В темноте было сложно разглядеть розовую макушку, пускай она и оказалась совсем рядом с лицом. В неё хотелось уткнуться носом, но ребёнок и без этого так нервничала, то и дело передёргивая плечами.

Мадара ощущал себя хозяином ситуации и в собственных мыслях тихо посмеивался. Но в то же время Учиха был готов к любым неожиданностям со стороны Харуно Сакуры. Как показывала практика, девчонка могла много чего отмочить и даже не покраснеть. Если рядом с ней вдруг становилось тихо-мерно-скучно-спокойно, то жди… чего-нибудь точно жди.

Её было очень уютно обнимать со спины, вжимать в себя и слышать, как ребёнок тихо сопит. Но нервная дрожь напрягала. Мадара, конечно же, не собирался доводить её до срыва. Конкретно сейчас. Это по его плану было чуть позже.

— Мне показалось, что мы пытаемся заснуть, — насмешливо выдохнул он ей в макушку (мечта сбылась, её волосы пахли цитрусовым шампунем, его шампунем). — У тебя всё в порядке?

— В полном, — пропищала ребёнок и заёрзала на своем месте, неловко пытаясь вылезти из-под его руки, — но ты меня сейчас размажешь по своему прессу! Он у тебя потрясающий, согласна. Но мне больно.

Мадара недоумённо моргнул, но ослабил нажим.

Под сгибом локтя была как раз её талия. Ладонь покоилась чуть выше живота. Кончики пальцев заходили на территорию солнечного сплетения. Иногда пальцы «сами собой» подёргивались или чуть сжимались. Сакура реагировала на это ещё большим заходом в собственную ракушку нервозности.

Она вообще весь вечер после чая выглядела немного растерянной. Смотрела на просвет, не замечая ничего. Чуть не утопила собственный телефон в ванне. Поскользнулась на кафеле там же, набила огромный кровоподтёк на бедре — как только умудрилась? И это всё ещё до того, как вспомнила, что спать им придётся вместе.

Мадара мрачно довольствовался её выражением лица, когда решил об этом напомнить. На Сакуру было смешно смотреть. Покрасневшая, через минуту побелевшая, а еще через минуту потребовавшая отвезти её домой. Пришлось прокрутить на пальце ключ от квартиры, намекнув, что никуда девчонка без его разрешения не сбежит.

Не было у ребёнка выбора. Пришлось остаться.

Ну ещё бы. Чего стоило уговорить её отца на эту ночёвку!

Мадара сморщил нос и вспомнил тот телефонный разговор, чувствуя неприятно продирающее внутренности чувство. Сакура тем временем в его руках даже немного успокоилась. Но стоило ему выйти из задумчивости и легонько погладить её по животу, как перевернулась на другой бок.

— Дай сюда свою руку, — сонно пробурчала она. — Да не эту. Ту, на которой лежишь. Вот… Так мне гораздо удобнее, думаю, тебе тоже. М-м-м, какой же ты тёплый…

Мадара хмыкнул, но никак не прокомментировал её самоуправство. Теперь её голова лежала на его руке, и так было удобнее придерживать её около себя, а лицо уткнулось в вырез футболки — стык шеи и плеча. Ребёнок немного поёрзала, закинула на его пояс свою руку и мерно засопела. От её дыхания по коже Мадары побежали мурашки. У самого чуть дыхание не сбилось. И ей-то хоть бы что. Спит. И как бы самому теперь заснуть.

Утро он встретил с первыми лучами солнца. С трудом выбрался из-под раскинувшейся на нём во всю длину своих худых рук-ног Сакуры. После санузла, посвежевший и восстановивший способность нормально мыслить, Мадара покосился на ребёнка. Его тёмно-синяя майка заменяла ей ночнушку и недвусмысленно задралась. Учиха подобрался поближе, накрыл разметавшуюся по его дивану Сакуру одеялом, пригладил розовые вихры и машинально потянулся за телефоном. На флэш-карте до сих пор хранилась одна фотография со спящей Харуно. Ещё одна не помешает?

