Кто мы?

Незнакомцы из разных миров?

Или, может быть, мы —

случайные жертвы стихийных порывов?

Flёur — Русская рулетка

— Фё-о-одор Никола-аевич! Ну пожалуйста!

Федя выразительно посмотрел на Лёлю. Она всегда так протяжно произносила его имя: «Фё-о-одор». Исключительно с отчеством. А когда ей срочно что-то нужно было — то ещё и с умоляющим выражением на милом, немного детском личике. Хитрющей она была, правда, не по-детски. А продавать у неё получалось — любой дядя-маркетолог обзавидовался бы. Или тётя.

— Давай я просто поговорю с ним. Без всего этого цирка. А, Лёль?

Оля категорично покачала головой. Её длинный пушистый хвост запрыгал туда-сюда.

— Драки мне ещё не хватало для полного счастья, — пробурчала она. — Я его отлично знаю. Если вы с ним заговорите, он расценит это как нападение и начнёт защищаться. А гордо пройдёте мимо, кокетливо приобняв меня за плечи, — и у него духу не хватит что-то сказать.

— Везёт же тебе на парней, — вздохнул Федя.

— Я ведь не знала, что он больной на голову, когда начинала с ним встречаться. — Она вмиг помрачнела и стряхнула цветочную пыльцу с простенького чёрного фартука, надетого поверх белой кофты с джинсами. Федя лично фартуки никогда не носил — не привык как-то. Его кашемировые свитеры, как и стиральная машина, правда, не очень были этому рады. — Легче, блин, на девушек перейти.

Вяземский лишь ухмыльнулся такому заявлению. Легче, как же.

— Но всё-таки! — воскликнула Лёля, возвращаясь к теме. — Фё-одор Никола-аевич, я вам кофе куплю! С десертом! Трудно вам, что ли?

— А за магазином кто будет смотреть, пока мы твоего бывшего развлекаем? Попроси вон лучше какого-нибудь симпатичного покупателя. Вдруг ещё и склеится что-нибудь.

Она всплеснула руками.

— Вы гений, Фё-одор Николаевич! Только вот к нам сегодня одни бабульки заходят.

— Ты же хотела на девушек перейти, — хохотнул Федя.

Лёля, скривившись, упёрла тонкие руки в бока. Точь-в-точь сердитая болонка, ей-богу. Вяземский, не удержавшись, рассмеялся.

— Ладно, ладно, не смотри на меня так. — Девушка, обиженно отвернувшись от него, начала надувать гелием шарики на доставку. — Вот увидишь, следующим зайдёт прекрасный принц на белом коне — извиняюсь, заедет, — и вы вместе ускачете в закат назло тому сталкеру.

Федя примирительно поднял руки. Лёля, завязав огромный красный шарик с надписью «Любимой маме», сердито фыркнула.

— Смотри, чтоб не лопнул.

— Не лопнет, — отрезала она. — А вот вы однажды от смеха — вполне себе.

— Да ладно тебе…

Его прервал звон колокольчиков. Взглянув на вошедшую старушку, Федя снова прыснул. Но быстро успокоился — профессионализм на первом месте, как ни крути! Лёля зыркнула на него и, тут же преобразившись в лице, мягко улыбнулась сгорбленной пожилой леди:

— Добрый день! Могу я вам чем-то помочь?

Старушка постояла, пожевала губу и сипло спросила:

— Деточка, а хризантемки свежие?

— Конечно! — заворковала рядом с покупательницей Лёля. — Вам какие? Вот эти только сегодня получили, посмотрите, какой цвет! Не нравятся? А как насчёт этих? Отлично подойдут для…

Федя продолжил надувать шары, поглядывая на Олю.

«Какие же мы всё-таки с ней разные, — подумалось ему. — Я обожаю работать с цветами, но вот так вот скакать перед клиентами никогда не умел и вряд ли научусь. Да и не нужно оно мне».

Лёля ловко составила небольшой букетик, упаковала и отправила довольную бабулю восвояси. Такие девушки и правда заслуживают большего, чем какой-то мудак со сталкерскими замашками. Премию, к примеру.

