голове озвучил голос Учихи, что было не удивительно. Как у неё страх его голосом только ещё не разговаривает? Сакура решительно откинула одеяло в сторону. Пальто было в комнате — висело на спинке стула. Было несложно надеть его и выскользнуть беззвучно в коридор. На кухне мама громко распиналась насчёт «всяких там Учих», поэтому обуться и открыть дверь удалось без обнаружения.

Под ногами мелькали грязные ступеньки. Харуно спешила вниз. Лестничные пролеты преодолевались один за другим. Она выскочила из подъезда под сизо-розовое закатное небо и наткнулась взглядом на одинокую высокую фигуру практически сразу же. Мадара опирался на свой чёрный мотоцикл и выглядел так, будто его выдернули из кровати ночью из-за какой-то мелочи.

— Ключи, — бледная узкая ладонь требовательно взметнулась вверх, — верни.

Мадара показал ей кулак, затянутый в кожу мотоциклетных перчаток, театрально покрутил им в воздухе и разжал пальцы. Сакура раздражённо дёрнула подбородком, неосознанно копируя Учиху, и сцапала заманчиво блестящие ключи с широкой ладони. Её жест не остался незамеченным. И уйти без потерь не удалось.

Пальцы метко подцепили её подбородок. Харуно задёргалась. Но от этого стало только больнее. Она упорно глядела куда угодно, только не в глаза Мадары. А когда тот попытался поймать контакт, то вообще мстительно зажмурилась.

Нажим на подбородок исчез.

Сакура тут же круто развернулась на пятках и решительно зашагала в сторону подъезда, цепляясь за собственную злость, как за спасательный круг. Снова расплачешься, да? Завибрировал в кармане телефон, прихваченный с собой. Она вытащила его на ходу и мельком взглянула на пришедшее сообщение.

«Я люблю тебя. Всё ещё читаешь? Остановись».

Как жестоко.

Харуно замерла на месте. Губы мелко задрожали. Сжав челюсти, она медленно развернулась к Мадаре. Он помахал ей телефоном и развёл руки в стороны.

— Думаешь, это смешно? — она рвано выдохнула, стискивая мобильник в пальцах. — Смешно, да?! Это нихрена не смешно! Зачем? Зачем ты так шутишь? Ты хоть в курсе, что это больно?!

Лицо Учихи комично вытянулось. От него повеяло удивлением. Не ожидал? Ну и правильно. И не надо. Катись к черту.

Сакура убежала бы, будь в теле больше силы. Но её хватило только на неуклюжий поворот и прикушенную губу — чтобы во весь голос не разреветься. На холоде плакать было неприятно. Тёплая жидкость казалась горячей, щёки просто сжигая. Девушка брела вперёд, грызя собственные губы, и мечтала отмотать время назад. До знакомства с этим Учихой. До своего идиотского признания.

Лучше любить картинку-Саске, недостижимую глыбу льда, чем… вот это вот.

Почему она не слышала его шаги? Наверное, из-за белого шума в голове, создаваемого множеством мыслей одна горше другой. Они наслаивались друг на друга и служили берушами от реального мира. Наверное, не стоило давать им свободу сейчас. Мадара легко-играючи сгрёб её в охапку, устроил лохматую голову на узком плече и доверчиво выдохнул прямо в покрасневшее от холода ухо:

— Шучу? Я не шутил.