…как же всё-таки было приятно видеть Сакуру в своей одежде. Пускай майка и висела на ней свободным балахоном.

Щелчок, вспышка, секунда ожидания. Фото сохранить на флэш-карту. Мадара прокрутил тонкий смартфон между пальцами и расплылся в довольной ухмылке. Теперь точно всё.

Чайник тарахтел, намекая, что скоро закипит. Рисовая молочная каша тоже подходила к уровню готовности. Кулинар из Учихи был посредственный, но чем-то завтракать надо. Мадара мельком взглянул в окно, находящееся от него по правую сторону. Да, погода отличная — и солнце, и ни тучки на голубом небе. Холодно, скорее всего, но зато как красиво. Отвести бы Сакуру куда-нибудь в парк или просто до обеда бродить по улицам города. Но на сегодня планы другие. В школу Мадара, конечно, не собирался.

Тонкие руки обхватили его за пояс. Чужое миниатюрное тельце впечаталось ему в спину. Тихо фыркнули куда-то в позвоночник. Потёрлись носом. От неожиданности ложка для помешивания каши чуть из пальцев не выпала. Мадара стойко перетерпел собственные мурашки, предательски выступившие на коже, и развернулся на сто восемьдесят градусов. Сакура так и не отпустила его, поэтому вжималась ему теперь в грудную клетку и ощутимо хихикала. От каждого её резкого выдоха становилось щекотно.

Мадара погладил её по вспушенной со сна розовой голове, которую она тут же вздернула.

— Давай никуда не пойдем сегодня, а? — она трогательно улыбнулась ему в лицо и зажмурила глаза. — Пожалуйста…

— Только если ты просишь, — спокойно согласился Мадара.

Обнимать её вот так — за плечи — на собственной кухне казалось очень гармоничным. И каша, готовая подгореть, совсем уже не волновала.

— Почему ты так просто согласился? — ребёнок недоумённо моргнула и подозрительно прищурилась.

— Разве просто? — Учиха мельком покосился на пузырящуюся рисовую кашу. — Не согласился бы, если с другого конца комнаты попросить. А вот так, когда ты близко, просьбы вообще отлично воспринимаются.

Её зелёные и всё ещё заспанные глаза так не избавились от прищура, оставаясь недоверчивыми. Сакура наверняка подозревала его во всех смертных грехах. С этим было сложно что-то сделать. Но кое-что всё же исправлялось.

— Лучше бы тебе переодеться, — Мадара красноречиво прошёлся взглядом по её голым ногам. — Через час-полтора притащится Конан. К ней я ревновать тебя не могу, но… с ней придёт и Нагато.

Сакура округлила глаза, как-то затравленно передёрнула плечами и метнулась за матовую перегородку, отделяющую кухню от комнаты. Либо переодеваться, либо искать ключи от его квартиры и предпринимать попытку побега. Реальнее первое, потому что ключи она не найдёт, а её комплект остался у неё же дома (это Учиха с помощью обманного манёвра узнал у неё еще вчера). Мадара всё-таки выключил точно подгоревшую снизу рисовую кашу и достал тарелки. Сначала накормить, а потом уже третировать.

Её волосы то и дело выбивались из-за ворота его майки, под которую она всё-таки нацепила школьную юбку, и лезли в тарелку. Сакура грустно скручивала их обратно в жгут, запихивала под ткань, и через несколько минут всё повторялось. Розовая копна не хотела смиряться и лезла на свободу. Мадара наблюдал за этим с каким-то раздражением и боролся с желанием попросить Конан захватить с собой дополнительную резинку.

— Отрезать вас, что ли? — Сакура дёрнула себя за прядь волос и со смутной задумчивостью замерла, смотря в никуда. — …а это идея!