— Так уж и быть, Лёля. Если до обеда прекрасный принц не объявится, я помогу.

Она радостно просияла. В этот же момент зазвеневшие колокольчики оповестили о появлении нового покупателя. Он придержал дверь выходившей бабуле и, пропустив её, шагнул внутрь. Разглядев лицо вошедшего, Федя не смог сдержать глупой улыбки. Лёля завертела головой, переводя заинтересованный взгляд то на него, то на Мая.

— Не думал, что увижу вас в третий раз столь скоро, месье.

Май закатил глаза, тоже, впрочем, сияя улыбкой на раскрасневшемся лице.

— Всему виной воля обстоятельств, мой друг, — развёл он руками. — У нашей старосты завтра день рождения, а я имел неосторожность заикнуться, что знаю хорошего флориста. Все теперь ждут от меня букет.

Федя взглянул на Лёлю и стрельнул глазами в сторону Мая. Она, замешкавшись, отстранилась от флористического стола.

И только пару секунд спустя до Вяземского дошло, что он наделал. Господи, Лёля — да с Маем! Ещё спустя пару секунд до него дошло, что волновать этот факт его не должен. И уж тем более приводить в ужас. Федя бросил последний взгляд на разговорившуюся с Маем Лёлю и отвернулся к баллону с гелием. Даже если он ей поможет, это вовсе не означает, что они продолжат общаться и уж тем более начнут встречаться. Лёля, как-никак, всего пару дней назад рассталась с парнем. С виду она не очень-то и горевала, но чужая душа — потёмки, верно?

Вдруг прямо у Фединого уха раздался оглушительный хлопок. Он завертел головой. Май испуганно привлёк Лёлю к себе.

— Блин блинский! — первой очухалась та, аккуратно отстранившись от Залесского. — Я не думала, что он реально может лопнуть. Извините, Фёдор Николаевич!

— Ничего, — выдохнул тот, отцепив от стены прилипший к ней кусок бывшего шарика. — Со всеми случается. Не надувай до состояния «груши», и всё нормально будет.

Лёля, вздохнув, кивнула.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил у Феди Май.

— А?

— Ну, я знатно перетрухнул. А ты?

— А я привык, — усмехнулся тот, вспоминая, как Залесский прижал к себе Олю.

Сердце неприятно кольнуло. Убиться бы вам об стеночку, Фёдор Николаевич. Шесть лет думать не мог о других парнях, а тут, нате вам, экий конфуз! Федя тряхнул головой, отгоняя лишние мысли. Просто нужно витаминки пропить. Вот и всё. Сегодня же в аптеку зайдёт.

Лёля с Маем, потоптавшись у холодильника, продолжили разговор. Когда Залесский оплатил шикарный (скромность — Федино второе имя) букет с голубой гортензией и белой эустомой, Вяземский шепнул Лёле на ухо:

— Поможет? — Она коротко кивнула. — Тогда можешь идти. — Она недоумённо сдвинула широкие брови. — До конца твоей смены всего сорок минут осталось. Нельзя упустить такого принца, м?

— Спасибо, Фё-одор Николаевич! Вы лучший.

Оля вприпрыжку убежала в подсобку за верхней одеждой. Май же подошёл к Феде.

— Можно мне тогда заказать доставку? Чтоб не бегать с букетом туда-сюда.

— Конечно. На завтрашнее утро? — Он бросил быстрый взгляд на Залесского. Больно радостным тот не выглядел. Вдруг у него кто-то есть? А Федя тут со своими «принцами» заладил. Май, может, просто помочь хотел. Или ему неудобно отказать было. — К восьми утра?

— А можно пораньше, на семь сорок пять хотя бы? К универу, главному корпусу.

Федя записал адрес для курьера и забрал букет из рук Мая. Лёля, надевшая свой короткий пуховик и распустившая длинные тёмно-русые волосы, вышла из подсобки, прикрыв за собой неприметную белую дверь.

