И ненастным январским утром

В горах расцветет миндаль

Для того, кто умел ждать

Flёur — Для того, кто умел верить

Официант принял заказ и отошёл на кухню. Федя, скрестив ноги под столом, уставился в экран телефона, где были открыты заметки. Пробежался по семи вариантам сообщения. Все они звучали как-то тупо, но Федя всё-таки выбрал один и, скопировав, отправил матери:

«Извини, что врал. За остальное мне не стыдно. Если захочешь поговорить — звони».

Выдохнув, отложил телефон. Все эти две недели Федя никак не мог решиться сделать первый шаг. Отчасти надеялся, что мама сама его сделает, отчасти хотел отсрочить разговор. Он вообще предпочёл бы никогда эту тему не поднимать, чем оправдываться и объяснять, почему он такой. Унижений с Людмилой Степановной хватило — она в первую их встречу, когда Костя отошёл в магазин, пыталась выведать, какую такую травму Феде нанесли женщины и каким таким образом он охмурил её сыночка, и никак не могла поверить, что с женщинами у него никаких проблем нет, а соблазнениям Костя особо не сопротивлялся. Разве что мозги ему иногда делал.

Но… вдруг мама всё же поймёт. Или хотя бы попробует понять.

— О, снова этот столик? — раздалось рядом. — Везёт нам, каждый раз свободен.

Подошедший Май повесил рюкзак на спинку соседнего стула, снял верхнюю одежду, повесил её, сел и извинился:

— Прости, я что-то с одногруппниками заговорился.

Он подпёр подбородок рукой и расплылся в улыбке. Федя пригладил его наэлектризовавшиеся волосы и спросил:

— Чего довольный такой? Пятёрка?

— Не-а, — ответил Май, продолжая улыбаться. — Четыре.

— Мережко принимала?

— Ага, она. Давно меня так не унижали. Переволновался и начал путаться на вопросе про органы дознания, дознавателя и так далее. Думал, на месте меня убьёт. А потом будет требовать объяснить, к какой степени тяжести относится это преступление, если оно было совершено ею в состоянии аффекта, и кто будет заниматься расследованием…

Он вздохнул.

— Я, кажется, сам у неё еле четвёрку выпросил, — вспомнил Федя, продолжая играться с волосами Мая. — Повезло, что её пары я решил не пропускать. Половину группы завалила… Так что ты молодец. Горжусь.

Федя накрутил светлую прядь на палец, потом убрал за ухо и, не удержавшись, потрепал Мая за покрасневшую щёку.

— Как… насчёт награды за мои старания? — предложил Май.

— М-м… Получишь, как закроешь сессию. Если сдашь последний экзамен на пятёрку, получишь ещё и дополнительный бонус.

Май засиял, а потом, что-то осознав, поник.

— Там криминалистика с Шевчуком. Я и тройке рад буду. — Он придвинулся ближе и спросил: — А что за бонус?

— Пока не придумал, — пожал плечами Федя. — Награду тоже. Сам чего хочешь?

— Чего я хочу… Чего хочу…

Он откинулся на спинку стула, задрал к локтям широкие рукава свитера, сложил руки на груди и призадумался. Посмотрел на Федю, потом опустил взгляд. Снова поднял и тут же опустил.

— Что, в общественном месте о таком не говорят?

Май, смутившись, не ответил. Федя улыбнулся — угадал. Он наклонился к его уху и спросил:

— Поделишься своими фантазиями? Или предпочтёшь сюрприз?

— Ф-федя! — возмущённо шепнул Май.

— Прости. Ты так мило смущаешься, что я не могу себя сдерживать.

Федя всё же отстранился — везде нужно соблюдать меру, да и другие посетители могли не понять — и потянулся к лежащему на столе телефону. Мама сообщение пока не прочитала. Федя убрал телефон в задний карман джинсов. Май заёрзал на стуле, чуть отодвинулся и спросил:

— Как на работе дела?