— Ты и так выглядишь на четырнадцать, — Мадара не мог представить её с короткими волосами.

— Ну вот, значит, буду выглядеть старше, — уверенно хлопнула в ладошки Сакура и тут же хитренько заулыбалась. — А я тебе и такой нравлюсь?

— Не уверен, что ты мне нравишься, — Учиха задумчиво приложил подушечку большого пальца к нижней губе. — Любить — это гораздо больше, чем просто нравиться.

Щёки ребенка порозовели, и она поспешила занавесить лицо розовыми прядками, так вовремя вылезшими из-за ворота майки. Мадаре нравилось наблюдать, как Сакура краснела. Это было так трогательно, что хотелось подёргать её за щёки, вручить коробку шоколада и долго наблюдать, как она будет его уплетать.

— Да-да, я тебя тоже люблю, — буркнула она, не поднимая головы. — Когда там твои друзья придут?

Конан с порога заявила, что оскорблена и негодует, что никто не ценит её труда, что Мадара просто набитый самодовольством тюфяк, что ей дорогого стоило попытаться помирить их с Канкуро. А он, негодяй, как посмел всё испортить?

— Я просто свёл наши отношения с мёртвой точки, — Учиха не собирался раскаиваться ни в чем. — Привет, Хаото. Нагато вы где потеряли?

— Не сходи с темы, — Конан кинула в него своим тёмно-розовым шарфом, который Мадара ловко поймал одной рукой прямо у своего лица. — Вы должны были помириться, а не…

— А не разойтись? — скромно встряла Хаото, расстёгивая пуговицы изящного бежевого драпового пальто. — Может, у них были причины так поступить?

— Оправдывай его, оправдывай, — Конан зачесала свои тёмно-синие волосы ладонью назад и остановила взгляд на Сакуре, выглядывавшей из-за широкой спины Учихи. — О, привет! Этот котяра всё-таки тебя похитил?

Мадара прищурился, даря Хаюми предупреждающий взгляд, но она бесстрашно проигнорировала его, небрежно разулась и пошлёпала босиком прямо к Сакуре. По пути отодвинула его самого. Учиха на минуту захотел выставить эту самоуправщицу обратно, на лестничную клетку, и всё-таки вручить ребёнку шоколадку. Но Конан всего лишь мимоходом приобняла её, намекнула, что ей очень идёт эта огромная синяя майка, и двинулась в комнату.

Хаото стрельнула в сторону Сакуры взглядом и виновато улыбнулась Мадаре. Её фиолетовые линзы перекрывали естественный карий цвет глаз и создавали странное, но притягательное впечатление. Учиха не особо понимал, для чего Хаото носит именно такие линзы, но сейчас захотелось спросить.

Надо было чем-то развеять неловкую атмосферу, которая установилась в коридоре.

Её — какое облегчение — перебил своим приходом Нагато. Он вручил Мадаре три коробки с разной пиццей и послал его, как хозяина, всё это распаковывать. Только Нагато мог вести себя так в его квартире. Мадара передал коробки с пиццей уже раздевшейся и не успевшей сбежать Хаото, послал Сакуру ей помочь, а сам остался «подождать Нагато».

— Ну и? — поинтересовался друг, как только девушки пропали из виду.

— Просто ни во что не вмешивайся, — дружелюбно предупредил Мадара.

— Не понимаю, о чём ты, — невозмутимо повёл бровью Нагато.

— Вот и отлично, — добившись своего, Учиха почувствовал привычное для разных авантюр предвкушение.

Коробки с пиццей и баночки с газировкой разместились в центре дивана, неподалёку от ноутбука, на котором Мадара включил фильм — какую-то старую французскую комедию. На это его уговорила Конан. Как оказалось, она терпеть не могла боевики и ужасы, поэтому почти вся фильмотека Учихи оказалась забракована.