— Ты шапку надела бы. Там не выше минус семи.

— А вот Маю вы не говорите шапку надеть! — надула и без того пухлые щёки Лёля. — А у него на голове растительности, между прочим, поменьше будет.

— Где же ваша шапка-ушанка, месье? — повернулся Федя к Маю.

— Каюсь, грешен, — рассмеялся тот. — Только бабушке не говорите!

— Посмотрим на ваше поведение. — Вяземский загадочно поиграл бровями. — Ладно, идите уже. Аккуратней там только.

— До свидания, Фёдор Николаевич! Надеюсь, сегодня вас посетит народ побогаче престарелых женщин, живущих на одну только пенсию.

Федя фыркнул и протянул было руку Маю, но тот, не заметив, прошёл мимо. Вяземский тут же сделал вид, что соскребает со столешницы тёмное пятнышко.

Как только они вышли, Федя опёрся локтями на стол и, спрятав лицо в ладонях, глухо застонал. Обиделся, что ему ручку не пожали! Поцеловать ещё попросил бы, блин. Выпрямившись, он выглянул в широкое окно. Май с Лёлей тихо-мирно прошли мимо припаркованной неподалёку от цветочного магазина серой «Лады Калины» и затерялись на другой стороне улицы. Спустя пару минут машина вырулила на дорогу и уехала в противоположном направлении, перестав мозолить глаза своим присутствием. Но если это чудо природы — водитель, то есть — вернётся, Феде придётся с ним всё же поболтать на одну очень неприятную тему.

***

— Всего хорошего! — распрощался он с очередным покупателем.

После Олиного ухода их прямо-таки прорвало. Уже пятый за полчаса. Если бы все из них действительно что-то покупали (кроме открыток с пожеланием щастья-здоровья-исполнения всех мечт земных и внеземных), Федя купался бы в золоте, как Скрудж Макдак. Ну, сперва хозяйка, а потом уже он. И Лёля за компанию.

Колокольчики вновь звякнули. Да что ж такое, снять их, что ли?.. Федя вынырнул из-под стола, где пытался отыскать моток красной ленты. Вечно куда-то заныкает, а потом найти не может.

В нос ударил приятный запах кофе и корицы.

— Подразнить меня пришёл?

Май смущённо покачал головой и поставил на стол большой пластиковый стаканчик с логотипом местной кофейни.

— Надеюсь, ты всё ещё любишь латте.

— Люблю-люблю. Спасибо. — Федя взял в руки стаканчик и почувствовал растекающееся по телу тепло. В магазине, конечно, топилось, но он привык к температуре на пару градусов выше. — А! У тебя же аллергия на кофе, точно.

— Не назвал бы это аллергией, но сидеть лишний час в уборной мне не хочется, — усмехнулся Май, пряча руки в карманы.

Опять ведь без перчаток, поганец! Бабушки на него нет.

Федя сделал глоток и зажмурился. Вкуснотища. В кофейне той, как и в любой другой, он редко бывал, но бариста у них был что надо. У Кости тоже хороший кофе получался. В последние дни, правда, Федя обходился растворимым, пока Его Величество дулся. Мог бы и сам сварить, но желания особого не было.

— Не думал, что ты вернёшься, — заметил Вяземский. — Нормально Лёлю проводил? Она на автобус села?

— Ага, всё путём. Сказала, что к подруге поедет. Хотя сначала мне стрёмно было, конечно. Надеюсь, он её больше трогать не будет. — Пальцы Мая нервно забегали по столу. — И откуда такие отморозки берутся?

— И правда… — пробормотал Федя, сделав ещё один глоток. — Странно, что кофе не остыл на морозе.

— Так я на такси, — пожал плечами Май.

— Тут же не больше десяти минут идти!

— Остывший кофе невкусный, — вновь пожал он плечами.

— Боже, Май, ты просто чудо. — От похвалы Залесский расплылся в довольной улыбке. — Может, тебе чаю налить? Из пакетика, правда… Зато аромат на весь магазин. Можешь в подсобке присесть.