— Да в целом как обычно. Недавно с Аглаей разговаривал. Сказала, что если к четырнадцатому февраля новый работник не найдётся, то она сама приедет помочь. Но я надеюсь на нового флориста — февраль ещё ладно, а вот весну мы с Лёлей не переживём. Было б хорошо снова работать два через два.

К ним подошёл официант, поставил перед Федей пасту с курицей, перед Маем — тёплый салат с баклажанами, который он всё хотел попробовать, но забывал. Чуть погодя принесли и небольшой чайник из ребристого стекла. Май разлил чай по кружкам, втянул носом аромат имбиря и корицы и отпил из своей. Потом принялся за салат.

— И как оно? — спросил Федя.

— Ну-у… Интересное сочетание.

— Дашь попробовать?

Кивнув, Май наколол на вилку несколько кусочков баклажана, помидора и феты. Обмакнув всё в соусе, в нерешительности замер с поднятой над тарелкой рукой. Федя усмехнулся:

— Что, непрямой поцелуй тебя не устраивает?

Май укоризненно посмотрел на него, но всё же подался вперёд. Когда Федя перехватил его руку и направил вилку себе в рот, затаил дыхание и вновь замер. На Федин немой вопрос лишь тряхнул головой.

— И правда интересное. Приготовить как-нибудь, что ли… Хочешь пасты? Мясо офигенное.

— Н-не надо, — отказался Май и продолжил есть.

Федя, пожав плечами, тоже вернулся к своей тарелке. Поели они быстро, и через минут пятнадцать уже цедили чай. Когда Федя отодвинул свою кружку и собрался позвать официанта, чтобы попросить счёт, Май предложил:

— Может, ещё десерт какой-нибудь возьмём?

— Мы же хотели «Убивая Еву» посмотреть, — удивился Федя. — Я уже чипсов накупил. Ну, если хочешь… Что будешь?

— У них медовик неплохой… Можно его.

Выглядел Май как-то взволнованно. Кусал губы, пробегал пальцами по кромке деревянного стола и продолжал ёрзать на стуле.

— Всё нормально, Май?

— Нормально, нормально. Просто не хочется уходить.

— Точно? Ты какой-то…

Вздохнув, Май потянулся к телефону и что-то кому-то написал. Федя, почувствовав, как завибрировал его собственный телефон, достал его из кармана и открыл переписку с Маем.

«У меня встал :(», — гласило сообщение.

— У тебя…

Он кивнул, не дав Феде договорить. Федя метнул взгляд в сторону коридора, ведущего в туалет.

— Я так не могу, — шепнул Май. — И туда ещё минут десять назад зашёл какой-то мужик и никак не выйдет.

Наступила Федина очередь призадуматься.

— Попробуй отвлечься на что-нибудь… Погоду, там, универ. Экзамен по криминалистике. Диплом, взрослая жизнь.

— Я пытался, не получается, — пожаловался Май. — Не могу, ты тут сидишь весь такой красивый. Пахнешь вкусно…

— Мне уйти? — рассмеялся Федя.

— Нет-нет, — замотал головой Май. — Не бросай меня.

— Так, ладно…

Федя попробовал собраться, но оказалось, что, когда у твоего парня — парня! — случается стояк в кафе, все мысли в итоге возвращаются к самому факту существования стояка.

— Ты на машине? — наконец спросил он. — Не против, если я за руль сяду? Вожу я нормально, обещаю столбы фарами не целовать.

— Не против, конечно.

Иногда Май бывал до трогательного доверчив. Сам Федя десять раз бы подумал, прежде чем решить, стоит ли доверить кому-то папину машину. Хотя вряд ли перед ним когда-нибудь встал бы такой вопрос. На папиной машине он и не ездил никогда, на права ведь выучился здесь, а не в родном городе.

— Неужели я… хороший человек? — пробормотал Федя.

— Что? — поднял голову Май.

Он уже успел попросить счёт и теперь пытался натянуть свой свитер так, чтобы он прикрывал ширинку. Почти получалось.