Самому Мадаре было без разницы, что смотреть. Его занимали планы на сам просмотр. Диван пришлось разложить, потому что в собранном состоянии он не вмещал пятерых. Он и разложенный не очень вмещал. Поэтому было немного тесно. Сакура оказалась в центре. Сам Мадара занял место между ней и Хаото. Конан оказалась по другую сторону от Харуно и перетянула к себе не особо сопротивлявшегося Нагато. Динамики отлично справлялись со своей ролью, и не приходилось понижать голос или смеяться тише, чтобы расслышать реплики героев. Это было отлично, настраивало на вполне непринуждённую атмосферу.

Конан умудрилась притянуть к себе всю коробку с сырной пиццей и теперь расправлялась с ней в одну персону. Мадара скосил взгляд на Хаото. Та предсказуемо грустно смотрела на пару оставшихся кусков, но молчала. Слишком деликатная, чтобы попросить Конан передать ей половинку.

— Хаото, не стесняйся, — Учиха выхватил коробку с последними двумя порциями прямо из рук опешившей Конан и подтолкнул пиццу к девушке.

— Ты помнишь, что я люблю сырную, — она удивлённо округлила глаза, но пиццу к себе всё же подтащила поближе.

— И колу, — он протянул ей баночку, загадочно улыбаясь. — Конан не постесняется, всё сейчас сметёт.

— Эй! — возмущённо вскинулась подруга. — Сам не лучше!

— Это неправда, — невозмутимо парировал Мадара.

Сакура под его боком неуютно завозилась и взволнованно взглянула на профиль Учихи. Тот не среагировал, смотря в экран собственного ноутбука. Когда он протянул Хаото салфетки, а потом и сам стряхнул с её подбородка пару крошек, шевеление под боком прекратилось. Сакура позволила волосам прикрыть лицо по бокам и опустила голову. Мадара не мог разглядеть её лицо, но это и не очень требовалось.

— Так, я отойду на минуту, — пробормотала Хаото и резко оттолкнулась руками от дивана, собираясь встать. Но рука вдруг подвернулась.

Мадара ловко обхватил её за плечи, притягивая к себе и не давая шлёпнуться головой об его ноутбук, и ненадолго придержал. Для этого пришлось достаточно неудобно извернуться и чуть не опустить замершую Хаото на себя. Учиха ободрительно улыбнулся ей. Она всё же неловко встала, коротко извинилась и сбежала в сторону санузла. Мадара перетёк в обратное удобное положение и столкнулся взглядом с Сакурой. Ребёнок смотрела на него с таким выражением лица, что к полу пригибало. Теперь Учиха верил, что она — дочь Мебуке Харуно.

Ребёнок хотела что-то сказать, но просто развернулась обратно к экрану, спряталась за собственными волосами. Конан сделала большие глаза и тоже собралась что-то сказать. Но рядом с ней сидел Нагато, поэтому разнос отложился.

Хаото вернулась под юмористическую реплику главного героя, уселась рядом с Мадарой снова и попыталась устроиться поудобнее. Чуть не угодила локтем в пустую коробку из-под пиццы. Сбила собственную красно-чёрную баночку с колой и тут же подхватила её. Не разлилось только потому, что колы там было на дне.

— Что-то с тобой сегодня не так, Хао, — губы Учихи снова дрогнули в намёке на улыбку. — Всё в порядке?

— Конечно, — её скулы пошли красными пятнами от смущения. — Все в порядке, Мадара.

Больше ничего он сделать не успел, потому что фильм вдруг взял и кончился. Это было не смертельно, но Конан с Нагато открестились от дальнейшего совместного времяпрепровождения. Хаото, очаровательно смущаясь и не смотря Мадаре в глаза, сообщила, что будет у репетиторов всю оставшуюся половину дня. И вообще, она же прогуляла, надо навёрстывать программу.

— Да, я тоже наверное пойду, — вскользь бросила Сакура и встала с дивана. — Надо всё-таки дома иногда бывать.