— Не-не-не, — запротестовал Май. — Мне ещё сегодня реферат писать, да и дипломом бы заняться… Я просто хотел принести тебе кофе, раз уж Лёля так настаивала на том, что хочет меня отблагодарить, и дала денег. Как раз на латте хватало.

— И в итоге благодарность досталась мне, — усмехнулся Федя. Май ведь мог взять себе вместо кофе какао, которое три года назад просто обожал. А Федя мог ему об этом напомнить. Но не смог. — Спасибо, Май.

— Мне несложно. — Залесский отвёл взгляд в сторону, затем куда-то вниз и спросил намного тише: — Можем мы просто немного поболтать? Я… соскучился. Знаешь, так иногда бывает: ты осознаёшь, как много места в твоей жизни занимал человек, только когда перестаёшь с ним общаться. — Он поднял на мгновение голову и тут же опустил. — Я писал тебе где-то полтора года назад, но ты не ответил. Я понимаю, что нас нельзя назвать прямо-таки друзьями, но мне правда нравилось с тобой общаться, и…

— Стой! — Федя очнулся от оцепенения и попытался обработать полученную информацию. Выходило не очень. — Стой. Полтора года назад? Где, в сети? — Май кивнул, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Я бы точно тебе ответил! Погоди.

Вяземский разблокировал лежавший неподалёку телефон и, полистав диалоги, нашёл переписку с Залесским. Невольно хмыкнув радостной мордашке на аватарке, открыл. Отправленное Федей больше двух лет назад сообщение было последним. Его он и показал Маю.

— Я тебе верю, поэтому не знаю, как так могло… — Федя взглянул на экран телефона, который протянул ему Залесский, — …получиться.

Прошлым летом Май писал ему. Спрашивал, как он поживает и не хочет ли сходить в кино на «Валериан и город тысячи планет». Сказал, что купил уже билеты. Федя прочитал. И не ответил.

У него вырвался смешок. Федя расхохотался и не мог успокоиться до тех пор, пока не заметил тень беспокойства на лице Мая.

— Вот дерьмо, — произнёс он, вытирая выступившие от смеха слёзы. — Пиздец.

У него не было даже желания писать Косте и спрашивать, что это за выкидоны. Он закрыл лицо ладонями и устало выдохнул.

— Прости. Прости, бога ради. — Федя сжал переносицу пальцами. Верить своим догадкам жутко не хотелось, но других вариантов на ум просто не приходило. Не Тёма же в его телефон залезла. — Видимо, у меня слишком ревнивая вторая половинка.

— А-а, — протянул Май, спрятав руки в карманы и насупившись. Кажется, сложившаяся ситуация его здорово напрягала. А Федю-то как! — Такое уже бывало?

— Нет, но… — Федя зарылся пальцами в волосы и взлохматил. — Хрен его знает, Май.

— Я не хочу лезть не в своё дело, — осторожно начал он, — но у вас точно всё нормально?

— А разве бывают отношения, где всё всегда нормально? — с усмешкой спросил Федя. — Главное, что я люблю… её.

— А она тебя? — заглянул ему в лицо Май.

Глаза его, болотно-зелёные, с коричневыми прожилками, бегущими в разные стороны от зрачка, оказались как никогда близко. Федя невольно задержал дыхание.

— И она меня… — выдохнул он, когда Май моргнул, — любит.

— Просто помни, что ты заслуживаешь всего самого лучшего. — Залесский выглядел серьёзней, чем в тот момент, когда на экране его ноутбука бибисишный Шерлок падал с крыши. — В первую очередь уважения.

— Я помню, — несколько оторопело ответил Федя. Последний раз ему такое говорили вдохновляющие постики в соцсетях. Миша, его лучший друг — если с лучшими друзьями теряют связь от праздника к празднику, — предпочитал просто говорить «шли их всех на хуй, дружок». — Боже, не смотри на меня как на жертву абьюза и психологического насилия! — рассмеялся Вяземский.