— Ничего, — покачал головой Федя. Он снял с напольной вешалки парку и протянул Маю. — Иди пока в машину, я оплачу и подойду.

Как раз когда он надел куртку и закутался в шарф, принесли счёт. Верхняя одежда придала Маю уверенности, так что он подождал Федю, и они вместе вышли на улицу. Срывался мелкий снег, и вычищенный у кафе тротуар снова припорошило. Май вдруг остановился, не дойдя до машины, поднял голову к небу и сказал:

— Я никогда особо не любил зиму. Разве что только Новый год. А теперь, кажется… полюбил. — Он достал из кармана ключи и отдал Феде. — Мне просто не хватало тебя.

Федя растерялся и лишь тихо сказал «спасибо». Уже устроившись на водительском сидении и выехав с парковки, он признался:

— Меня иногда пугает твоя любовь. Я привык к тому, что за любовь надо бороться, что ли. Доказывать, что я достоин, что я готов жертвовать собой ради другого человека. Показывать, какой я хороший. Я не привык к тому, чтобы меня просто… любили. И я боюсь, что теперь на моём месте оказался ты.

Некоторое время Май молчал. Федя не видел его выражения лица и, следя за дорогой, чувствовал, как с каждой секундой внутри нарастает напряжение.

— Я никогда не пытался доказать, что люблю тебя, — сказал наконец Май. — Скорее ведь наоборот, я долго пытался это скрыть. И… всё, что я для тебя делал, я делал просто потому, что люблю. Я знаю, что ты не будешь пользоваться моими чувствами.

— Настолько мне доверяешь?

— Настолько.

— И чем я тебя зас…

— Да не нужно меня ничем заслуживать! — воскликнул Май. — Не знаю, что за отношения у вас были с тем мудаком, но… Полагаться на своего партнёра — нормально. И нормально, когда тебе пытаются помочь или просто хотят сделать приятное. У меня, может, опыта особо нет, но теорию я знаю на отлично.

— Ладно, ладно, — успокоил его Федя. Голос Май поднимал не так уж часто. — Я понял.

— Лучше бы ты бросил его ещё в универе. И встречался со мной. Жаль, я тогда не знал…

— Было бы хорошо, — улыбнулся Федя.

И правда. Как бы тогда сложилась Федина жизнь? Наверное, он был бы куда уверенней в себе. И, может быть, не рассорился бы с родителями… Но что есть, то есть.

Федя заехал во двор, встал на свободное место, заглушил мотор и спросил:

— Как там твой друг поживает? Успокоился?

— Успокоился, — ответил Май.

Прозвучало это, как показалось Феде, немного разочарованно. Когда они поднялись в квартиру, он убедился, что настроение у Мая и правда испортилось. Федя испробовал самую вероятную догадку:

— Ты расстроился из-за нашего разговора?

— Нет, — мотнул головой Май. — Я понимаю, что тебе сложно перестроиться после долгих отношений.

Федя размотал его шарф, пригладил ткань и, притянув Мая, заглянул ему в глаза.

— Что тогда? Надеялся, что я помогу тебе с твоей неожиданной проблемой?

— Надеялся, — признался тихо Май.

В пальто стало совсем жарко. Федя, сняв с Мая шарф, начал и сам раздеваться. Заглянул, попутно расстёгивая пуговицы, на кухню. Тёма дрыхла на диване и просыпаться вроде как не планировала. Отлично.

Забрав у Мая куртку, Федя повесил её на один крючок с пальто. Самого Мая придвинул к стенке, заставив опереться. Навис над ним, убрал с лица растрепавшиеся локоны и поцеловал. Забрался рукой под свитер, огладил спину и плавно перешёл к ягодицам. Другой рукой расстегнул на ощупь джинсы. Май сам их стянул, и они упали на пол. Федя коснулся его члена сквозь ткань трусов. Потом, придвинувшись ещё ближе, потёрся своим.