— Придётся тебя задержать, — Учиха усмехнулся, пряча удовлетворение за кривой гримасой. — Надо поговорить.

Она пропорола его острым взглядом и пошла переодеваться. За это время он успел выпроводить Конан, смотревшую на него, как на идиота, и Нагато. Он-то был спокойным и даже ничего не сказал. В коридоре осталась только Хаото. Она неловко перебирала длинными и стройными ногами и смотрела ему в лицо.

— Это не моё дело, но ты уверен, что она не обиделась? — девушка неопределённо повела в воздухе ладонью.

— А ты? — Мадара прислонился плечом к стене и выдавил из себя подобие улыбки. — Извини меня и спасибо, что помогла.

Хаото покачала головой, опуская взгляд фиолетовых глаз в пол, и вздрогнула, когда дверь санузла открылась. Мадара даже не обернулся.

— До свидания, — Хао легонько помахала ладонью Сакуре и шагнула на лестничную площадку.

Мадара смотрел на её опущенные плечи, чувствовал себя мерзко, но отступить уже не мог. Дверь захлопнулась.

Учиха спокойно развернулся, прикрывая вход собой. Бледная Сакура стояла напротив него, сжимая в пальцах лямку своего кошмарно жёлтого рюкзака. Кулачок левой руки у неё заметно дрожал.

— И как тебе? Если бы я поцеловал её, что бы ты сделала? — равнодушно поинтересовался Мадара и лениво шагнул к ней. — Кого бы ударила? Меня или её?

Сакура побледнела ещё сильнее, чуть ли не до синевы. В груди неприятно обдало жаром. Приходилось сдерживаться, чтобы не прервать воспитательные меры. Обнять и подержать так минут семь хотелось больше, чем понимания с её стороны. Но Учиха смотрел ей в глаза с лёгкой напускной насмешкой.

— Дай пройти.

— Чувствуешь себя преданной? — он сощурил глаза. — Тебе неприятно? Не попробуешь меня ударить?

— Не дашь мне сейчас пройти, и я тебя правда ударю, — она вздёрнула подбородок и двинулась на него маленьким упрямым тараном. Но не рассчитала и вписалась ему прямо в грудь. — Просто. Дай. Мне. Уйти.

— А если не дам? — Мадара умело перехватил её одной рукой за талию, другой за плечи и прижал к себе покрепче. — Ты теперь меня понимаешь. Как думаешь, что я чувствовал, когда видел тебя и Саске? Примерно то же, что и ты сейчас. Мне было очень неприятно, когда ты стала за него заступаться.

— Я просто не хотела, чтобы из-за него тебя опять прочесали дома! — Сакура опустила влажные глаза, теряя весь свой боевой запал.

— Знаю. Мне просто хочется, чтобы ты знала, — он криво улыбнулся и осторожно погладил её ладонью по плечу, — как это ощущается. Я могу извиниться.

— Перед Хаото извинись, — она вжалась ему лицом в грудь, из-за чего слова доносились глухо. — Она в тебя влюблена.

— Мы с ней договорились заранее, не волнуйся. Хао обо всём знала, — Мадара довольно сделал глубокий вдох, опуская взгляд на розовую макушку.

— Надо будет попросить Саске меня поцеловать снова, — зло выдохнула девчонка, попыталась пнуть Учиху коленом и, когда не вышло, в сердцах пообещала: — Или поцеловать его самой!

— Не выйдет, — усмешка вышла слишком довольной. — Как ни странно, в дело вмешался отец. Обычно он давал нам разобраться самим, а тут… Короче говоря, Саске в случае плохого поведения грозит договорной брак. А он слишком ценит свободу, чтобы так глупо влипнуть.

— А тебе? — беспокойно заворочалась в его руках Сакура.

— А мне жить в одном доме с родителями, продажа мотоцикла и, — его передернуло, — полный контроль над личным временем. Даже не знаю, что хуже…