— Я серьёзно, Федя. Цени себя, — не разделил его веселья Май. Но уже спустя мгновение его взгляд смягчился. — Если ты не нуждаешься в советах, я всё равно готов тебя выслушать. Или просто поболтать. Всегда. Мой номер у тебя есть? — Федя кивнул. — Вот и хорошо.

Не то чтобы он собирался плакаться Маю каждый раз, когда они с Костей ссорятся — тогда с Залесским он будет общаться чуть ли не чаще, чем Плотниковым, — но приятно было знать, что у него есть с кем поговорить. Странным было лишь то, что этот человек — уже практически незнакомец, парень, с которым он в студенчестве обсуждал задротскую сторону своей жизни.

Боже, и когда Федя в последний раз глотал серию за серией, главу за главой? А когда смотрел фильм, чтобы потом разобрать с кем-то до мельчайших подробностей? Когда искренне наслаждался историей и персонажами?

Май вновь смотрел на него немигающим взглядом. Близко-близко. С нескрываемым беспокойством. Странно. Но приятно. Федя сделал глоток чуть остывшего кофе. Май расслабленно выдохнул и вернул лицу привычное добродушное выражение.

— Знаешь, как стрёмно мне тебе вот это всё говорить? — пожаловался он. — Я никогда не умел поддерживать людей и уж тем более красиво выражаться.

— Да ладно, — ухмыльнулся Федя. — А я слышал, что ты с преподами дискуссировал только так. И отчего-то я уверен, что ты это дело не бросил.

— Ты ведь сам говорил, что мне нужно быть уверенней в себе. Я просто стараюсь говорить что думаю.

— Иногда это именно то, что нужно, Май.

Он, заправив прядь за ухо, ничего не ответил. У Феди мелькнула мысль, что на день рождения Залесскому можно было бы подарить хорошие серёжки. Забегаете вперёд, Фёдор Николаевич! Хотя он был бы очень даже не против, если в июне они всё ещё будут общаться.

— Почему ты решил стать флористом? — прервал поток его мыслей Май.

— Потому что это красиво.

Май недоумённо приподнял бровь, и Федя пояснил:

— Я с детства любил возиться с цветами. У мамы их много, всегда ей помогал. Но это же «не мужское занятие». На первых курсах думал, что всё-таки попробую работать по профессии, как и хотели родители, но понял, что не смогу. Вот и вернулся к своей детской мечте. Мне просто нравится этим заниматься, нет никакой особенной причины. Я люблю красивое, — он кивнул на холодильник, — а цветы всегда красивые. Хоть домашние, хоть срезка. Вот и всё.

Май окинул задумчивым взглядом весь магазин. В конце концов, повернувшись к Феде, он констатировал:

— Каждому своё. Тебе идёт. Хотя раньше я никогда бы не подумал, что ты настолько… м-м…

— Романтичный? — подсказал Федя.

— Ну типа.

— По-моему, реветь над «Хатико» и заедать горе шоколадом — очень даже романтично.

— Ты ведь яро отрицал, что плакал! — рассмеялся Май.

— Ты тоже, — парировал Федя, — но съел тогда даже больше шоколада, чем я.

Май лишь фыркнул. Взглянув на часы, висящие за Фединой спиной, вздохнул:

— Мне пора бежать.

Он протянул Феде руку, и тот с готовностью пожал её.

— Знаешь, нам нужно придумать какое-нибудь своё приветствие. Ну, как с дворецким в «Ловушке для родителей», помнишь?

Они как-то раз устроили вечер детских фильмов с Линдси Лохан и сёстрами Олсен, потому что Май, как оказалось, всегда их путал. А ещё Федя тогда рассорился с Костей, и ему нужно было отвлечься на какую-нибудь весёлую муть.

— Мне и так нравится, — отчего-то перейдя на шёпот, сказал Май.

— Мне тоже, — ещё тише признался Федя, глядя исключительно на их руки.

Прежде чем отпустить, Вяземский легонько сжал чужие пальцы. Он не поднимал головы, но знал, что Май улыбается.