— Развернись, пожалуйста.

Май развернулся и, сложив над головой руки, упёрся в стену. Федя, отодвинув волосы, поцеловал его в шею.

— Не бойся, я вставлять не буду.

— Я не боюсь, — ответил упрямо Май.

— О? А такой опыт у тебя, значит, имеется?

Май только фыркнул, и Федя рассмеялся.

— Нет у меня никакого опыта. Я не хотел ни с кем, кроме тебя, так что… не получилось.

— Прости, что заставил тебя так долго ждать. И спасибо, что дождался.

Брюки упали на пол. Федя оттолкнул их ногой в сторону. Стянул с Мая боксеры и огладил бёдра с длинными светлыми волосками. Май сдвинул ноги, и Федя медленно вошёл в узкий просвет. Обхватил член Мая и, отстранившись, снова толкнулся. Потом ещё раз и ещё раз.

— Руки не затекли?

— Н-нормально, — выдохнул Май. — Я больше боюсь, что… мы обои, — он застонал, — запачкаем…

— Тебе просто нужно кончить мне в руку, — шепнул ему на ухо Федя. — Ладно?

Май кивнул, и Федя начал двигаться быстрее. Либидо его никогда не отличалось высоким уровнем, и он не так уж часто бывал в активной позиции, но сейчас Вяземскому начинало казаться, что дело было вовсе не в нём самом, а в партнёре.

— Как сдашь сессию, займёмся нормальным сексом. А в твоих фантазиях… я сверху или снизу?

— Обычно… сверху.

— А если не обычно? — спросил Федя.

Он слегка прикусил его за мочку уха и почувствовал на губе холод металла — с неделю назад Федя вспомнил про существование серёжки-крестика, и Май достал её из закромов своей небольшой шкатулки с украшениями.

— Сам ведь всё понимаешь… — Май сполз чуть ниже по стенке. — Я сейча-ас…

— Давай.

Толкнувшись ещё несколько раз, Федя тоже кончил. По бёдрам Мая потекло семя, и он медленно опустился на колени.

— Ты в порядке, солнце? — спросил Федя, поддерживая его за плечо.

— Я в афиге, — сдавленно отозвался Май. — У тебя руки такие… шершавые немного. Приятно. Да и вообще…

Он уткнулся лбом в стену и прикрыл глаза, восстанавливая дыхание.

— Понести тебя в ванную?

— А ты поднимешь? — рассмеялся Май.

— Вот и проверим.

Федя вытер ладонь о собственные боксеры и помог Маю встать. Тот прижался к Фединой груди и крепко его обнял.

— И как прикажешь тебя на руки брать?

— Никак. Давай пока постоим.

Он погладил Мая по спине и обнял в ответ. «Мы и правда встречаемся», — вдруг не то подумал, не то осознал Федя. Ещё какие-то полтора месяца назад он такого и представить не смог бы. Чудо какое-то.

***

Тёма тихо замурчала. Федя ещё раз прошёлся расчёской по её пушистому животу. Тёма замурчала громче, и Федя, усмехнувшись, погладил у подбородка.

Вычёсываться она, как ни странно, любила и капризничать начинала только в том случае, если ей надоедало лежать на одном месте. А такое случалось нечасто — лежебокой Тёма была ещё той. Хоть в чём-то повезло.

Артемида потянулась, растопырив лапы, и Федя зевнул. Встал он сегодня рано, потому что у Лёли утром был экзамен и выйти на работу она не могла. Федя предлагал на весь день её подменить, но Лёля отказалась, так что к обеду он уже вернулся домой. Завтра они в цветочном вместе, послезавтра — тоже, потом у Феди полноценный выходной, а у Мая — экзамен по криминалистике…

Вычесав кошку, Федя переложил её с колен на диван и пошёл выкинуть шерсть. Уже у мусорного ведра он услышал, как завибрировал телефон на журнальном столике, и с расчёской в руках кинулся обратно. Мама. В этот раз действительно она. Федя выпрямился и, набрав побольше воздуха в лёгкие, ответил.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — сказал в ответ Федя, надеясь, что получилось не слишком жалобно.

Мама какое-то время молчала, будто бы не зная, что говорить дальше. Федя напряжённо ждал.

— Мы с твоим отцом разводимся, — наконец сообщила она.

— Разводитесь?..

Родители, конечно, при крупных ссорах могли погрозиться друг другу разводом, но Федя никогда не воспринимал эти угрозы всерьёз и не думал, что они и впрямь могут развестись. Ну вот. Он ещё и умудрился разрушить их брак.

— Мы… не сошлись характерами. Ещё давно. Верность он тоже не особо хранил… Я сейчас в городе. Приехала проветриться. И… мы можем встретиться?

— Можем, — растерянно ответил Федя. — Можешь приехать ко мне. Я напишу адрес.

— Буду ждать.

Отключилась. Федя опустился на диван, отправил матери адрес и отложил телефон. Она вроде бы не злилась. Это было хорошо. Но развод… Федя думал, что после переезда ему стало всё равно на отношения родителей. Как же он ошибался.

Спустя минут двадцать в домофон позвонили. Федя, уставший уже беспокойно наглаживать кошку, поднялся и впустил мать в подъезд. Уже через минуту она стояла в коридоре и снимала с себя длинное чёрное пальто. Оправив свитер, она оглядела квартиру и только потом подняла взгляд на Федю.

— Будешь чай? — спросил он, чтобы заполнить чем-то тишину.

Мама кивнула, и они пошли на кухню. Федя набрал воды в электрический чайник, щёлкнул кнопкой на ручке и потянулся к навесному шкафчику за заваркой.

— Прости. Я должна была тебя поддержать, а не… Я просто не была к такому готова. Коля, конечно, говорил иногда, что ты ведёшь себя не по-мужски, и боялся, что ты окажешься, — она запнулась, — геем. Но я не верила.

Федя поставил коробку с заваркой на столешницу и повернулся к матери.

— Я много думала. И поняла… Я давала тебе самому выбирать, чем заниматься и кем работать, и решать, кого тебе любить, я тоже не могу. Да и… наверное, даже ты не можешь такое решать.

Она сделала к Феде шаг и, неловко раскрыв руки, обняла. Федя медленно обнял её в ответ. Ему же не послышалось? В носу защипало, и Федя обнял маму крепче. Сгорбившись, положил голову ей на плечо.

— Прости меня, — извинилась она дрожащим голосом, похлопывая Федю по спине.

— И ты меня…

— Тебе не за что извиняться.

Мама обхватила его лицо обеими руками. Федя шмыгнул носом, и она улыбнулась.

— Мы, скорее всего, продадим квартиру, чтобы разделить деньги после развода. Я думаю переехать сюда. Может, квартиру возьму. Работу найду получше, будем чаще видеться… Что думаешь?

— Что мне повезло с мамой.

— Всё тот же подлиза, — улыбнулась она.

Вода закипела, и Федя залил ею заварку в небольшом керамическом чайнике. Они сели за стол, и мама спросила:

— Один здесь живёшь?

— Да… До этого жил в другой квартире с парнем, но, как ты знаешь, мы расстались. Пришлось переехать. Пять лет встречались…

Рассказывать кому-то, кроме Миши, Стёпы или Мая, о своих отношениях казалось странным. Федя привык скрывать от родителей свою личную жизнь и забыл, что может быть по-другому. Но мама слушала внимательно, не пыталась сменить тему, и он продолжил:

— Но у меня появился недавно кое-кто. Может, ты помнишь Мая, я про него рассказывал, когда на четвёртом курсе учился. Мы с ним недавно снова встретились. Ну и так вышло… что мы теперь встречаемся. Он чудесный, правда.

Он поднялся со стула, чтобы налить чаю.

— Познакомишь меня с ним как-нибудь?

Федя, выдохнув, кивнул.